Майя Родейл - Татуировка герцога

— Какое бесстыдство… — протянула Элиза. Но ее охватила дрожь… Дрожь в предчувствии опасности? Или от волнения? А может, это просто желание?

— Леди Шакли быстро отправили на Внешние Гебридские острова. Несколько лет назад, когда ее муж умер, она вернулась и с тех пор много раз отказывала многочисленным претендентам на ее руку и сердце. Все считали, что она бережет себя для возвращения Уиклиффа, — на ходу рассказывала Джулиана.

Крайне полезно иметь подругу, которая ведет колонку светских сплетен.

— Пощечина — странный способ приветствовать давно потерянного любовника, — заметила Элиза.

— А я могу ее понять, — возразила Джулиана. — Это ведь только часть истории. Ныне покойный лорд Шакли, обнаружив их, заплатил Уиклиффу тысячу фунтов, чтобы тот покинул страну. Его друг Берк предложил ему место на своем корабле. Остальное вам известно.

— Не уверена, что простила бы его, будь я леди Шакли, — задумчиво проговорила Аннабелл. — Но если его вынудили какие-то особые обстоятельства…

— Если бы Роксбери взял деньги за расставание со мной, я бы погналась за ним и заставила заплатить за это! — пылко отозвалась Джулиана.

— Ах, юная любовь, — вздохнула леди Шарлотта.

Все рассмеялись.

— Я вчера познакомилась с леди Шакли, — сказала Софи. — Мы встретились у леди Уолмсли. Она весьма хорошо знакома с твоей статьей, Элиза.

— Неудивительно. Ее давний возлюбленный вернулся, — сказала Аннабелл, — она теперь свободна… Должно быть, она ужасно взволнована.

— Видимо, ее воспламенила колонка Элизы, — добавила Джулиана. — Странно, что она ограничилась пощечиной.

— Ох, Элиза, твоя колонка просто великолепна, — улыбнулась Софи. — Не могу поверить, что ты отважилась на такую хитрость.

— Я радуюсь, что сменила рутинную жизнь на что-то другое, — сказала Элиза. — У меня такое чувство, будто я постигаю другую культуру.

— Именно поэтому мы и наслаждаемся вашей колонкой. Она такая познавательная, — чопорно произнесла леди Шарлотта с озорным блеском в глазах.

— Ну да. А вовсе не за подробное описание его…

— Джулиана, ты леди, — напомнила Аннабелл.

— Аннабелл, ты же знаешь, какая она, — рассмеялась Софи.

— Сплетница, — улыбнулась Элиза.

— Да, но теперь и ты такая же, — кивнула Джулиана, взяв ее за руки. — Что станет темой твоей следующей колонки?

— Герцог! — воскликнула Элиза сдавленным шепотом.

— Ну разумеется, герцог, — озадаченно посмотрела на нее Софи.

— Он здесь, — тихо сказала Элиза, поспешно отступая за ближайшую статую. Не дело горничных разгуливать по музеям с герцогинями и графинями.

— Что с тобой? — удивилась Софи.

— Он не должен меня здесь видеть, — прошептала Элиза. — Это все погубит.

Из своего укрытия она наблюдала, как Уиклифф разговаривает с пожилым седовласым мужчиной в очках. Собеседник герцога удивительно гармонировал с музеем, и Элиза задавалась вопросом, не работает ли он здесь. Мужчины крепко пожали друг другу руки и разошлись.

Спустя час, умышленно мешкая, подслушивая и расспрашивая, Элиза выяснила, что герцог приезжал к профессору Джеймсу Уорику. Но зачем? Что еще ей предстоит узнать?

Понедельник

Это смешно, но она не знала, где находится Тимбукту, правда очень хотела бы узнать. Элиза кляла свое девичье образование, хотя по-прежнему благодарила отца, драматурга, что он научил ее читать и писать. А мать привила ей творческий подход к домашнему хозяйству. Географические познания Элизы простирались не слишком далеко за пределы театральных кулис и центра Лондона, который она знала очень хорошо.

В личном кабинете герцога на столе лежали десятки карт, на подставке вращался зелено-голубой глобус. Вооружившись на всякий случай щеткой для пыли, Элиза проскользнула в кабинет, когда герцог с Харланом вышли в сад покормить каких-то диковинных зверей, которых они привезли.

Пока Дженни, засыпая на ходу, пялилась в окно в одной части комнаты, Элиза поворачивала глобус в другой. Сначала быстро, потом медленнее, дюйм за дюймом. Вот она — Англия, а вот Франция, Австралия, Африка… Найти Таити оказалось куда труднее. А Тимбукту… где это, черт побери?

