Сесилия Ахерн - Там, где ты

Джек скрестил руки на груди.

– Да, полицейские на что-то такое намекали. Я уж устал каждый день вытряхивать из почтового ящика буклеты и листовки с приглашением присоединиться к группам «страждущих» – так они это называют. – Он помахал рукой, как бы сметая воображаемые листки. – Меня это не интересует.

– Вообще-то нельзя сказать, что это пустая трата времени. Вы бы узнали, что таких людей много, – тех, кто страдает из-за утраты близкого человека… Или из-за потерянной вещи, – пробормотал он, скорее всего, сам себе.

Джек смущенно взглянул на доктора Бартона.

– Нет-нет, вы неправильно меня поняли. Пропавшие вещи меня не волнуют, у меня проблема с братом. Мои родственники тоже потеряли близкого человека, но ни один из них не переживает случившееся так, как я. Не могу себе представить ничего хуже, чем усесться в кружок с чужими людьми и начать вести те же разговоры, что и дома.

– Глория, похоже, поддерживает вас, и вам бы стоило это признать. Она наверняка тяжело переживает утрату Донала. К тому же, подумайте сами, она потеряла не только его, но и вас. Покажите ей, что цените ее, для нее это очень важно, я уверен. – В голосе доктора Бартона звучало искреннее сочувствие. Он поднялся и направился в противоположный угол комнаты, чтобы самому выпить воды.

Когда он вернулся к столу, то снова стал спокойным и холодноватым.

– Вы любите ее?

Джек помолчал, потом пожал плечами. Он больше ни в чем не был уверен.

– Моя мама любила повторять: прислушайся к своему сердцу, – засмеялся доктор Бартон, разряжая обстановку.

– Она тоже была психиатром? – улыбнулся в ответ Джек.

– Практически да, – подмигнул доктор Бартон. – Знаете, Джек, вы напоминаете мне одного человека, которого я очень хорошо знаю. – Его улыбка на миг стала печальной. – Так что вы намерены предпринять? – Он сверился с часами. – Учтите, у вас осталось всего несколько минут, чтобы рассказать мне об этом.

– Я уже пытаюсь кое-что предпринять. – Джек вдруг вспомнил, зачем пришел, и решил воспользоваться неожиданным шансом.

– Говорите. – Доктор Бартон наклонился вперед и оперся локтями о колени.

– Я нашел в «Желтых страницах» одного человека. У него свое агентство. Агентство по розыску пропавших без вести, – подчеркнул он.

– Да? – бесстрастно спросил доктор Бартон.

– Я связался с этой женщиной, и мы поговорили о том, как она может помочь мне отыскать Донала. Договорились встретиться в прошлое воскресенье в Лимерике.

– Да? – Доктор откинулся в кресле с непроницаемым лицом.

– Забавно, но по дороге мы случайно пересеклись на автозаправке, а потом… Потом она не пришла на встречу. – Джек задумчиво покачал головой. – Я действительно поверил в то, что этот человек мог бы найти моего брата. И по-прежнему верю.

– В самом деле? – сухо спросил доктор Бартон.

– В самом деле. И я начал ее искать.

– Женщину из агентства по розыску пропавших без вести? – с каменным лицом уточнил доктор Бартон.

– Да.

– И нашли?

– Нет, но я нашел ее автомобиль, а в нем папку с делом моего брата, и телефон, и ежедневник, и бумажник, и сумку с уймой вещей с ярлычками, на которых написана ее фамилия. Она цепляет такие ярлычки ко всему.

Доктор Бартон заерзал на стуле.

– Я очень волновался из-за нее – и по-прежнему волнуюсь, – так как верю, что эта женщина может найти моего брата.

– То есть вы перенесли свою навязчивую идею на эту женщину, – произнес доктор Бартон, пожалуй излишне холодно.

Джек покачал головой.

– Однажды она сказала мне по телефону, что единственная вещь, которую еще тяжелее пережить, чем невозможность отыскать кого-то, – это когда тебя не могут найти. Она хочет, чтобы ее нашли.

– Может, она просто уехала куда-то на пару дней.

– Полицейский, к которому я обратился, утверждал ровно то же.

Доктор Бартон изумленно поднял брови при упоминании полиции.

– Я связался со многими, кто ее знает, и все говорят одно и то же, – пожал плечами Джек.

– Ну, значит, стоит прислушаться. Бросьте вы это дело, Джек. Постарайтесь сосредоточиться на исчезновении вашего брата. Если она уехала на несколько дней и не смогла предупредить вас, у нее, возможно, есть на то причины.

