— Я хочу быть с тобой и помочь тебе, — танцовщица поцеловала Зейна в плечо, где была татуировка дракона.

— Знаю, я прекрасно это знаю. Прежде я ни с кем не беседовал в подобном ключе. Это даже как-то странно.

— Всегда трудно начать, потом становится легче.

— Однажды я уже любил и целиком открылся этому чувству. Во второй раз уже труднее, — Демон улыбнулся лишь уголками губ.

— Почему? — осторожно спросила Адель.

— Допустил непростительную ошибку, о которой я всё еще жалею.

— Если тебе сложно об этом говорить, то не нужно. За эту ночь мы и так сделали большой шаг вперед, — танцовщица обняла Зейна, чувствуя, что его тело бьет мелкая дрожь.

— Нет, я должен это рассказать. Столько лет я хранил это в себе, да и ты в полной мере еще не понимаешь, насколько велик масштаб моей ненормальности.

Адель села напротив Демона, чувствуя, как атмосфера в спальне начала меняться. Ей предстояло услышать нечто сокровенное не предназначенное для посторонних ушей. Девушка ценила то доверие, которое проявил к ней Зейн.

— Та девушка, которую ты видела на фотографии в моем кабинете. Ее звали Софи Легран. Она была дочерью Джозефа, главы клана, с которым я уже давно враждую. Я познакомился с ней на одном из вечеров. Мне было двадцать шесть, и на тот момент я уже имел огромное влияние в приступном мире. Почти весь город находился подо мной, но осуществила еще масса проблем. Софи было всего лишь двадцать один, и она только окончила университет в Париже. Она мне сразу же понравилась: женственная, воспитанная, с утонченным вкусом. Любовь между нами случилась, как у Мастера и Маргариты. Как там было написано Булгаковым? — Зейн задумался. — «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож!» Подобное произошло и с нами.

Адель была удивлена такому тонкому сравнению. Значит, Демон и вправду так сильно любил. Уже зная наперед участь Софи, танцовщица ощутила, как внутри всё задрожало, ведь хорошего конца в этой истории нет.

— Джозеф, конечно, был против наших отношений, — продолжил Зейн. — Он считал меня недостойным своей дочери. Но мы всё равно встречались, проводили много времени вместе, втайне от него, совсем как подростки. Я не хотел, чтобы отношения Софи с ее отцом портились, поэтому принимал условия игры. Я видел в ней свою будущую жену, мать своих детей. Я даже был готов покинуть приступный мир. У нас была такая любовь, когда даже дышать друг без друга уже невозможно. А потом... Потом Джозеф всё узнал и отправил Софи обратно в Париж, подальше от меня. Мы переписывались, я даже летал к ней. Так наши отношения продержались достаточно долгое время. Затем я получил письмо, в котором было написано, что Софи полюбила другого и со дня на день состоится свадьба. Я не хотел верить в это, но письмо было написано ее рукой, и на звонки она больше не отвечала, всячески избегала меня. Я обозлился на весь мир. Тогда был первый раз, когда эмоции взяли надо мной вверх, и я перестал владеть собой. Я был взбешён и сердит. Более гадкого чувства я никогда не испытывал. Мне захотелось ее придушить, уничтожить. Я никогда не выносил предательства, для меня это самый тяжелый грех. Я готов простить всё, только не это. В конечном итоге я послал наемника, чтобы он убил Софи, и он это сделал. Когда я получил отчет о проделанной работе, только тогда я словно стал собой. Вот тогда я окончательно свихнулся. Затем Легран начал преследовать меня и перед самым своим отъездом я узнал, что это он вынудил Софи написать то письмо. А я оказался настолько тупым ублюдком, что не почувствовал подвоха. Вот так сказка превратилась в мой самый жестокий кошмар. Что теперь ты скажешь мне? — Демон посмотрел на Адель. Его лицо было искажённо яростью. — Теперь ты хочешь быть со мной? Хочешь, чтобы однажды я и к тебе подослал наемника? А? — Зейн схватил девушку за плечи. — Ты меня боишься, я это чувствую.

Он был прав, Адель действительно испугалась такого порыва с его сторону. Она смотрела на него с широко распахнутыми глазами и не знала что делать.

— Прости, — Демон отпустил танцовщицу и тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. — Просто я все еще не могу простить себе своей бестолковости, что привела к такому исходу. Этот груз лежит на мне и жжет грудь, а я ничего не могу поделать. Она умерла, а я... Я всё безбожно проебал и теперь боюсь, что всё это может повториться снова, — Зейн умолк и отвел взгляд в сторону.

