Лиза Джонс - Темная страсть

– Да. Знаю. – Я с трудом проглотила вставший в горле комок.

– Не позволяйте ему этого делать.

– Боюсь, это не в моих силах, но постараюсь, – мягко сказала я. – Если я чем-то смогу помочь, позвоните мне, Бренди, – в любое время, слышите?

Она отпустила мою руку. Мы обменялись телефонами, потом молча зашагали к кафетерию. Какое-то время мы обе молчали, не зная, о чем говорить. Однако потом все-таки разговорились. Обратно мы вернулись вместе и потом с удовольствием наблюдали, как Крис с Диланом оживленно что-то обсуждают, потягивая горячий шоколад.

– Доктора не советуют ему увлекаться сладким, – шепнула Бренди, – но у меня иногда просто не хватает духу ему отказать, ведь он так его любит.

– У меня бы тоже духу не хватило, – пробормотала я, переводя глаза на Криса. Он всегда хорошо ладил с детьми, и мне впервые пришло в голову, не подумывает ли он о том, чтобы завести своих. Сама я никогда не мечтала о детях, а уж после того, что мне довелось увидеть сегодня, сильно сомневалась, что мне когда-нибудь захочется иметь детей. Как вообще можно пережить смерть ребенка? – ужаснулась я про себя, вспомнив, каким ударом стала для меня смерть матери. А если я потеряю Криса…

– Вы его любите, – тихо проговорила Бренди. – Я заметила, какими глазами вы смотрите на него.

Я машинально взглянула на Криса.

– Да. Конечно.

– Это хорошо, – одобрительно кивнула Бренди. – Сэм, мой муж, и я тоже заметили боль, которую он носит в душе. Ему нужен кто-то, кто бы смог облегчить его ношу.

При этих словах у меня все перевернулось внутри. С самого детства Крис привык стойко переносить удары судьбы. И то, что Бренди удалось разглядеть за маской талантливого, успешного художника его душу, многое говорило о ней и о ее муже. Трудно было даже представить себе страдания этих людей – и при этом они еще беспокоились о Крисе. Мне вдруг вспомнился его расстроенный голос в трубке, когда мы разговаривали по телефону пару дней назад, и я вдруг со всей отчетливостью поняла, что он попросил меня поехать с ним, потому что у него уже не было сил в одиночку нести на своих плечах этот груз. Как поняла и то, что сейчас не время грузить его своими проблемами – и вовсе не потому, что я боюсь открыть ему свои тайны. Нет – просто настала моя очередь быть рядом, когда ему тяжело, показать, что я люблю его – даже если я так и не решусь сказать ему об этом до того, как буду уверена, что он понимает, какая я на самом деле.

Бренди, тронув меня за руку, чуть заметно улыбнулась.

– По-моему, мы увлеклись.

Подняв глаза, я увидела, что Крис с Диланом машут нам рукой, а еще через минуту произошло невозможное. Я и глазом не успела моргнуть, как эти двое уговорили меня посмотреть вместе с ними «Пятница, 13». Мы попрощались с Бренди и Сэмом, взяв с них слово, что они поедут домой немного отдохнуть, и вернулись в палату.

* * *

Часа через три мы с Крисом, прижавшись друг к другу, сидели на больничных стульях возле койки Дилана. Картины Криса, изображающие Фредди и Джейсона, лежали на прикроватной тумбочке. Слава Всевышнему, леденящий душу триллер подошел к концу. Дилан был в полном восторге – я ужасалась и ойкала, а он радостно хохотал над моими страхами, и его смех музыкой звучал в моих ушах. Какой замечательный мальчишка, с грустью думала я. Разве он заслуживает смерти?

Выключив телевизор, Крис покосился на часы.

– Уже почти одиннадцать. Пора спать, Дилан.

– Выспись за нас обоих, хорошо? Уж мне-то точно уснуть не удастся, – скривилась я.

Дилан, расхохотавшись, забрался под одеяло.

– А вы посидите со мной, пока я не усну?

Мы с Крисом переглянулись. Я кивнула.

– Конечно, приятель, – уверил его Крис, придвинув к кровати кушетку. Я свернулась на ней, привалившись к нему спиной.

Дилан, выключив свет, оставил гореть только ночник, и я закрыла глаза. Сказать по правде, я бы тоже с радостью отправилась в постель. Денек выдался еще тот – что ни разговор, то сплошные подводные камни и стремнины.

– Я рад, что ты здесь, – шепнул мне на ухо Крис, и от этих слов меня сразу бросило в дрожь.

– Я тоже, – моментально влез в разговор Дилан, который, судя по всему, слышал все до последнего слова.

– И я тоже, – ответила я им обоим. Да, это был сумасшедший день – полный неожиданностей и открытий, горьких и радостных одновременно.

