Сесилия Ахерн - Там, где ты

– Все в порядке. Мне бы тоже хотелось знать, – спокойно ответила я, – но с людьми, которых вы упоминали, я незнакома. Извините.

Грейс ничего не ответила, и я решила, что сильно расстроила ее, но, когда она снова заговорила, в ее голосе не было печали.

– Почему вы решили заняться розыском пропавших без вести? Такая необычная работа…

Я засмеялась.

– Интересный вопрос! – Я вспомнила, с чего все началось. – Если в двух словах, то из-за Дженни-Мэй Батлер. Когда мы были детьми, она жила в Литриме, через дорогу от меня, и пропала в десятилетнем возрасте.

– Да, – засмеялась Грейс, – Дженни-Мэй – повод не хуже других. Что за персонаж!

Я не сразу поняла, что произошло. От изумления сердце подскочило прямо к горлу, едва не застряв в нем.

– Что? Что вы сказали?

– Вперед, Бобби! – завопила я, просунув голову в дверь бюро находок.

– Что случилось? – закричал он с верхней площадки лестницы.

– Неси камеру, хватай ключи, закрывай свою лавочку и пошли! Нам нужно бежать! – Я отпустила входную дверь, она захлопнулась, я осталась снаружи и быстро заходила взад-вперед по веранде, а слова Грейс по-прежнему звучали у меня в ушах. Она знает Дженни-Мэй. И рассказала, где ее искать. Я пойду к ней прямо сейчас. Возбуждение достигло точки кипения и грозило выплеснуться наружу, разбрызгиваясь во все стороны, пока я с нетерпением ждала Бобби на улице. Он был нужен мне, чтобы показать дорогу через лес к дому Дженни-Мэй, но где набраться выдержки, чтобы объяснить, чего я от него жду?!

Бобби появился на пороге. Он выглядел растерянным.

– Что, черт побери, происходит? – Он замолчал, увидев мое лицо. – Что стряслось?

– Бери вещи, Бобби, и быстро. – Я протиснулась мимо него в магазин. – Объясню по дороге. Возьми фотоаппарат.

Я возбужденно носилась вокруг него, пока он неловко собирал вещи, пытаясь делать это с той же скоростью, с какой я выкрикивала свои приказы.

К тому моменту, как он запер дверь, я уже быстро шагала по пыльной дороге, замечая, что за мной следит еще больше глаз, чем до вчерашнего собрания.

– Подожди, Сэнди! – Бобби задыхался, пытаясь догнать меня. – Черт возьми, что же все-таки произошло? У тебя что, шило в заднице?

– Вполне возможно, – засмеялась я и прибавила ходу.

– Куда мы идем? – Он догнал меня и побежал рядом.

– Туда. – Не останавливаясь, я сунула ему под нос бумажку с планом.

– Постой, давай не так быстро. – Он пытался одновременно бежать и читать.

Один из моих шагов равнялся его двум, но притормаживать я не собиралась.

– Стой! – заорал он прямо посреди рынка, все обернулись к нам, так что я в конце концов остановилась. – Если хочешь, чтоб я это прочел, скажи, блин, что происходит.

Так быстро я еще никогда в жизни не говорила.

– Ага, похоже, понял, – сказал Бобби все еще немножко растерянно. – Но я никогда не бывал в тех краях. – Он снова уткнулся в карту. – Нужно узнать у Хелены и Иосифа.

– Нет! У нас нет времени! Нужно идти прямо сейчас, – вопила я, словно истеричный ребенок. – Послушай, Бобби! Я мечтала об этом все последние двадцать четыре года своей жизни. Ну, пожалуйста, не заставляй меня снова ждать, когда до цели подать рукой.

– Хорошо, Дороти, но понадобится немного больше времени, чем для прогулки по дороге, выложенной желтыми кирпичами. – Он говорил, не скрывая сарказма.

Несмотря на огорчение, я засмеялась.

– Понимаю твое нетерпение, но, если тебя поведу я, у нас на это уйдет еще двадцать четыре года. Мне неизвестна та часть леса, я никогда не слышал об этой Дженни-Мэй, и у меня нет друзей, живущих в такой глуши. Если мы потеряемся, у нас будут большие проблемы. Давай для начала обратимся за помощью к Хелене.

Хоть этот парень и был почти вдвое младше меня, он неплохо соображал, и я нехотя зашагала вслед за ним к дому Хелены и Иосифа.

Оба они сидели на лавочке у входной двери и наслаждались покоем воскресного дня. Чувствуя мое напряжение, Бобби тут же рванул к ним, а Ванда вскочила с дорожки, на которой играла, и подбежала ко мне.

