Глеб вспомнил Елену. У нее были черные, извивающиеся волосы, загадочные, удлиненные глаза. Да… Она красива. Вадима можно понять.

«Есть легенда, что этот талисман (или змеевик) связан не только с творчеством, а среди его тайн было свойство как-то по-особому помогать в любви. Вроде как и на Шлимане это сработало. Ведь какие у него были проблемы с Екатериной. А со второй женой, Софией, такая разница в возрасте, а получилось. У Кретьена Грааль тоже как-то особо связан с любовью (эта история с девушкой, которая с трупом возлюбленного носится)».

Глеб вздохнул. Вадим – обаятельный, общительный, но иногда такую чушь несет. Например, про эти любовные сюжетные линии или связь с Граалем.

«И еще. У нас стали продавать сувениры, будто похожие на копию того змеевика. Не хочу бросать тень на наших реконструкторов, но, когда я спросил, где они взяли образец, сказали, что нашли фотографию. Но мне ее не показали. Вообще мне было бы приятнее, если бы все эти смерти оказались связаны либо с заезжими бизнесменами, либо с «великим злом», но не с нашими местными жителями.

И еще говорят, все копии этого талисмана и те места, где они побывали, обладают той же чудодейственной силой. К нам привезли эту копию из Греции. Была еще древнерусская реплика. И поэтому все члены теософского Дельфийского общества ездили на раскопки Эванса на Крите. И будто бы копия этого египетско-минойского Грааля хранилась здесь, в Градонеже, и стала одним из средневековых источников легенды о Граале.

А теперь еще о монастыре. До того, как на Елену напали, мы попробовали пробраться в его сторону. Болота там непроходимые, а комаров тучи. Но я думаю встретиться с бабкой Улитой. Кстати, она же нашла вещи вашего коллеги, утонувшего в болоте. Поговаривают, что она одна знает дорогу к заброшенному монастырю. Предание такое: там раньше было озеро, а потом заросло и превратилось в болото, но был холм посреди этого болота, по которому можно было пройти. Говорят, что во время раскулачивания и коллективизации туда, к старообрядцам, что жили на месте монастыря, много крестьян убегало. И не только крестьян, бежали все. Придут какие-нибудь отряды продразверстки или раскулачивающие, а жителей нет, ценностей нет, одни пустые дома. И еще от масонов с начала XIX в. остались подземные ходы и тайные подвалы. Вот и ротонда в то же время строилась. Может быть они и начинались где-то рядом, около Злых камней».

А с чего началась легенда о Злых камнях? Не с меня ли? Подумал Глеб и вернулся к письму.

«Но мне и с бабкой Улитой удалось пообщаться. Красивая женщина была… лет 50 назад…»

Глеб усмехнулся: а я уж думал, что у Елены появилась соперница. Странная жительница Градонежа, которую жители Градонежа называли бабкой Улитой, жила в доме, стоявшем на отшибе, на улице, выходившей к болоту. А летом вообще пропадала в лесу, и никто не знал, где. Говорят, что, если какие-то жившие обособленно старообрядцы и оставались в заброшенном монастыре, то приходили они именно к ней. Обаяние и общительность Вадима исключительны, но чтобы ему удалось разговорить бабку Улиту… Глеб с интересом читал дальше.

«Ты знаешь, в грибах я не очень хорошо разбираюсь, но тут при помощи Елена набрал подберезовиков, шампиньонов и бледных поганок, положил их наверху корзины и стал ходить по грибным местам, где пару дней назад видели Улиту. Комаров там тучи. Приходилось ходить в сапогах, в этом году было много дождей и везде вода. Наконец я на нее наткнулся. Знаешь, она не такая страшная. По крайней мере, не захотела моей смерти, сразу обратила внимание на поганки, предупредила меня, так и удалось завязать разговор. Представляешь, она не знала рецепта той старинной настойки, которой я горжусь, и даже когда-то видела спектакль, где я играл. В общем, я бы сказал, что общаться с ней оказалось легче, чем было с Антониной. Так вот, что мне удалось узнать. Она, конечно, не рассказала все, что слышала, но повторила предания, про которые ты мне говорил. Они похожи на те, что записаны в Городце на Волге, который еще называют Малым Китежем. Будто бы раньше там видели стариков, выходивших неизвестно откуда, может быть из гор и холмов , и расплачивавшихся старинными монетами. Были же раньше какие-то Лыковы, старообрядцы, прожившие много десятилетий вдали от людей. Может подобных отшельников и принимали за таинственных старцев. Говорят, раньше ведь болото было поменьше, по сути частично заросшее озеро, и легче было туда пробраться. Только не весной. По весне, бывало, люди гибли. И поэтому странно, что ваш коллега, Афанасий Никитич, пошел туда именно весной. Так вот она говорит, что там хранились древние пергаменты и книги «на коре». Там был остров, скорее полуостров, раз туда можно было ходить, и стояло две часовни местным святым. Одна посвящена великому книжнику, имя его не называют, а вторая – Домне Спасительнице. Она была вроде местного Сусанина, только спасала местных жителей и сокровища. Еще история Домны похожа на Кудеяра разбойника: сначала она была злая, негостеприимная, а потом изменилась. Также напоминает три могилы возле озера Светлояр. Про Злые камни Улита тоже рассказывала. Тут к нам приехало несколько туристов, они стали ходить на Злые камни. В музее даже думают сделать такую экскурсию. Но странно, откуда пошли слухи, что камни «злые»? У Улиты спрашивал, но и она не знает. Может быть от нашей «пиковой дамы», тетки Антонины. А так, по легенде, вроде бы были черные камни и белые камни. И деревня, куда дорожка ведет мимо них над обрывом у ротонды, называется Белокаменка. Но название могло и меняться. Мы даже не знаем, как раньше сам Градонеж назывался. Может быть Городец Приозерный, может быть Третий Китеж, а может быть и Свирельск – неизвестный древнерусский город, который ищут археологи. Улита говорила, что камни – стражи. Я так понял, что есть несколько версий легенды о них. Помню, что ты говорил, это нормально для фольклора. А получается, что по письменным источникам мы не знаем, какая из них верная. В документах XIX в. написано было просто «Камни», и даже в той берестяной грамоте упоминаются «камни местночтимые». Бабка Улита объясняла, что камня- стражи охраняют путь к сокровищу и тайне, и поэтому бывают и добрыми, и злыми, и белыми, и черными. Сейчас берег от ливня сильно размыло, и ты бы удивился, увидев их. Там ведь было два: один наверху, другой внизу, под обрывом. А теперь после одного сильного дождя показался еще один. И такой странный, почти зловещий. И тут же стали рассказывать, что будто бы он приполз из-за болота. И это и есть черный камень. Вроде у него и телефон вашего утонувшего коллеги нашли, и Антонина о него ударилась. И Николай Гумилев именно о нем и написал эти строки:

И редко кто бы мог увидеть

Его ночной и тайный путь,

Во берегись его обидеть,

Случайна как-нибудь толкнуть.

Он скроет жгучую обиду,

Глухое бешенство угроз,

0н промолчит и будет с виду

Недвижен, как простой утес.

Но где бы ты ни скрылся, спящий,

Тебе его не обмануть,

Тебя отыщет он, летящий,

И дико ринется на грудь.

И ты застонешь в изумленьи,

Завидя блеск его огней,

Заслыша шум его паденья

И жалкий треск твоих костей.

Горячей кровью пьяный, сытый,

Лишь утром он оставит дом,

И будет страшен труп забытый,

Как пес, раздавленный быком.

И, миновав поля и нивы,

Вернется к берегу он вновь,

Чтоб смыли верные приливы

С него запекшуюся кровь.

Говорят, члены Дельфийского клуба пригласили Николая Гумилева в связи с поездкой в Египет. Ты же сам говорил, что наши жители многим знаменитостям приписывают посещение Градонежа. Ходят слухи, что наш граф спонсировал подобные поездки в Египет. По другой версии, черный камень-убийца появился, когда Антонина стала раскрывать тайны Градонежа и рекламировать их для своей выгоды. Вот он ее и убил, этот наш черный камень. На нем даже какие-то трещины и линии нашли, вроде как сибирские писаницы, только в форме топора лабриса. Может быть слава Злых камней закрепилась за ними после смерти Антонины, а это значит, что местные жители уверены, что ее гибель не несчастный случай. Камни-стражи покарали ее, или она у белых камней пробудила злость, когда нарушила традицию молчания.

Итак, три валуна, замшелые камни, по цвету немного отличаются. Но если вспомнить Синий камень на Плещеевом озере, в нем тоже нет ничего необычного, если не знать его истории и если бы не ленточки рядом. И один из наших камней, как и Синий камень,приполз, перебрался сюда из-за болота.

В общем, у этих камней, похоже, многие побывали. Так что сейчас раскопки в городе воспримут плохо, но в следующем году надо попробовать. А сейчас я думаю один туда сходить.

