Он поднял бровь:
– Как ты думаешь, сколько английских девочек к ним приезжает?
Гид подал им знак. Они шли быстрым шагом через дворы, длинные ряды стойл, где мирно ели лошади, вышли наружу, где было по-зимнему холодно, и у белого здания Наташа увидела женщину с конским хвостом, которая их встречала.
– Ici, Madame[93], – сказала она, кивнув. – Она в Grand Manège des Écuyers. Это наша профессиональная арена.
Когда Наташа поравнялась с ней, она улыбнулась, сделав большие глаза:
– Она приехала из Англии? Одна? C’est incroyable, eh?[94]
– Да, – согласилась Наташа. – И вправду невероятно.
Они снова оказались в главном фойе с фотографиями, где было представлено славное прошлое. Открылась еще одна дверь, и она увидела, что Мак впереди нее резко остановился. Все замолчали. Здание было внушительных размеров – настоящий памятник искусству верховой езды. На широкой арене черными точками выделялись одетые в униформу всадники. Как ожившая картина старого мастера, подумала Наташа. Будто они перенеслись на пять веков назад. Мужчина с рацией прошептал что-то девушке, и она жестом велела следовать за ней к местам для зрителей внизу.
– Таш, посмотри. – Мак потянул ее за рукав.
Наташа посмотрела, куда он показывал, спускаясь за ним по ступеням.
Сара очень медленно ехала к центру арены. Ее конь, резвое, здоровое, лоснящееся животное, каким она помнила его по Кенту, был покрыт ссадинами и грязью. Колени замотаны самодельными бинтами, в хвосте колючки. Глаза ввалились от усталости. Но Наташа смотрела на Сару: девочка была так бледна, что казалась неземным духом. Один глаз практически не виден из-за синяка, спина и правая нога в грязи. Она казалась слишком маленькой по сравнению с огромной лошадью. Худые руки покраснели от холода. Она не обращала внимания на все это, полностью сосредоточившись на том, что делала.
Неподалеку стоял немолодой мужчина с неестественно прямой спиной, в черном мундире и бриджах. Он смотрел на Сару. Она пустила Бо рысью, потом легким галопом, делая небольшие элегантные круги вокруг безучастно наблюдавших всадников. Наташа не могла отвести от Сары глаз. Девочка была не похожа на себя, казалась более хрупкой и старше своих лет. Лошадь перешла на рысь, потом стала двигаться по диагонали огромной арены. Она по-балетному выбрасывала ноги, словно каждый шаг на мгновение повисал в воздухе. Потом распрямилась, замедлилась, пока не стала делать движение, стоя на месте.
Лицо Сары превратилось в маску сосредоточенности, напряжение было видно по теням вокруг глаз, по сжатым челюстям. Наташа наблюдала за мельчайшими движениями каблуков, за едва заметными сигналами, которые Сара посылала поводьями. Она видела, что лошадь слушала, принимала сигналы и подчинялась, даже несмотря на усталость. Наташа совершенно не разбиралась в лошадях, но осознала, что стала свидетелем чего-то необыкновенно красивого, достижимого только годами строжайшей дисциплины и непрерывной работы. Она поглядела на Мака, сидевшего рядом, и поняла, что он тоже это видит. Он подался вперед, не сводя глаз с девочки, будто желал ей успеха.
Ноги лошади поднимались и опускались в ритмичном танце, большая голова свесилась от усердия. Только струйка слюны выдавала усилия, которых стоило ей движение. Потом она стала кружиться вокруг своей оси. Движение было настолько точным и выверенным, что Наташе хотелось зааплодировать этой невероятной элегантности. Сара прошептала что-то Бо, худенькая ручка благодарно погладила его; заметив этот мельчайший жест, Наташа не удержалась от слез. Когда лошадь вдруг поднялась на задние ноги, покачиваясь и пытаясь побороть силу притяжения, слезы градом покатились по лицу Наташи. Потерявшийся ребенок и раненая лошадь отдавали себя до конца. Наташа вдруг подумала, что считает своими их обоих.
Мак взял ее за руку, и она сжала ее, благодарная за тепло и силу, боясь, что он может выпустить ее ладонь. Сара поехала легким галопом по краю арены, красиво и медленно, строго контролируя каждое движение. Она сидела неподвижно, будто статуя. Наташа повернулась посмотреть на старика и увидела, что всадники сняли шляпы и прижали их к груди. А потом один за другим поехали вслед за Сарой, опустив голову, отдавая дань увиденному.
