По знаку викария молодожены обменялись простыми золотыми кольцами. Украшения тетки Спенсера остались в Брэкстон-Холле, а вот кольца Амелии хранились в доме ее брата. Пальцы Амелии казались холодными как лед, и Спенсера охватил необъяснимый приступ гнева. Почему она так замерзла? Неужели модистка не привезла перчаток?

— Объявляю вас мужем и женой.

Ну вот и все.

Спенсер повернулся к своей жене и посмотрел ей в глаза впервые с начала церемонии. Он мысленно обругал себя, ибо прошедшие десять минут были бы гораздо более приятными, если бы он смотрел на нее все это время. Глаза Амелии были чудесны — большие, умные, выразительные. Спокойного и практичного голубого оттенка.

Как же Спенсеру хотелось сейчас ее поцеловать.

Но Амелия, словно прочитав его мысли — Спенсер надеялся, что не высказал своего желания вслух, — еле заметно покачала головой и прошептала:

— Не сейчас.

Викарий с грохотом положил на стол приходскую книгу и открыл ее на нужной странице. Он занес в книгу имена брачующихся и дату бракосочетания и передал перо Спенсеру, чтобы тот поставил свою подпись. У него было длинное имя, и, чтобы написать его, потребовалось некоторое время. Закончив, герцог обмакнул, перо в чернильницу и передал его Амелии.

Девушка на мгновение замерла, устремив взгляд на книгу.

Пауза затянулась, и сердце Спенсера подпрыгнуло в груди.

«Ну же, подписывай».

Однако не успела Амелия коснуться пером бумаги, раздался какой-то шум. В гостиную ворвался Джулиан Беллами, сопровождаемый Эшуортом. Спенсер застонал, когда незваные гости направились прямо к нему.

— Что вы хотели этим сказать? — воскликнул Беллами.

— Я хотел сказать, что женюсь.

— Презренный негодяй! Это мне известно. — Презрительно скривив губы, Беллами ткнул в лицо Спенсеру листок бумаги. — Что вы хотели сказать этим?

Беллами держал в руке чек, отправленный утром, как и было обещано.

— Все так, как я сказал. Я предложил леди Лили деньги в обмен на жетон ее брата.

— В сумме двадцати тысяч фунтов?

Амелия охнула.

— Двадцать тысяч фунтов, — повторил Эшуорт. — В мире нет ни одного скакуна, который стоил бы этих денег, не говоря уж о вышедшем на пенсию коне.

— Делая предложение леди Лили, я не принимал в расчет рыночную стоимость лошади. Я предложил ту сумму, в которую оцениваю жетон. — Спенсер развернулся к Беллами. — Принять эти деньги или нет — решать леди Лили. А не вам.

Хрупкая темноволосая женщина вышла вперед.

— Я очень благодарна вам, ваша светлость, но я не могу принять эти деньги.

— Если вы считаете предложенную сумму недостаточной, мы можем обсудить…

— Она не может взять эти деньги, потому что жетон Лео пропал, — перебил Беллами.

— Пропал? — переспросила Амелия. — Куда же он делся?

— Мне тоже хотелось бы это знать. — Беллами бросил на герцога убийственный взгляд. — Не расскажете нам, Морленд?

— Откуда мне знать, куда делся жетон? Разве его не было среди вещей Харклифа?

Эшуорт покачал головой.

— Мы дважды все обыскали. Возле тела жетона тоже не оказалось. Похоже, его забрали нападавшие.

— Обычное воровство, — произнес Спенсер. — Если он его не проиграл накануне.

— Нет, — возразил Беллами. — Лео ни за что не стал бы рисковать этим жетоном, и вы это знаете. Так что у вас не было возможности выманить его у него.

— На что вы намекаете? — В желудке Спенсера возникла холодная свинцовая тяжесть. — Уж не хотите ли вы сказать, что я имею какое-то отношение к смерти Лео?

Беллами лишь многозначительно вскинул брови.

— Нет, вы совсем не хотите этого сказать, — произнес Спенсер ледяным тоном. — Ибо если вы намерены выдвинуть против меня столь нелепые и безосновательные обвинения, я вынужден буду потребовать сатисфакции.

— Чтобы заполучить и мой жетон? Выдернуть его из моих холодных безжизненных рук?

Амелия встала между спорившими.

— Ну почему вам двоим так хочется убить друг друга? Мистер Беллами, я испытываю к вам искреннее уважение и сочувствую вашему горю, но должна сказать, что ваши обвинения не имеют никакого смысла. Если его светлость уже забрал жетон Лео, зачем ему предлагать Лили двадцать тысяч?

