– О господи, – вздыхала я. Что неприятнее – думать о том, как кому-то одиноко, или быть самой одинокой?

– Он уже оставил идею стать геологом – уехал на побережье и снял квартиру в Портленде, штат Орегон. Работу найти не смог, и проживал на заначки. В настоящий момент он старался устроиться подмастерьем к местному столяру. – Сьюзен пожала плечами. – Ему не следовало уезжать, Фрэнни. Ведь все его друзья здесь.

Как-то раз в овощном магазине я наткнулась на Доди, девушку, служившую секретаршей у Майкла в банке. Она сказала, что он пишет ей каждую неделю. – Черт возьми, – продолжала она, – наверное здорово сейчас в Портленде, штат Орегон? Обязательно отвечу ему, вот только с делами чуть-чуть поуправлюсь...

И Луи проинформировал о ходивших к нему из Портленда известиях. Майкл все еще не нашел работу, никого не знает, но приобрел двух канареек. Луи собирался на днях ответить ему – сейчас он очень занят.

Мадлен и Марти он просил прислать фото их малюток.

Как-то раз позвонила тетушка Марлин, узнать, не нужна ли мне копченая семга, и рассказала о том, что Майкл писал ей дважды.

– Ну не мило ли, что он пишет людям, которые ему теперь уже совсем чужие? Знаешь, я ненавижу отвечать на письма... Передай ему привет, если вдруг увидишь, – умилялась она.

Мой брат Эдди как-то поднял меня среди ночи, чтобы поведать о только что полученном от Майкла письме. Он писал, что работы все еще нет. Но есть женщина. Иногда они ездят на рыбалку. А все остальное время он мастерит кукольный домик для чьей-то там дочки.

За два дня до Рождества я испортила, наконец, механизм стенных часов. Случилось то, что Майкл предсказывал столько раз.

Приблизительно в это же время Кристофер сообщил о своем решении вернуться в Колорадо.

– Не огорчайся, – утешал меня он. – Ты будешь навещать меня. Я стану приезжать к тебе. Между нами все останется по-прежнему.

– Что между нами останется по-прежнему, Кристофер? Сейчас я даже не могу определить – что между нами, – я сидела на полу своей гостиной с книгой в руках. Это была «История рекламы». Он подарил ее мне на Рождество.

– Ну, мы будем с тобой как Дэшел Хеммет и Лиллиан Хэлмэн[6], – проговорил он, протягивая в мою сторону руки, словно предлагая нечто – Два дома. Два разных места, где мы сможем встречаться... И получать от этого удовольствие.

– Ты забываешь, что между нами лягут девятьсот миль! – возмущенно закричала я. – Признайся, тебя больше устраивало, когда я была замужем! И вот теперь, когда между нами никто не стоит, тебе срочно потребовалось слинять! Не желаю, чтобы ты любил меня издалека! Мне этого не нужно.

– А я нахожу это таким романтичным, – упорствовал Кристофер, все еще не теряя надежды очаровать меня. – Ведь мы можем перезваниваться. Хоть каждый вечер... И говорить, говорить... Пока не надоест.

В отчаяньи я бросила в угол несчастную книгу.

– Наверное, то же самое ты говорил своим подружкам, когда решил смотаться сюда из Колорадо. Не желаю играть с тобой в эти дурацкие игры!

Кристофер принялся в отчаянье заламывать руки и трясти своей прекрасной головой. Ему не нравилось, когда женщины не ценили его.

– Эй! Я стараюсь, чтобы все шло нормально! Ведь я никогда ничего тебе не обещал! Мне больше не хочется здесь жить. И я надеюсь, что смогу зарабатывать своими рисунками там, где захочу и сочту это нужным. Жаль, конечно, огорчать тебя, но я ничего не могу поделать.

– Ах, ему «жаль огорчать меня»! – заорала я. – Что бесит меня, так это то, что все будет повторяться снова и снова. Всегда найдется дура, которую сразит твое «обаяние»! А ты так и будешь продолжать коллекционировать женщин, пока не состаришься и не осядешь где-нибудь в Майами. И откроешь сезон охоты на одиноких вдов.

Кристофер встал.

– Я лучше пойду, – оскорбленно произнес он. – Этот разговор до хорошего нас не доведет.

– Не терпится слинять, да? Ненавижу твою слабохарактерность! Мне казалось, что я нужна тебе, но теперь я вижу, что ты действительно «слизняк»!

Кристофер направился к двери.

– Я позвоню тебе завтра... Тогда и поговорим спокойно.