Она заметила герцога лишь тогда, когда он, неслышно подойдя, шепнул ей на ухо:

— Что вы ищете?

— О Господи! — ахнув, подскочила Элиза.

— Нет, всего лишь ваш хозяин, — с улыбкой отступил на шаг Уиклифф.

— Ради Бога… — Она повернулась, пряча улыбку. Элиза заметила, что Дженни все еще моет окна, мурлыча себе под нос, и мало интересуется появлением герцога. — Я вытираю пыль. И любопытствую. Где девушке найти Тимбукту?

— Если бы девушка могла найти его, он давно был бы открыт и колонизирован, — заметил Уиклифф.

— И не было бы приза в десять тысяч фунтов, — добавила Элиза.

— Может, сами хотите попытаться? — Уиклифф прислонился к полке, уставленной книгами в кожаных переплетах и диковинками из его путешествий.

Позже надо и там вытереть пыль.

— Вы сами упомянули об этом, ваша светлость. Осмелюсь сказать, такое путешествие было бы куда более волнующим, чем уборка.

— В этом можете не сомневаться. И гораздо, гораздо опаснее. — В его глазах блеснули искорки, заставившие Элизу подумать, что и тут, около глобуса, есть масса опасностей.

Его светлость подошел совсем близко и указал место на глобусе. Его руки были покрыты шрамами, что Элизу ни капли не удивило.

— Тимбукту здесь, на севере Африки. Во всяком случае, так говорят.

— На вид недалеко. Тогда в чем проблема?

— В том, чтобы пережить болезни, ужасающую жару, пересечь пустыню, населенную дикими воинственными племенами, которые хотят, чтобы европейцы держались от них подальше.

— И вы хотите отправиться туда и терпеть все это? Вы ведь можете жить здесь в комфорте, командовать слугами и принимать горячую ванну, когда вам вздумается.

— Искушение, — сказал герцог тихим голосом, который насторожил Элизу. — Тимбукту — это вызов. Проверка возможностей моего ума и таланта. Слава, если цель будет достигнута. И, не самое последнее, я буду чертовски гордиться сделанным.

— А быть герцогом не столь увлекательно, в этом нет вызова? — спросила Элиза.

— Все то, что я имею, — заслуга моего рода. Я ничем этого не заслужил, — сказал Уиклифф. — Вызов лишь в том, чтобы пережить скуку расходных книг.

— Да, это не так волнующе, как исследования новых земель, — согласилась Элиза. Она его понимала, хотя не очень сочувствовала.

— Жизнь пэра меня совсем не влечет. Сидеть в парламенте, в клубе, в библиотеке, со счетами… Ходить на те же вечеринки и балы, что и все, встречаться с одними и теми же людьми… Это не совпадает с моим представлением о хорошо прожитой жизни, — заключил Уиклифф.

— Вам нужно попробовать вытирать пыль и мыть полы, тогда вы оцените то, что имеете. По крайней мере то, что иногда можно хотя бы присесть, — возразила Элиза.

— Да уж, — пробормотала на другом конце комнаты Дженни, напомнив, что они не одни.

— В точку, Элиза, — улыбнулся Уиклифф. Он заправил прядь волос за ухо, и золотая серьга блеснула в полуденном солнце.

— А как насчет ваших обязанностей здесь, ваша светлость? Арендаторы, слуги… — У нее на языке вертелся вопрос: «Как вы можете бродить по миру, бросив тех, кто от вас зависит?»

Его улыбка исчезла. Челюсти сжались. Глаза затуманились гневом. Она обидела его. На ее глазах произошло мгновенное превращение. Элиза увидела вспышку чувств и всепобеждающий самоконтроль, позволивший Уиклиффу сдержать эмоции и лениво улыбнуться ей.

— А вы смелая и дерзкая девица, — протянул герцог.

Элиза решила продолжать игру.

— Я получаю впечатления где могу, ваша светлость.

— Думаю, пока новая волна приключений не увлекла меня отсюда, вы станете моим развлечением, — улыбнулся он так, что у нее колени ослабли.

— Это не комплимент, даже если таковым задумывался, — сухо возразила Элиза, зная, что у нее щеки порозовели от удовольствия и герцог это видит.

— Я путешествовал по всему миру исключительно благодаря своему обаянию, — заметил он.

— В таком случае, что держит вас здесь?

