А ещё выгрызу у него отгул! И на целые сутки забаррикадируемся с малышкой в том же «Кастелло» или у меня дома. Выключим телефоны…

Ночью мы с боссом мчимся в аэропорт, сидим плечо к плечу на заднем сиденье и обсуждаем результаты поездки. До нас из Красноярска ещё хрен долетишь. Гендир готов платить за комфорт, он не поскупился на бизнес-класс, а толку-то? Всё равно полетим не напрямую, а с трёхчасовой пересадкой в Новосибирске.

В машине Михаил Иванович косится на заставку на моём айфоне. Там, конечно, Вероника. Успел в прошлую субботу рано утром щёлкнуть девочку, когда убегал на работу. В тот момент не знал, что придётся улететь за тридевять земель, думал, скоро вернусь, и мы продолжим.

Ника в белом халате, в номере «Кастелло», на губах — нежная улыбка, голубые глаза распахнуты. Она уже иная, не такая, как накануне. Стала всецело моей, от этой мысли я схожу с ума. Мы были вместе, и оторваться от неё утром было так же невыносимо, как собственноручно засадить себе под рёбра нож.

— Красивая, — говорит Иваныч.

— Безумно! — Не могу удержаться и целую экран телефона.

Шеф вдруг вздыхает, хлопает меня по плечу и треплет по затылку:

— Какие же вы молодые, Андрюха! Славные.

Мысленно молюсь, чтобы нас не развернули на полпути каким-нибудь паническим звонком или новым деловым предложением. В жопу бизнес, хочу домой, к моей необыкновенной малышке.


Вероника

Итак, с блистательной карьерой уборщицы покончено. По телефону Андрей запретил мне до выхода на новую работу брать хотя бы ещё один заказ. Вернее, он не запрещал, а вкрадчиво убеждал. Таким образом, на этой неделе целых четыре дня я не работала, а только училась.

Незабываемые ощущения, чистый восторг!

Сначала чувствовала себя трутнем, но быстро втянулась. Свидание с Сонечкой в пиццерии, собеседование в «Квадрате», кафе с подружками, шопинг. В четверг я отвезла в клининговую фирму заявление об уходе, а в пятницу использовала сертификат, подаренный Андреем на день рождения. Три часа блаженства в спа-салоне! Полежала в ароматной ванне, попыхтела на массажном столе под неожиданно сильными руками хрупкой массажистки, сделала маникюр и педикюр. Хорошо подготовилась к возвращению Андрея!

К субботе новый образ жизни окончательно меня увлёк. Я опять превратилась в беспечную молодую особу, главное задача которой — хорошо учиться, а всё свободное время развлекаться. Теперь я уже не понимала, как раньше могла сразу после лекций впрягаться в работу и вкалывать по пять-шесть часов ежедневно. Как выжила-то? С сочувствием вспоминала о женщинах, вместе с которыми драила офисы и коттеджи. Я-то соскочила, а они будут заниматься этим адским трудом до скончания века…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После занятий еду на маршрутке домой и сгораю от нетерпения. Целая неделя позади — я провела её в постоянном ожидании. Все мысли об одном — о встрече с Андреем. Когда же он вернётся? С утра не звонит и не пишет.

В полуденном синем небе сияет яркое солнце, золотые кроны тополей и кирпично-красные ветви рябин колышутся от ветра. После дождей и холода погода снова наладилась. Я уже себя накручиваю: а вдруг начальник решил продлить командировку ещё на несколько дней? Или даже на целую неделю? О-о-о-о, тогда я точно не выживу.

На неделю! Да я минуты считаю! Я опьянена воспоминаниями о нашей первой ночи, о том, каким ласковым и нежным был Андрей. Постоянно витаю в сладких грёзах, фантазирую. Очертания предметов тают в перламутровой дымке, звуки исчезают, в груди пылает пламя — любовь разгорается всё сильнее…

Сотовый начинает вибрировать, когда я почти добралась до подъезда. Едва не подпрыгиваю от радости, лихорадочно роюсь в сумке и — вот оно счастье! — вижу, что звонит любимый юрист.

— Андрей, Андрюшечка, привет! Ну как? Почему ты так долго не звонил? Я извелась!

— Привет, малышка! Как у тебя дела?

Что-то мне не нравится такое начало… Неужели Андрей не прилетел? Он должен был сказать: я только что из аэропорта, сейчас кину сумку и сразу мчусь к тебе.

— Я из универа иду. Вот, стою у подъезда, — упавшим голосом сообщаю я. — А ты где? Уже прилетел?

— Тут такое дело…

У меня падает сердце. Понимаю, что всё плохо. Сегодня мы не увидимся, и эта мысль штопором вкручивается в мой мозг. Зажимаю рот ладонью в жесте безумного отчаяния. Если сейчас Андрей скажет, что я должна ждать ещё день-два-три, я просто умру от горя.

Я больше не могу ждать! Я хочу увидеть его прямо сейчас. Обнять, прижаться, поцеловать…

Солнце светит по-прежнему, но мне кажется, что набежали тучи, и теперь меня окутывает зловещая тьма.

— Должен тебе кое в чём признаться. Не знаю, как я пережил эту неделю. Не думал, что без тебя будет так сложно. После того, что между нами произошло… Маленькая моя девочка.

На глазах наворачиваются слёзы. Это чудесное признание, но… Видимо, Андрей пытается подготовить меня к известию, что командировка затягивается.

Я готова зарыдать. Всхлипываю.

— Эй, малышка, что-то ты совсем нос повесила!

— А что же мне делать? Я устала тебя ждать… Я больше не могу!

— Ты обалденно выглядишь, Ника.

Что-о-о-о?

— В смысле…

Минуточку! Я оглядываюсь, а сердце вот-вот разорвётся от счастья.

— Тебе так идёт этот плащ, Ника.

Нахожу взглядом джип Андрея именно в то мгновение, когда дверь открывается и из машины появляется бессовестный интриган с букетом фиолетовых орхидей.

Нужно преодолеть десяток метров — и вот мы уже обнимаемся.

— Как тебе не стыдно, Гончаров! — успеваю возмутиться между поцелуями. — Я решила, что ты не прилетел! Уже плакать собралась.

— Прости, прости! Хотел сделать тебе сюрприз, — смеётся коварный юрист. — Пойдём, я привёз подарки, надо забрать из машины. Представь, я даже домой не заезжал, сразу к тебе. Только в цветочный магазин заскочил. Подъехал и вижу — идёт моя любимая девочка.

Смотрю на Андрея, затаив дыхание. Он только назвал меня своей любимой!

— Милый, как же я соскучилась! Без тебя плохо… невыносимо… невозможно.

Едва зайдя в квартиру, мы вновь накидываемся друг на друга. Андрей прижимает меня к стене, осыпает жаркими поцелуями лицо и шею. Разъединиться нам непросто, нужна невероятная сила, чтобы сейчас отодрать нас друг от друга.

— А что ты мне привёз?

Это я пытаюсь отвлечь внимание разгорячённого мужчины. Не хочу, чтобы наш второй раз случился прямо на полу в прихожей. Но если сейчас не удастся остановить милого захватчика, это точно произойдёт.

— Вот, смотри. — Андрей открывает объёмный пакет. — Здесь конфеты с кедровыми орехами, варенье из кедровых шишек, клюква в сахаре и мёд. Копчёная рыба и чипсы из оленины.

— Вау!

— Я, конечно, не сам покупал, на магазины тупо не было времени. О сувенирах позаботилась принимающая сторона.

— Всё равно классно, что ты привёз столько вкусняшек. Спасибо!

— Ника, у меня предложение.

— Какое?

— Давай ты сейчас соберёшь вещи и переедешь ко мне?

Я замираю в полном изумлении.

— Прости, что?

— Собирай вещи, ты переезжаешь ко мне.

— Оу…

Нет, похоже, я не ослышалась… Это так неожиданно! Думала, пройдёт, по крайней мере, месяц или два, прежде чем прозвучат эти слова. Да и то, если мы не поссоримся и не разбежимся.

— Малыш, давай? О чём думать? — Андрей целует меня в нос, прижимается своим лбом к моему, снова целует, стискивает посильнее, раскачивает нас из стороны в сторону. — Да, да, давай, давай!

— Переехать… Вот прямо сейчас?

— Ну да. Зачем тянуть. Я хотел предложить тебе это уже неделю назад, в прошлую субботу, но не получилось. Поэтому предлагаю сейчас. Давай. Ты в моей квартире будешь как дома, ты уже давно там ориентируешься, знаешь все шкафчики и полочки.

— Милый… Но…

— У тебя какие-то сомнения? Что тебя останавливает?

— Просто… Так неожиданно.

— Я не хочу на тебя давить. Но буду безумно счастлив, если ты примешь моё предложение. Ты сама поделишь гардеробную, я на всё согласен. Даже если ты мне оставишь всего восемьдесят пять процентов свободной территории, я и то не буду возражать.

— То есть, пятнадцать процентов можно смело оккупировать?

— Эх, была не была! Бери все двадцать, малыш! Для тебя мне ничего не жалко.

— Да это царская щедрость! — смеюсь я.

