Это был тихий на вид дом, стоящий посреди заросшего сада, построенный из серого старого камня и раскинувшийся по холму, будто он вырос сам собой, а не был спроектирован и построен.

Маргарет с помощью старших дочерей мыла на кухне посуду, после завтрака, так как это было субботнее утро и ни одной из них не нужно было идти на работу. Им помогали и близнецы, чей взнос в общее дело скорее всего заключался в том, что они шумели и мешали больше, чем помогали. В конце концов их отправили гулять в сад, а сами продолжали уборку уже в тишине.

— В последнее время в нашей семье произошло много событий, — заметила Маргарет, осторожно ставя тарелку на сушилку. Улыбнувшись, она посмотрела на дочерей, которыми очень гордилась. Конечно, их нельзя сравнивать с блестящей Стеллой, но все равно они были очаровательны: Жюли, с длинными пышными волосами, собранными в «конский хвост,» и Ли с изумительными бронзовыми косами, этим утром уложенными в аккуратный узел на затылке, а не в корону, как она их обычно носила.

— Это уж точно, — согласилась Жюли. — Не говоря уже о том, как нас ошарашила Ли сообщением, что выходит замуж за Руиса Алдорета, Брюс еще больше ошеломил нас своей новостью.

— Да уж, заскучать действительно трудно, — засмеялась Маргарет.

Известие о Брюсе со Стеллой все еще волновало семью. К сожалению, Брюс и Стелла пока не могли официально объявить о своей помолвке. Брюс ездил в Лондон повидаться со Стеллой, но ее квартира оказалась запертой. Он зашел в один из офисов кинокомпании, где встретили его недоброжелательно. Очевидно, никто ничего не знал о предстоящем обручении их ведущей актрисы, и приняв Брюса за одного из тех поклонников, которые надоедают кинозвездам, они отказались говорить, где она находится. Ему сказали, что фильм, в котором она занята, снимается на натуре, но где — сообщить отказались. Брюс, раздраженный и разочарованный, возвратился домой и попытался выяснить, не знают ли Дермоты, как связаться со Стеллой, и, разумеется, сообщил им, что произошло между ним и Стеллой. Но у Дермотов ее адреса не было. В конце концов Брюс был вынужден послать письмо на квартиру Стеллы, в надежде, что его переадресуют.

Когда Керри узнала, что Стелла уехала на съемки, не зная, что Брюс свободен от помолвки с Ли, она с трудом удержалась от резкого высказывания. В душе она считала, что судьба слишком часто играет на руку Стелле. Керри надеялась, что Брюс будет отвергнут, Стеллойитаким образом все наладится. Но Брюс не смог даже встретиться с ней, а «деловой брак» Ли все приближался.

— А странно все-таки все это насчет Брюса и Стеллы, — заметила Жюли. Никогда бы не подумала, что она выберет кого-нибудь вроде Брюса. — Потом она ухмыльнулась и посмотрела на Ли. — Что касается Руиса Алдорета, могу поклясться, что он знает, как приласкать девушку, что бы ты там ни говорила тогда у Рикки!

Странно, но Ли почувствовала, что краснеет, и для нее это было неожиданным. Взрыв смеха Жюли подтвердил это.

— Точно! — весело рассмеялась она. — И к тому же я уверена, что делает он это с полной отдачей… может, потому, что наполовину испанец.

— Жюли, — попробовала протестовать несколько растерянная Ли, но была спасена от дальнейших насмешек возвращением двойняшек, едва не перевернувших стопку посуды. С трудом их удалось снова выгнать в сад, откуда тут же донесся, индейский боевой клич, а еще через некоторое время они скрылись в глубине огромного разросшегося сада.

Серая каменная стена, покрытая мхом, отделяла огород от фруктового сада, и это не позволяло видеть происходящего, но по шуму можно было судить, что индейские воины вступают в лагерь то ли для совещания, то ли для исполнения боевых танцев — и, пожалуй, последнее предположение было вернее!

Когда посуда была перемыта, Жюли взяла книгу и вышла в сад, а Ли переоделась в старенькие шорты цвета хаки и белую блузку без рукавов, решив заняться прополкой клумб; Маргарет же села в машину и поехала в город.

Ехать было недалеко, и вскоре Маргарет оставила машину на стоянке, а сама пошла по магазинам. Вернувшись на стоянку, Маргарет обнаружила, что по непонятной ей причине мотор никак не хочет заводиться.

Она вышла из машины и в растерянности обошла машину. Служащий стоянки, хорошо знавший Маргарет, подошел и вопросительно посмотрел на нее.

