— Останешься в машине, — проговорил он и вышел.

Она видела, как он входил в дом. Внезапно она почувствовала себя ужасно одиноко, даже более одиноко, чем в ту голодную ночь в Эль-Пасо. Такого одиночества она никогда прежде не испытывала.

Несколькими минутами позже он вышел. Его походка была твердой, движения — резкими. Он сел в машину, ни слова не говоря, завел ее, и они поехали той же дорогой, которая вела к дому Хейзел.

Как и предсказывала Элайа, подул холодный ветер и начал накрапывать дождь. Дэнни вел машину, как маньяк, гоня по пустынным улицам, пока они не выехали на трассу вдоль реки, где находились складские помещения. Он притормозил около маленького кирпичного здания и сказал:

— Выходи.

— Где мы, Дэнни?

— Я сказал, выходи.

Непонятный страх словно пригвоздил ее к месту. Она была не в силах пошевельнуться.

— Что это за место, Дэнни?

— Просто благодари звезды, что у меня есть связи.

— Связи… — Она взглянула на здание. — О нет, Дэнни! — закричала она. — Только не это.

— Ты не можешь оставить его, Рейчел, тебе придется от него избавиться!

— Нет! — прокричала она и схватилась руками за живот. — Я хочу этого ребенка, Дэнни, пожалуйста! Не убивай моего ребенка!

Он вытолкнул ее из машины. Рейчел упала на колени на мокрый тротуар и снова закричала.

— Можешь орать сколько угодно, здесь тебя никто не услышит. Но я предупреждаю тебя, если ты сейчас не покончишь с этим, ты больше никогда меня не увидишь.

Ее руки и колени были в грязи, она снова взглянула на него. Он возвышался над ней, она и подумать не могла, что он такой высокий.

Внезапно у нее в сознании зазвучал голос, так отчетливо, будто говорящий находился совсем рядом. Это был голос ее матери, и она говорила: «Однажды, когда ты станешь взрослой женщиной, ты влюбишься и тогда поймешь, что это такое. Я останусь рядом с твоим отцом, что бы ни произошло».

Рейчел встала на колени и обвила его ноги руками.

— Пожалуйста, Дэнни, — тихо всхлипывала она. — Не заставляй меня убивать моего ребенка. Это все, чего я хочу в этой жизни. Я уже люблю его. И он меня любит, я знаю это. Я хочу выносить его и родить.

— Ладно тебе, — произнес он голосом, в котором засквозила скука. — У нас не вся ночь впереди. Нам еще повезет, если он тебя сейчас примет. Обычно этот парень быстро справляется со своими делами.

Она посмотрела наверх, на окна, выкрашенные в черный цвет:

— Он доктор? — услышала она свой вопрос.

— А это имеет значение? Послушай, Рейчел, у него побывали сотни девушек. И он делает это для нас за пониженную плату. Я, конечно же, исхожу из твоих денег.

Она взглянула на него:

— Пожалуйста, Дэнни. Я все что угодно сделаю. На самом деле. С этого момента я стану лучше, все изменится. Я буду делать все, что говорит мне Хейзел. Я буду делать все, о чем попросят клиенты. Просто… не заставляй меня убивать моего ребенка.

Он схватил ее за руку и потащил по улице. Она едва сопротивлялась. Все это больше походило на ночной кошмар, это не могло быть реальностью. Она почувствовала, что движется благодаря каким-то непонятным силам, с которыми она не могла бороться, вверх по тем ужасным ступеням. Через коричневую дверь, в комнату, полную разного хлама и мебели, покрытой пылью. Она видела, как Дэнни подошел к противоположной двери, постучал и пробормотал что-то еле слышно. Она услышала, как повернулся замок и дверь открылась. Слабый желтоватый свет пролился в коридор.

— Вы застали меня как раз вовремя, Дэнни, — проговорил мужской голос так дружелюбно, как будто они с Дэнни были старыми друзьями:

— У меня вообще-то еще есть дела, но ради вас я могу задержаться. Ну, кто на этот раз?

— Эту вы не знаете. — Он нагнулся и прошептал что-то мужчине на ухо.

Рейчел уставилась на Дэнни. «Кто на этот раз?»

Мужчина пригласил ее войти.

— Пожалуйста, снимите юбку, трусы и колготы, если они на вас есть. Ложитесь вот на этот стол.

Она не шевельнулась.

— Залезай сюда, — проговорил Дэнни.

