В конце концов всё снова обернулось полным разочарованием и неудачей; и в приступе отчаяния регент предложил лорду Ливерпулю попробовать еще раз. Лорды Грей и Гренвиль и другие лидеры вигов подозревали, что вовсе это не отчаяние, а часть хитрого маневра принца с расчетом получить то, что он действительно хотел всё это время — продолжения больной и убогой политики Персиваля, при которой он будет ловко уворачиваться от решения католического вопроса и одновременно с огоньком вести войну.

Оказавшись в самой гуще этих переговоров, обсуждений и закулисных интриг, Росс увязал в них глубже и глубже, со временем оказываясь во всё более неудобном положении.

Любимая, — писал он Демельзе, — похоже, мне всегда нужно искать отговорки, чтобы оправдать свое отсутствие, но это не отговорка, ибо я точно знаю, что не могу бросить Джорджа в такой момент. Теперь, после отказа от предложения Ливерпуля, Джордж при встрече со мной пускается в такие долгие разъяснения причин тому, что я вижу, как он уже об этом жалеет. Как бы я ни относился к нему, сейчас, признаться, мое терпение почти исчерпано. Даже принц-регент, который когда-то так его не любил, призвал забыть о разногласиях с Каслри и прочими и принять предложение Ливерпуля — но всё без толку.

Что ж... это моя лебединая песня, какой бы затяжной она ни была. Думаю, после нового созыва парламента вскоре назначат выборы, и клянусь тебе, наш великий и добрый Джордж будет лицезреть меня не чаще, чем богатый и злой Джордж, плетущий свою паутину в Корнуолле.

С полдюжины раз мне доводилось видеть принца, и он всегда очень учтив со мной, хотя, боюсь, во время нашей прошлогодней встречи я был не столь любезен, как полагается. Ходят слухи, что повредив на танцах лодыжку, он вынужден принимать по двести пятьдесят капель лауданума в день, а также настойку болиголова, чтобы уснуть хотя бы на три часа.

На прошлой неделе я получил письмо от Джереми: он сообщает о безуспешных поисках стоящей руды в Уил-Лежер. Обязательно передай ему — или покажи мое письмо — что для этого еще очень рано. Я знал одну шахту недалеко от Восточного бассейна, где акционеры ждали два года, прежде чем кирка ударилась о ценную породу. Нам, конечно, столько не протянуть. То и дело я задаюсь вопросом — мудрым ли было мое решение оставить большую часть акций в руках двух семей; это тяжкий груз, но причина тебе известна.

Время бежит, и мне пора. Надеюсь, Джереми ведет себя разумно во всем; позаботься, пожалуйста, также о себе и о третьем мужчине в нашей семье. Ты знаешь, я не мастер выставлять чувства напоказ в семейных делах, и, несомненно, мои комплименты и слова любви осыпают тебя не чаще, чем снежинки в знойный день, но всё же умоляю, будь осторожна во всем, что касается здоровья и безопасности. Желательно не лазить по деревьям — небольшие тоже считаются, даже не пытайся носить клавесин под мышкой, не спорь с коровами, не падай с лошади и не перепрыгивай больше четырех ступенек за раз. Всё это совершенно ни к чему.

Вернусь к тебе в назначенный срок. До тех пор подписываюсь:

Твой вечно преданный и вечно отсутствующий муж


II

Однажды в июле, в четверг, когда начинало смеркаться, Стивен, прощаясь с Клоуэнс, сказал, что они увидятся в субботу, как обычно. Он увлекся верховой ездой, и долгими летними вечерами ничто не доставляло им такого удовольствия, как скачки вдоль побережья до Темных утесов и обратно. Во время некоторых приливов это было опасно, недавно им дважды пришлось спешиваться и вести лошадей под уздцы по песку мимо Мингуза, чтобы добраться до дома.

— Что насчет завтра? — спросила Клоуэнс, нежно поглаживая потную шею Неро.

— Дорогая, ты же знаешь, мы никогда не встречаемся по пятницам.

— Завтра прилив будет в самый раз. Мы можем прогуляться, а когда он спадет, вернуться галопом.

— Да. Могу себе представить. Но в субботу будет всё то же самое.

— Тогда нам придется ждать отлива.

— Мы могли бы выехать на час позже.

— Ты собираешься навестить Вайолет? — спросила Клоуэнс.

Лошадь Стивена тряхнула уздечкой и фыркнула.

— Да, — ответил он.

— Почему ты не отложишь визит на неделю?

— Клоуэнс, она смертельно больна.

