— А где Джен?

— Наверху. Они там громят дом. — Линн прикурила сигарету. — Просто громят, иначе и не скажешь.

Талли успокаивающе похлопала миссис Мандолини по руке.

— Как хорошо, что праздновать восемнадцатилетие нужно только один раз, правда?

Она вышла из кухни и направилась к лестнице. Рик или как его там все еще был в холле, теперь он кружил в танце более податливую партнершу.

Дженнифер обитала в родительской спальне. Для ее барахла требовалась большая комната, поэтому она упрашивала и упрашивала родителей до тех пор, пока те не сдались. По крайней мере, так рассказывала Дженнифер. Но Талли и Джулия предполагали, что дело было по-другому. Талли сказала, что скорее всего Дженнифер обронила фразу как-нибудь за ужином, и Линн с Тони тут же побежали вытаскивать свои вещи.

Наверху шум стал еще оглушительнее. Как всегда, банки из-под пива, пластиковые стаканчики и окурки сигарет. Талли подумала, что Мандолини не ко времени постелили здесь новый ковер, да еще такого нежного сливочного оттенка.

Пять или шесть человек переговаривались в холле — чтобы услышать друг друга, им приходилось кричать. Они кивнули Талли в знак приветствия, она кивнула в ответ и пошла дальше, в спальню Дженнифер.

— Привет, Талл, — подошла к ней Дженнифер.

Талли что-то нечленораздельно буркнула в ответ, оглядываясь вокруг. Дженнифер впилась взглядом в лицо Талли и ее облачение.

— Эй, у тебя все нормально?

— Великолепно. Лучше не бывает.

Талли кивком поприветствовала Джулию и Тома, сидевших на маленьком диванчике. Но подруги интересовали ее меньше всего. Из пестрой толпы она выхватила взглядом незнакомца. Здесь он был впервые. Темноволосый парень, почти мужчина, очень ухоженный; он посмотрел на Талли, когда она вошла. К сожалению, на коленях у него пристроился какой-то тип, но даже с этим грузом он производил впечатление. При случае надо будет расспросить о нем Дженнифер. А сейчас требуется переодеться. Пытаясь выглядеть естественно, она продефилировала к столу с напитками.

— Ммм, чудесно, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Давненько я не видала в таком количестве коку и лимонад.

— Видишь ли, употреблять спиртные напитки до восемнадцати запрещено, — подал голос Том со своей кушетки.

— Правда? — спросила Талли, задетая его назидательным тоном. — О, спасибо. А я и не знала. Молодец, что подсказал.

Испепеляющий взгляд Талли заставил Джулию отодвинуться от Тома на целый фут.

— Но вот что, Том, — язвительно продолжала Талли, — тебе известно, что хоть мы и не можем пить, зато можем пойти в магазинчик Кмарта и купить крохотное ружьецо с потрясающими пульками?

Том что-то промычал. Все тем же поучающим тоном Талли продолжала:

— А знаешь ли ты, Том, что, кроме того что сейчас нам нельзя даже пиво, крепкие спиртные напитки нам нельзя аж до двадцати одного года?

Том методично потирал руки.

— Да, но закон этот не соблюдается — ни здесь, ни где бы то ни было; — развивала свою мысль Талли. — Что я имею в виду? Ну, например, что я отчетливо помню, как прошлым летом видела тебя в клубе для совершеннолетних, где ты хлестал коктейли для совершеннолетних с недоступной даже для совершеннолетнего скоростью…

Тут Талли увидела удивленное лицо Джулии.

— О, — быстро поправилась она, — верно, я ошиблась. — Она посмотрела на подругу. — Ха! Должно быть, это был кто-то другой. Парней ведь не отличишь друг от друга — все длинные, худые и конопатые. Ясное дело. Я обозналась. Как глупо с моей стороны, да, Джул?

— Да, — отозвалась Джулия, вперив в нее взгляд. — Очень глупо.

Чуть отойдя от них, Талли взяла банку пива и быстро взглянула на себя в зеркало. «Это мой первый выход за полтора года без тети Лены, и посмотрите только, во что я одета. — Она покосилась на симпатичного парня. Он должен был слышать их перепалку с Томом. — Да я черт-те на кого похожа. И кому какая разница, что вылетает у меня изо рта, когда я так выгляжу!» Талли хотела переговорить с Дженнифер, прежде чем пойти в ванную, но Дженнифер была неуловима — она то появлялась, то исчезала. Казалось, она получает от вечеринки удовольствие, и это приятно удивило Талли. Обычно Дженнифер подпирала стенку.