Она снова посмотрела на него. Эти жесткие зеленые глаза из-под полуприкрытых век, казалось, пронзали ее и заставляли слепо повиноваться. Рейчел чувствовала его силу, этот магнетизм Дэнни Маккея, с которым она никогда не могла бороться. Она сделала так, как ей сказали. Пока она снимала белье, скромно оставив бюстгальтер и блузку, она увидела, как незнакомец складывает длинные металлические предметы в медицинский поддон. Комната наполнилась странным неприятным запахом. Простыня на столе была чистая, а рядом была стопка белых полотенец. Также там была коробка с женскими гигиеническими салфетками.

— Вот, — проговорил незнакомец, протягивая ей стакан воды и две пилюли. — Примите это, они обезболят процесс.

На секунду их глаза встретились, и, посмотрев в его глаза, она поняла, что он достаточно добрый человек. У него было интеллигентное лицо с задумчивыми глазами и бородой. «Он — жертва, точно так же как и я», — промелькнуло у нее в голове.

— Раздвинь ноги, — скомандовал Дэнни. — Положи их вот сюда.

За всю свою жизнь Рейчел ни разу не была у доктора. Она не понимала, чего от нее хотят. Дэнни пришлось ей помочь, она слышала, как незнакомец моет руки.

— Вы не могли бы поторопиться? — произнес Дэнни. — Я уже опаздываю.

— Нужно подождать, пока подействует наркотик. Иначе она не выдержит и будет страшно кричать.

— Пусть кричит. Все равно никто не услышит.

— Дэнни, — пробормотала она, потянувшись к его руке. — Дэнни, пожалуйста, не говори так. Пожалуйста. Не убивай моего ребенка.

— Эй, — проговорил незнакомец. — Это происходит против ее воли?

— Просто занимайтесь своим делом.

— Я никого к этому не принуждаю, ясно, Маккей? Девушка должна сама решать, что ей делать. Иначе я не стану ничего делать.

— Я сказал, делайте, что вам говорят.

— Заберите ее отсюда. Я не стану делать девушке аборт против ее воли. Черт побери, Маккей, это же достаточно рискованное дело! Моя лицензия каждый раз находится под угрозой, когда я занимаюсь такими вещами. Девушки, которые приходят по своей воле, никогда никому ничего не разболтают. А откуда мне знать, что эта ничего не скажет?

— Я могу поручиться за нее. И еще, если вы не сделаете это, я оклеветаю вас по всему городу. Тогда посмотрим, что станет с вашей лицензией.

Наступила тишина. Рейчел взглянула на потолок. Внезапно у нее появилась надежда. Она молила Бога, чтобы он помог ей сохранить ребенка:

— Я буду лучшей матерью для него всю его жизнь. Я больше не буду заниматься проституцией.

Потом она услышала, как незнакомец согласился.

Она не сводила глаз с потолка, но они наполнились слезами:

— Нет, Дэнни, — прошептала она. — Не поступай так со мной. Позволь мне сохранить ребенка. Я уйду. Обещаю, что ты больше меня не увидишь.

Дэнни посмотрел на нее. Он возвышался над ней, словно мрачная скала. В его глазах горел знакомый огонек, который Рейчел слишком хорошо знала. Это означало, что он вполне контролирует свои действия: ни она, ни врач не могли стоять у него на пути. А потом, словно внезапная вспышка, Рейчел вдруг увидела, каким Дэнни станет в будущем. И это напугало ее.

Потом Рейчел почувствовала пальцы незнакомца у себя в том месте, где уже побывали пальцы стольких мужчин.

Он произнес:

— Хм, интересная татуировка. А что это, бабочка?

Дэнни нервно произнес:

— Просто заканчивайте с этим.

Врач был прав, еще было рано начинать. Наркотик пока не подействовал. Когда инструмент врача проник внутрь, она закричала так пронзительно и громко, что даже Дэнни встревожился.

Водоворот боли все возрастал и, казалось, был готов проглотить ее. Ощущение было такое, как если бы ей внутрь засунули полыхающий факел.

«Мой ребенок! — кричало ее сознание. — Я не могу спасти тебя! Я не могу помочь тебе!»

Она начала биться и кататься по столу. Дэнни пришлось просто лечь поперек нее, чтобы хоть как-то ее сдерживать. Она уже не понимала, что происходит. Ей казалось, что ее засасывает страшный черный тоннель; она слышала ужасный свист ветра. Она вспомнила обо всех мужчинах, которые когда-либо вторгались в ее тело: ее отец, Дэнни, клиенты Хейзел и вот теперь этот незнакомец со своим отвратительным инструментом.