— Неприятности, миссис Дермот? При упоминании ее имени мужчина, находившийся неподалеку, резко обернулся и взглянул на нее.

— Не знаю, в чем дело с проклятой машиной, — кивнула Маргарет.

— Можно я взгляну?

Подняв капот, он заглянул внутрь, покопался там немного, потом выпрямился и покачал головой.

— Ничего явного. Похоже, придется вам отправить ее в гараж.

— Ну что ж, — Маргарет философски пожала плечами, — доеду на автобусе.

— Не могу ли я помочь? — прозвучал низкий голос, и Маргарет, повернувшись, увидела высокого смуглого мужчину, направлявшегося к ней. Было в нем что-то особенное, выделявшее его, и ее наблюдательный глаз сразу отметил дорогую одежду, которую он носил с небрежностью привыкшего к таким вещам человека.

— Небольшая неприятность с машиной, сэр, — ответил служащий, и то уважение, с каким служащий обратился к нему, подтвердило догадки Маргарет: определенно это была какая-то значительная персона. — Тогда, может быть, я смог бы подвезти миссис Дермот до дома. — По лицу его скользнула быстрая улыбка. — Я Руис Алдорет.

Маргарет на мгновение почувствовала неловкость, потом любопытство возобладало и она с изумлением подумала: «Так, значит, это и есть неожиданно появившийся жених Ли».

Она поблагодарила его и потом, когда он распорядился отправить ее машину в гараж, с видом человека, привыкшего отдавать приказания и, что еще более важно, знающего, что их моментально выполнят, быстро оглядела его с присущим женщинам интересом и, смешанным чувством материнского беспокойства, что за мужчину выбрала для себя ее дочь.

Она по-женски сразу же оценила его смуглую привлекательность, классические черты лица, черные глаза, волосы, сверкающие на солнце темно-синим отсветом, крепкие белые зубы, жесткий рот и выдающийся вперед подбородок. Кожа его была слегка бледноватого оттенка, — ничего нездорового, просто ему нужно более яркое солнце, чем то, под которым он жил последние десять лет. Глаза Маргарет, однако, были гораздо наблюдательнее, чем глаза ее дочери, и потому она отметила кое-что незамеченное ею, о чем Ли и подумать не могла.

Жесткий рот был нарочито твердым, как будто годы постоянного самоконтроля провели эти мрачные линии, однако же можно было заметить признаки мальчишеской обидчивости. Отметила она и необычный изгиб верхней губы, что, как предполагала Ли, являлось признаком глубокого чувства. Ли моментально отбросила это предположение, как смехотворное и совершенно невозможное, о котором и задумываться не стоило, но ее мать посмотрела на это совершенно иначе. Это был гордый и одинокий человек, которому в прошлом причинили сильную боль и поэтому он отгородился стеной, делая вид, что его не интересует эта жизнь со всеми ее превратностями. Маргарет сразу поняла, что за напускной холодностью скрывается чуткое сердце и одинокая душа. Когда он улыбался, он был совершено другим, и, по всей вероятности, Ли знала его именно таким.

— Надеюсь, наша помолвка не очень ошеломила вас, — сказал Руис, когда длинная черная роскошная машина медленно отъехала от стоянки.

— Ошеломила? — Маргарет, смеясь, отрицательно покачала головой. — Я могу сказать откровенно, что совершенно не представляю, как это моя дочь умудрилась держать все в такой тайне!

И снова она заметила, теплую улыбку, которая так ему шла.

— Надеюсь, вы не слишком сердитесь на меня из-за этого, — заметил он, и она снова, смеясь, покачала головой.

— Нет, нисколько, — заверила она его, удивляясь, как это Ли могла обрисовать его, как неприступного и необщительного человека. Мужчина просто очаровательный, хотя, возможно, у него есть и другая сторона: упрямый рот явно указывал на это. Но Маргарет интуитивно чувствовала, что его требовательность вытекает из его деловых качеств и небезосновательна. Он был человеком, сочетавшим в себе очарование и твердый характер.

В эти минуты рассеялись ее последние сомнения, связанные с неожиданным и странным выбором Ли. Как ни коротко было их знакомство, она чувствовала, что Руис Алдорет был человеком, на которого можно положиться, и что он сделает Ли счастливой.

В Джинглтопе занятия двух сестер были прерваны возвращением из сада двойняшек. Они примчались украшенные перьями, размалеванные помадой Жюли, сотрясая воздух сумасшедшими воплями.