Прислонившись к шкафу, Талли простояла несколько минут в одиночестве. Джулия и Том целовались. Талли подавила в себе желание закатить глаза. Правой рукой Том обнимал Джулию, а в левой держал банку с пивом. «Да уж, — подумала Талли, — раз он позволяет себе такие вещи, ему, должно быть, уже стукнуло восемнадцать». Они: были тут не единственными, кто целовался. Талли прошла через комнату и села рядом с Джулией..

— Что случилось? — спросила Джулия.

— Ничего. Я хочу танцевать.

— Так пойдем.

Талли потерла лоб.

— Много здесь футболистов?

— Полно. Тебе повезло.

— А друг Дженнифер пришёл?.

— Думаю, что да. Я не слежу за ней каждую минуту.

— И где он? — спросила Талли.

— По-моему, внизу.

— Они много временя проводят вместе?

— Не знаю.

Талли покачала головой.

— Как странно, тебе не кажется, Джул? Я хочу сказать, что обычно девочки выбирают себе друзей по образу и подобию своих отцов.

Талли с усмешкой посмотрела на Тома. Тот сел прямо, повернулся к ней лицом и приготовился к бою. Джулия тревожно засмеялась.

— А какого типа ребята нравятся тебе, Талли? — спросил он. — Ты, наверное, выбираешь себе друзей по образу и подобию твоего отца?

Джулия проглотила смех. Талли пропустила один удар — но только один.

— Я не люблю себя ограничивать, Том. Мне нравятся всякие ребята, но тебе, полагаю, полезнее узнать, какие ребята мне не нравятся, да? Я права? Или опять ошибаюсь?

В голосе Талли зазвучала угроза.

Теперь Джулия напряженно смотрела на них обоих. Том пошел на попятную, промямлив:

— О, не сомневаюсь, что тебе нравятся всякие ребята, не сомневаюсь,

Талли встала и вышла из комнаты.

— Том!

— Джулия, успокойся.

— Как ты мог?

— А что я такого сказал?

Джулия низко наклонилась к нему и закричала, перекрывая «Роллинг стоунз», вопивших, что они не могут получить удовлетворения:

— Я безумно жалею, что рассказывала тебе о своих подругах, ты — дрянь!

Талли тем временем направилась в ванную, а по дороге выместила обиду на Дженнифер, ущипнув ее за заднее место.


Она заперлась и огляделась. Даже когда не было необходимости, Талли, приходя к Дженнифер, непременно хоть разок заходила в ванную. В доме у Мандолини всегда было очень чисто и прибрано, но лучшим — самым чистым, самым приятным и удобно организованным местом — несомненно, была ванная. Просторная и сверкающая, выложенная безупречно белой плиткой с розочками и маргаритками, с ковровой дорожкой цвета слоновой кости, с зеркалами на всех четырех стенах, с хромированными кранами, с нежно-розовыми и ярко-розовыми лампочками, с пахнущими свежестью полотенцами и занавеской, она была так не похожа на ванную Мейкеров, где все было серое и всегда стоял застарелый запах плесени. В ванной Мандолини пахло не морскими водорослями, а самим морем. «И неважно, что я понятия не имею, как пахнет море», — думала Талли, смотрясь в зеркало.

Лицо припухло. Никакая косметика, как старательно ее ни наложи, не прикроет этого при ярком свете. Она выключила лампу дневного света и нежно-розовую. «Ах, так лучше, — радостно подумала она. — Так я выгляжу просто чуть-чуть… расплывшейся. Ну, ладно». Она раскрыла огромную сумку (как у Мэри Поппинс, только та называла свою саквояжем) и достала из нее косметичку. Наложила еще один слой пудры, добавила еще мазок черного на глаза; Талли любила свои глаза, они были действительно хороши — меняли свой оттенок в зависимости от света.

Да, но наряд! В нем она выглядела так же ужасно, как если бы напялила ночную рубашку тети Лены. Она вытащила из сумки тонкую черную юбку из полиэстра, на молнии спереди и с разрезом сзади, длиной не больше десяти дюймов. Быстро выскользнув из своей юбки и рубашки, попыталась запихнуть одежду в сумку, но, скомкав, бросила в корзину для грязного белья.


— Джул, не сходи с ума, — говорил тем временем Том. — Я не смог сдержаться, она сама меня спровоцировала.

— И что, черт возьми, она говорила про клуб для совершеннолетних?

— Я не знаю, что она имела в виду, — ответил Том.

— О каком клубе она говорила?

— Джулия, ну откуда я знаю? Она перепутала меня с кем-то. У нее большой круг знакомых среди мужчин, поверь мне.

— А откуда, черт побери, это известно тебе?

Том неестественно хихикнул.

— Джулия! У нее такая ре-пу-тация.

