— Мне страшно, — прошептала Франческа.
Стиллман успокаивающе похлопал ее по руке:
— Ну-ну, у вас вся жизнь впереди. Вы молоды, красивы, а теперь еще и богаты. Так что вас ждет прекрасное будущее.
3
Горничная перенесла вещи Франчески в одну из просторных спален, выходивших на галерею второго этажа. Комната — вдвое большая, чем ее квартирка в Бостоне, — имела небольшой балкон, с него был виден бетонный волнолом, защищающий пляж и придающий плоской линии берега, обычного для юга Флориды, вид средиземноморского побережья Франции. Саговые деревья и королевские пальмы покачивали ветвями на океанском ветру. Сквозь их густую листву виднелись красные черепичные крыши домиков для гостей.
Сама комната, как сразу же с облегчением отметила Франческа, была обставлена легкой мебелью в тропическом стиле. Древний кондиционер жужжал на полную мощность, создавая струю приятного прохладного воздуха.
Франческа с облегчением сняла с себя измятый брючный костюм и отправилась в ванную. Окно в ней было чересчур мало для кондиционера, но имелся электрический вентилятор с прозрачными лопастями голубого цвета, установленный на тумбочке. На основании вентилятора Франческа заметила магазинную этикетку с ценой: «Бладворт, $29.95». Это было, решила она, не чем иным, как данью уважения семейному бизнесу.
Наполнив теплой водой огромную ванну, Франческа с наслаждением вытянулась в ней, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Она попыталась свыкнуться с мыслью, что все эти тысячи, возможно, десятки тысяч магазинов Бладвортов теперь принадлежат ей, но осознать этот факт полностью так и не смогла. Сегодня на нее обрушилось чересчур много впечатлений, и сознание отказывалось воспринимать новые неожиданные факты.
В глубине души она оставалась все той же Франческой Луккезе, скромной служащей из Бостона, без особых амбиций, имеющей кучу родственников-итальянцев. Сидя в ванне, она долго намыливала руки и плечи, наслаждаясь освежающей струей воздуха от вентилятора и раздумывая, сможет ли она измениться и принесет ли ей счастье нежданно свалившееся на нее богатство.
Пока она принимала ванну, миссис Шенер вошла в ее комнату и оставила на столе серебряный поднос с открытой бутылкой шампанского в серебряном же ведерке. На подносе стоял и хрустальный бокал с двумя экзотическими цветками темно-красного и оранжевого цвета, в которых Франческа признала те самые гибискусы, на которые обратили ее внимание юристы. Рядом с ведерком стояла сложенная домиком карточка из глянцевого картона, на которой было написано:
«Я позволил себе заказать от вашего имени ужин на двоих. После него мы сможем, если вы захотите, проехаться по ночному Палм-Бич.
Курт Б.»
Горничная разложила на постели одежду Франчески, и было довольно странно ощущать, что кто-то другой касался твоих собственных вещей, даже нижнего белья. Франческа задержала взгляд на двух нарядах, купленных специально для поездки в магазине модного платья, — блузке из изумрудно-зеленой ткани и полосатого джерси в комплекте с белой плиссированной юбкой.
Медленно вытирая тело большим махровым полотенцем, Франческа с неприязнью рассматривала свои обновки, которые еще недавно казались ей красивыми и элегантными. Сейчас она ясно понимала свою ошибку. То, что было вполне приемлемо для университетских кабинетов, совершенно не смотрелось на улицах Палм-Бич. Туалеты в бутиках на главной улице городка даже при беглом взгляде из автомобиля выглядели совершенно haut monde[2].
Франческа опустилась на кровать рядом с разложенными на ней вещами и набрала код города и номер телефона квартиры своих родственников.
Трубку взял ее дядя.
— Я просто хотела вам сказать, что со мной все в порядке, — сказала Франческа, внезапно ощутив тоску по дому.
Она так долго сражалась за то, чтобы освободиться от чрезмерной опеки любящих ее родственников, и вот теперь, когда обрела полную независимость, вдруг почувствовала себя одиноко. На глаза навернулись слезы, и она постаралась прогнать их.
— Меня встретили в аэропорту Палм-Бич, привезли в поместье, показали мне дом, — рассказывала она дяде. — Мистер Стиллман — ты должен его помнить — сказал, что мне нужно обзавестись личным секретарем. И еще я подписала какой-то документ, который называется свидетельством о постоянном проживании. Это значит, что на меня будут переоформлены все счета в банках.