Ей казалось, что жизнь вытекает из ее тела, душа ее плакала от происходящей несправедливости и жестокости, и она, казалось, физически это чувствовала.

Мужчины наказывают женщину за ее естественное состояние — она чувствовала, как крошечная жизнь внутри нее погибает вместе с ее собственной. Темное течение уносило ее куда-то, словно коварное море. А было это ненавистью. Рейчел Двайер внезапно обнаружила в себе ненависть. «Больше никогда, — поклялась она себе, слыша, как инструменты падают в поддон, и толстые резиновые перчатки слетают с рук незнакомца, — больше никогда мужчина не прикоснется к моему телу».

А потом все было кончено. На это не ушло много времени. Незнакомец медленно опустил ее ноги вниз.

Дэнни пришлось нести ее до машины, она была не в состоянии идти. Эти таблетки оказались очень сильными. Теперь она снова почувствовала, как боль проникает в ее тело. Ей казалось, что она плывет вниз по ступенькам. Что-то толстое мешалось ей между ногами; это из-за крови, она знала.

Они ехали молча. Рейчел знала, что слезы и рыдания просто ждут подходящего момента, чтобы вырваться наружу. Но сейчас она почему-то не могла плакать.

Когда они припарковались рядом с домом Хейзел, Дэнни не стал выходить из машины. Вместо этого, не выключая двигатель, он повернулся к ней. Взгляд его был полон отвращения.

— Вылезай, иди и проспись.

— Дэнни, — пробормотала она, все еще не веря. — Ты убил нашего ребенка.

— Вы, женщины, всегда делаете из мухи слона. Ты должна упасть передо мной на колени за то, что я вытащил тебя из всего этого дерьма. Как ты думаешь, ты могла бы работать с большим животом? Еще три месяца, и Хейзел просто вышвырнула бы тебя на улицу. Я оказал тебе такую услугу, ты неблагодарная сука!

— Я не понимаю.

— Просто вылезай. Господи, я до смерти устал от тебя. И так было с первого дня, когда только я привез тебя сюда.

— Дэнни!

— Чем ты только думаешь? Почему, ты думаешь, я вообще тебя навещал? Потому что хотел? Должно быть, ты с ума сошла. Все это было потому, что Хейзел просила меня немного тебя развеять. Как только ты становилась несговорчивой, она приглашала меня.

— Нет, Дэнни!

— Тебе хватало всего-то одного вечера со мной, и ты снова была готова петь словно соловей. Без конца ублажать клиентов, а потом у тебя снова портилось настроение.

Она закрыла уши руками:

— Нет, это не правда! Ты любил меня.

— Господи, неужели ты думаешь, что я слепой и тупой? — Он оторвал ее руки от головы. — Ты же уродина, Рейчел. Ты думаешь, я мог полюбить кого-то настолько уродливого, как ты? Или вообще кто-нибудь может тебя полюбить?

— Пожалуйста, прекрати.

— Я знал, что Хейзел могла использовать тебя, потому что у ее клиентов извращенные вкусы. — Дэнни говорил очень холодно. Рейчел поняла, что впервые видит этого человека таким, какой он есть на самом деле. — Ты просто зарабатывала мне деньги, крошка. На твои деньги я хотя бы мог пойти в вечернюю школу и начать свою карьеру. Но ты больше не нужна мне. Теперь у меня есть лучшие способы заработать деньги. Ты просто была промежуточной ступенькой в моей жизни, а теперь наши пути расходятся.

— Тогда почему же ты не позволил мне сохранить ребенка!?

— Потому что посмотри на мое лицо и запомни. Услышишь мое имя и сразу же вспомнишь. Дэнни Маккей. Однажды я стану великим человеком, тем, кому все станут смотреть в рот. У меня будет власть. И я не хочу ничему из моего прошлого мешать мне жить и радоваться жизни. Годы спустя, когда у меня будут миллионы, я не хочу, чтобы ты пришла со своим ублюдком и пыталась шантажировать меня. У тебя ничего не будет на меня. Я даже не сознаюсь в том, что знал тебя когда-то. А теперь выходи из моей машины.

— Не может быть, — простонала она. — Ты врешь. Ты любил меня. Знаю, что любил.

— Любил? Такую уродину, как ты, Рейчел? С твоим большим носом, вечно где-то в книжках со сказками. У тебя даже хватило наглости читать «Марсианские хроники» в ту ночь, когда мы впервые занимались любовью. Это ведь было важнее для тебя, чем я. Я выбросил эту дерьмовую книгу!

Она внезапно замолчала и посмотрела на него: