Вот чертовка! Я не мог не улыбаться! Она дразнит меня!

— Значит, понравилось? — я уже стоял рядом с ней. — И не знаешь, как оно должно быть на самом деле? Обещаю, ты узнаешь. И вот тогда тебе и в самом деле понравится!

— Я тебе верю, — Джейс скрутила волосы в тяжелый узел на макушке и закрепила его резинкой, что сняла с запястья. — Только, можно… — она подалась ко мне и прошептала: — я хочу тебя потрогать. Всего.

Я был шокирован её искренностью и вот таким признанием. И еще тем, что она совсем и не стеснялась меня. Ей было интересно. И мне казалось это таким естественным и правильным. Только мы. Только двое. Созданные друг для друга.

Тонкие пальчики Джейсон блуждали по моему телу. По каждой его мышце. Она, как зачарованная, ходила вокруг меня. Вот остановилась и стала оглаживать спину. Прижимается ко мне щекой и целует позвонки, в то время, как её ладони лежат на моем животе, несмело касаются мышц пресса. Я не выдержу. Я хочу ласкать её, трогать, целовать. И я поворачиваюсь. Делаю шаг, и вдавливаю эту крошку в настенный кафель и целую. Все, никаких игр, никакой нежности. Одно безудержное желание. Одна страсть. Она в плену моих рук и губ. Я, как уставший голодный путник, что случайно набрел на бьющий из земли в лесной чаще холодный родник, припал к ней губами. Я пью её и все равно не могу утолить эту жажду обладания, не могу оторваться. Я исследую каждый укромный уголок её тела. Ловлю ртом её рваное дыхание, её стоны, свое имя. Я управляю её страстью. Заставляю её льнуть ко мне, трепетать, желать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На самом пике наслаждения Джейс замирает, её колени подгибаются, и она начинает мелко дрожать. Мне кажется, что если я вовремя не успею подхватить её, то она рухнет. И поэтому сильнее вдавливаю её в стену, в себя. Поддерживаю под спину, целую волосы, чуть повыше виска, и пока она переводит дыхание, пытаясь прийти в себя, тихо шепчу, так, что мои слова теряются в потоке воды, что льет на нас сверху.

— Я сделал это, детка. Теперь ты знаешь, насколько тебе может быть хорошо. Один-один, Джейс. Один-один.

Я чувствую её слабую улыбку и слышу в ответ:

— Так хорошо, я готова обнять всю Вселенную…

Джейс широко развела руки в стороны и, скользя ими по мокрому кафелю плитки, подняла их вверх. Выгнула спину и замотала головой из стороны в сторону. Груди её приподнялись и оказались на уровне моего лица. Разве мог я устоять и не поцеловать каждую из них? И вновь закушенная губа, протяжный стон. И Джейс сама притягивает мою голову к себе. Все. Мне этого достаточно. Я подхватываю её под ягодицы и медленно и упоительно заполню собой.

— Детка, малышка… милая, родная, любимая…

— Марк, господи, я… люблю тебя. Люблю. Люблю! Люблю!!! — она запускает руки в свои волосы, распутывает их, и темный шоколад водопадом рассыпается по плечам.

— Да, моя сладкая, да! Давай! Давай еще разочек! Ну же! Сделай это для меня! мне это так нужно. Ну!

И все. Она сдается. Не кричит, нет. Просто тихо выстанывает мое имя, сжимаясь и пульсируя вокруг меня. И я не выдерживаю, сдаюсь, вслед за ней. И слышу, у самого уха:

— Два-два, Эриксон. Два-два…

По-моему, так искренне, я не смеялся уже очень давно. Это моя девочка!

Я сам вытираю её, поставив на пол в ванной. Подхватываю на руки и несу в спальню, и слышу:

— Ой, моя рубашка! Я хочу забрать её.

Прохожу мимо тумбы, позволяя этой девчонке прихватить свой трофей, и опускаю на кровать.

— Только не смейся. — Джейс влезала в мою рубашку, которая была ей велика на несколько размеров, но так трогательно и мило смотрелась на ней.

— Да уж постараюсь, — я усмехнулся, подхватывая свои пижамные штаны.

— Мне не хватает чистого нижнего белья. Да.

— Знакомая ситуация, — я завязал шнурок на поясе свободных брюк на узел и вспомнил, как испытывал такие чувства в номере придорожного мотеля, принимая душ. — Открой верхний ящик комода.

— Зачем? Ты держишь там про запас парочку женских трусиков?

Мне кажется, или она, в самом деле, изменилась? Она стала открытее, смелее, более раскованной. И не скажу, что мне это не нравится.

— Нет, я держу там свое белье. — Я повернулся к ней. — Раз уж ты присвоила себе мою рубашку, то почему тебе не воспользоваться и моим бельем? А твое пока можем закинуть в стиралку.

— Правда, можно? — спрашивает, а сама медленно тянет на себя ящик комода, косясь на меня.

— Нужно, — я подошел и поцеловал её в затылок, сдергивая с кровати простынь, — Если тебе так будет лучше и удобнее.

