– Научишь, Санек? – с надеждой спросил Коля. Вся недоброжелательность мгновенно испарилась.

– Да запросто!

Роман Петрович довольно наблюдал за происходящим.

– Сань, принес? – спросил он и кивнул на пакет, который лежал на скамейке.

– А, точно! Сейчас! – Саша взял пакет и вынул из него фотоальбом. – Здесь разные фотки из моей футбольной жизни… – сказал он и протянул альбом Коле.

– Круто, покажи!

– И мне дайте посмотреть!

– И я хочу!

Школьные футболисты кучей столпились вокруг Коли, а вот девчонки остались «за бортом».

– Эй, вы, отойдите! – возмутилась Вика. – Нам тоже интересно! Дайте нам пройти!

Активно работая локтями, девчонки взяли мальчишек штурмом и просочились поближе к фотоальбому, а я постеснялась всех расталкивать и поэтому осталась с самого края.

Но мне тоже было интересно увидеть фотографии, и я стала думать, как это осуществить.

И вот пришла идея.

Нужно подпрыгнуть! Может, хоть так я что-нибудь увижу?

И я подпрыгнула. Но у меня ничего не вышло. Спины и затылки все закрывали.

– Ничего себе! – послышался изумленный Колин голос из глубины толпы. – Это фотошоп?

– Нет. Я правда ездил в Бразилию на мастер-класс к этому футболисту. Нас от Клуба посылали.

– Ну а это точно фотошоп!

– Да нет же! Я ездил на Кубок мира, – сказал Саша. И иронично добавил: – Правда, не играть, а смотреть. Эта фотография с Кубком особенно мне дорога. Она моя самая любимая и самая ценная.

«Да что же там такое?!» – сгорая от любопытства, подумала я и подпрыгнула еще раз, повыше, и наконец у меня получилось зацепить взглядом фотоальбом. За ту долю секунды, что висела в воздухе, я успела увидеть, что на фотографии Саша стоял возле красивого постамента, на котором величественно возвышался золотой Кубок мира по футболу в виде двух человеческих фигур, поддерживающих на поднятых руках земной шар, а внизу, у основания Кубка, отлитыми в золоте буквами было написано «FIFA World Cup».

Довольная своим прыжком, я приземлилась и внезапно услышала голос:

– Слушай, да зачем ты прыгаешь? Братан, дай ей альбом, пусть посмотрит, ей ничего не видно.

Сначала я ничего не поняла. Но потом плотное кольцо одноклассников расступилось, и в конце этого «тоннеля» увидела Колю с фотоальбомом и Сашу, который стоит и доброжелательно на меня смотрит.

Не хватало только красной ковровой дорожки, постеленной от меня к ним.

Значит, это он ко мне обратился!

Я почувствовала, что от смущения пылают щеки.

Саша взял фотоальбом и протянул мне:

– Держи.

Если бы взглядом можно было выстрелить, то я была бы многократно расстреляна взглядами девчонок.

И особенно меня «расстреливала» Вика – настоящей автоматной очередью. Она просто онемела от происходящего и смотрела на меня так, как будто стояла у кассы магазина и спокойно за что-то расплачивалась, но тут подлетела я и выхватила у нее из рук кошелек, в котором лежала вся зарплата.

– Да не стесняйся, бери! – приветливо повторил Саша.

Я захотела протянуть руку к фотоальбому, но не смогла. От переживаний забыла, как двигать руками. Но через несколько секунд все-таки вспомнила и подняла страшно дрожащую ладонь.

– Спасибо, – пролепетала я.

Затем взяла у него фотоальбом. И в тот момент, когда притягивала его к себе, произошло страшное. То, что я помню до сих пор.

Фотоальбом выскользнул из моей дрожащей руки и грохнулся на землю. Из него выпали фотографии и веером рассыпались по пыльному разбитому асфальту.

Я чуть в обморок не упала рядом с фотоальбомом.

– Ужас! – воскликнула Вика.

– Ой, – спохватилась я и наклонилась, чтобы подобрать фотографии. И в этот момент произошло еще более страшное. Из-за сильного волнения меня качнуло в сторону, и я со всего размаху наступила кедом на фотографию, где Саша был изображен возле Кубка мира. На ту самую фотографию, про которую он сказал, что это его любимая!

– Ой, простите! – Я резко отдернула ногу и увидела, что на снимке четко отпечатался пыльный след моего кеда.

Это увидели все. Кубок мира с отпечатанной подошвой.

Саша потрясенно смотрел на фотографию.

Затем его ошарашенный взгляд переместился на меня.