— Кроме чувства долга, связанного с моим положением, даже если бы я желал отказаться от него? — сухо спросил Уиклифф. — Я хочу организовать собственную экспедицию, но у меня нет на это средств, — сказал герцог спокойно и так тихо, что Дженни, моющая окна в другом конце комнаты, не могла его расслышать. Так тихо и сдержанно, что Элиза заподозрила — он сказал это вслух впервые в жизни. И сказал ей.

Глобус медленно вращался между ними. Оба молчали. Элиза думала о леди Шакли и ее богатстве. И побилась бы об заклад, что герцог думает о том же.

Он остановил глобус и указал другую точку, на территории Европы.

— Я начал свои исследования в Париже, в основном изучал дамские будуары. Обстоятельства заставили меня бежать в Италию, потом была Греция, — показывал страны герцог. — Мой камердинер отказался путешествовать дальше, и я один проехал Египет, Турцию. И дальше до Занзибара, где познакомился с Харланом. Таити находится здесь. — Герцог ткнул пальцем. — Тут Берк высадил меня, а потом вернулся с печальной новостью о моем отце.

Уиклифф показывал ей на карте чужеземные дали. Он чуть не весь земной шар объездил, а она только раз выбралась из Лондона, в то злосчастное путешествие в Брайтон, где вела себя глупо и поплатилась за это.

Некоторые вещи и некоторых людей лучше оставить в прошлом, а некоторых приключений вовсе не стоит иметь. Элиза передернула плечами при мысли о той катастрофе. Герцог положил руку ей на талию.

— Вам нехорошо? — наклонился он к ней.

— Все в порядке. Спасибо.

Сердце ее пустилось вскачь, но совсем не от страха. То, что она испытывала, больше походило на удовольствие.

— Какое самое красивое место из всех, где вы были? — спросила она.

Это была отличная возможность вытянуть из герцога какую-нибудь историю. Он сейчас разговорчив, а она поглощена чудесным ощущением интимности момента. Хорошо и то, что Дженни тоже в комнате, моет окна, насвистывает и прислушивается, так что герцог не сможет винить Элизу, если одно из его путешествий попадет на страницы «Лондон уикли».

Он говорил о теплых океанских водах, штормящих морях, каннибалах, странных обычаях, ярко окрашенных птицах, сражениях, о спасении от неминуемой смерти. И все это время держал свою руку, горячую и властную, на ее талии.

В понедельник вечером

Положение бедного аристократа и отщепенца означало, что Уиклифф не вхож в клубы. И он предался классическим развлечениям: пил бренди, курил сигары и играл в карты с Харланом и Берком в библиотеке. Почти как на борту корабля.

— Я слышал, ты вчера был в Британском музее, — тасуя карты, сказал Берк.

— Откуда ты знаешь? — спросил Уиклифф.

— Из газет, — ответил Берк.

«Проклятые газеты», — подумал Уиклифф. Он чихнуть не мог, чтобы не написали, что он страдает заморскими болезнями и может нанести урон населению Англии.

— Не понимаю, почему они фиксируют каждое мое дыхание, — заметил он, потягивая бренди.

— Ты не похож на других. Что бы ты ни сделал, об этом будут говорить. Тебя видели в музее, и это обсуждают. Никто не знает цели твоего визита, — многозначительно сказал Берк, глядя на Уиклиффа.

Воцарилось долгое молчание. Намеренно долгое. Уиклифф не знал, как газеты добывают все эти сведения, и пока не узнает, ни слова, ни о чем не скажет, особенно о важном для него деле. Его визит к старому профессору никого не касается.

— Пора объясниться, — заметил Харлан.

— И не подумаю, — сказал Уиклифф, отхлебнув бренди.

— Тогда, может, ты нам скажешь, что находится за запертой дверью? — Харлан кивнул на резную дверь, которая вела из библиотеки в приватную комнату.

— Нет, — коротко ответил Уиклифф, подавив желание проверить, висит ли по-прежнему у него на шее ключ.

— Мужчина с секретами. Все женщины, должно быть, сгорают от любопытства, — подытожил Берк.

— Ты же видишь, что это не так. В той проклятой статейке речь идет именно об этом, — отозвался Уиклифф. — За исключением леди Алтеи.

— Да уж, настоящая гарпия, — усмехнулся Берк.

— С другой стороны, эта горничная… — Подняв бровь, Харлан выпустил облачко сигарного дыма.

Уиклифф бросил на него недовольный взгляд.

— Это все потому, что у меня только один глаз, — усмехнулся Харлан, сортируя карты.