— Хорошо, — она перебирала мое белье, в то время, как я менял простынь, — А еще я ужасно хочу есть. Наверное, девушке неприлично о таком говорить, но я голодная, просто жуть!

— Моей девушке можно. — я закончил с постелью и повернулся к ней. — Ну?

— Не знаю, какие выбрать? — она лукаво улыбнулась мне, пряча за спиной мои вещи. — Эти? Или вот эти?

В одной руке Джейс держала самые обычные боксеры. А вот в другой… Где она только смогла их откопать? Я уже и думать про них забыл. Светло-голубые, самые обычные хлопковые трусы.

— Джейс! — я попытался вырвать их у неё из руки, но, не тут то было! эта девчонка ловко увернулась от меня. — Дай их сюда! Это…

— Они мне нравятся! По-моему, получится весьма приличная пижамка!

— Но на тебе они будут выглядеть, как… бермуды!

— Это меня в них и подкупает, — она быстро чмокнула меня в щеку. — Но, раз ты настолько великодушен, так и быть, возьму и те, и другие!

— И почему мне кажется, что из моих вещей собрались устроить распродажу? — я быстро поймал Джейс, перекинул через плечо и понес на кухню. — Идем, буду тебя кормить!

— Но я могу и сама приготовить что-нибудь.

— Можешь, — я усаживал её на стойку для завтрака. — Но у тебя для этого еще будет вся жизнь. — я открыл холодильник и выкладывал на стол ветчину, сыр, помидоры, хлеб и несколько соусов. — Предлагаю, в будние дни, учитывая и твою и мою загруженность, обходиться быстрыми завтраками. Ты варишь вкусный кофе? — она кивнула, — Отлично. Ну, обедать, само собой, мне придется в офисе, а тебе в универе. Ужин. — я делал сэндвичи и говорил с ней. — Либо заказываем на дом готовую еду, либо, едем в ресторан. А вот в выходные… Ты готовишь завтрак в субботу или в воскресенье?

— Марк, — она наклонила голову к плечу, — Ты подходишь к этому так серьезно…

— Детка, я хочу немного облегчить нам жизнь. Давай обговорим это сейчас. Вот, держи, — я протянул её половинку сэндвича.

Но она там задумчиво смотрела на меня. И слушала. Собрала с уголка губ указательным пальчиком майонез и хотела сама слизать его, но я опередил. Перехватил её руку, снял своими губами соус с её рта и почувствовал, как она вся подалась ко мне.

— Наелась?

— Угу.

— Ну, тогда идем спать. — я пододвинул Джейс к краю стола, подхватил под ягодицы и так, смотря в глаза, пошел с ней в спальню. — Завтра у нас с тобой тяжелый день.

— Тяжелый?

Она переспросила и сразу сникла.

— Да, — я осторожно опустил её на кровать и лег рядом, обнимая и целуя волосы на макушке. — Во-первых, завтра мы поедем к твоим братьям. И пока я буду разговаривать с ними, ты соберешь свои вещи.

— Вещи?

Да что с ней такое? переспрашивает и того и гляди снова заплачет.

— Вещи, малышка. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Эй! — я навис над ней, смахивая слезинки, что повисли на длинных ресницах. — Не плачь! И ничего не бойся! Ты теперь моя! И твоим братьям придется это принять. Я не дам тебя в обиду. Никогда. Мы вернемся сюда, подтвердим твое согласие на обучение в Колумбийском университете. А потом я поеду к отцу и все скажу ему.

— А что, если он будет против?

— Джейс, малышка, — я успокаивал её. — У нас есть с ним правило. Своего рода закон: я наследую фирму и делаю все, чтобы дело отца росло и процветало. А он, в свою очередь, никогда не лезет в мою личную жизнь. Это очень четкая граница. И она обозначена давно.

— П-правда?

Но мне казалось, что она не верит мне. Джейс протянула руку и гладила меня ладонью по щеке. А две соленые дорожки текли по её скулам.

— Я так люблю тебя, Марк. Так люблю… Никогда и никого я не смогу больше полюбить так сильно. Ты только помни об этом, пожалуйста…

— И я люблю тебя, малышка. Все будет хорошо, верь мне.

Я сильнее прижал её к себе и гладил по волосам. Но она приподнялась, сама стала целовать меня и шептала:

— Люби меня, пожалуйста, люби. И никуда не отпускай.

— Джейс, — я был немного напуган и растерян. — Но я думал, что ты… что тебе надо отдохнуть…

— Нет, люби. Я хочу.

Разве мог я отказать ей? Нет, потому что и сам хотел этого безумно.

И я любил свою Джейсон. Нежно, трепетно. Поднимал к облакам, и видел, как она рассыпается на сотни радужных осколков с моим именем на губах. А потом, опустошенная и счастливая, возвращается назад, в мою постель, в мои объятия. И я обнимаю её, прижимая к себе, как самое ценное, что есть в моей жизни. И тихо шепчу:

— Спи, детка. Завтра у нас с тобой начнется совершенно новая жизнь. Другая жизнь…

И сам закрываю глаза. И знаю, что в эту ночь, я засыпаю самым счастливым человеком на всей планете…


Конец