Уинстон Грэм - Танец мельника

— Правда? Добрым соседям так и полагается поступать.

— Я ломала голову, было ли это для нее простым светским визитом или она считает своим долгом навестить несчастную больную.

Стивен расхохотался.

— Тебе такое не к лицу, Вайолет. Но давай простим ее, ведь ее муж похож на старую дырявую водосточную трубу.

— Ты всегда всё прощаешь красивым женщинам, — сказала Вайолет. — Я давно заметила!

— Это правда. Поэтому я и тебя прощаю. Но только подумай, на что похожа ее жизнь рядом с больным стариком?

— Знаешь, что она вчера сказала? «Когда я выхожу в свет без мужа, который, как известно, стар и болен, я становлюсь так беззащитна перед лицом дерзостей молодых холостяков». Мне так хотелось рассмеяться!

— Мне тоже. — Стивен нахмурился. — Знаешь, глядя на нее, я не сказал бы, что эти дерзости так уж ее возмущают.

— Слишком уж много она печется о том, как это выглядит, вот в чем беда.

Они съели еще по конфете.

— Вайолет, что ты собиралась сказать?

— Когда?

— Только что. Ты начала говорить, но остановилась.

— Ах, это. Я не смею тебе это сказать.

— По-моему, нет ничего такого, о чем ты не могла бы мне рассказать. Ничего такого, что ты должна скрывать.

Она загадочно улыбнулась, бросив взгляд в сгущающиеся сумерки, на лице выступил румянец.

— Да будет тебе известно, что я воспитана как леди, куда строже, чем миссис Поуп, но мне неважно, как низко я пала, влюбившись в тебя.

Он снова рассмеялся, но тише. Шутка и правда переплетались, и было совершенно неясно, в каких пропорциях.

— Ну-ну, хватит, старушка. Однажды я приму тебя всерьез.

— Примешь меня всерьез, когда я умру, — сказала Вайолет.

— Ну, раз ты собралась помирать, то я лучше пойду.

— Лучше иди, — сказала Вайолет. — Тем более, то, что я собиралась сказать, напугает тебя еще сильнее, чем тот паршивый шмель. Отправляйся прямо сейчас. Беги, малыш. И купи очередную спасательную лодку.

Стивен взял ее за руку.

— Говори. Давай, шокируй меня, посмотрим, получится ли. Что не так? Скажи своему старому другу-моряку.

Вайолет отняла руку.

— Что не так? — тихо спросила она. — Да так, ничего. Ничего важного. Я собралась умирать, только и всего. Помнишь, я говорила. Конечно же, это ничего не значит. Люди то и дело умирают, как и рождаются. Единственный человек, кому важна моя смерть — это я сама.

— Если я ...

— Погоди. Помнишь, я уже говорила. Я так мало знаю, так мало сделала, так мало испытала — вот что меня расстраивает. Да и сколько можно пережить в двадцать два года? Я никогда не была в Лондоне, никогда не ходила в море, у меня не было любовника, не было ребенка, я никогда не повзрослею в этом мире, прежде чем настанет время уйти из него. Всё это, дорогой Стивен. Как горько и сильно меня это возмущает!

Несколько черных галок уселись на крышу прямо над спальней. За окном на миг стемнело, когда они все поднялись в воздух. Занавески закачались, будто от порыва ветра, вызванного хлопаньем крыльев.

— Вайолет, — сказал Стивен, — это скверные мысли, это... Я вроде как шокирован.

— Нет, это не то. Это не самая шокирующая часть моего рассказа. Вот что я собиралась тебе сказать: я девственница.

Он растерянно посмотрел на нее и криво усмехнулся.

— Мда, так далеко мы еще никогда не заходили.

— Никто не заходил.

— Что ж... — сказал он. — Ну и хорошо. По крайней мере...

— По крайней мере, это не хорошо. Я никогда не знала, что такое быть с мужчиной. Нет, это совсем не хорошо. В прошлом году было несколько туманных дней, когда мне казалось, что еще есть время.

— Конечно, еще есть время.

— Не лги мне, пожалуйста. Я знаю, что нет.

— Что ж, — повторил Стивен и улыбнулся.

— Что ж, — повторила она за ним. — Это неприятная тема для разговора?

— Но я и не шокирован.

— Пока что. — Вайолет чуть-чуть отодвинулась от него, снова выдернув руку. — Скажи, ты сейчас испытываешь ко мне отвращение?

Стивен смотрел на нее.

— Я не совсем понимаю...