– Я вовсе не надоедал ей, доктор, если вы на это намекаете. Нас, которых беспокоят такие вещи, совсем мало, потому-то мы и договорились встретиться и попытаться что-то сделать.

– Может, она как раз и занимается вашей проблемой, – предположил доктор Бартон. – И все с ней в порядке, просто захотела куда-то отправиться на пару-тройку дней.

– Ага, может быть. Но прошло уже четыре дня с тех пор, как мы договорились о встрече, и за это время никто ее не видел. Во всяком случае, пока не нашлось человека, который бы взялся утверждать обратное. Если бы я точно знал, что с ней все в порядке, я бы спокойно бросил все и вернулся к своей жизни. Только не думаю, чтобы она действительно где-то бродила по собственной доброй воле, хоть многие именно так и полагают, – мягко возразил он. – Мне обязательно нужно отыскать ее, чтобы поблагодарить. Я должен сказать ей спасибо за то, что она вернула мне решимость найти Донала. Вернула мне надежду. И эта надежда вселяет в меня уверенность, что я найду и ее.

– А почему вы считаете, будто она пропала?

– Я просто прислушался к своему сердцу.

При этих словах, которые Джек вернул ему, доктор Бартон хмуро усмехнулся.

– А на тот случай, если голоса моего сердца вам недостаточно, есть еще это. – Джек залез в карман и спокойно положил на стол серебряные часы Сэнди.

После нашей последней встречи с доктором Бартоном прошло три года. Я понимала, что время должно изрядно состарить его, но на расстоянии казалось, что оно не изменило ни его, ни меня. Все оставалось по-прежнему, все было прекрасно. На расстоянии.

Перед тем как выйти из дома, я шесть раз меняла одежду, но все равно, направляясь в четвертый раз за месяц к Лисон-стрит, не чувствовала удовлетворения от своего внешнего вида. Когда я получила его визитную карточку, то пустилась в пляс прямо на лестничной площадке. Вниз по лестнице я сбежала словно четырнадцатилетняя девчонка, солнечным утром понедельника знающая, что и кто ждет ее в этот день. Промчалась от Харольд-кросс к Лисон-стрит, взлетела по ступенькам к большой двустворчатой георгианской двери, приложила палец к кнопке домофона и… застыла. А потом быстро перебежала на другую сторону улицы. Вблизи все выглядело по-другому.

Я перестала быть школьницей, которая приходит к нему за помощью. Не знаю, кем я стала теперь, но в такой помощи точно больше не нуждалась. Еще дважды я приходила и стояла напротив его дома, не в состоянии пересечь мостовую, стояла и смотрела, как утром он приходит и вечером уходит, и следила за всем, что происходит в промежутке.

Заявившись туда в четвертый раз, я сидела на бетонной ступеньке, уперев локти в колени и положив подбородок на кулаки, и наблюдала за мельтешением ног, вышагивавших у меня перед носом. Вот промелькнула пара коричневых ботинок под джинсами. Ботинки пересекли проезжую часть и двинулись ко мне. Я полагала, они протопают мимо, направляясь к двери у меня за спиной. Первая ступенька, вторая… На третьей ботинки остановились, а их владелец опустился рядом со мной на четвертую.

– Привет, – раздался спокойный голос.

Мне было страшно, но я подняла глаза. И уперлась взглядом в его – такие же ярко-синие, как в нашу первую встречу.

– Мистер Бартон, – улыбнулась я.

Он покачал головой:

– Сколько раз я просил тебя не называть меня так?!

Я уже собралась назвать его Грегори, когда он произнес:

– Теперь я доктор Бартон.

– Поздравляю, доктор Бартон, – снова улыбнулась я, внимательно рассматривая его лицо, впитывая каждую деталь.

– Как по-твоему, на этой неделе тебе наконец удастся встать со ступенек и войти в здание? А то я уже устал наблюдать за тобой с такой дистанции.

– Забавно, а я как раз подумала, что иногда на расстоянии некоторые вещи видны гораздо лучше.

– Ты права. Вот только ничего не слышно.

Я рассмеялась.

– Мне нравится название дома. – Я покосилась на латунную табличку с гравировкой «Скатах-хаус».

– Наткнулся в газете на объявление о сдаче в аренду. Решил, что это здорово. Вроде как знак фортуны.

– Вроде как. Только не думаю, чтобы вы подошли намного ближе к тому мосту, про который мы с вами когда-то говорили.

Он снова кивнул и уставил на меня изучающий взгляд. Меня начал бить озноб.

– Если ты согласишься пообедать со мной, мы могли бы обсудить, кто где находится. Если, конечно, твой бойфренд не возражает.

– Мой бойфренд? – растерянно переспросила я.