— Боже! — наигранно простонала Жюли и уклонилась от бегущего со всех ног брата, с грустью смирившись с тем, что почитать не удастся. — Апачи снова ступили на тропу войны!

— Мы захватили большой груз с лекарствами, — торжественно объявил Том. Бледнолицая женщина — наша пленница.

— Да что ты! — возразила Жюли и приготовилась к бегству, но младший Дермот одарил ее столь очаровательной улыбкой, что она сдалась.

— Ты ведь не откажешься, а? — умоляюще проговорил он, и Жюли безвольно кивнула. — И ты тоже?

Он перевел взгляд на Ли, которая обменялась насмешливыми взглядами с Жюли, но тоже кивнула.

— Я тоже буду пленницей?

— Нет, ты лазаешь по деревьям — это слишком хорошо для пленницы или скво.

— Ну что ж, это уже кое-что, — поблагодарила его Ли. — Я рада, что возвышена из унизительного положения скво!

Том тщательно все продумал и решил полностью переменить роли.

— Ты можешь быть индейской принцессой, плененной другим племенем, сообщил он Жюли, а потом величественно кивнул в сторону Ли:

— А ты — знаменитый вождь, который пытается спасти ее.

Ли от души поблагодарила его за свое возвышение до такого заметного положения, и они тут же вытащили полоску ярко-зеленой ткани и куриное перо раскопанные неизвестно откуда — и принялись ее украшать. Тут Жюли проявила фантазию, и прежде чем старшая сестра сумела остановить ее, вытащила шпильки из прически Ли, так что две длинные косы упали на плечи.

Том счастливо охнул.

— Теперь она действительно похожа на индейца, — и он сунул ей в волосы куриное перо, потом отступил от сестры на шаг, с удовлетворением оценивая результат своих трудов.

В этот момент Тэсс достала из кармана довольно грязный тюбик помады.

— Ой нет, не надо! — запротестовала Ли, но Жюли ухмыльнулась и уверила ее, что помада смывающаяся. Очевидно, она приобрела новую помаду и позволила близняшкам оставить у себя старую.

— Пожалуйста, Ли! — с умоляющей улыбкой попросил свою старшую сестру Том. — Без боевой окраски ты будешь похожа на обычную скво.

Сознавая, что ей не следовало бы этого делать, Ли все же уступила и отдалась в руки сестренки, а Том исчез по каким-то своим таинственным делам. Жюли прислонилась спиной к стволу корявой старой яблони и наблюдала за происходящим с такой ухмылкой, что Ли с ужасом гадала, что делает Тэсс с ее лицом. Когда изменить уже ничего было нельзя, вернулся Том с большой картонной коробкой в сопровождении Керри, которая на мгновение застыла в изумлении, а потом расхохоталась.

— Это так ужасно? — растерянно улыбнувшись, поинтересовалась Ли.

— Посмотрела бы ты на себя! — ухмыльнулась Керри.

— Я, пожалуй, рада, что не могу этого сделать, — сухо отвечала Ли, искоса взглянув на сестренку и брата, — и чувствую, что они еще не закончили!

Тэсс и Том совещались у коробки, поставленной на землю. После нескольких минут бормотания совет закончился. Все это время Жюли и Керри в радостном предвкушении необычного зрелища обменивались взглядами, а Ли посматривала на близняшек с явным опасением, которое еще более усилилось, когда она увидела у Тэсс кусок ярко-голубого мела, который та сжимала в грязных пальцах. Ли позволила Тэсс провести голубую черту вдоль носа и еще одну на лбу. В знак одобрения Том опоясал талию старшей сестры кожаным ремнем с болтающимся на нем охотничьим ножом, и Ли поняла, как высоко ее почтили, так как Том считал этот нож своей самой дорогой вещью. Наконец в руку ей сунули картонный томагавк, и художники-гримеры отступили назад, чтобы оценить свое произведение.

— Ну? — спросил Том.

— Великолепно, впечатление просто невероятное, — одобрила Керри, глаза ее при этом блестели от восторга. — Думаю, это необходимо запечатлеть для последующих поколений. — Она взглянула на Жюли. — Я возьму фотоаппарат?

— Нет… — начала было возражать Ли, но близнецы моментально прервали ее, требуя, чтобы немедленно принесли аппарат. Понимая, что выбора у нее нет, Ли сдалась. И Керри, знавшая где находится фотоаппарат, пошла за ним в дом.

— Нам тоже придется позировать, — важно заявила Тэсс. — Ну-ка иди сюда, приказала она Жюли, указывая на яблоню.