— Я знаю. Но она уже давно больна. На эту пятницу у нее нет прав, будет оглашение помолвки. Сходишь в воскресенье утром.

— Она будет ждать меня завтра.

— И это важнее, чем встретиться со мной?

— Нет. Конечно же, нет. Но это стало своего рода соглашением.

— Думаешь, у нее есть право на какое-либо соглашение?

— Конечно нет. Просто я обещал — каждую пятницу.

Клоуэнс села на коня. Светлые волосы развевались на ветру.

— Тогда я пойду с тобой.

Повисло молчание.

— Милая, — сказал Стивен, — ты же знаешь мои к тебе чувства. Если нет, значит я не сумел их выразить. Но когда я навещаю Вайолет Келлоу — это другое. Конечно, я не люблю ее. Это своего рода обман — заставлять верить, что люблю. Это шутка. Она сама не верит. Но делает вид, что верит, как и я. И мы видимся по пятницам. Я сижу около часа и разговариваю с ней, держу за руку, развлекаю. Она мой друг в каком-то смысле. Скоро ее не станет...

— И ты даже не разрешаешь мне пойти с тобой — так ты доказываешь свою вечную преданность. Значит, я стою на пути.

Стивен задумался.

— Да, дорогая, стоишь, — наконец сказал он.

Она собралась развернуть коня, но он схватился за уздечку.

— Клоуэнс, будь благоразумна! Ты выше этого! Вайолет смертельно больна. Это тебе не какой-то там флирт с Бет Нэнфан или другой деревенской девушкой. Даже...

— Откуда мне знать?

Стивен пристально посмотрел на нее.

— Милая, ты ищешь повод для ссоры?

— Нет, но я хочу поговорить откровенно. Я хочу...

— Неважно, чего ты хочешь, мы никогда не сможем говорить откровенно, если ты совсем мне не доверяешь!

— Да, из-за слухов.

— Каких, например?

— Ты ходишь в пивные, особенно к Салли-забери-покрепче. Ты ходишь к Нэнфанам. Кажется, ты бываешь везде, где есть деревенские девушки.

Она попыталась выдернуть уздечку, но Стивен держал ее крепко. Неро вращал глазами и фыркал, выражая недовольство этим захватом. Лошадь Стивена тоже пыталась отодвинуться.

— Послушай, я не бросаю друзей, кем бы они ни были, — сказал Стивен. — Нэнфаны были очень добры ко мне, когда я жил с ними, и до сих пор добры. Бет — милая девушка, и мне она нравится. Но мне также нравятся Уилл и Шар, ее отец и мать. Думаешь, мы бы остались друзьями, если бы я ухаживал за их дочерью, будучи помолвленным с тобой? А что касается Салли... Есть люди, с которыми я знаком примерно с прошлого года, включая старого Толли, этого мошенника до мозга костей. Но он дружил с твоим дедушкой, вечно болтает о Старом капитане... как он его называет. Он, наверное, был настоящим дьяволом во плоти.

Неро, то ли по воле хозяйки, то ли по собственному желанию вскинул голову и чуть не сбросил с седла Стивена, который выпустил уздечку из рук. Однако Клоуэнс смогла разглядеть его лицо в сумерках.

— Особенно с женщинами, — сказал он. — Толли говорит, твой дедушка был искусителем. Говорит, ни одна женщина не была в безопасности. Многим мужьям наставили рога, и просто удивительно, что старый Джошуа умер в постели.

Клоуэнс разозлилась.

— Я не знаю, что говорит Толли, и мне всё равно! Если мой дедушка был чертовским соблазнителем, и ты так восхищаешься им, возможно, тебе стоит последовать его примеру!

Она пришпорила Неро и помчалась через ворота к конюшне. Стивен поскакал следом и позвал ее, но она не оборачивалась. Когда выбежал Мэтью Марк Мартин, чтобы помочь Клоуэнс спешиться, Стивен выругался себе под нос, развернул лошадь и поехал через Меллин к своей одинокой сторожке.


III

Следующим вечером, добравшись до Фернмора, Стивен всё размышлял, точно ли стоит этот еженедельный визит ссоры с Клоуэнс. Впрочем, он был зол и обижен на нее за то, что показалось ему заносчивостью. Его обида усиливалась из-за постоянно преследовавшей мысли, несмотря на помолвку, навязчивого чувства ее превосходства, оскорбительного для него как для мужчины. Да и так ли уж важно семейство Келлоу? Дейзи всё равно гостила сегодня в Труро у тети, миссис Чоук; Пол уехал в Фалмуте с отцом; и только миссис Келлоу дожидалась его наверху, чтобы попросить несколько минут присмотреть за Вайолет, пока она забежит к миссис Оджерс, жене пастора. Не было более преданного Вайолет человека, чем ее мать, но она хорошо знала Стивена как постоянного и надежного гостя, его прибытие давало возможность для долгожданного отдыха.