К счастью, хоть кто-то в этой комнате сохранил способность мыслить здраво. И что еще более приятно — этим человеком оказалась женщина, на которой Спенсер женился.

— Дело в чувстве вины. С помощью этих денег он хотел очистить свою совесть. — Беллами холодно посмотрел на герцога. — Я вспомнил кое-что, Морленд. Вы сидели за карточным столом в тот вечер, когда мы обсуждали с Лео свои планы.

— Ну и что с того? В заведении присутствовала дюжина джентльменов.

— Но ни у кого из них не было основания убивать Лео. Вы уже потратили целое состояние в попытке завладеть Осирисом. Так почему я должен верить, что вы остановитесь перед убийством? Вы знали наверняка, куда отправится Лео той ночью. А еще вы знали, что я пойду с ним. Надеялись разделаться с обоими сразу?

— Вы сошли с ума.

— А меня от вас тошнит, — бросил Беллами. — У меня все внутри переворачивается при мысли о том, что я чуть не позволил вам жениться на Лили. И я вполне понимаю, почему вы так яростно отказывались сделать это. Представить только: всю оставшуюся жизнь вам пришлось бы сидеть с ней за одним столом и осознавать свою ответственность за смерть ее брата. До конца жизни мучиться чувством вины.

— Перестаньте, — вступила в разговор Лили. — Джулиан, вы сами не знаете, что говорите. Господи, какая глупость. У нас нет оснований думать, что исчезновение жетона имеет какое-то отношение к смерти Лео. И лишь потому, что его светлость отказался…

Однако Беллами не обратил на слова Лили никакого внимания.

— Не выдержали мысли об этом, да? Вы поспешили откупиться от Лили. — Он указал подбородком на Амелию. — И решили надеть на себя ярмо, женившись на первой попавшейся женщине, чтобы окончательно решить дело.

Прошло четырнадцать лет с тех пор, как Спенсер бросился на человека в порыве слепой ярости, но он еще не забыл, как наносятся удары. Раздался смачный треск, когда его кулак коснулся челюсти Беллами. Тот упал навзничь, и чек вылетел из его рук.

Спенсер занес кулак для следующего удара, но Бьювел вовремя перехватил его руку.

— Видите? — осуждающе протянул Беллами, потирая подбородок. — Он опасен. Он и меня хочет убить.

— И убью! — прорычал Спенсер, пытаясь вырваться.

— Догадываетесь, кто будет следующим? Всем известно, что вы сделали в Итоне с Эшуортом.

— В самом деле? — Спенсер развернулся к бывшему солдату. — И что же именно я сделал с Эшуортом в Итоне? — Дьявол. За ту драку его отчислили из университета. Он молча принял все обвинения. Но этому клоуну не удастся выгнать его с собственной свадьбы.

Эшуорт пожал плечами:

— Ну уж точно не убил меня.

— Джулиан, прошу вас. — Лили подошла к Беллами и коснулась кончиком пальца его разбитой губы, из которой сочилась кровь. — Я знаю, как вам больно и горько. Знаю, что вы хотите обвинить кого-нибудь в смерти Лео, чтобы хоть как-то отомстить за него. Но вы ошибаетесь.

В гостиной повисла тишина. Весьма неприятная тишина, ибо взгляды всех присутствующих устремились на Спенсера. Он чувствовал все: взгляд Беллами, Лили, Эшуорта, Бьювела, викария и… Амелии.

Амелия прервала молчание первой:

— Вы ошибаетесь, мистер Беллами. Я была с его светлостью, когда он узнал о смерти Лео. И уверяю вас, это известие явилось для него полной неожиданностью.

Беллами отер кровь тыльной стороной ладони.

— Прошу прощения, но ваши заверения ничего не стоят.

Негодяй. Спенсеру хотелось растереть его об этот отвратительный розовый ковер, а потом выбросить на улицу, словно груду мусора. Но он не желал марать руки. Существовали более эффективные способы нанести этому человеку удар. Джулиан Беллами возник из ниоткуда. И был никем в глазах представителей высшего света. И кому как не ему, четвертому герцогу Морленду, напомнить Беллами об этом.

— Вы воздержитесь от столь фамильярного обращения к моей невесте, — произнес Спенсер сухо и высокомерно. — Вы вообще не будете с ней разговаривать, если не собираетесь при этом выказывать уважение и почтение, коего требует ее положение. Знайте свое место.

Глаза Беллами на мгновение вспыхнули ненавистью, и Спенсер понял, что его удар попал в цель.

