Вера Ветковская - Танец семи покрывал

Девочка спрыгнула на сцену и грациозно поклонилась.

Стефан мысленно рвал на себе волосы от горя, что не захватил с собою цветов.

Девочка и мужчины исчезли со сцены.

— Да ты сядь, наконец, — донесся до Стефана голос Чона.

Стефан оглянулся: публика уже сидела за столиками и как ни в чем не бывало жевала, а на сцене выступал фокусник, подбрасывая в воздух горящие факелы.

Стефан повалился на стул. Он с изумлением посмотрел на Чона, который разглядывал на свет свечи бастурму.

— Кто она? — весь дрожа, снова спросил Стефан.

— Кто? А, девочка… Ты же слышал — новенькая. Что, понравилась?

Стефан задохнулся, не в силах выразить своих чувств.

— Да как ты можешь так… спокойно, Чон… Ты же художник! А эта девочка… — Тут Стефан вспомнил, что Чон, по счастью, был влюблен в его сестру. В его мозгу пронеслась мысль, что Павел, стало быть, ему не соперник, и Стеф просиял. — Как ее имя, можешь узнать? И нельзя ли здесь где-то купить цветы?

Чон снова подозвал официанта.

— Моего друга, Володя, очень заинтересовала девушка с ножами… Как ее имя?

— Зарема, — почтительно обернувшись к Стефану, сказал официант.

— Нельзя ли… цветы… — задыхаясь, спросил Стефан.

— Увы. — Володя развел руками. — Мы — молодое заведение, еще не все продумали…

— Пригласи ее к нашему столику, — лениво произнес Чон.

— Как?! Неужели это возможно? — пролепетал Стефан.

— Почему нет? — проронил Чон.

— Возможно, — строго произнес официант. — Если, конечно, Зарема захочет. Но не предлагайте ей выпить. Только сок. У нас заведение приличное, и девочка хорошая.

— Сок, сок, — обрадованно повторил Стефан. — Принесите нам сока… Подайте разного сока…

— И девушку, — прибавил Чон, ковыряя в зубах спичкой.

Действительно, через несколько минут девушка, переодетая в короткое жемчужно-серое бархатное платье и с косичками, стянутыми резинкой в пучок, улыбаясь, подошла к ним.

— Вы хотите со мною познакомиться? — весело и просто спросила она.

— Вы позволите? — Стефан, вскочивший на ноги при появлении девушки, усадил ее в кресло.

При ближайшем рассмотрении она выглядела старше, и глаза у нее оказались не темными, как сначала показалось ему, а дымчато-серыми, серо-зелеными, прелестного разреза, с большими черными зрачками и густыми ресницами.

Чон тоже нехотя приподнялся.

— Меня зовут Павел. — Он как будто решил проявить инициативу. — А моего друга Стефан. Моему другу хотелось немного по-дружески поболтать с вами… А я пока поиграю…

Фокусник как раз закончил свое выступление, и Чон, вскочив на сцену, сел за рояль, принялся наигрывать танго.

— О чем же мы будем говорить? — ласково спросила девушка, подперев подбородок хрупкой, точеной рукой.

— О вас. — Стефан вдруг почувствовал необыкновенную легкость во всем теле. — Откуда вы, Зарема? Кто вы?

Девушка засмеялась, явно довольная тем, что произвела на него впечатление.

— О, зовите меня просто Зарой. Зарема — слишком литературно. Мои родители любили литературу, а я за это расплачиваюсь.

— Что вы! Они дали вам замечательное имя, Зара! За-ра, — смакуя, повторил Стефан. — Как идет вам это имя! Сколько вам лет, Зара?

— Мне еще рано скрывать свой возраст, — улыбнулась девушка. — Около двадцати. А вам, Стефан?

— Двадцать.

— Я подумала — вы старше.

— А я решил, что вы совсем девочка. Вы живете в Москве?

— Ага! Я закончила эстрадно-цирковое училище. И вот устроилась сюда. А вы?

— Я… я вообще-то никто… Но у меня уже вышли две книжки, — волнуясь, сказал Стефан. — Я сочиняю разные фантастические истории.

— Представьте, это на вас похоже, — как будто одобрила его Зара. — А ваш друг, кто он?

— Вам он понравился? — ревниво спросил Стефан.

— Не успела понять… Так кто он?

— Он художник… А я вам понравился? — вдруг выпалил Стефан.

— Вы — да, — серьезно глядя на него, произнесла девушка.