— Мое лицо еще красиво. Каждое утро я ищу в нем недостатки и не нахожу. Но тело сильно потеряло в весе, с тех пор как ты обнимал меня тогда в церкви, год назад. Оно... зачахло. Не думаю, что ты захотел бы еще раз к нему прикоснуться.

Стивен всё еще недоуменно смотрел на нее, и очень медленно до него стало доходить, о чем она говорит и к чему клонит.

— Как жалко, — сказала она, — для меня уже слишком поздно это познать.

— Что познать?

— Что за дурацкий вопрос?

— Ах да, ну да... — Он покраснел. — Но ты же не имеешь в виду...

— Почему бы нет?

— Но, старушка, ты же серьезно больна!

— Смертельно больна.

— Нет, нет, перестань. Что бы тебе ни казалось...

— Да, я больна. Смертельно больна. Ну и что с того? Я вот что хочу сказать. Похоже, я и правда люблю тебя, Стивен. Не слишком сильно, но мое чувство серьезно. Не пристало девушке признаваться в чувствах, но и отрицать этого я тоже не стану. Если познавать близость с мужчиной, то я не раздумывая отдам в этом предпочтение тебе. А теперь-то ты шокирован?

Он будто не мог пошевелиться в кресле у кровати. Птицы смолкли. Мир за окном дремал в тишине.

— Вайолет.

— Да, Стивен.

— Вайолет, я не шокирован, ведь я знаю, ты не это имела в виду.

— Ну конечно же, это. Это была бы самая странная шутка в мире!

— Нет, я знаю, что это не шутка. Но попробуй меня понять...

— Что понять? — Она откинула со лба прилипший локон.

— Ну, попытайся понять, что...

— Что ты помолвлен с Клоуэнс Полдарк?

— Я не то хотел сказать.

— Так странно, ведь женщина не должна предлагать — только принимать или отвергать предложение. Но одним из немногих преимуществ смертельной болезни является то, что все ограничения можно отбросить. Поэтому я одновременно испытываю великую слабость и великую силу. Прошу, дай мне ответ и скажи честно, что ты об этом думаешь.

Он откинулся в кресле и развел руками.

— На самом деле, старушка...

— Не называй меня так, пожалуйста.

— Серьезно, Вайолет, ты же не предлагаешь...

— Почему бы и нет?

— Может, когда-нибудь, в будущем…

— У меня нет будущего!

— Так когда?

— Сейчас, разумеется.

— Что, прямо сейчас?

— Лучше времени и не придумаешь! В доме — никого, а на дверях прочный засов для пущей уверенности.

Он внезапно поднялся.

— Матерь Божья! Господи! Ведь это тебя убьет!

— Ну и что?

— Я же стану убийцей!

— Это ты так о себе заботишься или просто ищешь предлог? Впрочем, разумеется, всё ясно, я тебе противна.

— Нет, это не так. Но представь, вдруг ты умрешь на следующей неделе... Ты же так замечательно стала выглядеть на этой! Глядишь, к следующему лету полностью поправишься!

Она облизнула губы, тихонько кашлянув в платок.

— Думаешь, у меня не отложилось отлично в памяти, как умерла моя старшая сестра Дорри? Страшные боли в груди, как она задыхалась в потоках крови. Представь себе, я не питаю иллюзий, что это не произойдет со мной — уже происходит! Если бы я чем-нибудь могла сократить эту агонию, должна ли я жалеть об этом? Кстати... — она умолкла.

— Что?

— Знаешь, что означают женские циклы?

— Конечно.

— У меня их нет уже около года. Так что, если бы это произошло сейчас, а я бы, неблагодарная тварь, потом выжила, то несмотря на спасение и выздоровление, не будет никакого риска рождения ребенка или требований признания отцовства. Твоим ухаживаниям за мисс Клоуэнс Полдарк ничто не угрожает.

— Иисус Всемогущий! — сказал Стивен и схватился за голову.

Немного поразмыслив, Вайолет произнесла:

— Думаю, с Клоуэнс у тебя еще ничего не было.

— Замолчи!

— Деревенские девушки... Вряд ли с ними будет легко в деревнях, которые почти принадлежат Полдаркам. Скандал может уничтожить твои шансы.

Он сердито посмотрел на нее.

— Никогда бы не подумал, что ты скажешь такое.

— Что ж... Я... я просто хочу это испытать. В этом есть смысл, разве нет? Наверняка ты развлекаешься, когда уезжаешь. Но такими предложениями тебя вряд ли заваливают. Так что если ты подумаешь над ним, тебя это никак не скомпрометирует. Что до меня, я... мне нужен опыт, который можешь дать только ты. Ведь я когда-то тебе нравилась, если судить по нашей встрече в церкви Сола год назад. Что бы ни произошло, клянусь, я буду молчать. Скоро могила закроет мне рот навсегда. Когда-то ты меня желал.

