— У вас тут больше интересных вещей, чем во всех других комнатах замка! — заявила она.
Генриэтта заволновалась:
— Не говорите Сабатину! Он обязательно все это продаст. Его отец тоже был таким. Вот почему мне пришлось спрятать все самое ценное в моих апартаментах, куда он никогда не поднимался из-за своей лени и вечного пьянства. Здесь было много уникальных предметов, которые нужно было спасти любой ценой. Один из предков Сабатина привез их из крестового похода.
— Пусть это вас не тревожит. Все, что здесь находится, останется на вашем попечении. Я просто очарована этим антиквариатом. Меня очень заинтересовали вееры. Дело в том, что в детстве мать учила меня делать вееры.
Генриэтта вдруг посмотрела на нее с любопытством:
— А вы сделаете мне веер? У меня со времен молодости так больше и не было нового веера…
Эта просьба застала Жасмин врасплох. В ее теперешнем состоянии, когда все мысли были устремлены к дому, меньше всего ей хотелось растравлять душу этой работой.
— Я обязательно сделаю вам веер, — пообещала Жасмин вполне серьезно, — в будущем, когда я здесь попрочнее обоснуюсь.
Старушка просияла, словно ребенок, которому посулили конфету, и хлопнула в сухонькие ладошки:
— У меня есть все, что вам может понадобиться — кружева, шелк и ленты. Только вам придется поискать все это в комодах, потому что я уж и не припомню, где что лежит. — Она села и похлопала по креслу, стоявшему рядом. — Садитесь. Сколько вам лет? Семнадцать? Вы так красивы, что меня удивляет, как это ваш отец не смог устроить вам лучшего брака по расчету, чем с этим Сабатином. Ведь он — настоящий мерзавец, весь в папашу, который был таким негодяем, каких и не сыскать на всем белом свете. Вот поэтому она и позвала меня к себе. Кроме меня, у нее никого не было.
— Вы имеете в виду мать Сабатина?
— Да, ее. Сабатин был зачат еще в то время, когда она с мужем жила в Версале, но король-солнце испытывал отвращение к беременным женщинам, и де Вальверде отослал ее домой. Вот тогда-то я и появилась здесь, чтобы составить ей компанию. К тому времени мне уже стало ясно, что я никогда не выйду замуж, а моим родителям не терпелось сбыть меня с рук. Так что мне, по сути дела, некуда было возвращаться после того, как бедняжка умерла у меня на руках.
Генриэтта обладала маленьким, но очень выразительным лицом, ее морщинки то сжимались, то разглаживались в зависимости от того, о чем она повествовала, и при этих словах уголки ее рта опустились, а губы задрожали. Она пыталась изо всех сил сдержать подступившие слезы, хотя, казалось, все уже давно должно было превратиться в тлен, в том числе и воспоминания:
— Сабатину тогда было всего два года. Его отец не приезжал посмотреть на него, когда он родился, не приехал он и на похороны жены. Этот подлец возвратился сюда позже, когда у него кончились деньги, а не стало их потому, что он просадил все свое огромное состояние за карточным столом. И явился он с одной целью — выжать из поместья побольше денег, продать все, что только было возможно. После приезда он недолго протянул. Годы, прожитые в разврате и пьянстве, дали о себе знать.
— Но если этот человек потерял все, что имел, как же могло получиться, что Сабатин стал богачом?
— О, семейные денежки опять потекли в сундуки замка, когда начали умирать многочисленные родственники этого клана. Сабатин унаследовал огромное состояние от брата своего дедушки, и со временем он получит еще больше.
— Это вы вырастили Сабатина?
— Я сделала все, что могла. Он рос непослушным и своенравным еще с тех пор, как научился ходить. К семи годам он уже не слушал и не боялся никого. Гувернеры и наставники тут долго не задерживались. Он дрался со мной руками и ногами, если я пыталась хоть в чем-то ему перечить. Все мои убеждения и уговоры были напрасны.
Жасмин нетрудно было вообразить, как жестокий и капризный Сабатин шел напролом, не обращая внимания на призывы этой слабой и совсем не властной женщины, когда она взывала к его совести, а ее-то как раз у него, наверное, никогда и не было.
— И никто из родственников не пытался вмешаться и помочь вам?
