В отдалении послышался шум: очевидно, шайка возвращалась из леса к себе в Арундел. Судя по недовольным голосам, добычу они все-таки упустили. Интересно, кого преследовали на этот раз? Еще одну самку оленя?

Несмотря на слухи, которые не умолкали в округе уже несколько месяцев, Габриэлю отчаянно не хотелось верить, что они возьмутся за местных жителей. Он не был близко знаком с Чилтонами и предпочитал держаться от них подальше. Однако за время своего пребывания в Лондоне ему не раз приходилось встречаться с подобными людьми. Богатые, изнывающие от скуки представители высшего общества, любившие поиграть в колдовство и язычество. Одним из новомодных увлечений стали древние британские обряды. Побывал на таких обрядах и Габриэль — главным образом из любопытства. Начиналось все с обильных возлияний и декламации разного рода заклинаний, а заканчивалось обычной оргией. Габриэлю хватило нескольких раз, чтобы потерять к подобному действу всякий интерес. В своем увлечении друидизмом он не искал сексуального удовлетворения — вокруг и так не было недостатка в красивых и скучающих дамах. Он искал ответы на важные для себя вопросы, а о каких ответах могла идти речь на вакханалиях лондонской знати?

Чилтоны, без сомнения, относились к той же породе. Но если их лондонским единомышленникам приходилось потрудиться, чтобы найти в пределах города подходящую дубовую рощу, да и в жертву приносился исключительно домашний скот, то Чилтонам, конечно, повезло больше. Остатки древних верований еще продолжали существовать в Северном Йоркшире, а уж дубовых рощ тут и вовсе хватало. Пока Чилтоны ограничивались тем, что убивали в ритуальных целях диких животных, Габриэль не собирался им мешать. Да, ему не нравилось это бесцельное уничтожение дичи, когда столько людей в округе голодало. Однако недовольство его не было настолько сильно, чтобы утруждать себя какими-то действиями.

Вдобавок он отказывался верить, что исчезновение трех девушек как-то связано с развлечениями этой знатной парочки. Для него это было столь же невероятно, как слухи об убийстве престарелого отца Джеффри Рамни, который был найден мертвым несколько месяцев назад. Генри Рамни был мерзким старым пьяницей, злобным и недалеким, и какое бы возмездие его ни настигло, оно явно пришло с запозданием.

И все же Габриэль не мог быть уверен в том, что Чилтоны и в самом деле тщеславные и безобидные создания, какими он их считал. Ежедневно к ним приезжали новые гости, среди которых встречались и лондонские знакомые Габриэля. Особенно беспокоил его человек по фамилии Мерривезер — мерзавец, каких еще поискать. Можно было счесть простым совпадением тот факт, что не за горами уже был праздник Белтайн, однако Габриэль никогда не полагался на совпадения и предпочитал просчитывать различные возможности. Это делало его жизнь намного интереснее.

Если Чилтоны действительно решили возродить древний ритуал друидов, надо было уяснить, насколько далеко они готовы зайти. Габриэлю этого очень не хотелось, однако чувство долга, на которое он давно привык не обращать внимания, проявило вдруг себя с неожиданной силой. Не оставалось ничего другого, как попытаться сблизиться с Чилтонами, чтобы понять, так ли они безвредны, как кажется ему.

Густой туман стелился по земле, когда Габриэль покинул усадьбу Даремов, однако инстинкт безошибочно привел его к развалинам аббатства. Сейчас от тумана не остаюсь и следа — его сдуло порывами усиливающегося ветра, который трепал теперь кроны деревьев у него над головой.

На этот раз Габриэль решил пренебречь привычным путем к своей обветшалой башне. Его дом находился в какой-нибудь миле отсюда, а ночной воздух был по-весеннему теплым. Пожалуй, не помешает заглянуть туда, чтобы лично удостовериться в том, как там идут восстановительные работы. Надо посмотреть, не становится ли старый дом более пригодным для жилья.

В том, что поместье пришло в полный упадок, была заслуга исключительно сэра Ричарда — акт мести со стороны старого ублюдка, доставивший ему, без сомнения, немало удовольствия. Дарем всю жизнь изводил себя из-за той дьявольской сделки, которую ему пришлось заключить, а потому даже мелкая месть представлялась ему необычайно сладостной.

Роузклифф-холл был куда обширней Хернвуд-мейнора — обстоятельство, вызывавшее у Ричарда Дарема зубовный скрежет. Он и его бездетная жена приняли незаконнорожденного ребенка и провозгласили его своим собственным в обмен на титул баронета и внушительный помещичий дом в сердце йоркширской долины.