– Привет, Сэнди, – пропищала она, хватая меня за руку, и засеменила рядом со мной к дому.

– Привет, Ванда, – озабоченно ответила я, но постаралась улыбнуться ей.

– Что у тебя в руке?

– Это называется Вандина рука, – ответила я.

Она удивленно подняла брови.

– Нет, в другой руке.

– Фотоаппарат поляроид.

– Почему?

– Почему это фотоаппарат?

– Нет. Почему ты его взяла?

– Потому что хочу кое-кого снять.

– Кого?

– Девочку, которую когда-то знала.

– Кого?

– Дженни-Мэй Батлер.

– Она была твоей подружкой?

– Не совсем.

– Тогда зачем тебе ее фотография?

– Не знаю.

– Потому что ты скучаешь по ней?

Я уже собиралась ответить «нет», как вдруг передумала.

– На самом деле, я скучаю по ней, очень скучаю.

– И ты собираешься сегодня с ней встретиться?

– Да! – Я подхватила Ванду под мышки и завертела в воздухе, что привело ее в полный восторг. – Я увижу сегодня Дженни-Мэй Батлер!

Ванда стала хохотать без остановки, а потом запела песенку о девочке Дженни-Мэй: сказала, что давно ее знает, но было очевидно, что она придумывает по ходу дела, и это окончательно развеселило меня.

– Я иду с вами, – заявила Хелена, прервав Вандину песню, и поцеловала ее в макушку.

Я сфотографировала их.

– Перестань тратить картриджи, – рявкнул Бобби, и я щелкнула и его.

– Что вы, Хелена, я вовсе не собиралась просить вас пойти. – Я помахала снимками, чтобы они подсохли, а потом положила в карман сорочки. – У вас сегодня вечером генеральная репетиция. Это гораздо важнее. Просто объясните Бобби, как туда добраться.

Я снова начала дрожать от нетерпения.

Она взглянула на часы, и меня неожиданно охватила острая тоска по своим.

– Сейчас начало второго. Репетиция начнется не раньше семи – мы как раз успеем вовремя вернуться. Кроме того, я хочу пойти с вами. – Она коснулась моего подбородка и подмигнула. – Это гораздо важнее, к тому же я точно знаю дорогу. Эта поляна ненамного дальше, чем то место, где мы с вами встретились на прошлой неделе.

Иосиф подошел ко мне и протянул руку.

– Гладкой дорожки, девочка-кипепео!

Я смущенно пожала его ладонь.

– Я вернусь, Иосиф!

– Надеюсь, – улыбнулся он и положил вторую руку мне на голову. – А когда вернетесь, я скажу вам, кто такая девочка-кипепео. – Его улыбка стала еще шире.

– И все-то вы врете, – шутливо насупилась я.

– Ладно, пошли, – сказала Хелена и набросила на плечи темно-зеленую шаль.

Во главе с Хеленой мы двинулись к лесу. На опушку вышла молодая женщина и стала растерянно всматриваться в поселок.

– Добро пожаловать, – обратилась к ней Хелена.

– Добро пожаловать, – радостно повторил Бобби.

Она изумленно переводила взгляд с одного лица на другое.

– Добро пожаловать, – улыбнулась и я, указывая ей дорогу, ведущую к бюро регистрации.

Хелена выбирала хорошо расчищенные и утоптанные тропинки. Окружающий пейзаж напомнил мне первые несколько дней, проведенные в одиночестве в этом лесу, когда я пыталась понять, где очутилась. Воздух был пропитан густым ароматом сосны, смешанным с запахами мха, коры и влажных листьев. От земли шел тяжелый дух гниющих листьев, в который вплетался сладкий запах диких цветов. Комары сбивались в небольшие облачка и кружились в воздухе тесным хороводом. Ярко-рыжие белки скакали с ветки на ветку. Бобби время от времени останавливался, чтобы поднять с земли какой-то заинтересовавший его предмет. На мой взгляд, мы передвигались слишком медленно. Еще вчера я считала, что найти Дженни-Мэй невозможно, а сегодня шла назад по дороге, приведшей меня сюда. По дороге, в конце которой меня ждала встреча с ней.

Грейс Бернс объяснила, что Дженни-Мэй прибыла в поселок в компании пожилого француза, который до этого давно жил в лесной чаще. Она постучала в его дверь и попросила о помощи. За сорок проведенных тут лет этот француз крайне редко приходил в поселок, но двадцать четыре года назад привел в бюро регистрации десятилетнюю девочку по имени Дженни-Мэй Батлер, которая заявила, что он – ее защитник и единственный, кому она доверяет. Несмотря на свою страсть к одиночеству, француз согласился заботиться о ней, но предпочел, чтобы они жили в его доме в глубине леса. Однако настоял на том, чтобы Дженни-Мэй регулярно посещала школу и завела друзей. Она научилась бегло говорить по-французски и, появляясь в поселке, предпочитала изъясняться на этом языке, поэтому немногие в ирландской общине догадывались, откуда она родом. Дженни-Мэй заботилась о своем защитнике, пока он не умер пятнадцать лет назад, а потом решила остаться в доме, который стал ее собственным, и жить вне поселка, куда являлась лишь изредка.