— Те, кто мог это сделать, были при дворе в Версале или еще дальше. Когда Сабатину исполнилось девять лет, я написала письмо одному из них, его дяде по матери, и он приехал. Это был морской капитан, проплававший на кораблях всю свою жизнь, который вышел в отставку и вернулся из колоний во Францию. Он переселился сюда и зажил так, словно это был не замок, а корабль, а с Сабатином обращался, как со строптивым матросом. Это пошло на пользу парню, и, в конце концов, он стал понемногу учиться. Конечно, манеры у капитана были грубоваты, но человек он был прямой и добросердечный. Оба его сына тоже были моряками и погибли в морских сражениях. Он искренне хотел заменить Сабатину отца, но этот волчонок люто ненавидел человека, делавшего ему добро. Пойти в чем-то наперекор Сабатину означало возбудить в нем столько ненависти, что он впадал в настоящее бешенство. — Она покачала головой, и ее седые кудри мелко затряслись. — Всегда делай так, как он говорит. Иначе тебе несдобровать. Вот почему я боюсь выходить отсюда. Я не послушалась его в тот день, когда он с тобой прибыл сюда.
— Я бы не сказала, что сейчас его это сильно волнует. Я взяла на себя ведение хозяйства в замке, и теперь слуги мало-помалу приводят его в порядок.
— Я делала все, что могла. Но слуги не хотят работать, если им совсем ничего не платят.
Жасмин не поверила своим ушам:
— Разве он не посылал вам денег?
— Никогда. Те, кто прожигает жизнь при дворе, наоборот, ожидают, что деньги пришлют им. Только с этой точки зрения их интересуют собственные поместья. Ежегодно мы должны были посылать Сабатину определенную сумму, и на то, что оставалось от нее — самую малость — я должна была содержать замок в течение следующего года. Мне пришлось потратить все мои деньги, а затем и то, что завещал мне капитан, иначе нам всем грозила голодная смерть. Не могла же я просто взять и выгнать отсюда всех слуг, которым просто некуда деваться.
— Теперь ваши тревоги позади, — Жасмин взяла костлявые пальцы старой девы и ласково погладила их. — Деньги на содержание замка обязательно будут, вдобавок мы наймем дополнительную прислугу.
Генриэтта встала, чтобы проводить хозяйку:
— Мне было очень приятно поговорить с вами, — сказала она несколько удивленным тоном. — Никто сюда больше не приходит — с тех пор, как Сабатин уехал на службу в королевскую армию, продолжавшуюся около года, а затем стал придворным.
— Вы с капитаном принимали здесь гостей? — поинтересовалась Жасмин, полагая, что вышедшие из моды наряды старушки относятся именно к тому периоду жизни Генриэтты.
— Нет, капитан трагически погиб, когда Сабатину было шестнадцать лет. После этого он возомнил себя истинным хозяином и целый год устраивал здесь пирушки для своих собутыльников, таких же зеленых юнцов, как он сам. Они привозили женщин из города и вытворяли здесь такое, что не описать словами. Я старалась не покидать своих покоев.
— Эти дни больше не повторятся. Спускайтесь сегодня вниз и пообедайте с нами.
Генриэтта опять занервничала:
— Нет, думаю, еще не приспело время. Сначала он должен два-три раза увидеть меня и привыкнуть к тому, что я все еще живу здесь.
— Ну что ж, пусть будет по-вашему. — Жасмин открыла дверь и помедлила немного, прежде чем выходить. — А как умер капитан?
— Из-за неосторожного обращения с оружием. Он проверял пистолет и забыл, что тот заряжен. — Генриэтта почему-то отводила глаза в сторону, рассказывая об этом. — Его нашел Сабатин, который случайно оказался поблизости. Всего лишь за несколько минут до этого они разговаривали…
У Жасмин перехватило дыхание:
— Так они разговаривали или ссорились?
На нее уставились испуганные глаза женщины:
— Я повторяю вам то, что тогда сказал Сабатин. Ради всех святых, никогда не спрашивайте его об этом! Наверное, мне не стоило вам об этом рассказывать…
— Обещаю вам, что никогда не проговорюсь.
Оказавшись за дверью, Жасмин судорожно вздохнула. За последний час она узнала о своем муже очень много подробностей. Его сиротское прошлое не вызвало у нее и тени сочувствия. Да и какое сочувствие мог возбудить к себе человек, так жестоко обошедшийся с единственным родственником, который проявлял о нем искреннюю заботу?
