— Вась, хватит. — Он не слишком любезно меня перебил, потом притянул меня к себе, не смотря на лёгкое сопротивление с моей стороны, и поцеловал. И ещё раз наказал: — Поезжай домой.

Я ему вслед подушку кинула, и тут же в этом раскаялась. Сейчас точно не время выказывать свою строптивость, это лишь лишний раз докажет правоту Завьялова. А я не маленькая, и даже не девочка, его усилиями, и чувствую я себя вполне уверенно. И за свои слова отвечу, если потребуется… Да, я уже готова к тому, чтобы рассказать папке правду. И к последствиям готова. Даже замуж… Ещё совсем недавно удивлялась сумасшествию Верки, когда той замуж приспичило, а сейчас сама многое бы отдала, лишь бы больше не прятаться и ничего не скрывать.


Через несколько дней, воспользовавшись тем, что папка с Никой в Москву уехали на выходные, я решила в "Три пескаря" приехать. Вечерами я здесь не часто появлялась, это ни Филину, ни Генке не нравилось, в основном я днём приезжала, пообедать, например. А вечерами редко и ненадолго. Пару коктейлей выпить и шоу-программу посмотреть, когда желание такое возникало. Сидела в баре и за Завьяловым украдкой наблюдала. Как он по ресторану расхаживает, распоряжения раздаёт, а иногда в мою сторону укоризненные взгляды кидает, видимо, чувствует моё внимание и оно ему нервы щекочет. По крайней мере, мне приятно так думать. А сегодня, не успев войти в ресторан, я услышала, как меня окликнули.

— Василиса.

Я обернулась и едва заметно вздёрнула одну бровь, глядя на Генкину сестру. Она, видимо, уже некоторое время прохаживалась по дорожке, от ресторана до крыльца музея и обратно, и высматривала кого-то. То ли брата, то ли меня. Кого она ещё здесь знает?

Я спустилась со ступенек, готовая её выслушать.

— Привет.

Я кивнула в ответ на её приветствие. Как-то мне не очень хотелось с Оксаной общаться. Мы виделись уже несколько раз, но напрямую никогда не разговаривали, рядом всегда был Генка, и он всегда торопился сестру от меня увести, видимо, боялся, что той откроется правда о наших отношениях. Завьялов же очень старался их скрыть, делал вид, что настолько рьяно меня защищает, что лучше мне от него дальше, чем на десять шагов, не отдаляться.

Оксана посмотрела на охранника у дверей ресторана.

— Ты не знаешь, Генка здесь? Я его уже пару дней выловить пытаюсь.

— Вообще-то, его не было в городе, — пояснила я.

— А, вот в чём дело.

— Тебе нужно с ним поговорить?

Она тут же закивала.

— Очень нужно.

Я с трудом подавила вздох. Снова непредвиденные траты.

— Он ведь в ресторан приедет? Ты не против, если я… Меня одну не пустят.

Вот если бы она не была Генкиной родственницей, я бы на поводу у неё не пошла. А тут задумалась о том, что Генке может не понравиться, если я его любимую сестрёнку отфутболю, и поэтому согласилась. Мы вместе вошли в ресторан, я улыбнулась управляющему, а войдя в зал, сразу направилась к бару, все столики, очень кстати, были заняты. Старалась не обращать внимания на то, что Оксана не слишком прилично крутит головой по сторонам, осматриваясь. Она присела на соседний со мной табурет, и снова мне улыбнулась. Она мне, а я Егору, бармену.

— Привет, — негромко сказал он, приветливо улыбаясь. — У нас сегодня аншлаг.

— Я заметила.

— Тебе как всегда?

Я кивнула и на Оксану посмотрела вопрошающе.

— Мне мартини, — попросила она.

Я на стуле немного развернулась, ногу на ногу закинула, и ресторанный зал внимательным взглядом обвела.

— Даже не думала, что здесь так.

Я на Оксану взглянула.

— Как?

— Ну… — Она рукой повела. — Роскошно. — Усмехнулась. — Сама, наверное, знаешь, что в городе про "Пескари" говорят.

— Я не обращаю внимания на слухи. И тебе не советую.

— Да? Ну, некоторым, кроме слухов ничего не остаётся. У некоторых абсолютно банальная жизнь, в которой ничего примечательного нет.

— Ты же вроде замужем. И нет ничего примечательного?

Она улыбнулась несколько рассеянно, засмотрелась на музыкантов, которые появились на сцене и начали инструменты настраивать.

— Генка вообще-то запрещает мне сюда приходить, — сообщила она мне.

Вот в этом я с Завьяловым была полностью согласна, и уже сама начала сомневаться в правильности своего поступка. Не нравилась мне Оксана, мне всё время казалось, что она выжидает момент для какой-нибудь пакости. В конце концов, они со Стасиком близкие родственники, что ещё от них ждать?

— Зачем тебе Гена? — не выдержала я.

— Мама просила с ним поговорить. Семейное дело, знаешь ли.

Точно, денег просить будет. Зачем я её сюда привела?

— Егор, у нас есть мороженое?

— Есть. И даже вишня есть твоя любимая.

Я улыбнулась.

— Здорово. Хочу.

Оксана разглядывала меня, я чувствовала её пристальный взгляд.

— Что ты смотришь на меня?

Она фыркнула, вроде от смеха.

— Да так… А ты ничего, не заносчивая.

— А должна быть?

— Ну… Ты же дочка Филина, все знают, как он с тобой носится. А ты ничего.

— Вот спасибо тебе, — пробормотала я в лёгком раздражении. Вишенку за хвостик взяла и в мороженое окунула.

Оксана головой качнула.

— И что ты в Генке нашла, не понимаю.

Я замерла. На красную вишню уставилась, выдержала паузу, после чего бросила на Оксану напряжённый взгляд.

— Это ты сейчас о чём?

Она на стуле развернулась, облокотившись на барную стойку, и откровенно ухмыльнулась, глядя на меня.

— А то ты не знаешь.

— Не знаю.

— Да ладно. Всем понятно, что ты с ним спишь.

— Интересно. Всем — это кому?

— Ну, мне.

Я усмехнулась.

— Самомнение у тебя, однако.

Веселья в ней поубавилось.

— Не надо стерву включать, — посоветовала она. — Я тебя постарше буду, и понимаю побольше.

— Да что ты говоришь? — Я к ней повернулась. — Может, поспорим? Ты зачем пришла? Сказать мне, что я с твоим братом сплю? А тебе какое дело?

— Никакого, просто удивляюсь. Где ты, а где Генка.

— Где бы мы с ним не были, тебя там рядом нет. — Я всерьёз разозлилась и отвернулась от неё. Подумывала попросить охрану её выпроводить, но чёрт знает, на что эта особа способна. Как начнёт голосить на весь ресторан… И тогда неизвестно, кто меня вперёд убьёт — отец или Завьялов.

— Как думаешь, Генка мне машину купит?

Я отвлеклась от мороженого.

— За что это?

— Да просто так. Моя подруга продаёт "Рено", знаешь, маленькая такая, красненькая. И совсем недорого.

До меня, наконец, дошло, я перестала мучить вишенку и в рот её сунула, а после уже на Оксану посмотрела, встретила её улыбку.

— Ты что, шантажировать его пришла? — Я искренне рассмеялась. — Не забудь меня позвать на этот спектакль, такое грех пропустить.

Улыбка Оксаны немного померкла, но держалась она всё равно молодцом.

— Думаешь, не получится?

— Попробуй.

— А если он испугается, Вась?

Я холодно улыбнулась.

— Во-первых, не надо "васькать", ты мне никто. А во-вторых, не лезь не в своё дело.

— А почему оно не моё? Моё. Ведь если твой отец узнает, Генке не поздоровится, я правильно понимаю? Тебе-то Филин ничего не сделает, а вот Генке…

— Я не поняла сейчас, ты меня теперь шантажируешь? Так я по "Рено" не спец. Я водить вообще не умею.

— А тебе и не требуется. — Оксана допила мартини. — Нет, мне просто интересно, а что будет, если я расскажу твоему папе о том, с кем его любимая дочка развлекается?

— Очень любопытно, как ты это сделаешь. Выражаясь твоими же словами: где ты, а где Филин.

— Это не так трудно, на самом деле. Я, знаешь ли, работаю в туристическом комплексе, и вижу твоего отца почти каждый день. Правда, он о моём существовании вряд ли знает, но… Скандал я вполне могу устроить.

Я посмотрела на Егора, удостоверилась, что тот занят обслуживанием других клиентов и нас слышать не может. И тогда к Оксане придвинулась, даже в глаза ей посмотрела.