— Да, — сказал Стивен. — Когда-то я тебя желал. Но...

— Хорошо. Посмотри на мое тело, если хочешь. Оно худое, но к нему еще никто не прикасался. Я могу предложить его только тебе. Если ты его отвергнешь, тогда уходи, пожалуйста, и оставь меня наедине с моими слезами.

Стивен медленно подошел, рассмеялся и сел на кровать.

— Ты просто дьявол в юбке, — сказал он.

— Пожалуйста, задерни шторы.

— Маленький дьявол в юбке, — повторил он.

Она покачала головой.

— Не ругай меня, Стивен. Пожалуйста, не ругай.

Стивен положил руку на ее плечо.

— Старушка... Как я могу? Не сейчас. Может, позже, когда ты почувствуешь себя лучше, сильнее. Мы могли бы договориться.

— Матушка будет сплетничать еще по меньшей мере час. Леки ушла в Сол, и даже если вернется, она не поднимется, пока я не позвоню. И сегодня я чувствую себя намного лучше. Сейчас или никогда. Стивен, ты должен сказать, если я вызываю у тебя отвращение.

Он посмотрел на нее.

— Клянусь, это не так.

— Тогда что? Верность Клоуэнс? Точно. Но она никогда не узнает. Или ты так смущен и расстроен, что не можешь заняться со мной любовью?

После долгой паузы он вытер губы рукой.

— Нет, я думаю — ни то ни другое.

— Полагаю, я совершенно бесстыдна. — Она откинула простыню. — Видишь, мои ноги не так уж и исхудали. Я подумала, они не могут плохо выглядеть в глазах заинтересованного мужчины. Хоть убей, клянусь, я ни о чем не пожалею.

Стивен пристально смотрел на нее какое-то время. Потом встал и задернул шторы.

— Сегодня так тепло, — сказала она, потягиваясь. — Так тепло.

I

В конце июля только что вернувшийся из Итона Валентин Уорлегган написал Россу и Демельзе, что планирует в следующий четверг нанести пару визитов вежливости неподалеку и останется на ночь у Тренеглосов. И не мог бы он взять на себя смелость напроситься на ужин в Нампаре в этот день? Он надеется прибыть около семи.

Это письмо поставило Демельзу в тупик. Она могла бы отказать, сославшись на отсутствие Росса, но когда слуга доставил письмо, хозяйки не было дома, и времени для ответа Валентину совсем не оставалось. Очевидно, он рассчитывает на радушный прием и будет обижен, если ему откажут — и тем более письмом с таким жалким оправданием. В конце концов, Джереми и Клоуэнс гостили в Кардью в прошлом году на Пасху и ходили вместе с ним в театр. Почему в этот поздний период их жизни Валентин должен смущать Демельзу своим неоднозначным присутствием? Но именно сейчас, в первый визит Валентина в Нампару, ей хотелось, чтобы Росс оказался рядом.

Этой проблемой она не могла поделиться даже с Кэролайн, своей давней наперсницей. Она могла лишь заехать к Кэролайн и Дуайту и пригласить их на ужин в четверг. Демельза также отправила приглашение Хорри Тренеглосу и велела Клоуэнс не забыть спросить Стивена. Клоуэнс ходила с лицом мрачнее тучи, но заверила, что попытается.

— Что-то не так? — спросила Демельза. — Вы поссорились?

— Не думаю, что до этого дошло. Просто иногда наши мнения не совсем сходятся...

— Значит у вас разногласия.

— Ну да. Я с ним неделю не разговаривала.

— Что ж, вот и прекрасный повод начать! Так ты собираешься вести себя в замужестве?

Клоуэнс пробормотала что-то в ответ.

— Если он сделал то, что тебе не по нраву, или ты сделала то, что не нравится ему, почему бы просто не поговорить с ним? Знаешь, как в Библии: «Солнце да не зайдет во гневе вашем».

— Вам хорошо, — ответила Клоуэнс, — вы с папой другие. Мне кажется, вы никогда не раздражаете друг друга и не действуете друг другу на нервы.

— Ох, жизнь моя, — сказала Демельза, — все иногда ссорятся. Мы с твоим отцом раньше ссорились, еще как. Но только по серьезному поводу! А что-то серьезное, слава Богу, происходит редко. Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о мелочах.