У Стефана горло перехватило от счастья.

— Можно я буду приходить сюда… к вам, Зара?..

— Я буду ждать, — просто ответила она.

…Стефан и не заметил, как они пролетели на машине обратный путь.

Чон посмеивался над ним, но опьяненный счастьем Стефан не обращал на него внимания.

Перед его мысленным взором стояло лицо этой девушки… Даже если бы Стефан прошел весь путь от «Ферзя» до собственного дома пешком, он не заметил бы проливного дождя… Он не помнил, как вышел из машины, как распростился с Чоном, а когда вошел в свой дом, шатаясь как пьяный, первый, кого он увидел, — был отец…

Отец, пританцовывая на кухне, грел озябшие руки над чайником.

Издав короткий вопль радости, Стефан бросился ему на шею.

— Что же ты не дал телеграмму, папа! Я бы непременно встретил тебя!

— Зачем трудиться? — ласково похлопывая его по спине, сказал отец. — Однако поздно вы без меня, дети, приходите домой. Куда только смотрит Марианна? Сына, от тебя тянет спиртным, как из бочки!

— Малость есть, — осклабясь, признался Стефан.

— Потому я и не признаю этих так называемых людей искусства, — с досадой произнес отец. — Пьют для того, чтобы развязать свои глупые языки… Как вы без меня?

— Отлично, отлично, — потирая руки, доложил Стефан. — А ты как?

— Я неплохо, собирал человек тридцать в аудиторию, — похвалился отец. — Мои американские коллеги говорили, что это неплохо. Свободное время просиживал в библиотеке.

Стефан включил верхний свет — и ахнул.

Отец сильно изменился. Лицо его сделалось одутловатым, бледным, мешки под глазами, воспаленные глаза…

— Ты что, слишком много работал?

— Да нет, как всегда. Что — плохо выгляжу?

— Есть немного, — смущенно сказал Стефан.

— Сердце побаливает, — сдержанно пояснил отец. — Невроз, должно быть. Приступы удушья бывают.

— Что же ты там не показался врачам?

— Я ездил работать, а не лечиться, — объяснил отец. — У меня в чемодане целая аптека на все случаи жизни… Сейчас приму чего-нибудь…

— Сейчас тоже болит? — испуганно спросил Стефан.

— Самую малость, — сдержанно отозвался отец.

— Постой, я измерю тебе давление. — Стефан сделал движение, чтобы слетать наверх, за тонометром.

Отец остановил его:

— Нет, не ходи туда, Стасю разбудишь…

— Стасю? Разве она прилетела из Петрозаводска?..

И тут Стефан понял, что сказал что-то страшное, еще не осознав даже, что попросту проговорился… Сколько раз и Стася, и Марианна умоляли его держать язык за зубами! Но впечатления этого вечера настолько переполняли Стефана, что все эти предосторожности вылетели у него из головы.

Отец покачнулся; чтобы удержаться на ногах, схватился за чайник, который слетел с плиты, а отец, ухватившись за край плиты, как слепой стал нашаривать позади себя табурет.

Стефан подхватил его, подвел к табурету, усадил.

Отец жестом показал ему: там, в чемодане… Стефан подскочил к чемодану, трясущимися руками открыл его и извлек из-под стопы белья полиэтиленовый пакет с лекарствами. Положил отцу под язык нитроглицерин…

Побелевшие губы отца разлепились:

— Марианну…

— Я не могу оставить тебя одного!

Отец сделал более энергичный жест рукой, и Стефан был вынужден повиноваться.

Через минуту примчалась уже улегшаяся спать Марианна, и они вдвоем отвели отца в спальню.

Стефан подсунул ему под голову подушку.

— Тебе лучше?

— Да. — Это слово отец произнес совершенно отчетливо. — Сядь, — сказал он Марианне.

Марианна присела рядом.

— Зачем Стася поехала в Петрозаводск?

Марианна бросила испуганный взгляд на Стефана — тот опустил голову.

— Значит, я все правильно понял, — прошептал отец.

— Да, — выдохнула Марианна.

— Так. — Отец несколько раз глубоко вздохнул, точно ему не хватало воздуха.

— Папа, я вызову «скорую», — крикнул Стефан в отчаянии.

— Не смей. Сейчас отдышусь.

Прошло несколько томительных минут. Марианна с поникшей головой сидела над отцом.

Стефан поспешно отступил за полог кровати, боясь, как бы эти двое его не выгнали. Он чувствовал, что сейчас между ними произойдет какой-то важный разговор, откроется какая-то тайна.

