Вадим Селин - Там, где живет мечта

– Саша! Как ты мог?! – ахнула Анна Сергеевна.

Он густо покраснел.

– Это правда? – строго спросил полицейский.

– Да… – тихо ответил поникший футболист.

– Ничего себе поворот! Позавчера ты помогал ловить преступников, а сегодня выясняется, что ты сам занимаешься хулиганством?

– Да какой я хулиган! – воскликнул Саша.

– А ты считаешь, что бить мячом по товару это шутки? Это, дорогой мой, правонарушение! Это Статья 20.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, называется она «мелкое хулиганство», а хулиганство преследуется по закону! Свои способности на футбольном поле надо показывать, а не на рынке! О чем ты думал, когда громил ее прилавок? Ты хочешь, чтобы я поставил тебя на учет в детскую комнату полиции? Ты о будущем своем подумал? – отчитывал его Михаил Семенович. Саша испуганно на него смотрел. – Думай всегда, прежде чем что-то совершить!

– Это правда?! – возмущенно тряхнув черными кудрями, спросила Анна Сергеевна. – Бил ты мячом по прилавку или не бил?! Быстро отвечай!

– Мы с пацанами шли по рынку и увидели, что… – тихо сказал Саша и запнулся. Видимо, после вчерашней ссоры ему было неловко произносить мое имя. – Мы увидели, что Шура торгует молоком… И я ударил мячом по бутылке…

– Зачем ты это сделал?! – вознегодовала Анна Сергеевна. – Я не понимаю, зачем?!

– Пацаны на «слабо» меня взяли! Меткость хотели проверить!

– Какое еще «слабо»?! – возмутился полицейский. – Ты что, ребенок, что ли? Зачем ты поддаешься на эти провокации? У тебя есть голова на плечах? Ты вообще думаешь, что ты делаешь? Как я уже сказал, твой поступок попадает под Статью 20.1 и влечет за собой наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи рублей или… – он выдержал паузу.

– Или?.. – у Саши испуганно расширились глаза, и он нервно сглотнул.

– …или административный арест на срок до пятнадцати суток с отбыванием его в спецприемнике МВД.

В кабинете воцарилось молчание.

У Саши нервно задергалась мышца на лице.

Михаил Семенович взял листок бумаги, ручку и пододвинул ко мне.

– Пиши.

– Что писать? – растерялась я.

– Если Шура напишет на тебя заявление, то мы заведем дело об административном правонарушении. – Полицейский пристально посмотрел на Сашу.

Саша сидел с округлившимися глазами и даже побледнел.

Анна Сергеевна с убитым лицом пристально смотрела на меня. Представляю, что она чувствует. Ее как обухом по голове ударила новость о том, что сына могут посадить в камеру на пятнадцать суток.

Признаться, мне тоже стало жутко. Если даже я испугалась, представляю, как страшно сейчас Саше.

– Шура, пиши, – ожила тетя Надя.

– Не буду я ничего писать, – сказала я и решительно отодвинула от себя бумагу. У футболиста в глазах вспыхнула надежда.

– Шура, пиши! Пиши, тебе говорят!

– Тетя Надя, пожалуйста, можно я сама решу? – стараясь сохранить терпение, сказала я. Честно говоря, она уже начала перебарщивать со своим вмешательством. – Не буду я писать никаких заявлений! Не хочу!

– Действительно, пусть Шура сама разберется, что ей делать, – поддержала меня мама.

– Я не буду писать.

– Ты уверена? – уточнил Михаил Семенович.

– Уверена, – твердо ответила я и встала со стула. – Мы с Сашей и так уже обо всем поговорили. Мам, пошли, нам пора в другой кабинет. До свидания, – попрощалась я, и мы с мамой вышли.

– А тем умникам, которые брали его на «слабо», передайте, что подстрекательство к совершению преступления тоже преследуется по Закону! – крикнул нам вслед полицейский.

За нами выскочила тетя Надя. Саша с Анной Сергеевной остались в кабинете.

Мама закрыла дверь. Но прежде чем она захлопнулась, я посмотрела на Сашу и увидела, что он смотрит на меня.

Не помню, как я давала дополнительные показания в другом кабинете, в голове был туман. Мы просидели со следователем полтора часа, а потом нас наконец отпустили, и мы вышли на улицу.

– Зорьку пора доить, мычит уже, наверно, – заспешила мама.

Я так переволновалась, что у меня даже коленки тряслись.

– Шура! – вдруг услышала я.

Обернулась и увидела Сашу.

– Ты спешишь?.. – смущенно спросил он.

– Да нет… – ответила я, хотя только что торопилась с мамой доить Зорьку. В его присутствии у меня путались мысли.

– Можно с тобой поговорить?

– Мам, ты иди, я сама приду.

– Ты уверена? – она неодобрительно посмотрела на Сашу.

– Да.

– Хорошо. – Мама оставила нас.

Парень нерешительно подошел ко мне.

Зачем он попросил меня остаться? Что ему нужно? Он ждал меня целых полтора часа!

– Шура… Спасибо тебе. Спасибо.

Я посмотрела на него и тяжело вздохнула.

Мы помолчали.

– После вчерашнего я был в таком потрясении… Даже на тренировку сегодня не пошел… Не мог поверить, что ты купила меня у Вики.

– Ты не так все… – хотела объяснить я, но он меня перебил:

– Пожалуйста, дай мне договорить. Я не мог поверить, что ты меня купила, но когда ты отказалась писать заявление… я как будто проснулся. Ты могла написать на меня заявление. Но ты этого не сделала… Ты выгородила меня и защитила от возможного ареста… Когда я вышел из кабинета, то у меня словно глаза раскрылись. Я осознал, что вчера неправильно все понял. Я подумал, что ты меня купила, но на самом деле все по-другому. Ты не купила меня. Ты отдала за меня самое ценное, что у тебя было.

– Да, дороже эскизов у меня ничего нет… Но я тоже не такая хорошая, как тебе кажется… Первый эскиз я отдала не ради встречи с тобой, а ради мести, я хотела пристыдить тебя за насмешки надо мной и, в свою очередь, заставить стыдиться.

Саша горько улыбнулся.

– Я сам в этом виноват. Если бы я не ударил по бутылке и не посмеялся над… Затеряевкой… Шур… – мягко проговорил он, – с первым эскизом все понятно. А второй?.. Его ты Вике за что отдала? Чтобы снова меня проучить или просто чтобы встретиться?.. – Саша заглянул мне в глаза.

– Чтобы встретиться, – ответила я и смущенно потупилась. – Чтобы тебя увидеть… Но все было сложнее… Ко мне пришла Вика. Я отдала ей эскиз. И в этот же самый момент позвонил ты и предложил встретиться! Я попыталась забрать у нее эскиз, но она не отдала. И воспользовалась им так, чтобы нас рассорить… Она разозлилась, что теперь мы можем встречаться без ее помощи… То есть… Да, вторым эскизом я купила встречу… Я просто хочу сказать, что вчера мне очень хотелось тебя видеть. Но я выбрала некрасивый способ для этого.

– А может, встретимся еще раз?.. – робко предложил Саша. – Только теперь по-настоящему, без эскизов. У меня на дне рождения.

Он смотрел на меня. Ветер развевал его задорные кудри.

Эмоциональные качели, на которых я качалась в последние дни, взлетели на вершину счастья. С плеч словно упала тяжелая плита. Сейчас я просто купалась в счастье.

И не знала, что случится на дне рожденья.

Если вчера я была расстроенная и подавленная, то сегодня пришла в школу радостная и внутренне торжествуя. Мы снова дружим с Сашей! Мы снова общаемся!

Весь день Вика искоса на меня поглядывала и была в недоумении – почему я такая счастливая, если мы с Сашей поссорились?

Я могла бы ей сказать: «А мы помирились!», но вчера мы с Сашей договорились об одной важной вещи: не общаться с Викой и ничего ей не рассказывать. Нужно держаться от нее подальше.

Так она и ходила до конца учебного дня, непонимающе на меня посматривая.

А на перемене перед последним уроком ей стало не до меня.

Была геометрия, ее вела классная. Ольга Юрьевна до сих пор была в восторге от победы Королевой.

– Вика, может, устроим в школе творческий вечер, посвященный твоим эскизам? – предложила она. – Я думаю, одноклассникам будет интересно узнать о твоих работах.

Одноклассники поддержали учительницу.

– Обязательно! Давайте устроим Вике такой вечер!

Вика же прямо растаяла от обилия внимания.

– Я буду очень рада провести творческий вечер.

– На какой день назначим встречу? – оживилась классная.

В этот момент в кабинет вошел какой-то мужчина в костюме. Сначала я не обратила на него внимания, а потом вгляделась в его лицо и обомлела. Это был Резников Антон Григорьевич, декан факультета дизайна! Тот самый председатель комиссии, который был на конкурсе в Досуговом центре!

– Добрый день. Виктория Королева здесь учится? – спросил он, оглядев класс поверх очков.

Одноклассники притихли.

Декан заметил Вику.

– А вот и ты. Ну, здравствуй!

Королева была в таком замешательстве, что даже сло́ва не могла произнести.

– Зачем же ты это сделала?.. – укоризненно покачал головой декан. – Как тебе не стыдно воровать чужие идеи и обманывать комиссию? Ты поступила очень некрасиво!

Одноклассники потрясенно переглядывались. Кажется, они поняли, в чем дело.

– Вика, может, объяснишь? – жестко проговорила классная.

Но Вика просто окаменела.

– Я… я… – она не находила слов.

– Твой диплом аннулируется, – сказал Антон Григорьевич. Затем взял пакет, с которым пришел, вынул из него диплом в красивой застекленной рамке и протянул мне: – Александра, пожалуйста, возьми. Твои идеи, которыми воспользовалась Виктория, замечательные. Мне очень жаль, что все так вышло. Ирина Леонидовна рассказала, какие махинации произошли на конкурсе. Поэтому мы отменяем победу Королевой и присуждаем ее тебе. Ждем тебя на нашем факультете.

Я растерянно взяла диплом.

– Ирина Леонидовна говорит, что у тебя скопилась целая папка готовых эскизов. Отдай их, пожалуйста, преподавательнице, а она передаст мне. Очень интересно взглянуть. Ну, до встречи на двух оставшихся экзаменах, – улыбнулся декан и, строго взглянув на Вику, вышел из кабинета.

Это было настолько невероятно, что весь класс пораженно молчал. К нам, в нашу школу, пришел настоящий декан из института! Это можно сравнить с тем, как если бы я копалась в огороде у себя в Затеряевке, повернулась бы и увидела за спиной какую-нибудь звезду телеэкрана, которая жизнерадостно пропалывает картошку.

– Так ты что, рисунки у Шуры украла? – наконец ожил Костя Самохин. – А Ольга Юрьевна еще в пример тебя ставит и творческий вечер собралась организовывать!

– Не ваше дело! – гаркнула Вика и подлетела к моей парте. – Это ты его сюда позвала, да?! Это ты все сделала?! – вне себя от бешенства кричала она.

Я взглянула на нее. Она пылала гневом и возмущением. Но еще я заметила другое. Я заметила, что Вика готова расплакаться… Ей на глаза наворачивались слезы.

И неожиданно мне стало так ее жаль!.. Так жаль мою бедную, несчастную подругу, которая совсем запуталась!

– Вика, ну хватит… Ну сколько же можно ругаться? Пожалуйста, Вика, давай это все прекратим… Ну неужели ты не видишь, что все идет не так? Неужели ты сама не понимаешь, почему это все происходит?

– Почему?! – рявкнула она.

– Ты украла чужую мечту. Мою мечту. И стремишься к тому, что тебе не нужно.

– Что за чушь!

– Я очень тебя прошу, займись прическами… Это твое!

– Без тебя разберусь, чем и когда мне заниматься! – как обычно закричала она.

И вдруг что-то случилось.

С ненавистью глядя на меня, Вика резко осеклась. Ее будто что-то отпустило внутри. Сейчас, в эту секунду, она словно сдалась и перестала бороться. Бороться за то, что ей не нужно.

У нее безвольно опустились плечи. Лицо расслабилось.

Она посмотрела на меня блестящими от слез зелеными глазами, медленно развернулась и направилась к своей парте.

Больше она ко мне не подходила.

После школы я пришла в ателье.

На рабочем столе лежало сложенное платье вишневого цвета. Я развернула его и восторженно ахнула:

– Какая красота!

– Снизу отошла оборка, нужно ее подшить, – пояснила Лиза. – Платье заберут сегодня вечером. Женщина на день рождения идет.

«На день рождения!» – вздрогнула я.

Только сейчас поняла, что мне не в чем идти к Саше на день рождения! Можно пойти разве что в заношенной блузке и старой юбке, которые постоянно надеваю на все торжества.

У меня испортилось настроение.

Я села подшивать чужое платье, но мыслями была от него далека, думала, что надеть мне.

– Я подшила, – сказала я и протянула Лизе платье. – Что дальше?

– Сзади на полке, посмотри.

Я увидела мужские джинсы, весеннюю ветровку и… еще одно платье.

– Женщина сильно похудела и попросила ушить платье, – объяснила хозяйка мастерской.

Настроение испортилось еще больше. Снова платье!

…Я ушивала наряд, играло радио, ателье было наполнено тихими мелодиями – вроде бы все как всегда, но ощущалось какое-то напряжение. И исходило оно от меня.

– У тебя все нормально? – спросила Лиза, подняв на меня глаза от швейной машинки.