Когда он приблизился к ее окруженному терраской дому, входная дверь распахнулась, и его уши затопила мощная волна воплей, заставив волосы на голове зашевелиться.

– Па-а-а-па-а, – орало существо, бывшее источником воплей.

Отец существа появился на пороге в белой когда-то, а теперь испачканной сорочке с расстегнутой верхней пуговицей и в болтающемся галстуке с криво завязанным узлом. Одной рукой он вцепился в кружку и, вытаращив глаза, торопливо и жадно отхлебывал из нее. Вторая рука была зажата на ручке ободранного портфеля, а вопящее существо с белыми волосами, в пижамной куртке с рейнджерами и трусиках, разрисованных лягушками, намертво вцепилось в его ногу.

– Не-е-е-ет, не уходи-и-и-и! – надрывалось существо, которое оказалось маленькой девочкой, обхватившей ручками отцовскую ногу так, словно вся ее жизнь зависела от того, удастся ли удержать папу дома.

– Отпусти папу, детка. Папе надо идти на работу.

– Не-е-е-т!

В дверях появилась рука и протянула Билли намазанный маслом тост.

– Ешь, – произнес голос Джудит, с трудом пробившийся сквозь такие же громкие вопли, но исходящие из другого источника.

Билли откусил кусок, проглотил еще немного кофе и аккуратно стряхнул с ноги Кейти. Его голова исчезла из дверного проема, поцеловала хозяйку руки, крикнула: «Пока, детки!» – после чего дверь захлопнулась. Вопли все еще слышались, но Билли продолжал улыбаться. Сейчас, к восьми утра, он уже примерно час или два переживал то, что Джек склонен был назвать пыткой, однако на его лице по-прежнему цвела улыбка.

– Приветик, Джек! – Его лунообразное лицо засияло.

– Доброе утро, Билли, – ответил Джек, замечая растянутые на животе петли сорочки, пятно от кофе на кармане и следы зубной пасты на полосатом галстуке.

– Прости, некогда, убегаю, – прокричал Билли сквозь смех, хлопнул Джека по спине и плюхнулся на сиденье машины. Мотор громко выстрелил, и машина рванула с места.

Джек огляделся: в этом квартале лепились друг к другу одинаковые серые домики, и на каждом крыльце происходила похожая сцена.

Он робко потянул на себя дверь, надеясь, что сумасшедший дом не проглотит его целиком и сразу. Потом вошел внутрь и увидел пятнадцатимесячного Натана, абсолютно голого, если не считать тяжело провисшего подгузника: Натан носился по холлу, не выпуская изо рта бутылки, которая болталась туда-сюда. Джек двинулся за ним. Четырехлетняя Кейти, которая минуту назад висела на отце, вцепившись в его ногу, будто мир вот-вот рухнет, сейчас спокойно сидела, скрестив ноги, на полу рядом с телевизором. Из миски с хлопьями на покрытый пятнами ковер текло молоко, но девочка, полностью захваченная зрелищем танцующих и распевавших песенку про джунгли жуков, этого не замечала.

– Натан, – весело позвала Джудит из кухни, – нужно сменить подгузник. Вернись ко мне, пожалуйста.

Она хранила ангельское терпение, невзирая на окружающий ее хаос. Повсюду громоздились игрушки, стены украшали детские каракули – пришпиленные кнопками к стенкам или начириканные прямо на обоях. Тут же разместились корзины с грязным бельем, корзины с чистым бельем, а вдоль стен стояли сушилки, на которых висели стираные вещи. Вопил телевизор, орал младенец, грохотали банки и кастрюли. Настоящий человеческий зоопарк: три девочки и два мальчика, десяти, восьми и четырех лет, пятнадцати и трех месяцев от роду, и все они буйствовали и требовали внимания, тогда как сама Джудит сидела за кухонным столом, взъерошенная и неумытая, в платье с пятнами, с вещами, разбросанными всюду, где только можно, и с блаженной улыбкой на лице.

– Привет, Джек! – Она удивленно взглянула на него. – Как ты сюда попал?

– Дверь была открыта, а твой швейцар меня впустил. – Он кивнул на Натана, который в конце концов уселся на пол в своем переполненном подгузнике и принялся колотить деревянной ложкой по банкам.

Трехмесячная Рэйчел широко раскрыла глаза и рот и приготовилась пускать пузыри.

– Не вставай. – Джек перегнулся через кроватку, в которой лежала Рэйчел, и поцеловал Джудит.

– Натан, лапуля, я же просила тебя не открывать дверь без маминого разрешения, – спокойно сказала Джудит. – Он все время крутит замок, – объяснила она Джеку.