Еще мы с Еленой придумали три новых зала в краеведческом музее для привлечения туристов. Думаем даже сделать экскурсию к Злым камням. В музее идеи поддержали. Администрация даже готова выделить деньги. Но главное, почему я считаю это важным, я думаю, множество легенд о камнях доказывает, что он существует, наш забытый и спрятанный около Градонежа Грааль. Нашли же в 2015 году в Пилосе эту таинственную минойскую гемму из агата в могиле воина-грифона. Никто не думал, что в наше время может случиться такая чудесная находка. Может быть и наш талисман Шлимана был похож на нее.

Все это доказывает, как мне кажется, что у нас был свой тайный камень, свой Грааль. Тогда же, когда и у Кретьена и Вольфрама, в XII в., только он был спрятан и получил другие имена. Во многих странах была мечта, что среди «погибели земли», когда «правда улетела на небо», есть что-то, что спасает. И людям хочется представить это в форме чего-то материального, пусть в его слабом отражении, в камне.

Так катары мечтали о Граале, так в немецких средневековых городах, когда выносили копье судьбы, люди ловили его отражение в зеркальцах, и эти зеркальца считали священными. Ты говорил, что это какой-то тип магии, по Фрэзеру. И наш талисман приносили и клали на камни, и от этого их сила. Но Елена говорит, что это как плацебо – во времена бедствий люди верят в такое, и им легче. Но если вера в Грааль или талисман помогает, то пусть и плацебо. Это добрые легенды.

Теперь расскажу, как камни думаем представить в нашей экспозиции. Что удивительно, во всех этих преданиях, они все добрые, эти камни. Почему наши-то злые? Не придумал ли кто-то это нарочно?

Итак, еще раз о названиях. Один зал: «К Злым камням», другой – «Традиции Шлимана». Там расскажем о знаменитых людях, бывавших в Градонеже (и о Шлимане, и о Гумилеве), и о современных археологических открытиях. А о камнях запишем легенды и то, что ты мне рассказывал. Потом о самом знаменитом камне, в знаменитом романе о Граале Вольфрама Фон Эшенбаха. Ну а третий зал – «Тайны Градонежа XIII в.». О берестяной грамоте рассказывать пока не будем. Но я вот что придумал. В экспозиции будет материал о «Слове о погибели» и о других памятниках XII-XIII вв. Тем более в дальнем монастыре была часовня, посвященная великому книжнику. В начале экспозиции хотим расположить ту самую цитату из берестяной грамоты, но напишем, что эта цитата из утерянного романа ХХ в., написанного градонежским жителем. Ты же говорил, что в украденной у тебя тогда рядом с камнями части рукописи была похожая цитата. Мы даже разместим сообщение: если у кого найдется копия романа, просьба принести нам.

А вот и сама цитата, хотя я не ручаюсь, что точно воспроизведу ваш древнерусский текст:

«А отселе тропа чрез холмы и гати… Лепше ми за Трояном коней пасти, чем тем путем идти. Есть там речная быстрость… Ни тайный камень по воде плывет, ни странник в странниках, кто за словом идет».

Опишу еще наши новые залы. Они будут расположены рядом с библиотекой».

Глеб вспомнил этот симпатичный градонежский музей. Как и многие музеи в маленьких русских городах, он отличался особой атмосферой. Там не было звуковых и световых спецэффектов. Но все казалось уютным и одновременно загадочным. Здание находилось недалеко от гостиницы, это бывший графский особняк. Там же была библиотека и архив. Внутри сохранились почти все интерьеры: камины, зеркала, старинная кованая лестница и удивительная деревянная резьба. Ее были украшены и вещи в экспозиции музейных комнат, и даже шкафы в читальном зале библиотеки. Когда там находишься, как-то верилось во все эти легенды. И Глеб легко представил себе, как будет выглядеть новая экспозиция рядом с читальным залом. Первым Вадим описал экспозицию о камнях.

«Наверное будет неплохо. Сначала покажем древнерусские свидетельства: «А друзии огневи (молятся) и камению и рекам и источникам и берегиням» (Н.М. Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси).

Итальянский гуманист Рафаэль Маффеи (Волатеран) в своем труде «Commentariorum Urbanorum octo et triginta libri» (1504) характеризовал Новгород как огромный город, куда за мехами приезжает множество купцов. «Там посреди площади стоит камень квадратной формы, на который, когда город был независим, если кто мог взобраться и не дать себя с него свалить, тот считался государем».