И всё же основной целью его визита была Вайолет. Он поднялся по лестнице — Вайолет выглядела лучше. На прошлой неделе казалось, она при смерти, но сегодня она оживилась, цвет лица улучшился, и язвы на губах исчезли. У Стивена мелькнула мысль, что, возможно, Клоуэнс не так уж ошиблась, предположив, что раз Вайолет больна уже давно — значит, продержится еще долго.

Но стоило им заговорить, как он понял, что ее жизнерадостность была напускной. Всё началось, как обычно, с добродушного подтрунивания.

— Стивен, малыш, наконец-то мы одни! Ты пришел заявить о своих правах жениха?

— А как же, старушка. — Он поцеловал ее. — Я велел твоей матери пару часов не возвращаться. Времени у нас достаточно, не так ли? Мне задернуть шторы?

— Ну разумеется!

Он рассмеялся и взял ее за руку.

— Ты выглядишь в пять раз лучше, чем на прошлой неделе! Это регулярный прием бульона из репы? Не успею оглянуться, как мы с тобой окажемся на пляже вдвоем!

Она покачала головой.

— Сам знаешь, что теперь это невозможно. Ты продал душу другой женщине. Даже если мисс Клоуэнс и разрешает тебе заходить к нам, насчет прогулок по пляжу она не будет столь же добра. Я бы не была так добра на ее месте. Но сильно пусть не переживает. Я больше никогда не увижу море.

— Ох, перестань, не говори так...

— Ох, перестань, не говори так... — передразнила она. — Тебе легко сочувствовать, ведь я для тебя никто, или почти никто.

— Ты для меня величайшая из многих! Иначе я бы...

— Величайшая из многих, — повторила она. — Что это еще такое? Величайшая из многих. Где это ты нахватался? Такие слова подойдут изнеженным лордам в гостиных, а не пиратам, бороздящим моря с ножами наперевес и всё такое.

— Приватирам, — поправил он. — Ты бы сразу научилась их отличать, возьми тебя в плен кто-нибудь из них. Кстати, я еще никогда не использовал саблю — хотя ты частенько искушаешь меня, когда я прихожу.

Так продолжалась эта добродушная, чуть дерзкая шуточная перепалка, вперемешку с полусерьезными, полуциничными заверениями в любви. В этих беседах Вайолет и раньше преуспевала, когда была здорова, встреча же со Стивеном, поддержавшим ее игру, снова ее распалила. Но лишь на короткое время. Вскоре она откинулась на подушку, фарфоровые глаза блуждали по комнате.

— Ну и погода. Так сыро, кажется, будто тучи сидят на крышах, словно жирные слоны. Слава Богу, доктор Энис разрешил мне открыть окно. Мама держала бы меня в наглухо закрытой комнате из страха, что свежий воздух вызовет кашель. Стивен, ты не мог бы прогнать того паршивого шмеля? Нечего ему тут делать, только меня злит.

Стивен осторожно поднял бутон розы, на который сел шмель, отнес его к окну и встряхнул. Шмель удержался и пополз по стебельку вверх. Стивен выронил розу.

— Такой большой, а боишься насекомых!

— Паршивых шмелей, — ответил он. — Где ты нахваталась? Такие слова подойдут корнуольской базарной бабе, а не даме в изысканной гостиной.

— Туше... — Она вздохнула. — Стивен, знаешь...

— Что?

— Не важно. Не стоило этого говорить. Расскажи мне о своей работе на мельнице. Там всё отлично? В церковном хоре есть два человека, и я, признаться, никогда не знала, кто из них Уилф Джонас.

— У Уилфа за ухом родимое пятно, которое переходит на шею.

— Увы, мне никогда не удавалось увидеть их шеи так близко! Да я никогда и не пыталась! Итак, расскажи, чем ты занимался в последнее время? Есть ли еще спасательные лодки на продажу?

Стивен вкратце рассказал, чем занимался на прошлой неделе. Ему удавалось представлять совершенно обычные события в таком свете, что слушатель никогда не скучал. «Дар балабола» — как назвал это Бен Картер. На несколько минут рассказ увлек Вайолет. Когда он подошел к концу, она предложила Стивену конфету. Он взял ее, и они принялись молча жевать.

— Вчера заезжала миссис Поуп.