Чтобы избежать еще одной сексуальной сцены на кушетке – теперь уже с Кристофером, – я сказала ему, когда он позвонил, что не желаю иметь с ним ничего общего и чтобы он больше не звонил. И он уехал, а я пришла в дикую ярость от того, что он больше не позвонил и не попрощался со мной. Даже не попытался увидеть меня!

А в марте я стала получать открытки с надписями «я скучаю по тебе»... Потом – письма с глупыми эротическими картинками и такими же подписями. Я и не собиралась на них отвечать. Вместо этого я уехала на съемки в Англию. Мы делали там рекламу сигарет. Все свободное время мой напарник увлеченно скупал всяческие сувениры для своего многочисленного семейства. Свитера ручной вязки. Симпатичные браслеты. Уменьшенные копии Биг Бена, и все такое прочее. У него была семья, и она ждала его возвращения. А кто ждал меня? У меня был дом, но не было никого, с кем можно было бы вечером переброситься хоть словом, кто бы ждал, когда я приду с работы.

Я решилась и позвонила Майклу прямо из своего лондонского номера. И, конечно, не учла разницу во времени.

– Привет, – неуверенно произнесла я. – Это Фрэнни.

– Я узнал твой голос, – произнес хрипло он. – Что-нибудь случилось? Почему ты звонишь?

– Сама не знаю. Думаю, по привычке. Знаешь, я ведь в Англии. В командировке.

Я представила себе его взъерошенные волосы и слегка припухшее ото сна лицо. Наверное, сейчас на нем одна из его серых маек и трусы. Я колебалась.

– Я скучала по тебе, Майкл. Я думала о тебе.

Я замолчала, боясь, что он рассердится. Но когда он не ответил, я решила продолжать.

– У меня ведь скоро отпуск. Может быть, мне приехать к тебе, если ты согласишься... Так, на выходные... или как там получится... Только посмотреть, как ты там?

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Это пока только задумка. – Молчание. Только монотонное гудение где-то там, на линии, соединяло нас сейчас. Наконец он заговорил. Спокойно, тихо. Мне это показалось добрым предзнаменованием.

– Что ж, это было бы неплохо...

До моего возвращения в Штаты я звонила ему еще раз. Мы договорились о дате встречи. О времени прилета самолета. Каждый из нас заботился об удобстве другого. Я повесила трубку, будучи почти в полной уверенности, что я – клиническая идиотка. Он там бедолага изо всех сил старается начать новую жизнь, а я – бац, сажусь на самолет, и, пожалте, «здравствуйте... я ваша тетя...» Но с другой стороны, еще раз увидевшись, он, возможно, придет к окончательному решению.

20

Я заметила его еще с трапа самолета.

Он стоял у телефонных кабинок рядом с главным входом. Переминаясь с ноги на ногу, сложив руки на груди, он вертел головой, выискивая меня в толпе. Почувствовав, как накатившаяся волна нежности охватывает меня, я приветственно замахала ему рукой. Но, оказавшись рядом, похоже, мы ощутили чувство какой-то неуместной неловкости. Я улыбнулась, слегка пожав плечами. В ответ он тоже улыбнулся мне. После минутной паузы мы как-то неуверенно обнялись, даже не поцеловавшись.

Он сильно похудел. На нем были джинсы и рубаха с расстегнутым воротником. Лицо его украшали очки в черепаховой оправе. Это было необычно, и мне еще предстояло привыкнуть к бывшему супругу в очках. В длинных волосах его (он носил такую прическу до того, как устроился в банк, она делала его похожим на ребенка) мелькали седые пряди.

– Привет, – почему-то шепотом произнес он.

– Привет, – я не знала, что ответить.

– Решил вот отправить письмо, и чуть было не пропустил твой самолет, – сказал он, принимая мой чемодан. – Это все?

Я утвердительно кивнула. В его уверенной походке, в его высоко поднятом подбородке и широко расправленных плечах было нечто удивительно успокаивающее. Я исподтишка наблюдала за ним, пока мы пересекали холл аэропорта. Подойдя к двери, он приоткрыл ее, пропуская меня вперед. Слегка прикоснулся к моей спине и зачем-то уставился на мои ноги.

– Рад, что до сих пор носишь свои дорожные сапоги, они до сих пор выглядят почти как новые.

Выйдя из душного здания, мы вновь окунулись в прохладный весенний воздух.

– Однако не жарко, – произнесла я.

– Ты догадалась захватить с собой свитер? – озабоченно спросил он. – Жаль, что скоро стемнеет, и ты не сможешь увидеть горы. На них стоит поглядеть.