Через двадцать минут мы дошли до поляны, где я встретила Хелену, и она настояла на том, чтобы мы остановились и передохнули. Она выпила воды из бутылки, которую взяла с собой, потом передала ее Бобби и мне. День был действительно жарким, но я не ощущала ни жары, ни жажды. Все мои мысли сосредоточились на Дженни-Мэй. Мне хотелось идти, не останавливаясь, пока мы не придем к ней. А что будет потом – на этот счет я не имела ни малейшего представления.

– Господи, никогда раньше тебя такой не видел, – сказал Бобби, с изумлением разглядывая меня. – Тебе что, скипидаром одно место намазали?

– Она всегда такая. – Хелена прикрыла глаза и стала обмахивать вспотевшее лицо.

Я ходила вокруг них кругами, подхватывала с земли листья и, покрутив в руке, бросала, безуспешно пытаясь дать выход кипящему в жилах адреналину. С каждой секундой, проведенной в моем обществе, они ощущали нарастающую тревогу и в конце концов поддались давлению: мы снова двинулись в путь. Это наполнило меня счастьем с небольшой примесью чувства вины.

Вторая часть дороги оказалась длиннее, чем Хелена предполагала. Нам пришлось прошагать еще полчаса, пока мы не заметили миниатюрную деревянную хижину посреди видневшейся в отдалении поляны. Из трубы к верхушкам высоких сосен поднимался дым и уходил туда, куда им было не дотянуться, все выше и выше, в безоблачное небо.

Мы остановились, как только вдалеке появилась хижина. У Хелены пылали щеки, она устала, и я почувствовала еще большую вину за то, что заставила ее в такой жаркий день совершить столь дальний переход. Бобби разочарованно разглядывал домик: вероятно, он ожидал увидеть что-нибудь пошикарнее. Я же, напротив, пришла в еще более сильное возбуждение. Убогая хижина потрясла меня. Она не походила на жилище девочки, которой все сулили блестящее будущее, однако в моем представлении все равно была чем-то вроде воплощенной мечты, идеально красивой сказочной картинки. Совсем как сама Дженни-Мэй.

Высокие сосны защищали домик с двух сторон. Перед ним, посреди широкой поляны, был разбит небольшой садик с низенькими кустами, красивыми цветами и чем-то, на расстоянии напоминающим огород или грядки с зеленью. Комары и мухи в дрожащем солнечном мареве походили на сказочных существ: они кружились в воздухе и стайками перемещались в пространстве. Яркие лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев, направляя свой свет в самый центр сцены.

– Ой, смотрите, – сказала Хелена, одновременно протягивая Бобби воду и указывая на дверь хижины, откуда выбежала малышка с белыми как лен волосами. Ее смех эхом разнесся по поляне и прилетел к нам на крыльях горячего ветра. Я прижала руки к губам. Наверное, я все же издала какой-то звук, хоть сама и не услышала его, потому что Бобби и Хелена быстро взглянули на меня. Комок подкатил к моему горлу, когда я увидела маленькую, не старше пяти лет девочку, точную копию той, с которой встретилась в свой первый в жизни школьный день. Затем из дома раздался женский голос, и мое сердце глухо застучало.

– Дейзи!

Потом крикнул мужчина:

– Дейзи!

Крошка Дейзи, смеясь и кружась, обежала вокруг игрушечного садика, а ее лимонного цвета платьице развевалось на ветру. Из дома вышел мужчина и погнался за ней. Ее смех превратился в восторженный визг. Мужчина делал вид, что никак не догонит ее, и издавал при этом страшные звуки, что заставляло малышку хохотать и визжать еще громче. В конце концов он поймал ее, поднял в воздух и стал подбрасывать, а она верещала и просила: «Еще, еще, еще!» Когда оба окончательно запыхались, мужчина поставил ее на землю, потом взял на руки и понес в дом. Перед самой дверью он обернулся и посмотрел на нас.

Потом крикнул что-то в дом. Мы снова услышали женский голос, но не различили слов. Он стоял на пороге и изучал нас.

– Чем могу помочь? – закричал он, приложив козырьком руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца.

Хелена и Бобби повернулись ко мне. Я уставилась на мужчину с ребенком и не могла вымолвить ни слова.