«Он – все, что я есть, и все, чем мне не быть. Я уже не помню, где начинаюсь я и кончается он, и где начинается он и кончаюсь я. Я его рабыня. Он мой Господин. Я пытаюсь вспомнить, кем я была до того, как появился он. Ужасно понимать, что я целиком и полностью отдала ему себя, зная, что он никогда не сделает того же для меня. Чем я стану, когда он уйдет? Решусь ли остаться, заранее зная, что без него превращусь в ничто? И что он сделает, если я скажу, что собираюсь уйти?»

Я проснулась, как от толчка – в голове, прожигая мне мозг, упорно засела одна из последних записей в дневнике Ребекки. Солнце заливало светом больничную палату – пустую, если, конечно, не считать меня. Крис с Диланом куда-то исчезли.

Под рукой зашуршал клочок бумаги. Я узнала почерк Криса. «Сопровождаю Дилана в тайной вылазке на кухню за шоколадным печеньем. К десяти нам нужно вернуться в гостиницу, чтобы принять душ. Медсестра оставила для тебя в ванной туалетные принадлежности».

Я бросила взгляд на часы – Господи, восемь утра! Выходит, мы с Крисом вымотались до такой степени, что всю ночь проспали на больничной кушетке! С хрустом потянувшись, я направилась в ванную, прихватив с собой мобильник на случай, если позвонит Крис. На раковине, под пластиковым пакетом с зубной щеткой и прочим лежала свернутая газета, явно оставленная для меня. Я поднесла ее к глазам и заморгала, увидев на фото нас с Крисом и Дилана. Под снимком Крис криво нацарапал «Марк будет в восторге». Я озадаченно сдвинула брови… и тут до меня дошло, что имел в виду Крис. На нас обоих были фирменные футболки с логотипом галереи на самом видном месте. Да уж… Марк точно будет в восторге, можно не сомневаться. Сфотографировав статью, я отправила снимок Марку. Ответ пришел так быстро, что я еще даже не успела содрать с зубной щетки целлофан: «Майка на тебе сидит лучше, чем на Крисе». С моих губ сорвался смешок. Типичная для Марка дурацкая эсэмэска, хмыкнула я. Точно так же он отвечал мне и по электронной почте – в этих посланиях чувствовался обычный мужчина, а вовсе не Господин. Такая манера шла ему больше, чем его вечное «мисс Макмиллан то», «мисс Макмиллан сё», и мне снова подумалось, мог ли Марк быть тем, о ком Ребекка упоминала в дневнике. Как-то трудно было представить себе Господина из ее дневников, посылающего шутливые эсэмэски вроде этой, с цитатой из «Голодных игр» «Пусть шансы всегда будут в твою пользу», которую как-то раз отправил мне Марк. Я поспешно написала ответ, предварительно удалив два неудачных варианта, отослала его и потянулась за зубной щеткой. Интересно, почему я всегда так дергаюсь, когда пишу Марку?

Через пару минут, кое-как приведя в порядок взъерошенные волосы, я посмотрелась в зеркало. Из-за темных глаз мое и без того всегда бледное лицо казалось еще бледнее. Впрочем, сегодня меня это волновало куда меньше, чем накануне. Увидев, как эти несчастные дети сражаются со смертью, я впервые задумалась о том, насколько зыбка и ненадежна жизнь, как часто она висит на волоске. Я поняла, как важно порой жить настоящим, просто потому что будущего может и не быть, ведь каждый из нас смертен и никто не знает, когда наступит конец. Так случилось с моей матерью и с матерью Криса тоже. Я очень боялась, что приняла неверное решение, – и все же понимала, что, вернувшись в школу, не позже понедельника должна сразу же подать заявление об увольнении.

Решив, что стоит обсудить это с Крисом, я зашла в палату Дилана, но они еще не вернулись. Чьи-то голоса заставили меня подойти к двери. Я узнала Бренди – она разговаривала с мужчиной в белом халате, и вид у нее при этом был несчастный. Мужчина – вероятно, это был доктор, – похлопав ее по плечу, повернулся и ушел. Бренди закрыла лицо руками.

– Бренди! – Я бросилась к ней. Бренди отняла руки от лица, и я увидела, что по щекам ее струятся слезы. – Дорогая, что случилось? – Я обняла ее за плечи. Бренди, всхлипнув, прижалась ко мне.

– Опухоль растет быстрее, чем мы надеялись.

У меня подкосились ноги. Ощущение было такое, словно внутренности стянуло в болезненный узел… а ведь Дилан не был моим сыном. При мысли о том, что сейчас должна чувствовать Бренди, мне стало жутко.

Всхлипнув, она высвободилась из моих рук.

– Я должна пойти к сыну. И еще нужно позвонить Сэму. Он сейчас на работе.

– Я ему позвоню, – вызвалась я. – А вы пока умойтесь и побудьте с Диланом.