Очевидно, душа Беллами была отравлена губительной смесью зависти и отвращения к представителям элиты. Кто-то должен был дать ему понять, что подобное чувство является слабостью, с помощью которой человеком легко манипулировать. Но это будет не Спенсер.

— А что касается ценности заверений леди Амелии, — продолжал Спенсер так тихо, чтобы его слышал лишь Беллами, — они стоят гораздо дороже вашей жалкой никчемной жизни. Только попробуйте еще раз унизить ее достоинство, и расплата не заставит себя ждать.

— Слова убийцы, — процедил Беллами.

Надев на себя маску безразличия, Спенсер поднял с ковра чек.

— Если жетон Харклифа пропал, я тоже заинтересован в розыске его убийц. Через час прошу вас встретиться со мной у конюшен, где содержится Осирис. Там все и обсудим. А сейчас… — Спенсер аккуратно сложил чек, убрал его в карман и с огромным удовольствием произнес слова, которые вертелись у него на языке с того самого момента, как Беллами ворвался в гостиную: — Убирайтесь.

— Нет, подождите. — Амелия прижала руки к груди. — Не уходите. Нам нужен шафер.

Невероятно. Спенсер ошеломленно смотрел на невесту:

— Вы действительно хотите… чтобы этот безродный хам был свидетелем у нас на свадьбе?

— И после того, что вы здесь услышали и увидели, вы все еще собираетесь замуж за этого негодяя? — встрял Беллами.

— Разве у меня есть выбор? — Амелия повернулась к Спенсеру и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Брак еще нельзя назвать официальным. — Спенсер с трудом заставил себя произнести эти слова. — Вы еще не расписались. Я отпущу вас с миром, если вы хоть немного поверили в обвинения мистера Беллами.

Амелия с минуту задумчиво покусывала губу, а потом дотронулась до руки Спенсера. Это легкое прикосновение прогнало напряжение, и пальцы мужчины разжались сами собой. А ведь он даже не понял, что они до сих пор были сжаты в кулаки.

Не говоря больше ни слова, Амелия склонилась над приходской книгой и аккуратно и старательно написала свое имя. Подув на подпись и опустив перо в чернильницу, она выпрямилась и просто сказала:

— Ну вот.

Усмирить Спенсера было не так-то просто, но его жена только что с легкостью проделала это.

Настала очередь Лили. Она взяла перо, поставила свою подпись в одной из граф, где значилось слово «свидетель», и протянула перо Беллами.

— Думаю, вам стоит расписаться, Джулиан. Вы же знаете, каким милым был Лео. Когда ему в голову пришла идея о клубе… — Лили замолчала. — Прошу меня простить, но я до сих пор не могу говорить о нем без смеха. В общем, он основал клуб с целью обрести новых друзей. Именно поэтому в уставе сказано, что членство в клубе должно зависеть лишь от везения. Он хотел объединить людей из разных слоев общества, создать неправдоподобные союзы. Не позвольте его смерти уничтожить это начинание. — Лили вновь протянула перо Беллами. — Прошу вас. Сделайте это ради Лео. Или если не ради него, то…

Выругавшись, Беллами взъерошил волосы.

— Не просите меня, Лили.

— Ради всего святого, давайте это сделаю я, — произнес Эшуорт. Закаленный и израненный в боях солдат протиснулся мимо Спенсера. — Вот вам неправдоподобный союз, миледи.

И впрямь неправдоподобный.

— Значит, вы не считаете меня убийцей? — спросил Спенсер. Странно, что Эшуорт встал на его защиту. За всю свою жизнь Спенсер всего лишь раз едва не убил человека. И этим человеком был Эшуорт.

— Нет. — Склонившись над книгой, чтобы поставить свою подпись, Эшуорт как-то странно посмотрел на Спенсера. — Нет в вас этого.

Судя по тону, каким произносилась эта фраза, Эшуорт не слишком-то одобрял характер Спенсера. Хотя последнему не было до этого никакого дела.

— Встретимся в конюшне, — произнес он. — Через час.

Глава 7

— Пародия какая-то. — Приближаясь к конюшням в седом утреннем тумане, Спенсер еле слышно выругался.

Осирис — непревзойденный чемпион скачек в Ньюмаркете, Донкастере и Эпсом-Даунсе — содержался в грязной конюшне среди обычных гужевых лошадей.

Помещение было темным и сырым, словно погреб, а стойла — узкими и тесными. В одиноком луче света, тщетно пытавшемся разогнать мрак, роились облака пыли. Спенсер поморщился, учуяв исходившую от воды вонь. В Кембридже его конюхи дважды в день меняли животным воду, набирая ее из источника.