Когда Жасмин сошла вниз, Сабатин как раз вернулся с верховой прогулки. Они встретились впервые после того, как она сбежала из его комнаты на рассвете. Теперь, когда ей стали известны новые ужасающие подробности о прошлом Сабатина, она прошла бы мимо него, даже не удостоив взглядом, но в зале находились слуги. К удивлению Жасмин, слова, сказанные ею в тот первый вечер после ужина, возымели действие. То, что произошло в его спальне, не имело к его поведению на людях никакого отношения. Сабатин поклонился ей, как самый преданный из всех мужей. И в дальнейшем он отличался безупречной вежливостью по отношению к Жасмин днем. Он кланялся ей и вставал всегда, когда бы она ни входила в комнату, где он находился, предупредительно отступал в сторону и давал ей пройти первой. И все эти внешние знаки внимания были ложно истолкованы прислугой в пользу Жасмин. Им казалось, что герцогиня предпочитает не разговаривать с герцогом, а не наоборот, как было в действительности.
В тот самый вечер Жасмин перешла в апартаменты хозяйки замка. Не успела она лечь в постель, как дверь между обеими спальнями отворилась и на пороге появился Сабатин, который опять воспользовался ее прекрасным телом для удовлетворения своих самых извращенных сексуальных потребностей: с тех пор подобные «визиты» в спальню Жасмин стали постоянными, и это продолжалось много ночей. На этот раз он пощадил ее и не подвергал издевательствам и физическому насилию. Выместив на ней самую сильную злобу и ярость в первую ночь, когда Жасмин пришлось сполна испить чашу унижений, Сабатин в какой-то мере удовлетворил свое самолюбие. И все же опасность повторения случившегося, хотя и не высказанная вслух в виде угрозы, мрачной тенью нависала над Жасмин, которая почти физически ощущала ее всякий раз, когда слышала скрип открывавшейся двери. Она покорно исполняла все его самые противоестественные желания, прекрасно понимая, что Сабатин без колебаний снова надругается над ней самым изощренным способом, если она не будет исполнять своих супружеских обязанностей так, как он их понимал.
Сама близость Сабатина, его привычки и поведение вызывали у нее омерзение. От его тела исходил противный острый запах, напоминавший запах навоза в конюшне, а обильный пот делал его кожу невероятно липкой. Пристрастие Сабатина к чесноку доводило Жасмин до умопомрачения, когда он дышал ей в лицо. Невероятное количество самой разнообразной пищи и вина, поглощаемых Сабатином всякий раз, когда он садился за стол, вело к тому, что из его живота порой доносились очень громкие и странные звуки, и можно было подумать, что там внутри играет шарманка. Все это могло бы даже отчасти позабавить Жасмин, если бы эти звуки не сопровождались почти непрерывным выделением газов. Когда, ублажив себя, Сабатин засыпал, Жасмин тихонько, стараясь не задеть его, накидывала себе на лицо надушенный носовой платок и лежала так до самого ухода мужа, после чего немедленно приступала к проветриванию спальни. Однажды в детстве ей случилось подсмотреть одну невинную забаву, которой от нечего делать предавались перед сном слуги в доме ее отца. Это развлечение состояло в том, что один из лакеев снимал штаны и поворачивался задом, а другой в это время подносил к его заду, свечу и ждал. Первый поднатуживался и давал залп. Газы сразу же воспламеняли свечу, и получался своего рода фейерверк. Присутствовавшие зрители (а среди них иногда были и молодые горничные) весело смеялись и дружно хлопали в ладоши. Однажды живот у храпевшего Сабатина пучило больше обычного, и даже надушенный платок почти не помогал бедной Жасмин. И тогда она не выдержала и, вспомнив сцену, увиденную в детстве, решила проучить мужа и взяла со стола канделябр. Ждать ей, разумеется, пришлось недолго, и результат превзошел все ожидания. Едва раздался знакомый треск, как из задницы Сабатина вылетел столб пламени. Жасмин от страха выронила канделябр из рук, и тот упал на постель, воспламенив простыню. Сабатин, проснувшийся от внезапной боли, вскочил с постели и ошалело забегал по спальне, схватившись за мошонку, над которой торчали опаленные волосы. Жасмин быстро пришла в себя и, схватив кувшин с водой, тут же залила огонь. Заметив, что Сабатин остановился и с подозрением взирает на нее, она непринужденно объяснила: «Сир, во сне вы случайно задели ногой стол, и канделябр свалился на постель». Еще несколько долгих мгновений Сабатин сверлил ее тяжелым, недоверчивым взглядом, но затем повернулся и ушел к себе, очевидно, не найдя иного объяснения случившемуся. Жасмин достигла своей цели, ибо отныне Сабатин не задерживался в ее спальне. Сразу после ночных утех он отправлялся к себе.
"Танцы с королями. Том 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "Танцы с королями. Том 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Танцы с королями. Том 1" друзьям в соцсетях.