— Вот видишь! — она подняла на меня свои, ставшие огромными, глаза. — Ты… ты же тоже, сам… уезжаешь.

— Уезжаю! — я повернулся к ней и развел руки в стороны. — Но только я хотел ехать с тобой! Я все решил!.. Я и не собирался вовсе оставлять тебя тут одну! Что там говорил Колумбийский Университет?

— Я все еще в листе ожидания…

— И плевать! Потому что я…

То, что произошло в следующее мгновение, снова заставило меня почувствовать себя растерянным и беспомощным. Джейс рванула с места, ко мне. Сначала уткнулась лбом в грудь, а потом сильно прижалась, обхватывая руками так, что я дышать не мог. И рыдала, в голос. Сильно и надрывно. А я стоял, с разведенными в стороны руками и не знал, что мне делать. Я злился на эту девчонку. Почти что ненавидел её. Но её слезы, от которых моя рубашка промокла насквозь и то, как она доверчиво прильнула ко мне, сделали свое дело. Я несмело обнял её, гладил по волосам и уговаривал:

— Ну, ну, все. Перестань. Чего уж теперь? Раз забрала документы… — и тут меня осенило. Я даже улыбнулся. С трудом оторвал Джейс от своей груди, положив ей ладони на плечи, и чуть присел, всматриваясь в заплаканные глаза. — Забрала документы?! Так это просто отлично! Детка! Это супер! Так даже лучше!

— Что… — она шмыгала носом. — Что лучше?

— Да все! Я все решил! Еще в машине, когда ехал к тебе. Но ты, своим… так огорошила меня! малышка, послушай. Ты полетишь со мной в Нью-Йорк! Будешь учиться в Колумбийском Университете. Они же готовы тебя принять!

— Но я не смогу! Не смогу потянуть!..

— И не надо! Я сам, слышишь, сам буду оплачивать твою учебу. Нам хватит! Я все продумал. Знаешь, сколько платят главе филиала? О, детка! Нам с тобой не только на учебу хватит! Квартира в Нью-Йорке, где мы будем жить, принадлежит отцу, так что, о жилье нам беспокоиться не надо. Малышка! — я прижал её к себе, — все будет хорошо, вот увидишь!

— Марк, ничего не будет. Ничего! Я так не смогу!

— Сможешь! — я поцеловал её макушку. — Ты же хочешь быть со мной? Всегда?

Джейс сделала судорожный вдох:

— Это единственное, чего я хочу.

— Ну, вот и отлично! — я начинал верить, что наши два мира могут сосуществовать вместе. Не просто идти рядом, параллельными дорогами, а слиться в одну. — Мы будем вместе, детка! Вот увидишь!

Джейсон не ревела, она немного успокоилась, прижалась ко мне, но спросила, тихо:

— А? А твой отец? Он?..

— А что он? Думаешь, не позволит нам быть вместе? Джейс, ему придется смириться. А мама, я уверен, будет рада! Подожди минуту, — я отстранил Джейс от себя, снял пиджак и накинул ей на плечи. — Ты дрожишь. Замерзла?

— Нет, я…

— Джейс! Все будет хорошо, ты только верь мне! — я сильно прижимал её к себе, зарылся пятерней в волосах на затылке, нежно массируя его. — Пошлем этих твоих родственничков куда подальше. И братьям твоим я все скажу сам. Плевать мне на их мнение. Мы вместе. И все. Давай, сейчас я отвезу тебя домой. Ты примешь душ, выпьешь таблетку от головной боли и чашку травяного чая, ляжешь спать, а утром проснешься и поймешь, что мое решение единственно верное! Да, малышка?

Но Джейс вывернулась из кольца моих рук. Сжала полы пиджака, глубже кутаясь в него, отвернулась, кивнула головой и тихо сказала:

— Я не хочу сегодня ехать домой. Марк, пожалуйста, можно я сегодня останусь у тебя?

— Да, малышка, конечно.

Я несколько удивился такому её решению. Но и мне так было легче, спокойнее. Пусть будет рядом.

Мы шли к машине, а я соображал, где и как мне лучше устроить её на ночь. Ладно, пусть ложится в моей комнате. А я перекантуюсь на диване в гостиной. Ну, или отправлюсь в комнату Фила, пока он наслаждается заботой предков.


Мы подъехали к высотке, в которой располагалась наша с Филом квартира, в полном молчании. Я притормозил у шлагбаума, что перекрывал въезд на подземную парковку, доставая свою карту. А Джейс с любопытством таращилась в окно. Она впервые нарушила молчание за весь наш путь:

— Это твой новый дом?

— Да, — я медленно ехал на свое парковочное место, — Ты же еще не разу не была у нас с Филом в новой квартире? Вот сейчас и посмотришь. Думаю, тебе понравится. Да и район удобный. И нам с Филом до офиса было бы рукой подать, — я вздохнул. — И тебе, до универа…

— Марк, пожалуйста.

Она нахмурила брови и снова была готова разреветься. Но я уже заглушил мотор, отстегнул ремень безопасности и тянулся к ней:

— Прости, малышка. Калифорнийский Университет или нет, не так важно. Важно, что мы все решили. Да?

Она кивнула и прикрыла глаза. А я вышел, обошел машину, и протянул ей руку.

Лифт медленно поднимал нас на нужный этаж. Джейс прижалась ко мне и молчала.

— Ты голодна? — я обнимал её худенькие плечики и терся кончиком носа о волосы на затылке.

— Нет. — она чуть приподняла уголки губ в усмешке. — Как ты сказал: только травяной чай и душ. И еще таблетку, голова ужасно болит.

— Это потому, что ты ревела, — я вывел её из лифта и подталкивал к нашей квартире. — Сейчас все будет.

Отблески заходящего солнца отражались в больших панорамных окнах гостиной, придавая комнате особый шарм и очарование. Я пропустил Джейс вперед, щелкнул выключателем, позволяя светильникам на стенах, что прекрасно вписывались в интерьер помещения, не нарушать ярким светом эту идиллию наступающего вечера. Их голубоватое освещение, как мне казалось, придало гостиной немного таинственности и романтики.

— Ну, вот. — чтобы как-то сгладить неловкую паузу и подбодрить Джейс, я, бросив ключи на столик у двери, обвел комнату рукой. — Это и есть наше жилище. Гостиная, совмещенная с кухней; а вот за той дверью таинственный коридор, который ведет в наши комнаты.

— Уютно, — Джейс осматривалась, неспешно поворачиваясь вокруг, но при этом обхватила себя руками, все еще кутаясь в мой пиджак. — Так современно.

— Знаешь, в чем преимущество этой квартиры? — Я лукаво подмигнул ей. — У каждого из нас своя ванная!

— Серьезно?

Мне казалось, Джейс была искренне удивлена.

— Да, — я проходил на кухню, — Иди сюда, вот в этом шкафчике аптечка, — я показал Джейс нужное отделение, — её собирала мама, так что, покопайся там сама. Травяной чай не обещаю…

— Мне достаточно стакана воды, — она перебила меня. — и двух таблеток. И еще, я бы хотела принять душ.

— Хорошо, — я протянул Джейс стакан воды, стоял и смотрел, как она закидывает в рот пилюли и запивает их. — Пойдем, покажу тебе свою комнату. Тебе и в самом деле надо поспать, устроишься там.

А что делать мне? я мог бы сидеть рядом и просто смотреть на неё. Странно, но у нас была одна ночь, в придорожном мотеле. И я помню, как Джейс забавно, словно котенок, сворачивается в клубочек, поджимая колени к груди, когда спит. И как морщит нос. Но сейчас лучше не думать об этом. Ей и в самом деле надо выспаться. А завтра нам надо серьезно обо всем поговорить. И все решить.

Я пропустил Джейс в свою комнату:

— Ну, вот, располагайся. Ванная вот за этой дверью. Полотенца на стеллажах, если нужен халат, воспользуйся моим. Вот только гель для душа и шампунь у меня, увы, не пахнут спелой вишней. — Я робко улыбнулся, теребя волосы на затылке. — И зубная щетка…

— Я хочу воспользоваться твоей. Можно? — я кивнул. Знала бы она, как взволновало меня это откровенное признание. — И, меня все устраивает.

— Ну, тогда, милости прошу. — Я указал ей на дверь в ванную. — Я оставлю тебе свою пижаму, если хочешь.

— Да, — она кивнула. — Хотя, думаю, футболки будет достаточно.

Какое-то непонятное неловкое напряжение сквозило между нами сейчас. Скованность в движениях; то, что мы старались не встречаться друг с другом взглядами. Джейс сняла мой пиджак, повесила его и свою сумочку на спинку стула, что стоял рядом с комодом, достала свой сотовый и поставила его на беззвучный режим.

— Может, кому-то из нас стоит позвонить твоим братьям? — я открыл верхний ящик комода, доставая из него майку для Джейсон.

— Нет, — она решительно покачала головой. — Не сегодня. Не хочу. Я успею наслушаться лекций о своем безрассудном поведении. Пусть хотя бы этот вечер будет мой.

— Ну, как знаешь, — я пожал плечами и положил футболку на край кровати, поверх покрывала. — Отдыхай, спокойной ночи.

Джейс замерла на пороге ванной, повернулась ко мне и спросила:

— А? А ты? Где будешь ты?

— Я? — я держал в руках свою пижаму, потрепанную и растянутую футболку и штаны. — Устроюсь в комнате Фила.

— Да? — мне показалось, её несколько это удивило. — А можно тебя попросить?

— Все, что угодно.

— Зайди потом ко мне.

И не дав мне шанса возразить или что-либо ответить, Джейс скрылась за дверью ванной комнаты. А я сделал глубокий вдох, расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и стянул её через голову, небрежно бросая на стул. Подхватил свои вещи и решительно направился в комнату Фила.

Я стоял под теплыми струями воды и думал. Сколько нужно времени этой девчонке, чтобы закончить все свои дела и нырнуть под одеяло? И сколько всего важного нам с ней предстоит обсудить и решить завтра. И как отнесутся её братья к тому, что она ночевала у меня. А впрочем, неважно. Плевать. Все равно мы улетим с ней в Нью-Йорк. И им придется смириться.

Я постучал в дверь, прежде чем войти в свою же комнату, услышал робкое: «д-да», и осторожно приоткрыв дверную створку, вошел в свою спальню и поспешно отвернулся, несколько смутившись от представшей моим глазам картины. Джейс стояла около кровати, в одном полотенце, что скрывало от меня такое желанное тело. Махровая ткань, уголок которой подоткнут за кромку на груди, едва прикрывала её попку. А вид стройных длинных ног завораживал и манил к себе.

— Ой, прости, — я чертыхнулся и почесал затылок. — Я не думал… Я оставил тебе футболку и надеялся, что ты… Прости, еще раз.

Голос мой был хриплый, так как в горле пересохло. И мне пришлось несколько раз прокашляться, чтобы хоть как-то придать уверенность и себе и своим голосовым связкам. Краем глаза я видел, как Джейс топталась на месте. Несколько мгновений она пребывала в нерешительности: повернулась к кровати и сделала шаг к ней, а потом подошла ко мне. Стояла всего в нескольких футах и нервно сжимала край полотенца у самой груди. Я смотрел на неё, завороженный мелкой водяной пылью, что осталась в её волосах после душа. Джейс смело смотрела на меня. Передние зубы оставляли след на нижней губе, что медленно выскальзывала из их плена. А мне так безумно хотелось поцеловать её. Вот густые длинные ресницы взметнулись вверх и огромные синие озера, подернутые пеленой робкого желания, не мигая, заглядывали мне прямо в душу.

Голос её был таким тихим. И мелодичным, хоть и сбивчивым:

— Я… прости, я…

Джейс, на трясущихся ногах, сделал один робкий шаг ко мне. Еще один. Замерла, не прерывая зрительно контакта и, как бы, спрашивая разрешения.

Детка, что ты хочешь от меня услышать? Ты же знаешь мой ответ. Знаешь, как я хочу тебя. И знаю, что тебе не нужно слов, достаточно одной моей протянутой руки, раскрытой ладони, и ты подойдешь. И позволишь убрать эту единственную махровую преграду, что мешает мне насладиться видом твоего потрясающего тела. Но чертова воспитанность, галантность, не знаю, как правильно назвать того занудного парня, что сидит внутри меня, заставляет задать тебе один единственный вопрос. И, даже зная, что ты можешь мне ответить, что можешь покачать головой, развернуться и юркнуть под одеяло; предвидя такой финал нашего немого спектакля, я все равно спрашиваю:

— Ты уверена?

Её ответ, на выдохе, как мне кажется, круговой вибрацией, разносится по воздуху. Такое простое «да», которое заставляет меня забыть обо всем на свете, глядя в омут любимых глаз. И остается только желание: прикоснуться к ней, как можно скорее.

А в следующий миг происходит то, что заставляет необъятную Вселенную сжаться до размеров моей комнаты. Тоненькие дрожащие пальчики подцепляют край тяжелой махровой ткани, и она падает на пол. Моя Джейс стоит передо мной совершенно обнаженная. Не прячась, не прикрываясь руками. А глубокий открытый взгляд проникает в самую душу, руша все преграды. Сканирует меня, и может видеть сейчас всех моих ангелов и демонов, что прячутся внутри.

И я делаю один нервный шаг к ней. Но, по непонятной для меня самого причине, замираю, оставляя между нами то расстояние, что позволит ей передумать, отступить. Я только протягиваю к ней руку, в простом желании коснуться нежной кожи щеки. И вижу, как Джейс закрывает глаза, наклоняет голову, и её бархатистая кожа касается моей чуть огрубевшей ладони. Её правая рука ложится поверх моей, а левая обхватывает запястье, приковывая к себе, не отпуская, не давая шанса передумать. А я стою, как последний дурак, и сморю на неё, завороженный тем, как её голова наклоняется к моей руке, требуя новой ласки, продолжения. И я не в силах устоять. Не могу, не хочу. Еще некоторое время любуюсь, как трепещет тонкая кожа на её веках, как приподнимаются в полуулыбке уголки красивых губ. Как она, чуть приоткрывает их и проводит кончиком языка по верхней, безмолвно моля меня о поцелуе. И я уступаю ей: делаю тот единственный нужный и важный шаг, и касаюсь её губ. Нежно. Трепетно. Осторожно. Вкладывая в этот поцелуй столько обещания. Столько заботы. Столько ласки. Я передаю ей всю свою любовь, которой я наполнен до краев.