Однако ребенок прибыл к ним с дарами — солидной суммой денег, которой его приемный отец не вправе был распоряжаться, и соседним поместьем, на фоне которого Хернвуд-мейнор терял весь свой блеск. Вдобавок Габриэль считался законным наследником всего, что принадлежало Ричарду Дарему. Неудивительно, что старик терпеть его не мог.

Месть его оказалась мелочной, но весьма ощутимой. Роузклифф-холл, которым пренебрегали в течение тридцати лет, пришел в полную негодность: суровые йоркширские зимы сделали свое дело.

Потребовались огромные суммы денег, чтобы начать хотя бы частичное восстановление замка, однако у Габриэля никогда не было недостатка в средствах. Питер недавно сказал ему, что западное крыло привели в относительный порядок, хотя восточному, скорее всего, так и суждено было остаться в руинах. Габриэль редко посещал свое поместье, довольствуясь сомнительной роскошью проживания в заброшенной башне. Ему было хорошо среди книг и привидений.

Но сегодня ему захотелось взглянуть, как далеко продвинулись работы в Роузклифф-холле. Пожалуй, ему стоило бы продать поместье, уехать из Йоркшира и провести остаток жизни на континенте, продолжая свои занятия и не отвлекаясь на разные посторонние вещи.

А таких в Хернвуде было немало. Призраки его детства, Чилтоны с их кровавыми забавами. И бледнолицая молодая женщина с огнем в глазах, которая ждала его поцелуев.

Он и сам желал того же. Элизабет Пенсхерст была его несчастьем и его отрадой. Чем скорее он освободится от нее, тем лучше.

Он проверит, как обстоят дела в Роузклифф-холле, и может, даже проведет эту ночь в собственной кровати, а не в башне, на застеленном мехами соломенном матрасе. Ну а завтра он попробует оценить, насколько безобидны на самом деле Чилтоны.

После этого он сможет отправляться куда угодно и когда угодно.

Если только ему? удастся покинуть края, к которым он всегда принадлежал.

В его привязанности к этому месту и этому народу не было никакой логики. Он пытался бороться со своими чувствами, решительно гнал их прочь, однако место продолжало притягивать его. Развалины аббатства, древний лес, все эти люди, которым не было дела ни до него, ни до его занятий, пока сам он обращался с ними по совести.

Хернвуд продолжал сниться ему все те годы, что он провел в других краях. И Габриэль сомневался, что сможет еще раз надолго уехать отсюда.

Другое дело Элизабет. Как наяву видел он ее фигуру, скользящую между деревьев. Рыжие волосы девушки мерцали в ночном свете. Танцевала при луне — так она ему сказала, и Габриэль до сих пор не мог избавиться от этого видения. Не было никакой возможности спастись от тех странных чар, которыми она оплела его. Разве что бежать прочь.

Глава 13

— О господи! — с тихим ужасом произнесла Джейн. — Только этого нам не хватало!

Элизабет, которая присела на корточки перед камином совсем не в грациозной позе, вскинула голову. Все это время она с завидным терпением пыталась разжечь огонь, однако дрова оказались сырыми, а в ее распоряжении не было ни растопки, ни углей, оставшихся с прошлого раза. Маленькая гостиная, в которой они находились, успела полностью выстыть, так что Джейн с Элизабет нацепили на себя кучу одежды в тщетной надежде согреться.

— Не хватало чего?

— Чилтоны, — ответила Джейн с отвращением в голосе. — Может, нам просто спрятаться и сделать вид, что никого нет дома?

Элизабет тоже подошла к окну.

— Если учесть, что они смотрят прямо на нас и машут нам руками, сбежать, я думаю, уже не удастся. Иди открой дверь, а я попробую еще поколдовать над огнем.

— Думаю, это пустая трата времени. Черт бы побрал этих девиц Твикхем! Надо же им было сбежать от нас как раз сейчас.

Джейн оказалась права — возня с огнем была пустой тратой времени. Тогда Элизабет попыталась привести себя в порядок: сбросила одеяло, в которое усиленно куталась, и постаралась хоть как-то уложить свои непокорные локоны. Ей так и не удалось найти свои шпильки, как не удалось позаимствовать ничего подобного у Джейн, которая уже давно обходилась короткой стрижкой. Пришлось ей оставить свои волосы распущенными — непривычное, но такое волнующее ощущение!