Она продиктовала мне номер Сэма. Когда она на мгновение прижалась ко мне, я почувствовала, что ее бьет дрожь. Бормоча какие-то неловкие слова, я подняла глаза – створки лифта раздвинулись, и появились Крис с Диланом. Я незаметно махнула ему, чтобы он ушел, – сообразив, что дело неладно, он поспешно вошел обратно в лифт и втащил Дилана за собой. Облегченный вздох вырвался у меня из груди – слава Богу, Дилан не заметил, в каком состоянии его мать. Теперь нужно было помочь Бренде взять себя в руки. Сейчас она должна быть сильной – ради сына, думала я. Но как? Мне было страшно даже думать о том, что она сейчас чувствует. А ведь еще нужно было как-то сообщить обо всем Крису. Я заранее знала, что это известие разбередит глубокие раны в его и так уже израненной душе – при мысли о том, какую боль я причиню ему, у меня сердце обливалось кровью.

Кое-как успокоив плачущую Бренди, я послала Крису эсэмэску, сообщив, что они могут возвращаться. Через пару минут в палату влетел ухмыляющийся Дилан, напевая себе под нос считалку из фильма «Кошмар на улице Вязов»:

– Раз, два, Фредди ждет тебя, три, четыре, затворяйте дверь в квартире, пять, шесть, крепче стисни крест…

Следом появился Крис – на щеках однодневная щетина, волосы слегка взъерошены. Выглядел он безумно сексуально, вернее, выглядел бы, если бы не точно такой же затравленный взгляд, как тот, что я только что заметила у Бренди. Конечно, он не мог знать, что сказал ей доктор, но был достаточно умен, чтобы сообразить, что случилось нечто ужасное.

Дилан забрался в постель, продолжая распевать во все горло.

– …семь, восемь, кто-то к вам придет без спросу.

– Хватит, – взмолилась я, тронутая его попыткой рассмешить меня.

– Да уж, хватит, – с улыбкой поддержала меня Бренди. – У меня мороз по коже от этой считалки.

– Кого же может напугать считалка? – фыркнул Дилан.

Вспомнив «Кошмар на улице Вязов», я почувствовала, как по спине пополз холодок.

– Знаешь, я могу назвать множество причин, по которым предпочитаю «Пятницу, 13» «Кошмару на улице Вязов», а возглавит список как раз эта считалка.

– Давай в следующий раз уговорим ее посмотреть его вместе, – подмигнул Дилану Крис.

– Давай! – Дилан подпрыгнул и радостно захохотал.

Я смотрела, как эти двое прощаются, и у меня защипало глаза – я понимала, что оба стараются заменить реальные страхи выдуманными. Дилан смотрит ужастики, чтобы не думать о смерти, а Крис использует одну боль, чтобы заглушить другую. Неудивительно, что они так привязались друг к другу.

– Ну? – напряженным голосом спросил Крис, едва мы зашли в лифт.

Нелегко сказать такое человеку, которого любишь, заранее зная, какую боль ты ему причинишь.

– Его рак распространяется быстрее, чем ожидалось.

Крис со стоном запрокинул голову. Глядя на его искаженное мукой лицо, я чуть не расплакалась. Сердце у меня разрывалось от жалости и сочувствия.

– Прости… – Обняв Криса, я прижалась щекой к его груди.

Он спрятал лицо в моих волосах и глубоко вдохнул, словно надеясь, что ему станет легче.

– Я уже проходил через это, но сейчас… Знаешь, Дилан… он особенный!

Я подняла голову, заглянула в его глаза.

– Знаю. Я уже поняла, как сильно вы привязаны друг к другу.

Двери лифта раздвинулись, Крис сжал мою руку, наши пальцы переплелись. Через минуту, окунувшись в обычную для Лос-Анджелеса жару, мы попытались поймать такси, что оказалось непросто. Ждать от Криса помощи, когда он был в таком состоянии, было бессмысленно. Наконец, когда мы уже сидели в машине и ехали в отель, я вдруг решилась:

– Я пообещала Бренди, что позвоню ее мужу. Мне кажется, она боялась, что после разговора с ним совсем расклеится. Кто ему сообщит, ты или я?

Крис молча вытащил из кармана мобильник.

– Лучше я сам.

Поглядывая на него, я молча слушала, как Крис объясняет Сэму, что произошло. Крис изо всех сил старался говорить спокойно, но я видела, как дрожит рука, которой он прижимает к уху телефон.

Они все еще говорили по телефону, когда машина остановилась у дверей отеля. Сунув таксисту стодолларовую купюру – бедняга вытаращил глаза, уставившись на счетчик, показывающий десять долларов, – он жестом дал понять, что сдачи не нужно. Крис попрощался с Сэмом, только когда лифт уже остановился на нашем этаже. Лицо его было мрачным, как туча. Он старался не смотреть на меня, а я ломала себе голову, не зная, что сказать, а пока что молча смотрела, как он сунул карточку в замок и распахнул дверь плечом.