Мак выпустил ее руку и потянулся за фотоаппаратом, сделал несколько снимков. Наташа нашла бумажный платок и поняла, что ее переполняет радость. То, что сделала Сара, было потрясающе. Она заслужила, чтобы кто-то это запечатлел.
Лошадь перешла на рысь, потом на шаг. Всадники переглядывались, словно были удивлены своим поведением. Когда девочка направилась к центру и повернулась лицом к старику, они распределились по сторонам арены и стали наблюдать. Сара, с посеревшим от напряжения лицом, остановила лошадь. Все четыре ноги располагались строго по одной линии, бока лошади повлажнели от пота, напряжения и усталости.
– Она это сделала, – прошептал Мак. – Сара, умница, ты только что это сделала.
Девочка тяжело дышала, опустив голову, она приветствовала старика, будто воин, вернувшийся с битвы. Старик снял шляпу и кивнул. Даже со своего места Наташа видела, как внимательно девочка на него смотрит, каждая клеточка ее тела стремилась услышать его приговор. Наташа затаила дыхание и снова взяла Мака за руку.
Grand Dieu шагнул вперед. Он смотрел на Сару, словно хотел увидеть в ней что-то новое. Лицо было серьезным, глаза добрыми.
– Non, – сказал он. – Мне жаль, юная леди, но мой ответ «non». – Он протянул руку и погладил шею лошади.
У Сары сделались большие глаза, будто она не могла поверить в то, что слышит. Она ухватилась за гриву Бо, потом бросила взгляд на места для зрителей, возможно впервые увидев Наташу и Мака. Потом, вздохнув, соскользнула с лошади и потеряла сознание.
Глава 26
Выражение скорби по усопшим – безумство, ибо оно наносит вред живым, мертвым это чувство неведомо.
Она молчала на протяжении короткой поездки в château, не противилась, когда Наташа взяла ее за руку: возможно, хотела поддержать, возможно, боялась, что девочка снова исчезнет. Они понимали, что не время задавать вопросы.
Когда приехали в château, Наташа отвела Сару в свою комнату, раздела, как маленькую, и уложила в огромную постель. Укутала одеялами худые плечики. Девочка закрыла глаза и уснула. Наташа сидела рядом, положив руку на спящую девочку, словно этот небольшой человеческий контакт мог принести ей успокоение. Никогда и никого она не видела настолько худым и бледным. Она представила, через что пришлось пройти Саре, и это ее потрясло.
После того как Grand Dieu вынес свой вердикт, началась суматоха. Когда Сара упала на песок, они с Маком бросились на арену. Мак поднял на руки безжизненное тело, а Grand Dieu взял поводья. Слышались возбужденные крики, мадемуазель Фурнье закрыла лицо руками. Когда Мак проходил мимо, Наташа удивилась, с какой легкостью он поднял Сару, будто пушинку. Ее тронуло, как бережно он прижимал девочку к себе. Перенесенная в офис, через несколько минут Сара пришла в себя. Они сидели по обе стороны от нее, и Наташа бережно держала голову девочки на коленях. Эпическое путешествие на время отдалило их друг от друга, и никто не знал, как реагировать.
Потом Сара посмотрела на Мака, не понимая, как он здесь оказался, и снова закрыла глаза, будто решила, что не способна с этим справиться.
– Сара, все хорошо. – Наташа погладила ее потные свалявшиеся волосы. – Ты не одна. Ты теперь не одна.
Но девочка, видимо, ее не слышала.
Местный доктор, которого вызвали с другого конца École Nationale, диагностировал сломанную ключицу и множественные ушибы. Сказал, что прежде всего ребенку нужен отдых. Принесли чай. Оранжина. Печенье. Сару заставили поесть и попить. Она повиновалась, почти не сопротивляясь. Взволнованные люди говорили по-французски. Наташа плохо понимала. Она поддерживала совершенно обессилевшую девочку, пытаясь вселить в нее силу и отвагу. Просила у нее прощения за то, что подвела.
C’est incroyable. Слух быстро распространился по École Nationale, и люди в бриджах для верховой езды и фуражках приходили взглянуть на юную англичанку, которая прибыла сюда, проделав путь через половину Франции.
C’est incroyable. Наташа слышала, как люди повторяли это шепотом, когда Мак нес Сару к машине. Она отметила, что взгляды, которыми их провожали, выражали отнюдь не восхищение. Будто подвиг Сары мог свершиться по недосмотру с их с Маком стороны. Она не чувствовала обиды, считая, что они, вероятно, правы.