— А ты устрой. Устрой скандал, расскажи моему отцу. Мне вот тоже интересно, что будет? — Я вздохнула немного мечтательно. — Он устроит мне скандал, будет орать, запрёт меня дома, а Генка… Набьёт ему морду и уволит. В этом я не сомневаюсь. В то, что всерьёз решит голову ему отрывать, я не верю. Но уволит, это точно. А я, — я изобразила улыбку, — я буду плакать и убиваться, перестану есть и спать, и рыдать буду постоянно. А у меня, знаешь ли, самый лучший отец на свете. Он для меня всё сделает. И даже Генку простит, если я очень попрошу. Правда, жениться заставит. — И уже в следующий момент я посерьёзнела. — И веришь ли, я соглашусь сразу. А вот когда я стану его женой, ты и твоя семейка вот, что у меня получите, — я, совершенно не стесняясь, сунула ей под нос фигу. — И поверь мне, уж я смогу убедить своего мужа, что пора кончать с этой дурацкой благотворительностью. И ты, милая моя, тогда будешь уже своего мужа в бок толкать и требовать, чтобы он работать шёл. А братику твоему младшему, вообще… кранты. Я доходчиво обрисовала ситуацию? Так что давай, иди и рассказывай моему отцу. — Я от Оксаны отвернулась. — Пугать она меня будет. Взрослая. Я — дочь Филина, у меня зубов в два ряда, как у акулы. Ясно тебе?

Особенно, за Генку — загрызу. Но этого я вслух не сказала, хватит с этой шантажистки и остальной моей пламенной речи. Я подождала немного, если честно, надеялась, что Оксане самой ума хватит встать и уйти, но она продолжала сидеть и выжидать чего-то. Пришлось ей намекнуть.

— Я передам Гене, что ты заходила.

Оксана всё поняла и встала, правда, ещё раз спросила:

— Что ты в нём нашла?

— То, чего в других нет. До свидания.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Не смотря на то, что весь разговор с сестрой Завьялова я провела на высшем уровне, разволновалась жутко. Хорошо хоть смогла этого не показать. Но после её ухода уже себе заказала мартини и выпила его чуть ли не залпом. После чего глубоко вздохнула. Теперь не плохо бы решить, стоит ли перед Генкой каяться. Или лучше промолчать? Может, и обойдётся?

Завьялов приехал через час, я к тому моменту перебралась в папкин кабинет и с Веркой по электронной почте обсуждала предстоящий зачёт по английской литературе. В данный момент меня это не слишком интересовало, но нужно было на что-то отвлечься. Даже начала план составлять, что именно нужно прочитать и какую литературу найти. Одним коленом на сидение папкиного кресла встала и над столом наклонилась, записывая свои мысли. Прикусила колпачок ручки.

— Ты здесь?

Я через плечо оглянулась и Генке улыбнулась.

— Здесь.

Он дверь на ключ запер и ко мне подошёл.

— Чем занимаешься?

— Учусь. Ты мной гордишься?

— А то. — Его ладони легли на мои бёдра и слегка их сжали. Я улыбнулась.

— Кто-то вернулся из Москвы в настроении.

— А ты, в настроении?

Я выпрямилась, и Завьялов тут же носом в мои волосы уткнулся. Я глаза закрыла.

— Я соскучилась

Он на мои слова никак не отреагировал, для меня это было неприятно, но вида я не подала. Повернулась к нему, когда он плеч моих коснулся, и обняла, на поцелуй ответила, тут же позабыв об огорчениях и тревогах. С Завьяловым вообще невозможно просто целоваться, он так не умеет. Он только наклонялся к моим губам и сразу рот открывал, с жадностью на меня набрасывался, и, наверное, поэтому каждый поцелуй с ним и превращался в нечто особенное, из-за чего я теряла всякую возможность рассуждать здраво и чувствовать что-либо, кроме его рук и поцелуев.

В ту ночь я ему сказала, что люблю его. Само вырвалось. Неожиданно подумала о том, что он, скорее всего, не понимает, насколько для меня наши отношения важны, и признаться захотелось.

— Люблю, — повторила я, и сама его поцеловала.

Он мне тогда ничего не ответил, я даже особых перемен в его настроении не заметила. Решила, что, возможно, он не услышал меня. Момент я выбрала, надо признаться, не самый лучший, когда Завьялов уже мало что соображал. Но мне так захотелось ему это сказать!..

И как чувствовала, что скоро всё сломается, потому что на следующее утро проснулась ни свет, ни заря, и лежала тихо, боясь Генку потревожить. Просто лежала рядом с ним, обнимала его и комнату свою разглядывала. Завьялов так не любил здесь оставаться на ночь, в квартире шефа, мы лишь изредка себе это позволяли, а сегодня мне от этого особенно горько вдруг стало. Мне тогда казалось, что сильнее на свете никто любить не может, и кто-то разумный внутри меня вполне мог удивиться моему выбору, не понимал, почему именно Завьялов, я и сама не знала и просто любила. До кома в горле, словно предчувствуя беду.