Маша Драч - Танец смерти

Отчаянно хотелось выбросить Зейна из своей головы и со спокойной душой вернуться в свою прежнюю и давно устоявшуюся жизнь. Но черт подери, ничего не получалось. Адель не желала о нем думать, ведь мысли незаметным образом начинают рождать привязанность, а этого хотелось меньше всего.

Сидя в гримерке, танцовщица наносила макияж и серьезно задумалась над тем, чтобы найти себе парня. Не для каких-либо серьезных отношений, нет, просто хотелось переключить свое внимание на кого-то другого и хорошо провести время. Так будет проще и не придется в сотый раз перемалывать одно и то же, доводя себя до безумия, которого Адель и так уже наведалась за свои двадцать три года.

Нанося макияж, девушка старалась сосредоточиться на будущем выступлении. После небольшого уик-энда ее возвращения непременно будут ждать многие. Временами танцовщица сильно уставала, когда изо дня в день нужно было психологически отгораживаться от пожирающих взглядов клиентов. Иногда Адель нравилось знать, что мужчины хотят ее, но это не всегда приносило исключительное удовольствие. Бывало, находились такие экземпляры, которые хотели получить девушку хочет она того или нет. В подобные разговоры вмешивалась охрана, и Адель уже могла со спокойной душой возвращаться домой.

Но сейчас, после того, как в ее жизнь точно ураганом ворвался Зейн, все эти ситуации казались такими правильными и обычными, что становилось даже смешно. Ведь у всех этих старых извращенцев была хоть какая-то логика и их желание побыть в постели с девушкой можно понять. Но что касательно Демона, то здесь смело можно забыть про рациональное мышление — суть его поступков известна лишь ему одному.

— Адель, — в гримёрную вошла Роза в спортивном костюме и со спортивной сумкой через плечо. — Привет, дорогая, — девушка расплылась в радостной улыбке.

— Привет, — Адель улыбнулась подруге в ответ и вернулась к нанесению ярко-красной помады.

— Слушай, я погляжу, ты хорошо провела время на благотворительном вечере, — Роза села на диван.

— С чего ты это взяла?

— Брось скромничать. Мой старичок рассказал, что этот Зейн отдал за тебя крупную сумму, — глаза девушки горели любопытством.

— Мужчины еще смеют говорить, что у женщин длинные языки, — Адель отложила помаду и повернулась к Розе.

— Рассказывай, у вас было что-то?

— Нет. И потом, он занят.

— Та блондинка, которая была с ним в клубе? Она значительно пасует перед тобой. Этот Зейн явно неровно к тебе дышит.

— Такие люди ничего подобного испытывать не могут, — Адель вернулась к макияжу. — Он хорош собой, но его манера поведения меня раздражает. И вообще, у меня другие интересы. Больно нужно связываться с мужчиной, который пытается всеми силами показать свою значимость

— Так-так, — Роза взяла табурет и села ближе к подруге. — Кажется, наша прима влюбилась.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Адель. — Мне не нужна подобная головная боль, как влюбленность и все вытекающие из этого последствия.

— Однако, эта как ты выразилась «головная боль» касается каждого из нас хотя бы раз в жизни.

— Для такого случая у меня есть таблетка, — невозмутимо заявила девушка.

— И какая же? — с ухмылкой спросила Роза.

— Контроль.

Разговор двух подруг был прерван внезапным появлением Агаты. Она несколько растерянно и в то же время рассерженно посмотрела на своих подчиненных.

— Адель, куда ты уже вляпалась? — строго спросила администратор.

Танцовщица была сбита с толку. Вляпалась? Она? Это было что-то новенькое.

— Никуда, — ответила Адель.

— Тогда, как ты объяснишь мне это?

В гримерную вошла невысокая темнокожая женщина в полицейской форме. Ее большие карие глаза мигом отыскали ту, которая была так необходима в данный момент. Что-то внутри подсказывало танцовщице, что визит полицейского уж точно ничего хорошего не сулит.

— Офицер Морис, — сухо заявила женщина, показывая свой жетон. — Мне нужна Адель Колинз.

— Это я, — слишком тихо ответила Адель.

— Не возражаете, если я вам задам несколько вопросов? — офицер Морис вынула из кожаной сумки, что едва ли напоминала женский аксессуар ручку и блокнот.

— Пойдем, — обратилась Агата к Розе.

Когда Адель осталась наедине с офицером, то тут же ощутила, как воздух наполнился напряжением. Жуткое чувство, которое словно проникало под кожу и превращало кровь в лёд.

— А что собственно произошло? — спросила Адель, приходя в себя.

Женщина присела на диван, на котором еще совсем недавно сидела Роза.

— Полагаю, имя Зейн вам о многом говорит? — Морис смотрела прямо в глаза Адель.

— Допустим, — несколько растерянно ответила она.

— Не беспокойтесь, я здесь, чтобы узнать кое-какую информацию, — несмотря на сказанное, выражение лица офицера Морис оставалось всё таким же серьезным, что напрочь отбивало чувство защищенности.

— Какую именно? — Адель надела халата поверх сценического костюма монахини.

— Мне известно, что вы с недавних пор часто контактируете с мистером Зейном. Вы знаете, кто он?

— Догадываюсь, — честно ответила девушка.

— Он преступник, — несколько резко ответила Морис. — На его руках кровь больше десятка людей по официальным данным. Полиция уже много лет пытается его словить, но пока безрезультатно.

— Но чем я могу помочь? — Адель непонимающе посмотрела на офицера.

— Вы бывали в доме Зейна?

— Нет, — Морис тут же сделала пометку в своем блокноте.

— Какие отношения вас связывают?

— Никакие, мы виделись несколько раз и только.

— Мисс Колинз, мне известно о том, что на аукционе, который прошел на прошлой неделе, Зейн отдал за вас сто пятьдесят тысяч долларов. За девушку, с которой нет никаких отношений, столько денег не отдают, уж поверьте мне, — Морис не сводила своего пристального взгляда с Адель ни на секунду, от чего танцовщица непроизвольно начала терзать край своего халата.

— Вы можете думать, что хотите, но я говорю правду, — раздраженно проговорила девушка.

— Я настоятельно рекомендую вам со мной не ссориться, — в глазах офицера вспыхнул не хороший блеск. — Я навела справки, и тот страшный случай с вашей семьей оставил массу вопросов. Как странно, родители с сестрой погибли, а на вас ни царапины. Совпадение? Ваше дело, на мой взгляд, закрыли уж слишком рано.

Адель застыла на месте и даже не смогла ничего сказать в ответ. Тема, что казалось, уже давно была закрыта, вновь всплыла на поверхность. И кто это сделал? Женщина-офицер, которая наверняка позабыла про банальные человеческие чувства. Она воспользуется любыми рычагами, чтобы выудить нужную информацию и даже не заметит, какую боль всем этим может принести человеку.

Танцовщица взяла свои эмоции под жесткий контроль, и не позволила Морис заметить на ее лице ни единой эмоции. Никто и никогда не сумеет проникнуть в самую душу Адель, полагая, что после этого научится ею управлять. Девушка удивлялась собственной стойкости. Картины из прошлого так и стремились появиться перед глазами, чтобы окончательно сломать Адель. Но она не позволила этому случиться. Не здесь и не сейчас. Она не даст офицеру почувствовать контроль над ситуацией.

— Это не имеет ничего общего с Зейном, — отстраненно проговорила танцовщица.

— Вы правы, но виновника так и не нашли, — Морис оставалась серьезной.

— Чего вы добиваетесь? Мне ничего не известно про жизнь Зейна. И вообще вы не имеете права мне угрожать, — Адель встала на ноги.

— Нет никаких угроз, я всего лишь хочу поговорить с вами на чистоту. В нашем городе и так слишком много преступников, а с вашей помощью, их может стать значительно меньше, — теперь офицер решила поиграть в «хорошего полицейского».

— Почему именно я? — возмутилась Адель.

— Потому что, вы одна из немногих женщин, кого Зейн пока что оставил в живых.

Девушка глубоко вздохнула и постаралась скрыть свое удивление. Неужели Демон так опасен? Образ галантного кавалера с идеальными манерами и обаятельной улыбкой шел в разрез со словами Морис.

— Увы, но я ничем не могу помочь.

— Речь идет о безопасности всего города, — настойчиво проговорила офицер. — Возможно, вы нам сможете помочь в поимки опаснейшего преступника.

— Помнится, вы хотели со мной лишь поговорить, а теперь просите быть наживкой для гангстера, — Адель нервно передернула плечами.

— Вы должны понимать, что и над вами нависла серьезная угроза, — офицер не сдавалась.

— Я сама справлюсь со своими проблемами.

Понимая, что убеждение здесь бесполезно, офицера поднялась с дивана и, спрятав блокнот, направилась к выходу.

— Надеюсь, мисс Колинз, вы знаете, что грозит за пособничество преступнику? — спросила женщина, не оборачиваясь.

— Вы меня в чем-то обвиняете, офицер Морис?

— Пока что, только предупреждаю, — женщина беззвучно скрылась за дверью гримерной.

— Адель, куда ты уже втянула мой клуб! Мать твою! Мне только копов здесь не хватало! Ты подрываешь авторитет «Порока»! — Джеймс от крика весь покраснел, а его очки съехали на самый кончик курносого носа и грозились вот-вот упасть.

Танцовщица сидела в кабинете босса и нервно покусывала свои губы. Чтобы увидеть Джеймса в ярости нужно хорошенько для этого постараться. Девушка смело могла себя похвалить: она вывела начальника из себя в два счёта. Но почему-то гордости Адель из-за этого не испытывала.

Внутри нее и так творился полный беспорядок и ей бы сейчас с самой собой разобраться. Но, похоже, к желаемому порядку танцовщица еще не скоро придет и это сильно угнетало. В голове всё еще звенел строгий голос офицера Морис, что говорил про семью, которой уже давно нет в живых. Адель столько лет держала себя под жестким контролем, такой выдержки мог позавидовать кто угодно. Казалось, что уже иначе жить просто невозможно. Посторонние человеческие чувства перестали существовать, от чего жизнь выглядит куда проще. Но теперь сложилось такое впечатление, что плотину безнадежно прорвало. Тонны воды хлынули в долину, сокрушая всё вокруг и погребая под собой идеально выстроенный мир. Адель даже могла поклясться, что чувствует, как холодная вода поглощает ее, будто в водовороте. Один вдох и ее легкие наполнятся влагой, после чего наступит конец.

Желудок скрутило жгутом и начало непреодолимо тошнить. Раньше, когда танцовщица ненароком воскрешала в своей памяти давно минувшие дни, в которых всё было хорошо, казалось, что проще бороться с подступающей ностальгией. Дрожь тела, холодный пот на висках — со всем этим можно справиться. Но когда, офицер пренебрегла пропорциями и обрушила на Адель весь пласт того, о чем отчаянно хотелось забыть, настала настоящая передозировка. Девушку начало ломить, а глаза продолжали жечь проклятые слезы, что самопроизвольно вырабатывались.

Танцовщица вынуждена была слишком рано поделить всю свою жизнь на «до» и «после». Наверное, из-за этого ее психика бесповоротно и нарушилась. Адель, часто сидя в гримерке перед выступлением убеждала себя, что она такая же, как и все. Но это был жестокий самообман, который в конечном итоге привел к неутешительным последствиям. Девушка стала замечать за собой, что она на сцене и она в обычной жизни — два абсолютно разных человека. Конечно, это не признаками «множественной личности», как у того же Билли Миллигана, но в любом случаи далеко не нормальное явление.

Адель так опрометчиво старалась убежать от той реальности, в которой она жила, что и не заметила, как потеряла саму себя. Но так казалось даже легче существовать. Ежедневная доза самообмана с поразительной эффективностью делала свое дело. А теперь... Теперь всё превратилось в пыль, словно и не было тех долгих лет, когда Адель практически по кирпичику выстраивала свою новую реальность.

И вот сидя перед озлобленным Джеймсом, нужно подавить в себе подступающую панику и закончить разговор так, чтобы не лишиться работы. Это было сложно, практически невозможно. Давно осевшие пласты воспоминаний с каждой секундой поднимались со дна забвения, грозя воздать Адель по заслугам.

— Ты меня слышишь?! — начальник ударил кулаком по столу.

Танцовщица содрогнулась, часто моргая, и сфокусировав свое внимание на Джеймсе, положительно закивала.

— Что делать будем? — мужчина поднес к сухим губам стакан с водой и хмуро посмотрел на подчиненную.

— Я не знаю, — как-то отстраненно произнесла Адель. — Я сама удивилась, когда увидела офицера в гримерки.

— Чего она от тебя хотела? — уже значительно спокойней спросил Джеймс.

— Поговорить насчет Зейна. Но что я могла сказать, если совсем не знаю его? — девушка сглотнула и ощутила, как в голове начала нарастать болезненная пульсация.