— Оливер здесь? — спрашиваю я, сразу же отметая притворство.

Мой вопрос явно доставляет НеДжо неудобство, и он смотрит в сторону двери.

— Ты буквально только что с ним разминулась.

Блин.

— Ладно, спасибо, — я разворачиваюсь и иду мимо стеллажей с манга, пытаясь понять, стоит ли мне ему позвонить, или же просто отправиться к нему домой и сказать, что я идиотка, и не хочу расставаться и даже делать паузу, и можем ли мы притвориться, что ничего такого не происходило?

Я беру в руки книгу и рассеянно ее листаю, когда чувствую, как сзади ко мне кто-то подошел.

— Так, — тихо говорит НеДжо, — Ну и какого хера тут происходит?

Положив книгу на полку, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты о чем?

Он наклоняет голову и хмурится.

— Выкладывай.

— Ты про меня и Оливера? — спрашиваю я. Ну то есть… это совсем не его дело, но когда это ему мешало хотеть узнать? НеДжо кивает. — Я не знаю, — говорю я. — Мы немного поссорились, и я просто хочу попытаться с ним поговорить.

— Я почему спрашиваю, — он снова хмурится, — вернее, почему сбит с толку, — поясняет он, — он только что ушел с Хард-Рок Эллисон.

Я стою и тупо смотрю на него.

— Они пошли ужинать.

* * *

Я, будто зомби, плетусь домой, съедаю половину коробки рисовых хлопьев и, надев наушники, работаю, как маньяк, до трех ночи. Я словно переключилась в режим, где даже не думаю о том, что сказал НеДжо, иначе просто разломаюсь пополам.

Когда около семи просыпаюсь, я спотыкаюсь об свой компьютер и просто пялюсь на него, закрывая и открывая глаза, чтобы восстановить ясность зрения.

Ничего. Ничего не помогает. Мне нужна еда. Нужен свежий воздух.

Когда я захожу на кухню, застаю Лондон за кофе, она наливает мне его и молча протягивает мне чашку.

— Спасибо, — бормочу я.

У меня в руке жужжит телефон, и я вижу групповое сообщение Лондон, отправленное мне, Миа и Харлоу:

«Она встала».

Я поднимаю взгляд на Лондон.

— Сейчас половина восьмого… Вы что это, ждали, когда я поднимусь с постели?

— Типа того, — мягко улыбаясь, отвечает она.

Харлоу отвечает:

«Лола, мы сегодня вечером идем к Фреду».

Какое-то время я смотрю на экран, после чего кладу телефон на стол и делаю глоток кофе. Я еще не готова иметь дело с Харлоу.

Лондон обходит стойку и идет в гостиную.

— Ты придешь?

Я сажусь.

— Вряд ли.

— Это означает «да»?

— Это означает «скорее всего, нет», — я морщусь, извиняясь. — Мне надо работать.

Она садится рядом со мной на диван, и впервые за все время, что я ее знаю, глаза Лондон не улыбаются.

— С субботы ты выползала из своей комнаты в общей сложности часа на полтора. А сейчас уже четверг.

Отхлебнув кофе, я киваю.

— Я увлечена процессом. Это хорошо.

— Слушай, — начинает она, — ты не можешь делать вид, что с тобой все в порядке и при этом ни с кем не разговаривать. Если тебе грустно, скажи, и я останусь и предоставлю тебе свои свободные уши. Если же не хочешь с нами разговаривать, продолжай притворяться, что быть отшельником-трудоголиком — это нормально, но притащи свою задницу в бар хотя бы на один чертов вечер.

— Оливер придет?

— Да, — отвечает она. — Твой друг Оливер придет.

Откинувшись на спинку дивана, я закрываю глаза. Мое сердце разогналось до двухсот ударов в секунду.

* * *

Сегодняшние сборы занимают уйму времени. Я в ярости или чувствую вину? Сама не знаю. У меня полный шкаф одежды, что я купила для автограф-сессий и появлений на публике, и кто бы знал, до чего я ее терпеть не могу! Одно платье слишком короткое, другое слишком длинное, третье — обтягивающее. Стоит ли мне показать декольте, или все скрыть? Одеться ли мне неряшливо, чтобы показать, что мне плевать, с кем он там ужинает, или приложить все усилия, чтобы выглядеть потрясающе?