Натан перестал стучать ложкой и поднял на нее голубые глазенки; по его подбородку стекала слюна.

– Па-па-па, – пробулькал он.

– Конечно, конечно, ты делаешь, как папа, – согласилась Джудит, вставая. – Хочешь чего-нибудь, Джек? Чай, кофе, тост, затычки для ушей?

– Чай и тост, пожалуйста. Кофе я уже достаточно выпил, – ответил Джек, устало потирая лицо, потому что грохот ударов по кастрюле стал почти невыносимым.

– Натан, хватит, – твердо сказала Джудит, нажимая кнопку электрического чайника. – Иди сюда, давай сменим подгузник.

Она подняла его, положила на пеленальный столик, стоящий на кухне, и принялась за дело, предварительно вручив Натану ключи от дома в качестве игрушки.

Джек отвернулся, сразу утратив аппетит.

– Ну и почему ты не на работе? – спросила Джудит, одной рукой придерживая за лодыжки обе пухлые ножки, как если бы собралась фаршировать индейку.

– Я взял отгул.

– Опять?

Он не ответил.

– Вчера я говорила с Глорией. Она сказала, что ты в отгуле, – объяснила Джудит.

– Откуда она знает?

Джудит вынула из коробки влажную салфетку.

– Какой смысл после восьми лет совместной жизни вдруг решить, что твоя умная приятельница на самом деле – дура? О, что это? – Она приложила руку к уху и посмотрела вдаль.

Натан перестал трясти ключами и уставился на нее.

– Пожалуй, привычного звона свадебных колоколов и шлепанья босых ножек по полу больше не слышно.

Натан засмеялся и снова затряс ключами. Джудит вернула его на пол, и он босиком побежал по плиткам, издавая звуки, похожие на шлепки утиных лапок по луже.

– Эй, Джек, ты какой-то ужасно спокойный, – саркастично заметила она, споласкивая руки в кухонной раковине – прямо над стопкой грязных тарелок и чашек, что не укрылось от его взгляда.

– Сейчас не время… – устало возразил Джек, отбирая деревянную ложку у Натана, который в ответ тут же завопил, что разбудило Рэйчел, которая тоже завопила, что мгновенно заставило Кейти в столовой прибавить звук в телевизоре. – К тому же само по себе это место служит вполне надежным противозачаточным средством.

– Да, все правильно. Когда выходишь замуж за парня по имени Билли[9], точно знаешь, что получишь.

Меньше чем за минуту Джудит всех угомонила и поставила на кухонный стол перед Джеком чашку чая и тост на блюдце. Потом села, вынула Рэйчел из кроватки, расстегнула блузку и начала кормить дочку, маленькие пальчики которой сжимались и разжимались в воздухе, словно играя на невидимой арфе.

– Я взял отпуск на неделю, – объяснил Джек. – Уладил все сегодня утром, по дороге сюда.

– Что ты сделал? – Джудит глотнула чай. – Они разрешили тебе так долго не работать?

– Пришлось их убеждать.

– Это хорошо. Вам с Глорией нужно больше времени проводить вместе. – По лицу Джека она поняла, что это не входит в его планы. – Что происходит, Джек?

Он вздохнул. Ему очень хотелось все рассказать ей, но было боязно.

– Скажи мне, – мягко попросила она.

– Я кое с кем встретился, – начал он. – Это агентство…

– Ну и?.. – в ее тихом голосе звучал вопрос, как это бывало, когда он возвращался из школы, набедокурив, и ему приходилось признаваться во всяких неприятных вещах – вроде того, что они раздели догола Томми Макговерна и привязали его к футбольным воротам во дворе.

– Это агентство по поиску пропавших без вести.

– Ох, Джек, – прошептала она, прижимая руку к губам.

– Да ладно, Джудит, какой от этого вред? Что плохого, если еще один человек попробует?

– Есть в этом плохое, Джек. Ты берешь еще одну неделю отпуска, Глория звонит мне, ищет тебя.

– А она звонила?

– Вчера в десять вечера.

– Ух ты!

– Ну ладно, расскажи мне про это агентство.

– Не расскажу. – Он сердито откинулся на спинку стула. – Не приставай.

– Прекрати ребячиться, Джек, и расскажи.

Он подождал минутку, чтобы успокоиться, потом заговорил:

– Я наткнулся на объявление в «Желтых страницах» и позвонил ей.

– Кому?

– Сэнди Шорт. Все объяснил, и она сказала, что уже распутывала подобные дела раньше. В последнюю неделю мы каждый вечер чуть ли не по полночи беседовали по телефону. Она когда-то работала в полиции и сумела достать несколько отчетов, которых мы и в глаза не видели.

Джудит подняла брови.

