Спустя несколько минут, когда, как мне казалось, я продрог до костей, в открытых дверях учебного заведения показалась Джейсон в сопровождении нескольких девчонок. Вот она увидела меня и нахмурила брови. Девчонки о чем-то зашушукались, чуть наклонились к ней и, изумлено приподняв бровь, смотрели в мою сторону. Ну, ясное дело, судачат обо мне. Но Джейс по-прежнему хмурая, качнула головой, поджала губы, сухо попрощалась с подругами и пошла ко мне.

Ни «привет», ни «прости, что задержалась». Она, молча, села на сиденье, пока я придерживал ей дверцу автомобиля. И старалась не смотреть в сторону подруг, что все так же стояли небольшой стайкой и смотрели в нашу сторону. Что с ней сегодня такое?

— Ну, — я расстегнул куртку, как только занял место водителя и завел мотор, — где сегодня мы работаем?

— Марк, — я обернулся на её голос и заметил некоторую нервозность в поведении Джейсон. Она в упор смотрела на меня, сжав пальцы в кулаки, — я же столько раз просила тебя, не ждать меня около школы.

Ах, вот в чем дело. Да, просила. Пару раз. И я не жал, до этого. Но сегодня…

— Джейс, я опаздывал, думал, что не успею перехватить тебя у дома, и…

— Я бы подождала.

Черт, да что с ней? она и объяснений моих слушать не хочет. Перебивает, нервничает.

— Мне стоит извиниться? — я следил за движением на дороге. — Ну, так прости.

— Я не хочу, чтобы обо мне судачили. Ты богатенький мальчик. Приезжаешь за мной не в первый раз, на дорогущей тачке. Что они могут подумать? Я не хочу проблем с советом школы! Не хочу, чтобы моих братьев вызывали к директору! Не хочу…

Теперь я перебил её:

— Я все понял. Учту. Говори, куда едем.

Сегодня мы работали в здании городского муниципалитета. Готовили большой зал к какому-то торжественному собранию. Скорее всего, День благодарения: вначале куча выступлений политиков, а потом постановка, организованная силами местной начальной школы.

Джейс мыла окна, а я перетаскивал стулья и расставлял их рядами по залу. Признаться, такая физическая нагрузка была для меня сейчас как нельзя кстати. Я злился на неё. И не понимал, за что она злится на меня. На этих девчонок вообще трудно угодить! Посмотри, какая цаца! Не нравится ей, что я забираю её около школы на крутой тачке? Да и хрен с ней! пусть походит пешком. Или, воспользуется школьным автобусом. Была бы охота с ней заниматься. Вот так делай людям добро. А в ответ получаешь кучу необоснованных упреков.

Украдкой я бросал взгляды на Джейсон. Но всякий раз видел только её прямую спину и то, как усердно она терло оконное стекло. Как будто от её работы ноябрь мог поменяться местами с мартом и оценить её труд, играя солнечными бликами на прозрачной чистоте. Но хмурое низко нависшее небо развеяло все иллюзии.

Час спустя я вышел из туалетной комнаты, отряхивая брючины и застегивая манжеты рубашки. Получил причитающиеся мне тридцать баксов, подхватил куртку и пошел к выходу. Лучше, подожду Джейс на прохладном воздухе, а то, не приведи господи, опять сделаю что-то не так. Я сунул шелестящие купюры в задний карман джинсов и усмехнулся: тридцать баксов! И три часа убитого впустую времени. И ради чего? Ради того, чтобы большие синие глаза не смотрели в твою сторону? Марк, придурок! Очнись! Хватит уже строить из себя мать Терезу и всех супер героев вместе взятых! Оставь в покое эту девчонку. Позвони Эмили, пригласи её куда-нибудь поразвлечься и позволь себе забыться в её объятиях. И забудь эту малолетку. Я еще ни одной на свете девушке не позволял вот так верховодить мной. Эмили я спускал с рук её капризы. Но её я по крайней мере, трахал. А от этой пацанки одни проблемы.

Тихий голос Джейсон за моей спиной не успокоил меня. Как всегда в последнее время, волнующий тембр вызвал волну мурашек, что поднимались вверх по спине до самых кончиков волос, заставляя их шевелиться и сжимать пальцы рук в кулаки, пряча их глубже в карманы джинсов. Херня. Полная и всепоглощающая. Я влип. И бороться с этим не мог. Не хотел.

— Может, выпьем кофе. У нас еще есть время перед тренировкой. Я угощаю.

— Перебьюсь. — Я даже не повернулся к ней, — И стакан кофе и для тебя тоже, не нанесет ущерб моему кошельку, который теперь наполняет не только мой дражайший папочка.

Я не обернулся, не подождал её. Молча, направился к ближайшему Старбаксу. Она плетется позади. Я уверен. Плечи наверняка опущены, капюшон толстовки надвинут на самый лоб. Ну и пусть. Пусть так. Так проще. И лучше. Лучше держаться от неё на расстоянии.

Но вот только как? Как? Когда я вижу, как она делает маленькие глотки обжигающе горячего кофе, держа бумажный стаканчик двумя руками. Рукава свитера под толстовкой натянуты до самых костяшек тонких пальчиков. Она продрогла. Черт! И этот зябкий серый день своей промозглостью заползает в самую душу и селится там своей серой гнилью. И хочется подойти, обнять эту девчонку, прижать к себе. Стянуть с головы капюшон, зарыться носом в волосы и дышать ей в затылок. Согревать своим дыханием. Но, нельзя…

Но и так стоять и бросаться колкостями я тоже не могу. Хрень какая-то. Я прекрасно знаю, что ни в чем не виноват, что она сама первая начала эту ссору, сорвавшись на мне, но чувствую себя последним поддонком. Нет, надо все исправить. Я встал чуть позади неё и решил пошутить. Джейс всегда улыбалась моим шуткам, может, нет, должно прокатить и в этот раз.

— О, мисс Гордон любуется платьем?

Она глазела на выставленные в витрине небольшого бутика коктейльные платья. Разных фасонов, расцветок, моделей. Вот одно, яркое, красное, с пышной юбкой до середины колена, ей бы очень подошло. К этим глазам, распущенным волосам…

— Я просто смотрю.

— И какое тебе понравилось?

— Вот это.

Она кивнула в сторону красного платья. Что ж, хоть тут наши мнения совпадают.

— Мне тоже оно понравилось. Ты будешь королева выпускного бала. Затмишь всех и…

— Я не иду на выпускной.

Она резко оборвала меня, развернулась и, не желая продолжать разговор, направилась к машине. Черт! Да что опять не так? Не девчонка, а колючий ёж.

— Почему? — я метко послал пустой стаканчик в урну и шел за ней, ускоряя шаг. — Если все дело…

— Я не иду, и все. И это не твое дело.

Дождавшись сигнала брелока, она сама открыла дверцу машины, сама забралась внутрь и села, обхватив себя руками и уставясь в одну точку на лобовом стекле. Да хрен с тобой, «моя прекрасная леди»! больше ты и слова от меня не услышишь. Все складывается просто отлично! Просто охрененно как!

Я хлопнул дверцей с такой силой, что мне казалось, она должна была отлететь и валяться где-нибудь ярах в пяти от нас. Но, хвала немецкому автомобильному концерну, моя машина выдержала перепады моего настроения. Мотор завелся с пол оборота, как будто опасался, что и ему может влететь от меня ни за что. Стеклоочистители проворно сгоняли мелкие дождевые капли с лобового стекла. Но вот мое вконец испорченное настроение вот так же очистить был не в состоянии никто.


Чем плоха осень, для таких, как я, любителей скейта? Дожем. Даже не хмуро нависшим небом. Не ветром, наполненным океанской солью и промозглой холодной волной. А именно дождь, что оставляет мокрые следы на асфальте, парапетах, рампах, делая занятия небезопасными для здоровья. Сцепление скейта и поверхности из-за влаги создает эффект аквапланирования, и ты не в силах справиться с этим.

Дождь, ненавистный дождь. Он загоняет нас в крытые залы, переоборудованные из заброшенных промышленных гаражей и складов.

Рокот колес гулким эхом отдавался от кирпичных стен. Усиливался, становясь глуше, когда доска несется по параболе вниз. И визжал, когда ты на самой высокой точке луча этого графика. Я сидел в стороне ото всех, на сваленных в кучу поролоновых матах, и вертел в руках свой шотборд. Что ж за день сегодня такой? Поганый. Гадский. Охренительно неудавшийся день. А все эта девчонка. Ни слова не сказала мне в машине, отвернулась к окну, вставила наушники и кивала головой в такт музыке. Она не разговаривала со мной. А вот с Дэвидом мило общалась, так, что у меня челюсть сводило. И еще улыбалась ему, когда он разбирал её ошибки и давал советы.

— Поссорились? — Трэвис подсел ко мне и толкнул в плечо, кивая в сторону Джейсон.

— Нет, — я ответил слишком поспешно, — с чего ты взял?

— Видно, сразу. Ты весь на взводе, как зажатая пружина. Она слишком весела и беспечна. Наигранно как-то, — уголки губ Тревиса при этих словах поползли вниз, корча досадную мину.

Я коснулся бровей указательным пальцем и вздохнул:

— Черт поймет этих девчонок. Бесится сегодня с того самого момента, как я забрал её из школы. Чувствую себя еще одним её братом, причем, младшим, на котором она вольна отыгрываться. Что ей не так? Возишься с ней, как… а она еще неблагодарна.

— Ну, парень, — Тревис усмехнулся, — она женщина, хоть еще и маленькая. Может, в школе какие неприятности. Или дома.