Говоря все это, Франческа слышала, как неподалеку от телефона шумят и смеются ее племянники, Джонни и маленькая Сал, и как ее дядя прикрикивает на своих домашних, требуя тишины, потому что Франки звонит из Палм-Бич.
— У нас здесь ребятня снова сражается за лучшее место перед телевизором, — объяснил ей дядя причину шума. — Ладно, милая, лучше расскажи, как ты там.
Голос дяди был ласков, она прекрасно знала, что он тоже скучает по ней, и с трудом удерживала слезы.
— Боже, мы места себе не находили после твоего отъезда! Анджела твердила мне каждые пять минут: «Интересно, как там Франни, как ей понравился этот большой дом в Палм-Бич?» Все родственники без конца звонили нам, спрашивали, что у нас слышно. Даже на работу мне звонили. Ты ведь знаешь нас!
Франческа знала и всем сердцем хотела быть вместе с ними, разделить их радость за Франни, которая отправилась в Палм-Бич, чтобы принять неожиданное наследство. Она вздохнула.
— Дом просто потрясающий, дядя, — сказала она. — Настоящее венецианское палаццо. Я думаю, ты должен его хоть немного помнить по тем дням, когда был здесь с папой. Даже трудно поверить, что люди могут жить в таких дворцах. Здесь девять спален, можешь себе представить? И две столовые!
Она несколько минут рассказывала про особняк, пытаясь образно описать его, не пускаясь в излишние восторги. Франческа поделилась с дядей своими впечатлениями о Палм-Бич. «Неужели это было все еще сегодня?» — с удивлением подумала она. Перед ее мысленным взором возникали широкие улицы и аллеи Палм-Бич в тени разлапистых пальм. И магазины, и торговый центр с шикарными бутиками, и особняки самых богатых людей Соединенных Штатов — Уитни, Кеннеди, Пулитцера, и автомобильная стоянка перед отелем, где постояльцев ждали сверкающие хромом лимузины.
Потом трубку взяла тетя, и Франческе пришлось снова повторять свой рассказ ей, а потом и Гаэтано, двоюродному брату, который заехал к ним после работы. Затем параллельным аппаратом завладели племянники. Последовала упорная борьба за телефонную трубку, сопровождаемая воплями, сопением и криками. Когда малышей удалось уговорить отдать трубку взрослым, Франческа рассказала тете и дяде про «Ролле-Ройс», который был теперь в ее распоряжении, про Джона Тартла и Питера Пиви, которые по совместительству выполняли обязанности шофера. Здесь в телефоне внезапно наступило молчание.
— Твой отец был прекрасным человеком, Франни, — многозначительно произнес дядя. — Ты вышла из хорошей семьи, никогда не забывай этого. Эти люди ничем не лучше моего брата. И меня совершенно не заботит, что там написала в своем завещании старая леди, ты имеешь право высоко держать голову. И не смей ни перед кем лебезить!
Франческе уже приходилось много раз слышать от него эти слова, но она знала, что они рождены любовью и беспокойством за нее.
— Да, дядя, — покорно ответила она.
На самом деле Франческе больше всего хотелось сказать, как она по ним скучает, как — в самой глубине сердца — ее пугает новая жизнь, как хотела бы она, чтобы кто-то из родных был сейчас рядом. Уверенность в своих силах покинула ее: хотелось, чтобы рядом оказался человек, с которым можно было обсудить все, что ее тревожило. Франческу смущала мысль о том, что горничная может войти к ней в ванную и заботиться о чистоте ее белья. Не меньше ее беспокоила и перспектива обзавестись личным секретарем и телохранителем.
Но Франческа подавила в себе это желание. Она знала своих родных и прекрасно понимала, что при малейшем намеке хоть на малейшее ее недовольство семья готова в полном составе броситься в аэропорт и примчаться к ней на помощь.
— И еще насчет того, что Джованни был единственным человеком, которого любила миссис Бладворт, — продолжал ее дядя. — Если даже так оно и было — это совершенно никого не касается. Это их личное дело, все произошло давным-давно, их обоих уже нет на свете, и правды никто никогда не узнает. Не принимай близко к сердцу всю эту историю.
— Перестань, — заметила тетя, слушавшая разговор по параллельному аппарату.
— Запомни, — не унимался дядя, — теперь ты оплачиваешь все счета, а их дело — исполнять твои приказы, Франки. Сделай так, чтобы они это поняли. Раз уж получила богатство, пользуйся им.
— Юристы советуют мне обзавестись телохранителем. Что ты на это скажешь, дядя?