Бо отвели в ветеринарный центр, где занялись его ранами. Ночь он должен был провести в стойле. Как сказал Grand Dieu, это самое малое, что они могли сделать для такого животного. Потом Мак сказал, что Grand Dieu долго стоял, глядя на Бо, когда тот, накормленный, напоенный и перевязанный, опустился на толстую подстилку из золотистой соломы, простонав от удовольствия.
– Alors, – сказал старик, не глядя на Мака. – Всякий раз, когда мне кажется, что я знаю все о лошадях, возникает что-то, что меня удивляет.
– У меня то же чувство в отношении людей, – заметил Мак.
Grand Dieu положил руку ему на плечо:
– Поговорим завтра. Приходите в десять. Она заслуживает объяснения.
Теперь, когда Сара наконец заснула, Наташе казалось, что только постоянная бдительность не даст девочке исчезнуть. День сменился вечером, небо потемнело. Наташа съела шоколадку и выпила бутылку воды из мини-бара. Прочитала несколько страниц книги, оставленной кем-то из гостей. Сара не шевелилась. Время от времени, обеспокоенная неподвижностью девочки, Наташа склонялась над ней и проверяла, дышит ли та. Потом снова возвращалась на кресло.
Когда она вышла в коридор вскоре после восьми, ее ждал Мак – казалось, уже довольно долго. Она заметила у него новые морщины – плод напряжения последних дней. Наташа бесшумно закрыла за собой дверь, и он встал на ноги.
– Она в порядке. Но очень замерзла. Хочешь на нее посмотреть?
Он покачал головой. Тяжело вздохнул и выдавил улыбку:
– Все-таки мы ее нашли.
– Да.
Наташа удивилась, почему, вопреки ожиданиям, это их не радует.
– Я все думаю… – он запнулся, – она так выглядела… Что могло произойти…
– Понимаю…
Они стояли в коридоре. Пахло старым лаком, старинные ковры заглушали звуки. Наташа не могла отвести от него глаз.
Он шагнул вперед и кивнул в сторону своей комнаты:
– Пойдешь ко мне? Если она спит в твоей постели, тебе надо где-то…
Всегда найдется другая Мария.
– Мне кажется, нельзя оставлять ее одну, – спокойным деловым тоном сказала Наташа. – Я в кресле посплю. Ничего страшного.
– Может, ты и права.
– Мне так кажется.
– Я рядом, если что.
Мак попытался улыбнуться. Лицо у него было серьезное и усталое. Словно после возвращения Сары он тоже понял, как близки они были к катастрофе. Не сдержавшись, Наташа дотронулась до новых морщинок у него под глазами.
– Тебе тоже нужен отдых, – сказала она тихо.
Он посмотрел на нее так, что она потеряла голову. Стала беззащитной, любимой. Стальная дверь открылась и обнажила то, что, как ей казалось, давно исчезло.
Потом все вернулось на круги своя. Он смотрел в пол. Засунул руки в карманы.
– Я в порядке. – Мак отвел взгляд. – Высыпайтесь обе. Позвони мне утром.
Сара так крепко спала, что, когда проснулась, не сразу поняла, где находится. Подняла голову с подушки. Глаза были словно засыпаны песком. Увидела высокое окно, каштан вдалеке. Мимо проехала машина, и этот звук пробудил ее.
Она села, почувствовала запах немытой кожи и грязной одежды. И только тогда увидела Наташу: та свернулась в кресле, натянув одеяло до подбородка. Из-под него виднелась босая нога.
Сара смутно помнила, как Наташа гладила ее волосы, как повторяла ее имя со страхом и облегчением. Потом вспомнила арену, печальные глаза Grand Dieu, когда он сказал «non».
Боль обожгла грудь. Она снова опустила голову на мягкую белую подушку и стала смотреть на высокий-высокий потолок – единственную преграду между ней и огромным пустым миром.
Он сказал «non».
Non.
– Если она не хочет говорить, думаю, не надо на нее давить.
Наташа стояла в парадном вестибюле, пока Мак оплачивал счет.
Она посмотрела вниз, где Сара ждала их в машине, на заднем сиденье, прислонившись головой к окну. У нее был отсутствующий взгляд.
"Танцующая с лошадьми" отзывы
Отзывы читателей о книге "Танцующая с лошадьми". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Танцующая с лошадьми" друзьям в соцсетях.