Теперь Майкл ездил на серебристой хонде-аккорд. На эту покупку он истратил часть денег, доставшихся ему после нашего развода.

– Завтра я должен выходить на работу, – нарушил он вдруг молчание. – Извини, я только сегодня узнал об этом. Но я так долго сидел на мели, что не смог отказаться. Но я приготовил для тебя карту и расписание автобусов, ну и еще список достопримечательностей. Пока я буду на работе, ты можешь этим заняться... Ну а потом я поведу тебя в ресторан.

– А-а-а, хорошо, – разочарованно протянула я. Мне так хотелось целый день побыть вместе с ним.

– А тебе нравится эта новая работа? Это то, чего ты хотел?

Он устроился помощником к мебельщику за семь долларов в час.

– Но это – только начало. Мне повезло, что я получил это место. Всего девять сотен осталось...

– Долларов?

– Нет, миллионов, Фрэнни...

Было так темно, что я почти не видела – куда мы мчимся.

– Живешь-то далеко отсюда? – поинтересовалась я, вовсе не представляя, где это «отсюда»?

– Здесь все довольно близко. В эти выходные я собирался за город, не был уверен, что ты приедешь. Решил позвать с собой двух соседок. Но вряд ли что из этого вышло бы... они вечно заняты.

Майкл свернул в переулок, затормозил и, выключив двигатель, посмотрел на меня так, будто собирался открыть большой секрет.

– Они очень религиозны.

Майкл занимал первый этаж двухэтажного особняка, с лестницей и террасой, опоясывающей второй этаж, сильно смахивающего на придорожный отель. Он был доволен, что сумел устроиться в этой части города – здесь плата за жилье была не слишком высока.

Гостиная вся утопала в цветах. Они были повсюду – на стенах, на подоконниках, на двух столиках, примыкавших к купленному им в рассрочку дивану. Диван же украшали две подушки, аккуратно сложенные простыни и одеяло.

В другом углу комнаты я увидела старенький телевизор, купленный нами еще в первый год супружества. При разводе я почти насильно всучила его Майклу. Рядом с телевизором на пластмассовой подставке красовалась клетка для птиц.

– Вот и мои подружки, – проворковал Майкл, приблизившись к ней. – С ними я и общаюсь. – Он посмотрел на меня. – Завтра мне нужно вставать в шесть. Не возражаешь, если я познакомлю тебя с соседями завтра? Мне действительно следует немного поспать. А ты можешь устроиться в спальне.

– Глупости, – отрезала я. – Мы спали вместе десять лет. Уверена, три ночи мы уж как-нибудь продержимся.

– Как ты захочешь.

Казалось, ему – все равно. Майкл направился в ванную, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. После стольких-то лет он вдруг стал натуральным скромником. Мне было слышно, как он включил душ. Я отправилась в спальню и облачилась в длинный белый пеньюар. Простыни на постели были те же, что и восемь лет назад. Майклу они достались при разводе. Над изголовьем висели фотографии его родни, а так же его собственные портреты во младенчестве, украшенные надписями «сорванец» или «умница».

Он вошел в спальню в одних трусах. Его обнаженная грудь выглядела удивительно возбуждающе. Пригладил мокрые волосы.

– Не хочешь принять душ? – он во все глаза пялился на мой пеньюар.

– Нет. Помоюсь завтра утром. Только почищу зубы.

Когда я привела себя в порядок и вернулась в спальню, Майкл вручил мне обещанную карту и расписание автобусов. Он старался подоходчивее растолковать, как добраться до остановки и что делать потом. Я сказала, что сама найду все, что нужно, а сейчас неплохо было бы отправиться спать.

Мы легли в постель, ноги наши переплелись. Казалось, Майкла не тревожит ни его рана, ни мои разметавшиеся по подушке волосы. Он страстно обнял меня.

– Как мне хорошо с тобой, – прошептал он, перед тем как уснуть. – Всегда любил обнимать тебя.

После всего того что с нами произошло – после замужества, десяти совместно прожитых лет, после развода, больше всего меня огорчало отсутствие ярких эмоций в наших новых отношениях.

Утром я проснулась вместе с ним, и пока Майкл готовил себе завтрак, я решила наметить себе маршрут на весь день. Он очень боялся опоздать на работу. Прощаясь, мы поцеловались – как в прошлые годы. А затем я отправилась в спальню. Часов около десяти зазвонил телефон. Это был Майкл, он решил проверить – встала ли я, или все еще сплю.

– Пора вставать! Посмотри, какое солнце сегодня! – восторженно заливался он. Затем сообщил, что вернется сегодня домой в половине пятого.