Адель всхлипнула и крепко обняла Демона. Она заплакала, но не из-за испуга, а из-за той боли, что Зейн всё еще испытывал. Как бы хотелось ему помочь избавиться от чувства вины, исцелить его, омыть его душу своими слезами и наконец, сделать счастливым!

Ночь была полна болезненного откровения, которое показало настоящего Демона. Одинокий. Заблудший. Непрощенный. Человек, которого переживания превратили в чудовища. Но Адель не боялась этого, она была готова сделать всё, только бы помочь Зейну обрести внутренний покой.

Глава 41

— Вот так новости! — воскликнул Гарри, читая за завтраком утреннюю газету.

— Что уже стряслось? — поинтересовался Макс.

— Вчера был убит прокурор Джекман. Его тело нашли в каком-то притоне за городом. Тут даже имеется огромная приписка к его тайной жизни. Джекман оказывается, был еще тем засранцем. Думаю, такая правда вызовет серьезный резонанс.

— Что же, значит, теперь на земле стало на одного урода меньше, — сделал заключение Макс, допивая свой кофе. — Здесь и удивляться нечему, вся верхушка власти в полной заднице. Их уже давно пора убрать.

— Это, конечно, хорошо, но нужно быть осторожней, когда идете устранять такого высокопоставленного человека, — Гарри одарил Адель многозначительным взглядом.

— Ты, безусловно, прав, но я не имею к этому никакого отношения, — танцовщица продолжила неторопливо поглощать свой завтрак.

— Ну а ты? — обратился Макс к Гарри. — Уже нашел компромат на Томсонов?

— Если бы всё было так просто, — мрачно ответил бывший полицейский, складывая газету вдвое. — Вышел на нескольких отставных офицеров, но они почему-то боятся говорить хоть что-нибудь о Томсонах. Из них даже слово трудно вытянуть.

— Получается, эта семейка в еще большем дерьме, чем мы думали, — поделился своими предположениями Макс.

— Всё возможно, но сейчас нет никаких результатов. Время идет, а у нас глухо.

— Не падай духом, — Адель взяла Гарри за руку в знак поддержки. — Ничего быстро не решается, для этого нужно время. Но в любом случае, мы сделаем всё, что в наших силах.

— Спасибо, — парень заулыбался.

— Я не перестаю тебе удивляться, — заявил Макс, глядя на Адель. — Такая рассудительная и сердечная. Зейн подобных девушек всегда предпочитал избегать. И всё-таки, чем ты его взяла?

— А почему ты решил, что я именно такая, какой тебе кажусь? Во мне безумства не меньше, чем в вашем хозяине.

Внезапно на пороге кухни появился Роберт, тем самым обрывая разговор. Он мгновенно нашел взглядом Адель и девушка сразу поняла, что-то произошло. Какое-то неприятное беспокойство заволокло ее душу. Танцовщица хотела надеяться, что вся причина кроется именно в прошедшей ночи. Слишком много тяжёлых мыслей не давали девушке покоя до самого утра. Но, несмотря на это, Адель отчётливо понимала, что ее надежды напрасны.

— Босс хочет, чтобы вы поднялись к нему в кабинет, — заявил помощник.

— Конечно, — Адель поднялась из-за стола и послушно направилась к Зейну.

Его танцовщица застала за телефонным разговором. Демон указал жестом сесть, пока он говорит, девушка села на диван. Арес подошел к ней и принялся тереться об ее ноги. Танцовщица почесала питомца за правым ухом, как псу всегда нравилось. Иногда Адель поражалась тому, сколько нежности в этом существе. Собака невероятных размеров, настоящая машина-убийца, но при этом совсем безоружна перед обычными ласками.

— Мне недавно звонил Джеймс, — серьезным тоном начал Зейн, завершив свой разговор с телефонным собеседником.

Теперь Демон стал прежним, словно и не было откровенного ночного разговора. Адель немного смутилась столь жесткому тону. Она предполагала, что уж теперь всё точно изменится, но Зейн продолжал держать себя под надежным контролем. Впрочем, существенный прогресс уже состоялся, и это подбадривало девушку.

— Что он рассказывал? — спросила танцовщица.

— У тебя в клубе ведь есть какая-то подруга? — ответил Демон вопросом на вопрос.

— Да, Роза, — настороженно подтвердила Адель.

