— Не связывайте ваши надежды с мечтами, — посоветовала Маргарита с сочувствием в голосе. — Благодарите судьбу за то, что было. Я надеюсь, что Жасмин будет думать точно так же, и это поддержит ее в минуты печали и тоски. — Она сделала жест в сторону маленького переносного бюро, лежавшего на столике сбоку:

— Прошу вас, поставьте эту вещь сюда, я выпишу вам чек.

— Я не возьму с вас денег.

Брови баронессы удивленной дугой взлетели кверху:

— Но ведь вы на несколько недель оставили вашу студию и выгодные заказы…

Бален улыбнулся и, взяв хрупкую, высушенную временем руку баронессы, поднес к губам:

— Я очень благодарен вам, мадам Пикард. Если бы не ваш заказ, все самое лучшее и светлое в моей жизни миновало бы меня и прошло стороной.

— Мне очень приятно слышать это от вас.

— Я сказал эти слова от всего сердца, поверьте!

На лице Маргариты появилось выражение радости, смешанной с грустью:

— Навещайте меня, если сможете выкроить время, мсье Бален.

— Я постараюсь.

После ухода художника Маргарита утомленно откинулась спиной на подушки и вытерла кружевным платком пот, крупными каплями выступивший на лбу. Очевидно, у нее начиналась горячка, и придется сказать об этом врачу, который должен был вскоре придти к ней. Однако она не даст ему пускать кровь. Эта процедура, по ее мнению, лишь ослабляла организм, а Маргарита всегда стремилась быть сильной и физически, и духовно.

Она опять перевела взгляд на портрет. Как замечательно вновь видеть Жасмин счастливой, похожей на ту юную Жасмин поры ее первых сердечных увлечений! Ее глаза светились настоящей любовью. Но теперь дочь осталась одна и опять может от тоски впасть в отчаяние.

— А разве мне самой не пришлось пройти через это, мое дитя? — сказала баронесса вслух, обращаясь к портрету. — У тебя моя сила и выдержка, и ты пройдешь через все страдания, которые лишь очищают душу.

«Женщины никогда не были слабым полом, — размышляла Маргарита. — Они были способны на такие самопожертвования, от которых мужчины приходили в ужас». Маргарита без труда догадалась о действительной причине отказа Жасмин следовать за Мишелем в изгнание. Ее дочь прекрасно понимала, что художнику трудно будет влачить жалкое существование на чужбине, оставив на родине славу и богатство. Огюстен пошел на этот шаг только ради сына, который должен был носить его имя. У всех мужчин есть нечто, от чего они не могут отказаться даже ради самой пылкой женской любви.

Маргарита снова закашлялась. Сейчас Мишель любил Жасмин, в этом не было никакого сомнения, но надолго ли хватит этого чувства?.. Впрочем, это не имело особого значения, ибо у них все равно не было будущего. Он совершил немыслимое — заставил Жасмин расцвести вновь. В этом не было ничего плохого — скорее, наоборот. Нужно будет написать ей письмо и сказать, что портрет необычайно обрадовал ее. Сейчас она чувствовала во всем своем теле страшную усталость и была не в состоянии взяться за перо. Приступы кашля периодически сотрясали ее тело.


Когда известие о болезни Маргариты достигло замка Вальверде, Жасмин поняла, что у нее остался единственный выход, тем более что в письме со всей откровенностью говорилось, что положение больной безнадежно.

— Я еду к ней! — воскликнула она в присутствии Берты. — Я буду с ней до самого конца. Передай на конюшню, чтобы для меня срочно заложили карету. Я спущусь вниз через двадцать минут.

— А ваша ссылка?..

— Обстоятельства таковы, что король простит меня, если узнает. Но этого не произойдет. Я приеду и уеду тайно: сейчас моя мать нуждается во мне!

Берта поспешила к выходу выполнять приказ хозяйки. Сабатин, возвратившийся с охоты, был немало изумлен, увидев, как в экипаж Жасмин грузят дорожный сундук.

— Что это? — спросил он у кучера, похлопав по багажу хлыстом.

— Мы едем в Версаль, сир. Мать ее светлости при смерти.

— Вот как?

Сабатин вошел в замок, и миновав зал, натужно дыша и покряхтывая, довольно быстро для человека его телосложения взобрался по лестнице. Он столкнулся с Жасмин в дверях ее покоев, когда та уже выходила, полностью одетая в дорогу. Сабатин загораживал ей путь, очевидно, желая услышать от нее объяснения. Его лицо пылало дикой злобой, и когда Жасмин, не говоря ни слова, попыталась обойти его, он грубо схватил ее за плечи и втолкнул назад в комнату.