– Тот не совсем одетый молодой человек, который открыл мне дверь твоей квартиры пару недель назад.

– Ах, этот… – Я покачала головой. – Да это же просто… – Я запнулась. Я успела забыть, как его звали. – Это Томас, – соврала я. – Мы уже расстались.

Мистер Бартон засмеялся, встал и протянул мне руку, помогая подняться со ступенек.

– Милая Сэнди, полагаю, поразмыслив, ты придешь к выводу, что его зовут Стив. Но это неважно. Чем больше мужских имен ты забудешь, тем лучше для меня.

Он слегка дотронулся до моей талии, и меня как будто ударило током. Мы пересекли улицу.

– Зайдем в мой офис на минутку, если ты не против. Я хотел бы кое-что тебе отдать.

Он с гордостью представил мне свою секретаршу Кэрол, а потом пригласил в кабинет. Комната пахла мистером Бартоном и выглядела, как мистер Бартон… Мистер Бартон, ах, мистер Бартон! Как только я вошла в кабинет и села на кушетку, мне показалось, будто я попала в его объятия.

– Чуть получше, чем то место, где мы обычно встречались? – заулыбался он, вынимая что-то из ящика стола.

– Здесь красиво, – сказала я, изучая кабинет и вдыхая его аромат.

Неожиданно он занервничал. Уселся напротив меня.

– Я собирался отдать тебе это в прошлом месяце, когда заходил поздравить с днем рождения. Надеюсь, тебе понравится. – Через стол, фанерованный вишней, он подтолкнул ко мне футляр.

Он был продолговатой формы, из красного бархата. Я взяла его в руки так осторожно, словно это самая хрупкая вещь на свете, и провела пальцами по мягкой ворсистой поверхности. Потом посмотрела на мистера Бартона: он нервно поглядывал на футляр. Я медленно открыла его и затаила дыхание. Внутри поблескивали серебряные часы.

– О, мистер Бар… – начала я, но он схватил меня за руку, заставляя замолчать.

– Пожалуйста, Сэнди, называй меня Грегори. И на «ты», ладно?

Грегори, ты. Ну да, Грегори, ты. Грегори – ты. Хор ангелов мощно зазвучал в моих ушах.

Я кивнула, улыбнулась, вынула часы из коробки и, все еще потрясенная неожиданным подарком, надела на левое запястье, нащупывая замок.

– Если перевернешь их, увидишь, что на дне выгравировано твое имя. – Дрожащими руками он помог мне перевернуть часы. На нижней крышке я увидела надпись «Сэнди Шорт». – Желаю тебе никогда не терять их.

Мы оба рассмеялись.

– Не жми так сильно, – предупредил он, наблюдая, как я пытаюсь застегнуть браслет. – Давай помогу, – произнес он, и в этот момент у меня между пальцами раздался щелчок.

Я похолодела.

– Кажется, я сломала.

Он уселся рядом со мной на кушетку и стал застегивать часы. Его рука касалась моей, и внутри у меня все, абсолютно все переворачивалось.

– Нет, ничего не сломалось, но застежка разболталась. Надо отдать в починку. – Как ни старался он скрыть разочарование, голос его выдал.

– Нет! – Я вцепилась в часы. – Мне и так нравится.

– Сэнди, застежка совсем разболталась. Браслет расстегнется, и ты их уронишь.

– Не уроню! Я их не потеряю.

Он неуверенно взглянул на меня.

– Ну, можно я хотя бы сегодня их надену?

– Хорошо. – Он перестал вертеть часы в руках. Мы оба замолчали и уставились друг на друга. – Я подарил их тебе, чтобы ты гуманнее обращалась со временем. Не можем же мы не видеться еще три года.

Я опустила глаза и положила часы на запястье, любуясь красивыми звеньями цепочки и переливающимся перламутровым циферблатом.

– Спасибо, Грегори, – произнесла я, перекатывая это слово во рту. Его вкус мне понравился. – Грегори, Грегори, – повторила я еще пару раз, и он заулыбался, радуясь каждому мгновению.

Я приняла его приглашение пообедать, и мы разобрались с тем, где находимся.

Обед едва не обернулся катастрофой. Проглоченной пищи для размышлений оказалось так много, что ее наверняка хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Если кто-то из нас питал смешную надежду, что обед станет началом чего-то особенного – а мы, похоже, оба на это рассчитывали, – к моменту, когда мы встали из-за стола, и мне и ему пришлось спуститься с небес на землю. Или на ту самую острую как бритва траву, по которой Грегори предстояло пройти. Я была воительницей Скатах, мое сердце так и осталось там, на моем далеком острове, и добраться до него было слишком трудно. С годами я не изменилась к лучшему.