В конце концов я надеваю черный свитер с V-вырезом (немного декольте), мои любимые джинсы и ботинки. Сейчас мои волосы длиннее обычного — до середины спины — и вместо хвоста или пучка я оставляю их распущенными. Я заправляю их за уши — так, по крайней мере, смогу, если надо, ими прикрыться. Никогда особо не пользуясь косметикой — у меня не было нужды ни в тональной основе, ни в пудре, — сегодня я все же наношу блеск для губ.

Я ненавижу целоваться с ним на губах, так что это своего рода страховка от невинных поцелуев под градусом с отчаянно любимым мужчиной, который, по всей видимости, вчера вечером отправился на что-то вроде свидания.

Когда я приезжаю, все в сборе за нашим постоянным столиком. Вижу Анселя, Миа, Финна, НеДжо, Лондон и Оливера, сидящего спиной ко мне и широкими плечами закрывающий от меня Харлоу, хохот которой слышен за несколько метров.

Мой желудок подпрыгивает к горлу. Я машу рукой Фреду и останавливаюсь у столика, ожидая, что Оливер заметит меня и пропустит. Это немного похоже на падающие домино: один за одним, каждый замечает мой приход и инстинктивно улыбается, после чего улыбка вянет, когда он вспоминает и, повернувшись, смотрит на Оливера.

Клянусь, мое сердце сейчас вот-вот пробьет грудь.

Господи боже мой. У него перехватывает дыхание, когда я встаю рядом, он просто молча смотрит мне в лицо, и кажется, что миг затянулся на вечность.

Прямо сейчас я чувствую, будто схлопотала по лицу: мне не просто его не хватает, — я нуждаюсь в нем. Я не хочу эту дистанцию. Не хочу, чтобы все закончилось. Не хочу его потерять. Какого хрена я воображала, что смогу сегодня с этим справиться?

Наконец он меня пропускает, слегка улыбаясь и глядя вниз.

— Садись.

На нем темно-зеленая футболка с Preacher[54] и те джинсы, что я стащила с него той ночью и впервые сделала минет.

Я все еще помню ощущение его кожи у меня на губах и прикосновение подрагивающих рук к моим волосам.

Все еще помню его стоны в душе. И что мы там сделали.

На панно изображена стоящая перед зеркалом девушка, а вокруг нее в воздухе кружат слова «Я НЕ ГОТОВА К ЭТОМУ. Я НИ НА САМУЮ МАЛОСТЬ К ТАКОМУ НЕ ГОТОВА!»

— Привет, — наконец выдаю я.

— Привет, — он сглатывает, взгляд на мгновение падает на мои губы, а затем он берет выражение своего лица под контроль, как на это способен только Оливер. С воскресенья я вижу его в первый раз, и это ощущается, будто сердце вывернули наизнанку.

Господи, если это так трудно для меня, я даже не могу себе представить, до чего трудно ему. Ужасающе. Но вы только посмотрите на него: спокойный и уравновешенный, как, впрочем, и всегда. Не думаю, что я когда-либо восхищалась кем-то еще, как им.

— Привет, Лола, — говорит Ансель и улыбается настолько широко, что его ямочки кажутся бездонными.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Ну и как дела с книгой? — чересчур громко спрашивает Харлоу.

Я взглядом отвечаю ей: «Что, правда? Мы сейчас станем это обсуждать?» — а вслух говорю:

— Хорошо.

— Ну да, все хорошо, — бормочет она, и Финн легонько толкает ее локтем.

Это самый неловким момент в истории человечества, а я сижу тут, ощущая себя, будто меня пытают раскаленной кочергой, в то время как вокруг меня начинаются осторожные разговоры ни о чем серьезном. Не долго думая, я откидываюсь назад, вытаскиваю из сумки ручку и начинаю выводить каракули на салфетке. И чувствую, как Оливер поворачивается и смотрит, что я рисую. А это уже его неосознанный порыв, и у меня все внутри разливается теплом от того, что он всегда так делает: придвигается ближе, будто хочет стать частью этого.

Между нами словно тонкая пленка, некая сдержанность, которая тут же растворилась бы от поцелуев. Раньше мы оба испытывали друг к другу чувства, но при этом были в состоянии продолжать дышать, общаться, шутить, выпивать. Сейчас же я просто… оголенный провод, находящийся слишком близко к искрам. Мне хочется стукнуть его за ужин с Эллисон и тут же приласкать, умоляя простить. Воздух между нами словно искажен от нагрева. Я почти ощущаю его руку — такую теплую и твердую, лежащую на бедре рядом с моим. Уголком глаза замечаю, как подрагивает его большой палец.

Я тоже это чувствую, — молча говорю ему я.

Думала, что приняла трудное, но правильное решение, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, что та Лола была самой наивной на свете. Понятия не имею, что сейчас делать — стоит ли мне просто повернуться и сказать, как сожалею… Но, сидя рядом с ним, я уже не помню, с чего я вообще решила, что смогу быть вдали от него. Я выползла из кромешного мрака работы и сижу сейчас рядом с ним — в близости аромата его кондиционера для белья, вида его сильных рук и ног, гладкой шеи, его тихого смеха… Он прав, так это не сработает. Я люблю его. И хочу быть с ним. Просьба о паузе была чушью собачьей.

Боже мой, я идиотка.

Резким движением Оливер выпрямляется, глубоко вдыхает и, видимо, принимает решение покончить с жуткой тишиной.

— Джо, что ты там смотришь?

НеДжо убирает волосы с лица.

— Видео, как доят коров.

Я поднимаю голову. Остальные тоже молча смотрят на него, приподняв брови.

Харлоу поднимает руку, останавливая обсуждения:

— Я даже не хочу знать, — потом машет рукой Фреду и добавляет: — Три важные новости. Первая: я ненавижу самолеты. Вторая: меня тошнит от лодок.

Я мысленно благодарю вселенную за способность Харлоу сгладить неловкое молчание.

— И третья, — продолжает она. — Сегодня одна поганая сучка попыталась отыметь моего мужа.

Все мы с громким вздохом поворачиваемся к Финну, а он бормочет, не отнимая стакан пива от губ:

— Наговоры.

Харлоу поворачивается и недоверчиво на него смотрит.

— Давай-ка разберемся. Положила она или нет свою тебе на плечо и хихикала, как шлюха?

— Положила, — со смехом признается он.

— Сжала она или, может, нет твой сочный бицепс?

Он кивает.

— Сжала.

Наклоняясь к нему, она рычит:

— Дала ли она тебе ключ от своего номера?

— Который я тут же вернул, — напоминает ей Финн. — Это не попытка отыметь. Это неудавшаяся попытка.

Ансель дает пять Финну.

— Какая гадость, — Харлоу делает глоток своего вина. — У нее были самые поддельные буфера, какие я только видела, — говорит она уже нам, отвлекаясь от Финна. — Что лишний раз напоминает мне, — она грозит ему пальцем у лица, а он игриво прикусывает его кончик. — Эта дерьмовая идея снимать тебя без рубашки… Терпеть ее не могу.

— У тебя паранойя, — встревает Миа.

— Не можешь утерпеть, глядя на меня без рубашки? — с понимающей ухмылкой спрашивает Финн.

Харлоу так резко ставит свой бокал на стол, что немного вина переливается через край.

— Не тогда, когда все на тебя глазеют!

— Еще какая паранойя, — соглашается с Миа Оливер и кивает ей.

— Ты ведь знала, что будет нелегко, — напоминает Харлоу Ансель.

— Ну еще бы мне не быть параноиком! — кричит Харлоу. — Все хотят трахнуть моего мужа!

Компания по соседству смотрит в нашу сторону, но Харлоу лишь хмурится на них, и те отворачиваются.

— Я вот не хочу, — говорю я ей.

Финн приподнимает свое пиво в мою сторону в знак признательности.

Миа делает глоток своего напитка и кивает.

— Я тоже.

— Ты мне нравишься, Финн, — замечает Оливер, — но и я не хочу тебя трахнуть.

Медленно, невероятно медленно, но напряжение вокруг нас исчезает, и мне почти хочется петь. Звук голоса Оливера, такого глубокого, с акцентом, идеально обволакивающим слова, заставляет мою кожу вибрировать.

— Я бы трахнул, — не отрываясь от телефона с коровьим видео, произносит НеДжо.

Уставившись на него несколько секунд, мы все же решаем болтать дальше.

— Харлоу, — начинает Ансель, — ты замужем за одним из самых верных мужчин на свете. Я трахаю Миа. Финн трахает тебя. Оливер — Лолу. Таков порядок вещей.

Мое сердце останавливается на всех парах, а рядом со мной Оливер резко замирает.

— Эй! — встревает Лондон, изображая обиду, что про нее ни слова.

До сих пор мы оба — единственные, кто заметил оговорку Анселя. Оливер начинает медленно рвать салфетку.

— Ты вполне можешь трахнуть НеДжо, — рассуждает Ансель.

Лондон смотрит на НеДжо, а затем смеется, качая головой.

— Будет странно, если я скажу, что не уверена, смогу ли справиться с ним в постели?