— Не мешайте мне! Я должна ехать к матери! Умоляю вас! — исступленно выкрикивала Жасмин.

Сабатин опять толкнул ее в плечо. У Берты, которая хотела проводить хозяйку до дверей, вырвался вопль:

— Отпустите ее, сир! Это же ее мать, помилосердствуйте!

Он в ярости повернулся к горничной:

— Убирайся!

Берта неловко заковыляла к выходу. Недовольный ее медлительностью, Сабатин ударил ее по руке хлыстом. Жасмин возмущенно закричала протестуя против этого самодурства, и бросилась вперед, но Сабатин отбросил ее рукой, вынул ключ, торчавший в замке двери с внутренней стороны, и прежде чем жена успела помешать ему, вышел и запер за собой дверь.


… В последние свои дни Маргарите казалось, что у ее смертного одра неотлучно, и днем и ночью, находится дочь. Портрет Жасмин повесили так, чтобы умирающая всегда могла его видеть. Ленора держала баронессу за руку и отвечала тихим голосом всякий раз, когда та обращалась к ней, принимая ее в полубессознательном бреду за дочь. Вскоре, однако, состояние Маргариты ухудшилось настолько, что она почти не могла говорить, жадно хватая губами воздух. И все же за несколько минут до того, как ее душа рассталась с телом, Маргарита с кроткой улыбкой на устах в последний раз устремила свой взгляд к подножию кровати, где теперь стоял портрет. Ее речь была тихой, но отчетливой. Ленора и аббат различали каждое слово.

— Я должна покинуть тебя, Жасмин. За мной пришел Огюстен. — Вымолвив это, она закрыла глаза, и сердце ее перестало биться.


Сабатин держал Жасмин взаперти вплоть до получения известий о похоронах. Он никому не отдавал ключей от ее покоев и сам открывал дверь, только чтобы впустить Берту, которая приносила подносы с едой и убирала грязную посуду, а также выполняла другие обязанности. Жасмин знала, что Бог ниспослал ей это испытание в наказание за то, что она эгоистично заставила мать пробыть в замке Вальверде больше, чем следовало. Тогда Жасмин показалось, что она легко отделалась. Однако настоящая кара Господня настигла ее сейчас.

Надобность в поездке Жасмин теперь отпала сама собой, и Берта получила ключи с разрешением выпустить свою госпожу. Впервые за целый месяц мрачная фигура Сабатина не стояла у порога. Жасмин, надевшая платье из черного шелка, сидела у открытого окна своей спальни. В этой позе она провела многие часы вынужденного уединения. Облокотившись одной рукой на подоконник, Жасмин наблюдала за телегой, которая медленно ползла по дороге внизу, в долине, оставляя за собой клубы пыли. Берта вставила ключ в замок с внутренней стороны, как это было раньше, и вошла через прихожую в спальню.

— Мы можем сегодня съездить на прогулку, мадам, — произнесла горничная бодрым голосом.

Жасмин продолжала сидеть, не поворачивая головы. Через минуту последовал ее ответ:

— Я не против. А что, мое заключение уже окончилось?

— Да. Постарайтесь не слишком изводить себя. Конечно, ваша утрата очень велика, но жизнь продолжается.

— Теперь у меня есть то, что поможет во всех тяжких испытаниях и несчастьях, которые могут выпасть на мою долю. И моя мать, я уверена, поддержала бы меня.

— И что же это, мадам?

Маргарита оглянулась через плечо и прошептала на ухо нагнувшейся к ней недоумевающей Берте:

— Я беременна. У меня будет ребенок Мишеля.

Жасмин пришлось пустить в ход всю свою изобретательность, чтобы скрыть беременность по мере того, как шли месяцы и плод в ее утробе развивался. Сначала она подтягивала живот тугими повязками, но вскоре Берта предупредила ее, что действуя таким образом, она рискует повредить младенцу. Жасмин оказалась было в затруднительном положении, но тут на помощь ей подоспела новая мода из Парижа — кружевные фишу, которые свисали с шеи до самого пояса, и накидки Ватто, названные так по имени художника, чьи очаровательные утонченно-изысканные картины изображали галантных кавалеров и прекрасных дам Версаля. Накидка, создававшая впечатление полноты, закрывала всю спину и являлась частью платья. Впереди ее складки скреплялись на поясе широкими лентами.

— Дитя у вас будет небольшое, — заметила однажды Берта, помогая Жасмин усесться в ванну. — И для вас это настоящая удача, Божья милость. Когда я вынашивала своего младенца, живот у меня был втрое больше вашего. Если так пойдет и дальше, то до самого последнего дня никто ни о чем не узнает.