— Мне плевать. Я выхожу из игры. В конце концов, у меня у самого выпускные экзамены не за горами.

— Эй, парень! Не пыхти! Выпусти пар и успокойся! Дэвид уже подал заявку на тебя, на весенних соревнованиях. Так что, нечего рассиживаться, — он встал и протянул мне руку, — пойдем, отработаем еще парочку трюков.

Можно и отработать. Все лучше, чем сидеть и украдкой бросать взгляды на Джейсон и пытаться восстановить прерванное дыхание, когда она, в самой высокой точке взлетает вверх, а скейт делает в воздухе оборот в триста шестьдесят градусов. Если она просчитается, если подпрыгнет недостаточно высоко или не закрутит борд в полную силу, или… да мало ли таких «или», от которых кровь стынет в моих жилах. Нет, плохая была идея с этими соревнования. Глупая, безрассудная идея. И, от понимания этого, к паршивому настроению прибавилась злость, помноженная на бессилье.

Должно быть, именно поэтому, молчание снова тяжелой дождевой тучей висело в машине всю дорогу до долины Сан-Фернанде. Я не заглушал мотор, подъехав к дому Джейсон. Сидел и ждал, пока она выйдет. Но она не спешила. Держала на коленях перед собой свой рюкзак и молчала. Ждала первых слов от меня? Нет уж! Не сегодня!

И вот:

— Марк. — голос тихий и робкий. — Ты, пожалуйста, в пятницу…

— Что в пятницу? — я не повернулся к ней, барабанил пальцами правой руки по рулю, а левой тер закрытые веки. — Не подъезжать к школе? Отлично, я не подъеду. А хочешь знать почему? — я развернулся в пол-оборота, — Потому что ты сама приедешь. Да, детка! Дождешься автобуса, сядешь в него, и доедешь до университета. А я, так и быть, подхвачу тебя с остановки. И, да, предупреди своих братьев, что в пятницу мы будем заниматься у меня.

— Но, — синие глаза распахнулись и не мигая смотрели на меня. — но. Почему?..

— Потому что, Джессика, в пятницу у меня индивидуальная консультация с профессором экономики, сразу после занятий, это раз. Два, раз тебя не устраивает, что я, я подчеркиваю, я вынужден нарезать круги от кампуса в Долину и обратно, тратя свое время и деньги на бензин, не имея при этом права парковаться там, где сочту нужным, то флаг тебе в руки! Кажется, городской транспорт еще никто не отменял. И три, у меня на вечер пятницы есть свои планы. Так что, мы с Филом закинем тебя домой, а потом отправимся куда-нибудь потусить. Все ясно?

— Ясно, — она опустила голову и шмыгнула носом.

— А раз ясно, то, — я сделал широкий жест рукой, — Свободна! Не смею вас, мисс, задерживать!

О! ох уж это грозовое небо её глаз! Не припомню, чтобы в ноябре в Калифорнии гремели грозы. Но раскат грома от захлопнувшейся дверцы заставил меня вздрогнуть. Бедная моя машина. Досталось ей сегодня. Первые несколько секунд, ошеломленный такой реакцией мисс Гордон, я сидел и глупо улыбался. Пока не взглянул на неё. Снова поникшие плечи… вытерла ладонью нос, совсем как маленькая девчонка и стала медленно подниматься на ступеньки крыльца. Вот открылась дверь. И в полоске света, с кружкой в руке, от которой поднималась струйка пара, показался Роб. Наклонил голову к Джейсон. Что-то спросил. Но она только махнула рукой. Но заботливый братец не отставал. Тогда, рявкнули и на него. Что ж, видимо, не одному мне сегодня посчастливилось огрести от маленькой зазнайки. И с этими невеселыми мыслями я поехал домой.

***

В пятницу, я, как и обещал, ждал Джейсон на автобусной остановке, недалеко от университета. По правде сказать, уверенности в том, что она приедет, у меня не было. Вчера мы не созванивались с ней. Так что, вполне возможно, мой свободный вечер пятницы начнется уже прямо сейчас. Да и не только пятницы, так все вечера скоро у меня станут свободными.

Черт! Снова… Снова я начинаю чувствовать себя виноватым.

Я толком не спал уже вторую ночь. То подушка мне казалось чересчур жесткой. То в комнате было душно. Но, открытое окно вползала сырость, и становилось еще хуже. То гребаный кран на кухне, который стал подтекать, слишком громко ронял капли, и они гулко стучали о металлическую поверхность кухонной раковины. Со всем этим еще можно было как-то бороться. Невозможно было выкинуть из головы только один образ поникших плеч и ладони, скользящей вверх по кончику носа. Вот это и вызывало бессонницу. И чувство вины. Зачем я так с ней? мог сдержаться, промолчать? Просто кивнуть головой?