— Мисс Пеннивурст! — пропела Делайла Чилтон, изящно впорхнув в комнату и шурша своими пышными юбками. — Как я рада вас видеть! Мне сказали, что вы заболели, и я тут же поспешила приехать сюда со своим лекарственным отваром, чтобы помочь вам поскорее выздороветь. Однако должна заметить, выглядите вы вполне здоровой. Очень рада, что слухи о вашей болезни оказались преувеличены.

— Пенсхерст, — машинально поправила ее Элизабет.

— Прошу прощения?

— Моя фамилия — Пенсхерст, — чуть ли не извиняясь, сказала Элизабет.

— Тьфу, — махнула ручкой Делайла, — Я буду звать вас просто Эмили. А вы можете называть меня Делайлой.

— Меня зовут…

В это мгновение в комнату, под руку с Джейн, вошел лорд Чилтон. На лице у Джейн при этом застыло такое страдальческое выражение, что Элизабет сдалась: ради общего согласия она могла стать Эмили Пеннивурст.

— Представляешь, дорогая, мисс Дарем сказала мне, что слуги их покинули, — возвестил лорд Чилтон, увлекая недовольную Джейн к маленькой кушетке. — Ты когда-нибудь слышала о подобном? Это же просто чудовищно.

— Чудовищно, — поддакнула леди Чилтон.

— На самом деле это отец распустил большую часть слуг, когда уехал с семьей в Лондон, — вставила Джейн. — С нами осталось несколько человек, но уже в среду две девушки исчезли, и с тех нор мы их не видели.

— Исчезли? Какой ужас! Неужели их похитили, как и трех других? Бедняжки, я не устаю оплакивать их, — заявила леди Чилтон, на красивом личике которой не отразилось ни единой эмоции.

— Да нет, они у себя дома и не хотят возвращаться назад. Эти дурочки убедили себя, что в наших лесах водится какое-то зло, — устало обронила Джейн.

— Боже мой, — пробормотал Фрэнсис Чилтон. — А в ваших лесах и правда водится зло? Мне доводилось слышать истории о призрачных всадниках и злых духах, но я не из породы легковерных. Обычно я отношусь к подобным россказням как к чепухе, но в данном случае даже у меня возникают некоторые сомнения. Что ни говори, а в последнее время здесь пропадает слишком много людей. Меня удивляет, что ваш батюшка решился оставить вас практически без охраны.

Он все еще сжимах руку Джейн, с отсутствующим видом поглаживая ее своими неясными белыми пальцами. Элизабет даже на расстоянии видела, как она дрожит.

— Я прожила здесь всю свою жизнь, и с Хернвудом у меня связаны самые приятные воспоминания, — сухо заявила Джейн. — Все это глупые сплетни и предрассудки.

— Не скажите, моя дорогая, — Делайла устроилась напротив мужа. — В конце концов, несколько человек и правда исчезли. На вашем месте я собрала бы вещи и отправилась вместе с нами в Арундел. У нас в доме полно, слуг, и мы в состоянии обеспечить вам комфортную жизнь.

На мгновение лицо Джейн исказилось от ужаса, но она тут же взяла себя в руки.

— Мы бы не хотели вот так вторгаться…

— Да что вы, какое там вторжение! Мы как раз собрали у себя кое-кого из старых знакомых и будем только рады, если к нашей компании присоединятся две такие очаровательные особы, как вы и мисс Пеннивурст.

— Пенсхерст, — пробормотала Элизабет.

— Наши лондонские друзья собрались отметить с нами приход лета. Хотя, должен признать, в ваших краях это больше похоже на зиму. Лорд Чилтон театрально содрогнулся.

— Нам тут вполне уютно, — сказала Джейн, сильно приукрасив действительность.

— Ох уж эти уроженцы Йоркшира, — с напускным восхищением заметил лорд Чилтон. — Хотел бы я быть вполовину таким же непритязательным. — Он выпустил из своих пальцев руку Джейн и обратил бесцветные глаза на Элизабет. — Но вы-то прибыли с юга, не так ли, дорогуша? Вам должно быть очень неуютно в этом сыром холодном доме. Особенно после перенесенной болезни.

Это «дорогуша» прозвучало не лучше, чем «Эмили Пеннивурст», но Элизабет не собиралась высказывать претензий.

— Я из Дорсета, но привыкла к простой деревенской жизни. Я чувствую себя просто великолепно — воздух здесь такой бодрящий.

— Бодрящий? — Фрэнсис вновь театрально поежился. — Прошу прощения, но я вынужден проявить настойчивость. В отсутствие вашего батюшки я чувствую, что обязан позаботиться о вас и забрать к себе в Арундел. Я пришлю кого-нибудь из слуг, чтобы они собрали ваши вещи, вы же тем временем отправитесь вместе с нами.