— Она попала в неприятности. Джеймс сказал, что Роза сейчас находится в Центральной больнице. Я подумал, что ты должна об этом знать, — Зейн торопливо застучал по клавиатуре своего ноутбука с таким спокойным выражением лица, словно только что не говорил о таких страшных вещах.

— Как в больнице? Почему? — в ужасе спросила девушка, поднимаясь на ноги.

— Я не знаю подробностей. Если хочешь, можешь сама позвонить Джеймсу и всё узнать.

— Нет, я прямо сейчас поеду в больницу, — решительно заявила Адель.

— Бери с собой Роберта.

— Я могу и сама добраться. Зачем его беспокоить лишний раз?

— Мне, в первую очередь, так будет спокойней, — Демон глянул на танцовщицу поверх экрана ноутбука. — Или ты думаешь, после нашего разговора я буду меньше о тебе беспокоиться?

— Хорошо, — улыбаясь, ответила Адель.

Когда "Хаммер" стоял в пробке, танцовщица не могла найти себе места. Информации о состоянии Розы было катастрофически мало, а переживаний уже имелось с лихвой. Девушка несколько раз набирала номер подруги, но ничего в ответ не услышала, кроме монотонных гудков. Хотелось надеяться, что ничего серьезного не произошло. Но если это было именно так, то Джеймс не стал бы звонить Зейну.

За тот период, пока Адель добиралась до больницы, она успела мысленно перебрать миллион различных вариантов, из-за которых Роза могла попасть в подобную ситуацию. Танцовщица испытывала некоторую вину из-за того, что в последнее время так сильно отдалилась от подруги. Может быть, всё сложилось иначе, будь они также дружны, как и прежде. Бывали разные случаи, в которых Роза часто приходила на помощь. Ее оптимизм, нескончаемый запас шуток всегда бодрили Адель. А теперь, когда Роза нуждалась в помощи, она осталась одна.

— Мы на месте, — оповестил Роберт, заглушая двигатель.

— Отлично, жди меня здесь.

— Может, вас стоит сопроводить?

— Нет, я справлюсь сама.

После двадцати минут бумажных хлопот и бессмысленных выяснения, кем же Адель приходится пациентки, танцовщицу всё же пропустили.

Придерживая ворот больничного халата, девушка бежала вдоль длинного коридора в поисках нужной палаты. Роза не была в реанимации, и по словам медсестры сейчас находится в сознании. Это вселяло уверенность и надежду на благополучный исход. Но всё равно что-то неприятно сжимало грудь Адель, и заставляло панику проникать в сознание.

Оказавшись у нужной двери, девушка только сейчас поняла, что даже ничего не принесла с собой. Да какая к черту разница! Потянув ручку на себя, танцовщица уверено шагнула внутрь палаты.

Роза сидела на больничной кровати, обхватив руками свои маленькие колени. Голова была повернута к окну и даже когда Адель вошла, Роза никак не отреагировала на это.

— Привет, — осторожно произнесла Адель, тихонько закрывая за собой дверь.

Роза ничего не ответила, она лишь повернулась к подруге и посмотрела на нее глазами полные слез. Такой печали и боли Адель никогда не видела во взгляде своей коллеги. Эти чувства казались настолько осязаемыми, будто танцовщица в один миг пропустила их через себя или более того, они принадлежат ей самой.

Всё лицо Розы было в багровых синяках и кровоподтёках, губы разбиты, один глаз заплыт. Адель села рядом с подругой и аккуратно обняла ее. Роза горько заплакала и беспомощно уткнулась в плечо подруги. Танцовщица находилась в растерянности и ничего, кроме как прижать к себе подругу она не смогла сделать. Хотелось как-то ее успокоить, но нужных слов почему-то не находилось, и это лишь сильней угнетало.

Неизвестность больно давила и Адель никак не могла понять, что же произошло. Ее подругу кто-то избил и очень серьезно, но кто? Где? Наказали ли виновника? И где вообще была охрана клуба в этот момент? Вместе с переживанием девушка ощутила прилив гнева. Куда смотрел Джеймс, черт подери?!

— Кто это сделал? — тихо спросила Адель, нежно целуя Розу в макушку, будто это был ее ребенок.

— Я не знаю, — всхлипывая, ответила подруга. — Это было ужасно... Я... Больше меня в этом клубе не будет... Пошло всё к черту... Мне... Мне было так страшно, — девушка вытерла руками слезы, и Адель заметила, что руки были разбиты, а некоторые суставы даже напухли.