Я смотрела на него и не знала, что сказать. Слова застряли в горле.

Он растерянно моргнул.

И тут мои нервы не выдержали. Я сунула ему в руки фотоальбом и рванула в спортзал, в раздевалку.

– Да-а! Отличилась Доярка! Молодец! – крикнула Вика мне вслед.

Я влетела в раздевалку, едва не поскользнувшись на плитке. В висках стучали молоточки, сердце колотилось, мне было жарко, душно, не хватало воздуха.

Какой кошмар! Какой позор! Что я сделала?! Что я натворила?!

Я была готова провалиться сквозь землю от стыда.

Под порывом чувств схватила свою старенькую потрепанную сумку, выбежала из школы через запасный выход и со всех ног помчалась домой.


Я сидела на полянке на бревне и пасла Зорьку, которая, щурясь от удовольствия, жевала молодую травку. Родители были на работе. Ярко светило щедрое майское солнце, в траве расцветали малюсенькие белые цветочки, щебетали птицы. Какая красивая весна! А скоро уже и лето, выпускные экзамены… Но сейчас мысли были не об экзаменах. Я мучилась и не знала, куда деться от стыда. В голове сто раз прокручивался момент, когда из рук выпадает фотоальбом и я наступаю кедами на самую любимую Сашину фотографию, и с каждым воспоминанием, раз за разом, мне становилось все хуже и хуже. Еще и Вика подлила масла в огонь – на весь школьный двор сказала «Ужас!». Я и без ее комментария знаю, что ужас.

Меня всю прямо трясло от стыда.

– Ну как это могло случиться?.. – простонала я. – Как?! Как я могла выронить альбом? Как могла наступить на его фотографию?

– Му-у! – ответила Зорька. Кажется, она тоже не знала, как это могло произойти.

Но помимо чувства стыда, во мне было еще какое-то чувство, которое поначалу я не могла понять. Со мной как будто произошло что-то важное, но что – я не знала. Да, уронила фотоальбом. Да, мне стыдно. Но в этом нет никакой катастрофы. Почему же тогда я так сильно переживаю? Что со мной произошло? Почему места себе не нахожу?

Я постаралась успокоиться и во всем разобраться. Я чувствую, что случилось что-то серьезное. Но в какой именно момент оно случилось? И когда? Неделю назад? Вчера? Сегодня? Когда?! Такое ощущение, что я как-то изменилась! Но как? И почему?

Я принялась отматывать «пленку» событий назад, чтобы ясно определить, когда и почему изменилась.

Как я чувствовала себя неделю назад? Да нормально. Неделю назад все было как обычно. Вчера тоже. Хотя, нет, вчера мы поссорились с Викой. Но это не то. Это другое. Конечно, эта ситуация наложила на меня отпечаток, но я не изменилась.

Хорошо, если не вчера, то когда я изменилась? Может, сегодня? Так… Уже тепло… Сегодня на первом уроке все было как всегда. И на втором, и на третьем, и на четвертом, и на пятом. А вот на шестом…

И вдруг я поняла. Я изменилась в тот момент, когда впервые увидела Сашу! Сегодня произошло то, чего не было со мной еще ни разу! Всю жизнь, все шестнадцать лет, меня окружают люди. За все годы, с рождения и до сегодняшнего дня, я видела тысячи человек, но почему-то, когда увидела Сашу, то испытала что-то необычное, такое, чего не испытывала еще никогда при взгляде на все эти тысячи, а может, и миллионы людей, что проходили мимо меня. С самого первого взгляда он занял все мои мысли. Едва я его увидела, когда он подошел к спортивной площадке, в меня ворвался вихрь, ураган необычных эмоций, и этот ураган до сих пор во мне бушевал, и вместо того чтобы успокоиться, он разрастался все больше и больше и сметал все на своем пути.

Получается, я изменилась из-за этих приятных чувств, которые вызвал во мне Саша.

Он приковал все мое внимание и мысли.

«Странно, но почему именно он? – удивилась я. – Я что, ни разу в жизни не видела парней?»

Видела. Сотни. Тысячи парней. Но почему-то только при взгляде на Сашу в моем сердце стало тепло.

Саша был симпатичным, но меня притягивала не внешняя красота, а что-то другое. Саша человек, который сияет снаружи и изнутри, и почему-то мне кажется, что это сияние предназначается только мне, что это только мой человек! К тому же у нас даже одинаковые имена – он Александр, а я Александра!

«Ага, твой человек… – критически подумала я. – Какой он твой? Не слишком ли ты высокого о себе мнения?»

Я вспомнила, что на Сашу обратила внимание не одна я, а все девчонки. Значит, он понравился не только мне, но каждой из них…

Это остудило мой пыл.

Стало понятно, что в своей реакции на Сашу я далеко не оригинальна. Возможно, не только я считаю, что Саша мой, но и каждая девчонка нашего класса считает, что Саша ее.

«Интересно, а я ему понравилась? Наверное, нет… Я истоптала его фотографии… Наверно, он подумал – что за странная девчонка? Попрыгала по моим фоткам и убежала! Я точно ему не понравилась! Ой, о чем я вообще думаю? – попыталась я привести себя в чувство. – Откуда во мне эти мысли? С какой это стати я должна ему нравиться? Шура, очнись! Он даже имени твоего не знает! Но зато уже знает твое прозвище – Доярка! Забудь о нем! Забудь! Переключи свои мысли на что-то более полезное!»

Но я не хотела переключаться. Мне нравилось думать о Саше.

Эти чувства были для меня новыми, необычными, и я не знала, что с ними делать. Я еще никогда не думала о дружбе с парнем, о том, что мне кто-то нравится, о том, понравилась ли я… Не представляла, что в голове может происходить что-то подобное! И не только в голове. Но еще и в сердце…

Я смотрела на белые цветочки, которые расцветали в зеленой траве, и мне казалось, что в душе расцветают точно такие же цветы.

«Как бы я хотела, чтобы Саша пригласил меня на свидание!» – неожиданно подумалось мне.

Я понимала, что это фантастическая, нереальная мысль, но ничего не могла с собой поделать и продолжала развивать эту фантазию. Вот я иду к Саше на свидание, мы гуляем, неспешно о чем-то болтаем, смотрим друг на друга, улыбаемся… Я смотрю на его задорные кудри, черные глаза…

«Интересно, а что я надела бы к нему на свидание?» – озадачилась я и стала перебирать в памяти весь свой нехитрый гардероб.

Чем больше его перебирала, тем яснее становилось, что в нем нет ничего достойного.

Но это обстоятельство ничуть меня не смутило.

Свидание с ним это фантастика, а если это фантастика, значит, я могу надеть на себя любой, даже самый фантастический наряд!

И я стала придумывать, в чем бы пошла на встречу с футболистом.

Наверное, если бы Саша пригласил меня на свидание, я надела бы какой-нибудь легкий летний сарафан. Он обязательно был бы таким же ярким и красивым, как эта полянка. Глядя на него, должно возникать ощущение счастья, лета и тепла.

И неожиданно меня озарило. Если я хочу такой же сарафан, как эта полянка, значит, он должен быть копией этой полянки! Легкий, зеленый, с рисунком маленьких белых цветочков – таких, на которые я сейчас смотрю и которые с удовольствием жует Зорька! Это будет по-настоящему летний сарафан!

Я начала стремительно сочинять будущую модель. Фантазия просто кипела! Я не могла усидеть, поднялась с бревна и стала ходить по полянке.

С каждой секундой летний сарафан придумывался все ярче, четче, вырисовывалась не просто общая идея, а подробные детали, – это был бы сарафан макси, до пола, с широкими бретелями, свободного покроя, – и к тому времени, как Зорька наелась, мысленный эскиз был готов.

Мысленно находясь где-то не здесь, я взяла прутик и погнала Зорьку домой. Привязала ее к стойлу, выбежала из коровника, влетела в комнату, бросилась к письменному столу и на несколько часов провалилась в свою фантазию. Я брала то один карандаш, то другой, то стирала что-то ластиком, то обводила контуры, то мучилась в размышлениях, то радовалась, когда приходила нужная идея. Через какое-то время на бумагу выплеснулись все мысли относительно этого сарафана, и я почувствовала приятное истощение. Сделав последние штрихи и отложив карандаш, устало откинулась на спинку стула.

Все. Эскиз сарафана, в котором я пошла бы к Саше на свидание, готов.

Я была счастлива.

И меня даже не пугало то, что это свидание я себе придумала.


На следующий день была суббота. В школе выходной, но зато по субботам занятия в кружке. Впервые за два года я шла на кружок одна, без Вики. Мы всегда встречались возле газетного киоска, садились в автобус или шли пешком до Досугового центра, но сегодня я села в автобус одна. Раньше по пути мы постоянно о чем-то болтали, а сегодня в автобусе я по привычке захотела что-то сказать, открыла рот и замерла с раскрытым ртом, потому что вспомнила, что разговаривать не с кем. Я еду одна.

Мне было грустно. Очень жаль, что так все сложилось.