— Ника, ты моё сердце забрала. Неужели после этого я буду переживать из-за полочек в гардеробной? Нет. Итак, малышка, мы договорились? Ты согласна? Решайся!

Настойчивую просьбу Андрей подкрепляет таким поцелуем, что можно потерять сознание. Ноги меня не держат, поэтому я висну на руках любимого, а он и рад стараться — продолжает эксперименты с моими нервными рецепторами, и явно не собирается останавливаться до тех пор, пока не соглашусь.

Я и не хочу, чтобы он останавливался.

* * *

Конечно, все вещи мы сразу не перевезём, беру только необходимое. Уже не терпится очутиться в квартире Андрея, вернуться туда, в «Легион».

Открываем дверь, и на меня накатывают воспоминания. Как в начале августа я впервые приехала «на объект» и увидела заказчика. Как подпрыгнуло сердце в груди, но молодой мужчина равнодушно мазнул по мне светло-серым взглядом, отдал распоряжения и сразу же вернулся к своему ноутбуку.

Тогда я и представить не могла, что всё так изменится. Спустя два с половиной месяца меня привезли сюда с вещами. Сейчас мы целуемся в холле квартиры, и оба плавимся от страсти. Вокруг нас танцуют языки пламени и закручивается упоительный вихрь восторга.

Душ мы снова принимаем не вместе, а по очереди, хотя Андрей делает умоляющие глазки. Но я всё ещё стесняюсь…

Наше второе занятие любовью совсем не похоже на первое. Вместо ласкового и осторожного любовника меня ждёт решительный завоеватель. Он набрасывается, подминает под себя. В мгновение ока мы оба оказываемся в эпицентре раскалённого урагана. Мы задыхаемся, лихорадочно цепляемся друг за друга, нас окутывает волшебное сияние. Мир исчезает, планета улетает в космическую бездну, время замирает, остаёмся только мы двое, влюблённые, очарованные тем невероятным действом, которое происходит сейчас между нами.

Чудесный свет проливается прямо мне в сердце. Мне словно открылась тайна, я заглянула в волшебный мир и теперь понимаю, каково это — быть любимой женщиной. Мы поднимаемся всё выше и выше к пику наслаждения, и когда добираемся до вершины, я не могу сдержать слёз. Ощущения изумительные, никогда в жизни я не испытывала ничего подобного.

— Милая… — шепчет Андрей. Он падает на меня, на мгновение придавливает всем весом, но тут же перекатывается в сторону. — Любимая моя… Какое счастье, что мы встретились…

Глава 21. Получи, фашист, гранату!

Вероника

Уже два дня я живу у Андрея. Какое счастье. Всё воскресенье мы не могли оторваться друг от друга и из дома не выходили. Выбирались из постели, только чтобы открыть дверь курьеру и взять у него коробки с пиццей и китайской лапшой.

Но я пока ещё не верю, что окончательно переехала к моему парню. Потому что счастье не может быть таким безбрежным и головокружительным. Наверное, я сплю, и этот чудесный сон скоро закончится.

Утром в понедельник Андрей подвозит меня до университета. Его внедорожник останавливается напротив центрального входа именно в тот момент, когда концентрация моих однокурсников на широком крыльце максимальна. Полный аншлаг. Обычно никого и не увидишь, а вот сегодня как будто специально все выстроились в ряд. Поджидают друзей, украдкой курят, болтают.

Мой красавчик, одетый в безупречный костюм, производит фурор. Ещё бы! Он неотразим. К тому же, Андрей не просто притормозил, чтобы высадить меня, а припарковался, выскочил из машины и распахнул передо мной дверь, а потом ещё минуты три обнимал и целовал. Как же трудно расставаться, пусть даже всего лишь до вечера!

Жадные взгляды публики буквально примагничиваются к нашей страстной парочке. Чувствую, подружкам сегодня будет не до лекций, а мне не до конспектов — на переменах меня будут пытать, вытягивая интимные подробности.

Думаю о том, как бы мама восприняла мой переезд. Отпустила бы? Вряд ли. Я была для неё самым главным в жизни, она так всегда говорила. Если бы сейчас мама была жива, я до сих пор оставалась бы инфантильной изнеженной девочкой, обожаемой принцессой. Мама обязательно придумала бы миллион причин, почему мне нельзя уезжать из дома.

Но, возможно, чтобы не разрушить моё счастье, она предложила бы Андрею переехать к нам, в наши апартаменты в центре города. Думаю, маме очень понравились бы целеустремлённость Андрея, его напор и амбициозность. А уж про внешность и говорить нечего. Падающие в обморок сокурсницы — доказательство того, что мой красавчик воздействует на женщин похлеще психотропного оружия.