Он замешкался с ответом. Франческа, не зная, как истолковать его молчание, пустилась в объяснения:
— Понимаешь, это все из-за денег. Многим богатым людям приходится принимать подобные меры предосторожности. Мне кажется дикостью ходить повсюду в сопровождении телохранителя, но скорее всего придется с этим смириться. Я никак не могу привыкнуть к тому, что вокруг меня и так много людей! Можешь себе представить, в этом доме предусматривалось первоначально иметь двадцать пять слуг! Как можно жить словно на сцене?
— Франни, ты меня слушаешь? — вмешалась в разговор тетушка. — Заведи себе телохранителя. Тебе нужен кто-то, кто бы защищал тебя, ты же не знаешь, что за место этот самый Палм-Бич. На свете полно всяких придурков, от которых можно ожидать чего угодно.
— Правильно, милая, — согласился с мнением жены дядя. — Возьми себе телохранителя. Лучше всего какого-нибудь отставного полицейского, который знает свое дело. Гаэтано знает подходящих людей из Дэдхема, Ривера, Бруклина. Хочешь, я попрошу Гаэтано подыскать для тебя надежного телохранителя?
— Да нет, пока не надо, — начала было Франческа.
Но дядя уже звал к телефону Гаэтано. И Франческе пришлось потерять несколько минут, убеждая своего кузена не торопиться с выбором подходящего кандидата. Гаэтано обещал, если ей понадобится, устроить Франческе встречу с нужными людьми.
Она все время говорила себе, что ее семья хочет знать только то, что она, Франческа, счастлива и в полной безопасности в Палм-Бич. Они свято верили в чудесную сказку, в которой она, Франческа, из Золушки превратилась в принцессу И она не стала разочаровывать своих родных.
— Здесь просто чудесно, — говорила Франческа. — Мне очень жалко, что вас нет рядом. Хочу сегодня вечером проехаться по Палм-Бич, посмотреть на ночную жизнь городка… Один мой новый знакомый пригласил меня на ужин. — Она сделала паузу, пытаясь сдержать подступающие слезы. — Я очень по вам скучаю…
Положив трубку, Франческа бросилась на кровать, не обращая внимания на аккуратно разложенную на ней одежду, и закрыла лицо руками. Дороги назад не было, и это вызвало у нее приступ паники. На первый взгляд все выглядело просто чудесно, но на самом деле обстояло намного сложнее, чем казалось со стороны.
Франческа не выдержала и дала волю слезам. Это принесло ей неожиданное облегчение. Немного успокоившись, она принялась рассматривать себя в зеркало.
— Ну и видок, — пробурчала она себе под нос при виде распухшего лица и покрасневших глаз.
Франческа намотала на палец прядь волос, налила себе из бутылки бокал шампанского, села прямо на покрывало, скрестив ноги и глядя на свое отражение в зеркале. Она подняла бокал и увидела, что обнаженная девушка в зеркале повторила ее движение.
Она, Франческа Луккезе, пьет шампанское в своем собственном особняке из двадцати восьми комнат в Палм-Бич.
— Ну и хорошо, — вслух произнесла она.
Все это происходило на самом деле, и все же она никак не могла поверить в случившееся.
Для ужина с Куртом Бергстромом она решила надеть красно-белое джерси с белой плиссированной юбкой.
Первый ужин в «Доме Чарльза» оказался из тех, что запоминаются надолго. Когда Франческа взглянула на накрытый стол, ей тут же пришла на ум сцена чаепития у Мартовского Зайца из «Алисы в Стране Чудес». Похоже, все шло наперекосяк.
Массивные серебряные подсвечники явно нуждались в чистке, столовые приборы тоже потускнели, а кое-где соседствовали с вилками и ножами из обычной нержавейки. Посуда также представляла собой причудливую смесь темно-красного с золотом тончайшего фарфора, разноцветной английской керамики и явно современных авторских работ из темного стекла. В качестве официанта выступал бесстрастный Джон Тартл, облаченный в белую куртку.
Еда была вкусной, но Франческа из-за жары совсем потеряла аппетит, так что отведала понемногу от поданных блюд. Курт Бергстром, необычайно элегантный в темно-синем клубном пиджаке и белой шелковой рубашке с распахнутым воротником, отверг принесенную первой бутылку вина. Джон Тартл вернулся с двумя другими, которые Курт принялся тщательно рассматривать.
"Телохранитель" отзывы
Отзывы читателей о книге "Телохранитель". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Телохранитель" друзьям в соцсетях.