— Это не первая ее поездка? — послышался голос отца.

— Не первая, — промолвила Марианна.

— Эта проклятая все-таки нашла мою дочь… — сквозь клекот, шедший откуда-то из груди, произнес отец. — Она сюда приезжала?

— Да.

— И ты не указала ей на дверь?

— Нет, — твердо сказала Марианна.

Стефан ничего не мог понять в этом странном разговоре.

— Почему ты мне не сказала?

— Я всегда любила Софию, — с вызовом сказала Марианна. — И ты это знаешь, Николай.

— Значит, моя дочь нашла общий язык с этой… — произнес отец с горечью и, сжав кулаки, простонал: — Будь она проклята, будь она проклята, эта женщина!

И тут Марианна медленно произнесла:

— Ты опоздал со своими проклятиями, Николай. София уже три года как умерла.

Тут Стефан услышал какое-то движение. Он осторожно выглянул из-за полога и увидел, что отец, как оживший труп, с остановившимся взглядом поднимается…

— Ляг, Николай, — подхватила его Марианна.

Стефан заметил, что отец как будто обмяк в ее руках.

— Повтори… что ты сказала… — расслышал Стефан шепот отца.

Марианна, обняв его, заплакала.

— Повтори, — с какой-то трогательной детской интонацией произнес отец.

Марианна зарыдала еще безутешнее.

Отец отстранился от нее, взяв в ладони залитое слезами лицо Марианны.

— Отвечай, — внушительно и ласково сказал он ей. — Это правда? София умерла? Ее больше нет?

— Это правда, — сквозь рыдания выговорила Марианна. — София умерла. Ее больше нет.

По лицу отца прошла судорога.

Сделалось совсем тихо.

— От чего она умерла? — тихо спросил отец.

— Рак крови, — ответила Марианна. — Стася ездила на ее похороны.

— София умерла, — нежно, раздумчиво повторил отец. — И моя девочка ее хоронила… А дру…

Тут ладонь Марианны легла на рот отца.

Глазами она показала на Стефана, прячущегося за пологом кровати.

Отец кивнул, и Марианна отняла свою руку.

Из груди отца снова послышался тот же клекот. Он задыхался.

Марианна бросилась набирать 03.

Стефан расширившимися от ужаса глазами смотрел на отца.

Тот поднял руку и поманил его к себе.

Стефан встал перед кроватью на колени и прижался лицом к щеке отца.

— Вас жалко, — сквозь тот же клекот произнес отец. — Тебя, Стасюту…

— Молчи, папа, — прошептал Стефан, — тебе нельзя разговаривать…

— Стася, девочка моя, — с силой произнес отец. — София!..

Отец выгнулся всем телом, пытаясь вобрать в легкие воздух, потом выдохнул его и вытянулся на кровати.

По его телу прошла дрожь, — и оно замерло.

Прилетевшая утром Стася была встречена заунывным воем Терры…

Несколько дней после похорон Николая Витольдовича Стефан и Марианна провели в деятельных трудах, не допуская к себе даже Чона, который принимал активное участие во всем на правах родственника: договаривался с администрацией Даниловского кладбища о расширении участка и перенесении ограды, за которой покоились Стасины дедушка, бабушка и мама; со сторожами, чтобы выкопали могилу на том месте, где прежде стояла скамейка; с институтом, где трудился профессор Михальский, о машине.

Прошли тихие, но достаточно многолюдные поминки, на которых присутствовали коллеги и ученики отца.

Стефан по просьбе ректора института разбирал бумаги отца, Марианна занималась генеральной уборкой…

Они со Стасей со страхом ждали объяснения со Стефаном, зная, что он вправе теперь припереть их обеих к стене, поскольку последний разговор Марианны с отцом происходил в его присутствии.

Но Стефан пока ни о чем не спрашивал.

Его волновал вопрос: на какие, собственно, средства теперь они будут жить.

Прежде, при постоянно работающем отце, получавшем к тому же за свои труды премии и гонорары, Стефан мог позволить себе вести рассеянный образ жизни, не помышляя о какой-то конкретной профессии, об институте, надеясь на свое перо и гонорары за прозу.

Но теперь надо было куда-то пристраиваться.

Он, правда, мог устроиться в одну газету, где работал его приятель, тоже фантаст. Там неплохо платили за статейки о разных культурных событиях и за эссе на свободную тему.