— Будем надеяться. — Жасмин осторожно погрузила тело в горячую воду. — Лучше всего, если Сабатин окажется в это время у своих друзей, и тогда мы сможем поехать в Перигор за несколько дней до родов, чтобы нам не пришлось откладывать все до последней минуты и потом устраивать сумасшедшую спешку.

Она уже тщательно все обдумала. На окраине города был снят небольшой домик, где и должны произойти роды, при которых будут присутствовать Берта и повивальная бабка. Жасмин представилась последней под фальшивым именем. Если Сабатин будет дома, то ее карета вернется в замок и кучер передаст, что госпожа растянула лодыжку, расхаживая по базару, и ей нужно два-три дня побыть под наблюдением врача, который опасается, как бы в кости не было трещины. На случай чего-либо непредвиденного у нее был готов и другой план действий, но она надеялась, что до этого дело не дойдет.

Когда пошел восьмой месяц беременности Жасмин, Сабатин, только что вернувшийся после очередного цикла оргий у приятелей, объявил ей через лакея, что желает дать в апреле костюмированный бал. Этот род развлечений пользовался в провинции не меньшей популярностью, чем в Версале, и Жасмин не видела в нем для себя никакой опасности, тем более что бал должен был состояться за три недели до предполагаемых родов и она могла выбрать себе костюм по своему вкусу. Жасмин была очень довольна тем, что и у нее, и у ребенка будет общий месяц рождения. Она ломала себе голову над тем, что может означать это совпадение. Возможно, у нее родится дочь?

— Как ты думаешь, не девочка ли у меня там? — спросила она Берту, просматривая список тех, кто ответил согласием на приглашение. — Ведь ребенок лежит у меня в животе очень низко, а ты говорила, что твой мальчик был вверху.

Берта пожала плечами:

— В этом деле ничего нельзя сказать наверняка, мадам, но я обратила внимание на ваш живот сегодня, когда помогала вам надевать нижние юбки. Да, плод у вас в животе ниже, чем я ожидала. А вам хотелось бы девочку?

— Мне все равно, лишь бы ребенок был здоровым и крепким.

У Берты просто не умещалось в голове, как это Жасмин может сохранять хладнокровие и даже радоваться в такой опасный момент. С самого начала беременности ее госпожа не скрывала ликования по поводу того, что носит под сердцем ребенка любовника. Ее бодрость духа и мужество изумляли старую горничную, которая мысленно поставив себя на место Жасмин, пришла к выводу, что не смогла бы вести себя подобным образом. После родов ребенка нужно было отвести к приемным родителям, которые согласились принять его и воспитывать. Эта пара жила в деревне в двух днях пути от Перигора. Жасмин намеревалась ездить туда всякий раз, когда Сабатин будет отсутствовать. Берта, однако, опасалась, что Жасмин будет остро переживать, лишившись ребенка сразу после родов. «Не дай Бог ей придет в голову мысль скрыться с младенцем, — думала Берта. — Ведь Сабатин начнет охотиться за ней, и закон будет на его стороне. Да и спрятаться-то ей теперь негде. По завещанию матери ей достались только личные драгоценности. Шато Сатори было передано под опеку на пятьдесят лет. Если в течение этого срока Жасмин получит амнистию, то собственность перейдет к ней, в противном случае особняк и все поместье должны были пойти с молотка, а вырученная сумма истрачена на благотворительные цели.

Узнав о завещании, Сабатин пришел в ярость, ибо от него ускользнул лакомый кусочек, который не достался бы даже его детям, хотя вероятность их появления на свет сейчас была невелика. Завещание было составлено столь безупречно с юридической точки зрения, что попытаться оспорить его было бы бесполезной тратой времени и денег. Сабатину нечего было и мечтать наложить на это имение свою загребущую лапу.

Жасмин выбрала костюм, который полностью маскировал ее располневший живот. Она намеревалась изображать знатную венецианскую даму. Поверх широкой атласной юбки алого цвета ее фигуру должна была драпировать пышная накидка из нескольких слоев легкой, газовой ткани, крепившаяся по обе стороны лица к головному убору из черного бархата и стягивавшая зажимом под самым подбородком. Костюм завершала полумаска для глаз, украшенная блестками. Сабатин пожелал исполнять роль Александра Великого в золотом нагруднике и позолоченном греческом шлеме. Им всегда приходилось через слуг сообщать друг другу, в каких костюмах они будут выступать. Дело в том, что по традиции в первом танце партнерами должны были быть хозяин и хозяйка, устроители бала. Жасмин часто вспоминала, что они с Людовиком поступали точно также, но причины для этого были куда более радостными.