– Она не просила у меня ни цента, Джудит, и я поверил ей. Поверил, что она хочет помочь. И что сможет найти Донала. Она честный человек, я в ней не сомневался.

– Почему ты говоришь о ней так, будто она умерла? – Джудит улыбнулась, а потом лицо ее снова стало серьезным и озабоченным. – Она же не умерла?

– Нет, – покачал головой Джек. – Вот только я не знаю, где она. Мы договорились встретиться в воскресенье утром в Глайне. Перед этим случайно столкнулись на бензозаправке, но тогда я еще не знал, что это она.

Джудит наморщила лоб.

– Мы же только говорили по телефону, понимаешь?

– Тогда откуда ты знаешь, что это была она?

– Я нашел ее автомобиль там, внизу, у реки.

Джудит выглядела еще более ошарашенной.

– Ну, смотри. Мы должны были встретиться, и ночью, перед отъездом, она оставила на автоответчике сообщение, что уезжает из Дублина, но в назначенном месте не появилась. Поэтому я искал ее в городе, справлялся во всех гостиницах и мотелях, не нашел никаких следов и пошел прогуляться вдоль реки. И обнаружил автомобиль.

– А откуда ты знаешь, что это ее машина?

Джек открыл стоящую рядом с ним сумку.

– Потому что это лежало на приборной доске. – Он положил папку на кухонный стол. – А еще вот это. – Он положил рядом ее ежедневник. – И это. – На стол лег заряженный мобильник. – Она прикрепляла бирки ко всему, абсолютно ко всему. Я порылся в сумке: вся ее одежда, носки, – все с бирками. Словно она боялась потерять вещи.

Джудит сохраняла спокойствие.

– Ты рылся в ее сумке? – Она смущенно покачала головой. – Зачем же ты достал все это из машины? Может, она просто пошла прогуляться, Джек? А если она вернется к машине и увидит, что все ее вещи пропали? С ума сошел? Зачем ты все это унес?

– Если она вернется, мне придется слегка извиниться. Но вообще-то прошло два полных дня. Довольно долгая прогулка получается, тебе не кажется?

Они оба замолчали, вспоминая отчаяние их матери, когда от Донала в течение двух дней не было никаких вестей.

– Я позвонил Грэхему Тернеру.

– И что он сказал? – Джудит потерла ладонями лицо: все повторялось сначала.

– Он сказал, что прошло всего лишь немногим больше суток и что это вполне в ее духе, а потому он не видит оснований для беспокойства.

– Почему? Что значит – в ее духе?

– Он говорит, она приходит и уходит, когда ей заблагорассудится, делает что хочет и никого не ставит в известность о своих перемещениях, – устало отбарабанил Джек.

– Вот как. – Похоже, Джудит испытала облегчение.

– Но это не значит, что нужно парковаться среди деревьев на берегу реки и оставлять там машину на два дня. Не совсем то же самое, что уходить и возвращаться, когда захочется, правда?

– Ладно, давай я сформулирую это четко и недвусмысленно, – медленно проговорила Джудит. – Специалист по поиску пропавших без вести пропала сама, так?

Молчание.

Джудит покрутила эту мысль так и этак, перемещая ее в голове с места на место, пока не нашла для нее удобную полочку. Она задумчиво пережевывала последний кусочек тоста.

Потом фыркнула и расхохоталась.

Джек поплотнее уселся на стуле и скрестил руки на груди. Смех Джудит обидел его. Рэйчел перестала сосать и посмотрела на свою колышущуюся от смеха маму, которая вытирала слезы. Натан бросил играть с кубиками, поднялся с пола и тоже уставился на мать. На пухлом личике медленно расцвела беззубая улыбка, и он начал хихикать, подпрыгивая на месте и с восторгом охлопывая всего себя толстыми ладошками. Тут и Джек почувствовал, что уголки его губ приподнимаются, и присоединился к ним, залившись нервным смехом, потому что ощутил всю нелепость ситуации и одновременно невероятное облегчение от возможности хоть ненадолго сбросить напряжение и расслабиться. Когда они отхохотали, Джудит стала поглаживать Рэйчел по спинке и делала это так нежно, что у Джека на глаза навернулись слезы.

– Послушай, Джудит, может, Грэхем прав. Может, она и впрямь куда-то ушла. Например, решила: да пропади оно все пропадом, бросила свою машину, а с ней и телефон, и ежедневник, и свою жизнь заодно – и отправилась куда глаза глядят. Может, она действительно чокнутая, полоумная девица, которая постоянно откалывает подобные штуки. Могла и вообще уйти… Но это не важно. Потому что я намерен найти ее, и тогда она отыщет Донала, а потом пусть идет куда хочет. Потом я отпущу ее.