Нора Робертс - Танец ее мечты

Удовлетворившись результатом, она прошла в спальню. Там, на кровати, лежала одежда, купленная для нее Шантел. Мадди развернула записку, написанную ее решительным почерком.

«Мадди, после утомительных поисков и раздумий я выбрала для тебя этот наряд. Это мой подарок тебе на день рождения, который будет через месяц. Надень его сегодня для своего Рида. А лучше носи его для себя. Тебе покажется, что это не твой цвет, но не спеши с выводом и поверь моему вкусу. Ты знаешь, как я тебя люблю. Ну, ни пуха ни пера.

Твоя Шантел».

Прикусив губку, Мадди рассматривала подарок Шантел. Широкие шелковые брюки дерзкого ярко-розового цвета. Это именно тот цвет, которого Мадди избегала из-за своих волос. Она с сомнением посмотрела на брюки, но не удержалась и погладила тонкий шелк. Рядом лежал маленький, также шелковый, топ цвета нефрита. Вместе они составляли броский контраст, так обожаемый самой Мадди. С улыбкой Мадди приподняла топ за тонкие бретельки. Но развернув притаившийся под ним пакет, ахнула от восторга.

Перед ней оказался жакет свободного покроя, тоже из скользящего шелка, вышитый тысячами разноцветных бисеринок, образующих яркую и пеструю палитру красок. Стоило повернуть его, и он вспыхивал новым узором. На первый взгляд ей, привыкшей одеваться просто и незамысловато, весь наряд, особенно жакет, показался слишком изысканным и экстравагантным, но этот изменчивый цвет и узор ее пленил.

— Отлично, — вслух сказала она. — Вот теперь мы готовы.

Рид с досадой ворчал на себя, из-за того что не находил себе места, в который раз принимаясь мерить шагами свою тихую просторную квартиру.

Просто нелепо, что он так нервничает в ожидании женщины. Пусть даже этой женщиной была Мадди. Нет, поправил он себя, тем более что эта женщина — Мадди.

Они и раньше проводили вместе вечера. Но сегодня все было по-другому. В надежде немного отвлечься он включил стереосистему.

Всю неделю он нарочно не виделся с Мадди, надеясь убедить себя, что вполне может обойтись и без нее. Кажется, в четверг он перестал считать, сколько раз брал трубку и, набрав несколько цифр ее номера, сразу же клал обратно.

Они просто поговорят, напомнил он себе. Ведь нужно же наконец выяснить, чего ожидает от этих отношений каждый из них, договориться о каких-то условиях, определить границы. Лично он хочет от нее физической близости. Будь хоть с собой честным, укорил он себя, ты ее не просто хочешь, а жаждешь! И поразился, когда по его телу пробежала дрожь желания.

Они вполне могут быть любовниками и при этом оставаться друзьями. Именно это им и нужно понять, пока не поздно. Когда она придет, они сядут и спокойно поговорят, как и подобает людям взрослым и серьезным. Они прекрасно поймут друг друга, и дальше все пойдет мирно и спокойно. И никому не будет больно или обидно.

Нет, ей точно будет больно. Потирая ноющий затылок, Рид поражался, почему он так в этом уверен. Он вспомнил их последний разговор, ее глаза, полные слез. Она походила на раненого, но храброго зверька.

Сколько раз он твердил себе, что сегодняшний разговор должен стать их последним объяснением, после которого они расстанутся, пока не стало слишком поздно. И каждый раз приходил к заключению, что из этого ничего не получится, что его ужасает одна мысль, что больше он никогда ее не увидит.

С другой стороны, это просто невыносимо! Как он может руководить работой компании, когда целыми днями только и думает, как сделать ее своей любовницей, но избежать ненавистного брака, в котором она, оказывается, видит естественный и счастливый союз двух любящих сердец! Следовательно, единственный способ разрешить дилемму — это спокойно, здраво и всесторонне обсудить ее и выработать взаимовыгодные условия игры. Именно так!

Он опять заметался от двери к окну и обратно, потом взглянул на часы. Она опаздывала. С ума сойдешь, пока дождешься!

Ну что в ней особенного? Если разобраться, то не такая уж она красавица. В ней нет этого блеска, шика, холодной самоуверенности, безукоризненных манер, которые всегда привлекали его в женщинах. И, несмотря на это, она почти превратила его в своего безвольного, отупевшего раба. Да, да, раба! И чтобы он с этим смирился? Никогда! Ради собственного достоинства он просто обязан вырваться из ее власти, восстановить попранное самолюбие и продолжать жить независимо и свободно, как и до встречи с ней…

Да где же она, черт ее возьми!

И тут раздался стук в дверь. Рид постоял, стараясь успокоиться. Нечего бросаться к двери в таком разобранном состоянии. Если решил вести себя спокойно и рассудительно, так и не отступай. Неторопливо подойдя к двери, он открыл ее… и все его здравые построения как водой смыло.

Разве не он только что сказал себе, что не такая уж она красавица? Как он мог так сильно ошибаться? Он сказал, что в ней нет блеска, но вот — она стоит перед ним, сверкающая, сияющая, ошеломляющая своей свежестью и радостью, и прелестнее, обворожительнее нет никого на свете!

— Привет! Как поживаешь? — Она улыбнулась и поцеловала его в щеку, искусно скрывая волнение.

— Прекрасно.

От нее веяло духами, запах которых преследовал его всю неделю, хотя его злило, что он восторгается тем, что можно приобрести в любом парфюмерном магазине.

— Ты сказал, что хочешь меня видеть в субботу вечером, правильно? — неуверенно спросила Мадди.

— Да.

— Тогда, может, впустишь меня? — В глазах ее заплясали смешинки, и он смутился.

— Да, да, конечно. Извини.

Закрывая дверь, он подумал, не совершает ли самую большую ошибку в своей жизни.

— Ты потрясающе выглядишь. И совершенно другая.

— Ты находишь? — Она с улыбкой исполнила грациозный пируэт. — Ко мне на пару дней приезжала моя сестра и подарила мне этот костюм. — Она снова покружилась перед ним. — Здорово, правда?

— Да. Ты такая красавица!

— Это костюм такой красивый, — засмеялась она. — А ты ни разу не появился на репетиции.

— Да. — Он не стал объяснять почему. — Выпьешь что-нибудь?

— Немного белого вина. — Как всегда, она подошла к окну, чтобы посмотреть на город. — Спектакль складывается прекрасно, Рид, просто замечательно.

— С удовольствием сообщу об этом нашим бухгалтерам.

Его сухой тон вызвал у нее смех.

— Да ведь ты в любом случае не проиграешь. Если спектакль пройдет успешно, ты заработаешь хорошие деньги на сборах. А если мы провалимся, ты спишешь расходы за счет налоговых льгот. Но спектакль уже живет, Рид. — Она взяла протянутый бокал. — С каждым разом, когда я выхожу на сцену в роли Мэри, он становится все более цельным, в нем действуют настоящие люди, кипят страсти, все как в жизни. Я жить не могу без этого волнения, трепета!

Трепет и волнение! Именно его избегал Рид всеми силами.

— И ты получаешь его от игры? Тебе этого достаточно?

Она опустила голову, затем перевела взгляд за окно, на город.

— Если бы я была одинокой, без каких-либо надежд на что-то большее, я была бы счастлива. Когда я на сцене… Когда я выхожу на сцену и вижу полный зал людей, которые ждут меня… Рид, я не знаю, как это объяснить!

— А ты попытайся. — Он смотрел на нее, на сияющие огни города за ее спиной. — Мне хочется понять.

Она провела руками по волосам, так старательно причесанным.

— Я сразу чувствую отклик зала. И чувствую их любовь. И я могу отплатить им своей любовью, танцами, пением. Наверное, нескромно говорить, что я создана для этого. Но так оно и есть, это действительно так.

— И ты считаешь себя счастливой, потому что тебя любит публика, все эти неизвестные и незнакомые тебе люди?

Она внимательно посмотрела на него, чувствуя, что он ее не понимает. Но ведь он не артист, как он может это понять!

— Считала бы, если бы кроме этого ничего не ждала от жизни.

— И тебе не нужно ничего постоянного, ни человека, ни вещей, ни дома.

— Я этого не говорила. — Не сводя с него взгляда, она медленно покачала головой. — Я только хотела сказать, что всегда умела приспособиться к обстоятельствам. Успех у зрителя помогает забыть обо всем, чего тебе не хватает в жизни, понимаешь, Рид? Ну, разумеется, только в том случае, если всю себя отдаешь работе. Мне кажется, твоя работа тоже дает тебе эту возможность.

— Да. И я уже говорил тебе, что у меня нет ни времени, ни желания поддерживать длительные отношения.

— Да, говорил.

— Я серьезно, Мадди. — Он снова выпил, потому что ему трудно было говорить. Почему, хотя он старается быть с ней честным, ему кажется, что он лжет? — Мы попытались поддерживать те отношения, которые предложила ты. А именно дружеские.

У нее похолодели пальцы. Она поставила бокал и сжала их, чтобы согреть.

— И у нас это получилось.

— Но я-то хочу большего. — Он погладил ее по голове и привлек к себе. — Но если я это получу, то потом тебе будет больно.

Он прав, подумала она и заставила себя не думать об этом.

— Я сама за себя отвечаю, Рид. Включая и свои чувства. Я тоже хочу большего. Что бы ни произошло, это был мой выбор.

— Какой выбор? — вдруг спросил он. — Какой выбор, Мадди? Не настало ли время признать, что все это время между нами не было подлинной близости? Я хотел расстаться с тобой. Вот каким был мой выбор. А вместо этого невольно все больше тянулся к тебе. — Он положил руки ей на плечи и медленно стянул с нее жакет. Он с шелестом упал на пол. — Ты меня совсем не знаешь, — пробормотал он, ощутив нервную дрожь, которая передалась ей. — Не знаешь, что таится у меня внутри. А там много такого, что ты не одобрила бы, чего ты даже понять не сможешь. Будь ты умнее, ты бы сейчас убежала от меня.

— Значит, не такая уж я умная.

— Это не важно. — Он крепко сжал ее плечи. — Потому что я уже не отпущу тебя. Ты возненавидишь меня раньше, чем это закончится. — А сам он уже жалел о том, что должно было произойти.

— Не так-то легко вызвать у меня ненависть, Рид. — Желая успокоить его, снять нервное напряжение, она ласково погладила его по щеке. — Верь мне, хотя бы немного.

— Вера не имеет к этому никакого отношения. — В его глазах промелькнуло что-то непонятное, волнующее и тут же исчезло. — Абсолютно никакого. Я хочу тебя, и эта жажда терзает меня уже давно, все эти недели. Но это все, что я к тебе чувствую.

Вот она, боль, пришла-таки! Однако Мадди не поддалась ей.

— Если бы это было правдой, ты не сопротивлялся бы так сильно своему желанию.

— Я перестал сопротивляться. — Он наклонился, коснулся ее губ. — Сегодня ты останешься у меня.

— Да, я останусь. — Она взяла его лицо в обе ладони, чтобы он успокоился, расслабился. — Но потому, что я сама этого хочу.

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в ладонь. Эта нежность была единственным, что он мог ей обещать.

— Идем со мной.

Мадди шла за ним, послушная своему сердцу.

Спальня освещалась только падавшим из коридора светом. Все остальное тонуло в таинственном сумраке. Рид оставил стереосистему включенной, только звук убавил, и, когда они вошли в спальню и обнялись, сюда доносились лишь слабые отголоски музыки.

Она давно мечтала увидеть в его глазах нескрываемое желание. Снова потянувшись к его губам, она невольно улыбнулась.

— Ты совершаешь ошибку, — заговорил он.

— Тсс! — Она провела губами по его рту. — Рассуждать будем потом. А сейчас… Меня всегда тянуло к тебе, с нашей самой первой встречи. — Не отрывая от него взгляда, она расстегивала ему пуговки на рубашке. — Я все думала, какой ты. — Стянув с него рубашку, она провела руками по широкой мускулистой груди, почувствовала, как он скован, и стала ласково поглаживать его, снимая напряжение. — По ночам я лежала без сна и мечтала, когда же мы будем вместе, вот как сейчас. — Она нежно гладила его плечи и руки. — Я не боюсь тебя, Рид, не боюсь своих чувств.

— А стоило бы.

Она немного отклонилась и с вызовом спросила:

— Интересно знать, почему?

Он больше не мог сдерживаться и со стоном жадно впился в ее рот. Он гладил ее поверх шелкового костюма, пока ее не стала бить дрожь. От страха или от предвкушения? Кто знает! Но она сама крепко прижимала его к себе и отвечала на поцелуй с не меньшим жаром.

Когда-то он в шутку подумал, не ведьма ли она. Сейчас, когда она с силой льнула к нему, гибкая и страстная под его горячими руками, эта мысль снова мелькнула у него в голове. Он не узнавал ее прежнюю, беспечную и бесхитростную. Во вкрадчивых изгибах тела ему чудилась коварная властность Евы, уже искушенной Змеем.

Желание становилось невыносимым, жгло и терзало его, толкало не медлить, овладеть ею сейчас, сию минуту…