— Откуда, черт тебя побери, ты это знаешь? И какое вообще это имеет значение? Сам-то ты кто? Господь Бог?

— Послушай, — сказал Том. — Вся школа это знает.

Джулия встала.

— Том, ты сию же секунду прекратишь. Ты прекратишь говорить о Талли в таком тоне. И учти: пока мы с тобой вместе, тебе придется быть любезным с Талли, просто придется.

— Почему? — спросил он.

— Да потому, — ответила Джулия, — что я всегда могу найти себе другого парня.

— О-о, чудесно, — отозвался Том.

Джулия замолчала.

— В чем дело, Том? В чем дело? Ты имеешь против нее что-то личное или что?

— Ничего личного, — ответил он раздраженно.

— Тогда в чем дело?

— Перестань пытать меня, — резко бросил он.

— Пошел ты к черту! — с чувством сказала Джулия и вышла из комнаты.

Талли все еще была в ванной, а перед дверью выстроилась целая шеренга футболистов — они стучались к ней, соревнуясь в непристойностях. Чтобы черная юбка смотрелась эффектнее, она надела черные туфли на высоких каблуках и белую футболку — простую, тонкую, без бюстгальтера.

«Как я сама, — подумала Талли. — Такая уж я есть. И когда я умру, это будет написано на моем могильном камне. Простая, тонкая, без бюстгальтера». На майке пониже груди была прорезь, в которой виднелся живот. Еще немного красной помады, еще чуть-чуть теней, и она готова.

Она вышла из ванной, озадаченно посмотрела на стадо парней, толпившихся за дверью, и прислонилась к стене. Чиркнула спичкой по голой ноге и прикурила. Какой-то парень ходил вокруг нее, бросая жадные взгляды. Еще один, и точно так же смотрит. Его подружка заметила это и пребольно ущипнула, приведя его в чувство. По лестнице поднялась еще парочка, мужской представитель одобрительно оглядел Талли с ног до головы. Взгляд спутницы был менее одобрительным. «Когда я пришла, эта девица меня даже не заметила, — подумала Талли. — Тогда я была одета не так, как надо». Она улыбнулась.

Судя по реакции женской половины, Талли выглядела хорошо. «Талли, — всегда говорила она себе. — о своей внешности суди по реакции женщин, и только женщин. Чем злее взгляд, тем лучше ты одета».

«А я ведь еще даже не танцевала», — радостно подумала Талли. Она раздавила туфлей окурок, сунула в рот жвачку и пошла вниз до лестнице в поисках Дженнифер. Вдруг дверь спальни Джен со стуком отворилась и оттуда вылетела Джулия, и следом за ней — Том. Талли вздохнула.

Джулия остановилась возле Талли и улыбнулась.

— Ну, Талл, — сказала она, — чтоб мне сдохнуть! Хотя чего удивляться.

— Чему удивляться? — спросила Талли, стараясь не замечать выражения, появившегося на лице Тома, когда он увидел ее. Он смотрел на нее так, словно это не он только что ее оскорблял. Она одарила его вызывающей улыбкой и прищелкнула жвачкой.

— Сумка Мэри Поппинс в который раз меня выручает, — сказала она Джулии. — Напомни мне вытащить свою одежду из корзины Джен, когда я буду уходить.

Она достала еще одну сигарету.

— Джул, ты ведь каждый день видишь в школе мои метаморфозы. Что ж ты смотришь на меня, будто я прилетела с Марса?

— Талли, — сказала Джулия, дотрагиваясь до ее плеча, — я уже сказала, что мне не следует удивляться. Но ты никогда не перестанешь удивлять меня.

Джулия стерла с щеки Талли излишек румян.

— Чтобы метаморфоза не была слишком заметна, ладно?

— Спасибо, Джулия, — сказала Талли, как можно осторожнее убирая ее руку. — Прилепись к Тому, прилепись к Тому.

Том, ошеломленный и багрово-красный от смущения, никак не мог перестать пялиться на груди Талли, торчавшие под тонкой футболкой. Джулия ушла в ванную, оставив потерявшего самообладание Тома наедине с подругой.

Музыка гремела так, что разговаривать было совершенно невозможно — для этого пришлось бы встать слишком близко друг к другу. Тому пришлось бы наклонить голову и оказаться в опасной близости от ее губ, и выглядел он так, словно одна мысль об этом доводила его до бесчувствия. Но не разговаривать тоже было неловко, поэтому Талли отодвинулась от стены и сделала шаг к нему. Он отступил назад, но не более чем на шаг — прямо за ним стоял какой-то парень. Том смотрел на нее так, словно готов был разрыдаться. Она привстала на цыпочки — так, чтобы ее рот оказался на расстоянии дюйма от его уха, и сказала: