Анна Антонова - Танец мечты

– Конечно, – вдруг ехидно заметила она. – Куда тебе, ты же была всецело поглощена рассматриванием таинственного незнакомца!

– Какого еще незнакомца? – в первый момент не сообразила я. – А, ты про парня этого? Да я тут же про него забыла, даже не сразу поняла, о ком ты говоришь! – стала слишком горячо оправдываться я.

– А я думала – все, Ира влюбилась!

– Тише ты!

Я в панике оглянулась, проверяя, не слушает ли нас кто-нибудь из одноклассников, а потом тихо заверила ее:

– Ни в кого я не влюбилась!

Ленка иронично посмотрела на меня, но спросила только:

– Так идешь сегодня на хор?

– Иду, конечно, – обреченно вздохнула я. – Куда ж я денусь?

После уроков мы вновь собрались в актовом зале во вчерашнем составе. Преподавательница, представившаяся Евгенией Петровной, сказала:

– Для начала я разделю вас на голоса. Как вам, наверное, уже известно из уроков музыки или занятий в музыкальной школе, в хоре несколько голосов, различающихся по высоте. В нашем случае, думаю, уместно деление на три голоса: первое сопрано – высокие голоса, второе сопрано – средние по высоте и низкие – альты.

Быстренько раскидав девчонок по первым и вторым голосам, она остановила взгляд на нас с Ленкой:

– А вы, девочки, будете петь третьим голосом. И юноша к вам присоединится. Кстати, как вас зовут, молодой человек?

– Иван, – солидно представился парень.

– Наши имена ее не интересуют, – тихо поделилась я с Ленкой.

– Конечно, – философски отозвалась она. – Запомни тут столько девчонок одновременно! А «юноша», – передразнила она, – один, с ним гораздо проще.

– Почему нас в третий голос определили? – поинтересовалась я у нее.

Она пожала плечами, и я догадалась самостоятельно: у Ленки на самом деле альт, красивый низкий голос – я слышала, как она поет под гитару, получалось у нее очень круто. С юношей Иваном тоже понятно – куда ж его еще девать, если ни тенора, ни баритона, ни баса в нашем хоре нет и не предвидится. А вот меня к ним засунули по банальной причине – чтобы я не портила звучание остальных, более высоких голосов! Среди низких затеряться проще… Так, стоп. С подобными мыслями лучше даже и не начинать заниматься. Раз решила и пришла, чего теперь ныть. Вдруг со временем что-нибудь получится.

– Распевка! – объявила хоровичка. – Строимся по голосам!

И началось – знакомые и надоевшие еще по музыкалке «а-а-а», «ми-ми-ми», «ля-ля-ля» и тому подобное. Правда, вскоре распевка закончилась, и мы начали разучивать первую песню.

– Русская народная песня «В темном лесе», – выбрала Евгения Петровна и незамедлительно исполнила нам эту композицию.

Сюжет песни поражал воображение: некая девушка посеяла «лен-конопель» почему-то «в темном лесе», он вырос, и повадился его клевать воробей, которому девица ощипала перья, чтобы он этого не делал.

По мере прослушивания мы начали хихикать, а под конец юноша Иван спросил:

– Может, не стоит нам это произведение исполнять? Наверняка же концерты будут, мероприятия всякие, а тут мы со своей коноплей!

– Как вам не стыдно? – возмутилась Евгения. – Это русская народная песня, текст сохранялся на протяжении веков!

– Мое дело – предупредить, – вздохнул Иван.

И мы начали разучивать «лен-конопель». Слова оказались легкими – одни повторы, – поэтому мы их быстро запомнили. Евгения показывала партии по голосам, до нас очередь обещала дойти не скоро, и можно было пока расслабиться, благо мы стояли в последнем ряду.

– Давайте знакомиться, – шепотом предложил юноша Иван.

Поскольку его имя было нам известно, мы с Ленкой представились.

– Вы из какого класса? – продолжал расспросы он.

Ленка молчала, и мне пришлось ответить за нас обеих:

– 10-й «Б».

– Правда? – удивился он. – А я из 10-го «А», но вас раньше не видел.

Ленка по-прежнему молчала, и я опять ответила сама:

– Мы тебя тоже. Ты новенький?

– Да нет, просто я раньше в «В»-классе учился, а после девятого классы переформировали, и я в «А» попал.

Я кивнула – представители «В», «Г» или, боже упаси, «Д»-классов в параллели совершенно не котировались, поэтому до десятого мы их и не замечали. Однако странно – он стремительно поумнел после перехода в элитный «А» или оказался в «В» по недоразумению? В хор мог пойти или законченный ботаник, или очень уверенный в себе парень, которому плевать на то, что о нем подумают. Под первое определение наш новый знакомый явно не подходил, а вот второе… Второй вариант был ближе к истине, но кто знает, что там скрывается за сногсшибательной внешностью – может, глубоко закомплексованная личность, борющаяся таким образом с неуверенностью в себе?..

– Третий голос, хватит шушукаться! – повысила голос Евгения Петровна. – Слушайте свою партию!

Дома мама меня обрадовала:

– Мы сегодня с папой в «Ашан» заезжали, а там была распродажа коньков! Я тебе купила! Всего двести рублей, представляешь!

– Представляю, – кивнула я, почему-то не ощущая никакой радости.

Только коньков мне не хватает для полного счастья! Я неожиданно почувствовала такую усталость, что мне захотелось закрыться в своей комнате и упасть лицом в подушку. Вдруг я окажусь бездарной во всем и мои старания найти себя напрасны? Ведь искать можно очень долго и бесконечно пробовать – то лепку, то рисование, то художественную гимнастику, то мыловарение или валяние из шерсти…

Как, интересно, мама себе представляет мой выезд на коньках, которых я раньше даже вблизи не видела?

– Померяй, – словно прочитав мои мысли, предложила она, вытряхивая из пакета ослепительно-белые коньки.

– Какие красивые! – восхищенно уставилась я и тут же расстроилась: – А если мне не подойдут?

– Померяй, – повторила мама. – Их же с теплым носком надо носить.

Я осторожно всунула ногу в шаткий ботинок и осторожно выпрямилась:

– Вроде ничего…

– Палец упирается?

Я неуверенно пошевелила пальцами:

– Нет.

– Ну и хорошо, место для носка останется. Тогда собирайся и иди! – предложила моя импульсивная мама.

– Что, прямо сейчас? – испугалась я. – Я вообще-то только из школы. Даже не обедала, устала, еще на хор ходила…

Я запнулась, поняв, что проболталась, но маме этого хватило.

– Хор? – удивилась она. – А как же танцы? Не многовато тебе нагрузки? Уроки-то будешь успевать делать?

– Да, – ухватилась я за эту мысль. – Уроки еще надо делать! Коньки явно лишние!

– Коньки – это спорт, – отрезала мама.

– Спортом я на танцах занимаюсь, – угрюмо заметила я.

– В пыльном зале? – парировала она. – Совсем гулять перестала, на свежем воздухе не бываешь! Только в школу да из школы…

– С танцев на танцы, – подхватила я.

– Вот-вот.

– Мам, но я же кататься не умею, – заныла я, заметив ее решительный настрой.

– Все когда-то не умели, – философски заметила она. – Но как-то научились же.

– Они маленькими учились! – возмутилась я. – А тут приду я, здоровая дура, и буду на бортике висеть, людей смешить!

– У тебя гипертрофированное самомнение, – насмешливо заметила мама. – Тебе почему-то кажется, что всех в первую очередь интересует твоя персона. А люди в основном заняты собой и обращают очень мало внимания на окружающих!

– А мне кажется, что смотрят только на меня, – упрямо повторила я и про себя добавила: «Особенно когда что-нибудь не получается».

– Подумай об этом иначе, – посоветовала мама. – Ты сама много внимания обращаешь на других?

Я вынуждена была признать:

– Нет. Я думаю о себе: как я выгляжу да что обо мне подумают…

– На этом вообще зацикливаться не стоит! На всех не угодишь и под всех не подстроишься.

– Ладно, уговорила, – проворчала я. – Схожу на каток, только вечером, когда народу поменьше будет.

В конце концов, что я теряю? Юноша Иван не постеснялся на хор прийти, а я боюсь отправиться на каток, где явно не встретишь суперпрофессионалов. Ладно, была не была.

Расправившись с уроками на удивление рано, я оделась «легко, но тепло», по маминому определению, положила коньки в старый рюкзак – пакет, в котором их принесли из магазина, оказался прорезан лезвиями – и с тяжелым сердцем отправилась на каток. Надо было хотя бы Ленку позвать для компании, а то одной как-то совсем грустно. Но теперь поздно возвращаться, к тому же я не удосужилась выяснить, имеются ли у подружки коньки и умеет ли она на них кататься. Впрочем, Ленка у нас талант, а талант талантлив во всем, так что наверняка умеет, и хорошо. Лучше мне пока без нее – чтобы не слишком убого смотреться на ее фоне.

Зайдя в калитку ограждения, я проследовала к домику, где над дверью висела вывеска «Раздевалка». Внутри оказалось теплое уютное помещение: в противоположной от входа стороне располагался буфет, посередине – прокат коньков и, собственно, раздевалка – несколько лавок и шкафчиков.

Вопреки моим ожиданиям, было довольно многолюдно – взрослых почти никого, только родители или бабушки-дедушки с маленькими детишками, а в основном наблюдались мои ровесники – старшеклассники. Мне стало вдвойне не по себе – ух, сейчас опозорюсь! Хорошо, знакомых не видно. Правильно меня мама отправила на каток сразу после открытия – есть шанс подучиться кататься, пока народ не очухался и не повалил организованными толпами.

Сняв ботинки, я натянула коньки и начала их зашнуровывать. Процесс этот оказался длительным, так что я успела порядком утомиться. Надо было зашнуровать дома хотя бы до половины! В общем, не успела я до катка добраться, а уже устала…

Кое-как поднявшись на ноги, я постояла, проверяя свои ощущения, потом попробовала сделать несколько шагов к шкафчику – вроде ничего, пока дело не дошло до льда, на коньках вполне можно передвигаться мелкими шажками. Устроив пакет с обувью, я медленно направилась к выходу – от двери к катку вел специальный нескользящий коврик, поэтому я преодолела это расстояние вполне благополучно. У входа я застопорилась, создав небольшую пробку. Но не поворачивать же обратно! Ухватившись за бортик, я шагнула на лед одним, а потом вторым коньком и, естественно, остановилась, привыкая к новым ощущениям.

– Что замерла? Езжай давай, – раздался позади меня недовольный голос.

Я обернулась, стараясь не потерять равновесие, и взглянула на нахала: им оказался парень, чем-то неуловимо напоминающий юношу Ивана – мне в первый момент показалось, что это он и есть, я еще успела удивиться, когда он успел растерять свои изысканные манеры. Но нет, при ближайшем рассмотрении оказалось, что они даже не похожи – у Ивана глаза карие, волосы темные и лицо словно высеченное из камня, а у этого типа серые глаза, из-под шапки выбивается светло-русая челка и узкое лицо – об подбородок, казалось, можно порезаться. При том, глядя на Ивана, сразу понимаешь – красавчик! А к этому гражданину присмотреться надо, но при втором взгляде понятно – так, ничего особенного, серединка на половинку.

Все это пролетело у меня в голове за секунду, а вслух я возмутилась:

– Не могу я ехать!

Лицо парня смягчилось:

– Первый раз?

Я кивнула.

– На самом деле я тоже, – вдруг признался он. – Но уже пару кружков сделал и кое-что просек. Короче, ты сначала и правда просто постой на месте, только от входа отъедь…

Пока я пыталась осмыслить эти взаимоисключающие указания, парень подхватил меня под локоть и ловко отвез подальше.

– Ну вот, тут можешь потупить, – оригинально высказался он. – Постой для начала, потом на месте коньки опробуй. А я еще кружок сделаю.

И он довольно ловко поехал вперед. Я проводила глазами серую куртку и вздохнула: мне и не светит в первый же день так прокатиться! Последовав совету парня, я осторожно повозила ногами по льду – вроде ничего, держусь. Если не отцепляться от бортика, конечно.

– Ну как дела?

Я вздрогнула:

– Ты так не пугай, я же упаду!

– А ты держись, – посоветовал новый знакомый. – И попробуй немножечко поехать.

Я попробовала – естественно, не отцепляясь от бортика, и с удивлением поняла, что еду! Медленно, неуверенно, но все же продвигаюсь вперед.

– Колени согни, – услышала я недовольный комментарий. – На прямых ногах далеко не уедешь. А спину держи прямо, вперед сильно не наклоняйся.

Я смутилась – оказывается, парень наблюдал за мной! – и постаралась выполнить его указания.

– Так, теперь отталкивайся, – продолжал он. – Да не зубцом, а ребром, а то вперед через голову полетишь!

Я пока с трудом представляла, где у конька какая часть, но уже успела заметить – если упираться острыми зазубринами на носке, то резко тормозишь и действительно можно полететь головой вниз. Отталкиваться же ребром я боялась – меня неконтролируемо несло вперед, а свободного падения я боялась даже больше перспективы выглядеть в глазах нового знакомого неуклюжей коровой на льду!