Эллисон Чейз - Темное искушение

— Чад! — предупреждающе закричала девушка.

Он развернулся. Но перед тем, как увидеть Келлин, он посмотрел на Софи. Даже на расстоянии она почувствовала, как тонет в чувствах, наполняющих его янтарные глаза, в решительности его обещания, написанного на лице: Он умрет, но не позволит ничему дурному случиться с ней.

— Нет. О, прошу, нет, — хотела она сказать ему, но его внимание привлекло кое-что другое. Он поднял руку и нацелил пистолет. Келлин, увидев оружие, остановилась в нескольких ярдах от него. Она откинула голову и расхохоталась.

— Так это всё время были вы, — услышала Софи слова Чада.

— Вы и Грейди. Контрабанда. Убийства…

Женщина подняла шпагу и присела в реверансе.

— Удивлены? Даже подумать не могли, что приказы исходили от женщины, верно?

— Я полагаю, что для таких, как вы, есть более красочные выражения, — сказал он, вытянув руку с пистолетом и расставив ноги, словно готовясь стрелять.

Хозяйка таверны отбросила волосы: — Вы не станете этого делать.

— Вы хотите поспорить?

— У вас была возможность, мой друг, — Келлин развела руками. — На таком расстоянии вы сможете запросто пристрелить меня, вот только, вероятно, совесть странствующего рыцаря помешает вам попасть в цель. Ведь вы не сможете навредить женщине.

— Мы посмотрим.

— И когда вы промажете, то вам придется остановиться и перезарядить оружие. А в это время я пронзаю шпагой. Так что… будем спорить? Победитель получает всё. Ваша любимая Софи против моей любимой шпаги.

— Вашей шпаги? — Софи услышала звук взведенного курка. Она ждала выстрела. Но ничего не услышала.

Ее желудок сжался, когда она поняла, что Келлин оказалась права. Вероятно, Чад не нажмет на курок, не сможет хладнокровно убить, не смотря на то, насколько эта женщина заслужила смерть.

Он просто не был таким человеком. И из-за этого он может и не выжить. Дух его отца пытался ей это объяснить. Он пытался объяснить ей, что только ради нее его сын станет бороться. В противном случае, его убьют.

Она должна добраться до берега.

Оглянувшись, она заметила второе весло на палубе. Девушка потянулась к нему…

— Нет, так не пойдет, — Грейди выхватил своё весло из воды и замахнулся. Подчиняясь инстинкту, она выставила вперед руки, но вместо того, чтобы просто отбиться, каким-то чудом схватила дубовое весло. И всем своим весом и силой она дернула его, и Грейди потерял равновесие.

Лодка накренилась, вода перелилась через планшир. Грейди поскользнулся. И пытаясь руками остановить свое падение, он отпустил весло. Софи, не развернув весло, подняла его вверх и опустила плоской частью на голову моряку. Он с грохотом свалился на палубу.

— О… милостивый Боже, — прошептала она, глядя на неподвижное тело Грейди и понимая, почему Чад не хотел стрелять.

— Надеюсь, что я тебя не убила.

Она смотрела на него, пока не увидела, что он дышит, и что нет крови под его головой. Она вдруг поняла, что одна бы не справилась с таким человеком; должно быть помощь пришла из того источника, в который она не верила до сегодняшнего дня.

— Спасибо вам, лорд Уайклифф, — прошептала Софи.

Теперь суденышком завладело море, медленно поворачивая его. Волны несли лодку к берегу, потом, когда вода отступала, ее утаскивало в море. Ударившись о рифы, лодка задрожала. Перегнувшись через борт, она подумала, что уровень воды тут выше ее головы, по крайней мере, волны уж точно. И если она попытается плыть, то одежда потянет ее на дно.

Она подумала о том, чтобы взять другое весло, поставить их обоих на место, в пазухи, и попытаться грести. Но с каждой минутой она уплывала все дальше от берега. К тому же она никогда раньше не заминалась греблей. Придя к решению, она опустила весло в воду и установила его в проеме между камнями. Софи крепко держала весло, стараясь удержать лодку на одном месте, сражаясь с волнами.

Она посмотрела на берег. Чад и Келлин стояли друг против друга, обмениваясь язвительными замечаниями. Сойдя со скал на пляж, они медленно ходили кругами по камням и по мелководью.

— Я думал, что мы друзья, — сказал Чад, достаточно громко, чтобы его услышали сквозь шум прибоя.

Он отошел от воды. — Вы так просто сможете меня убить?

— Шпага пронзит вас, словно масло, — Наклонившись вперед, Келли разрезала рубашку Чада.

— Хотя мне интересно, умрете ли вы? Я вчера столько паслена положила в ваше бренди, что можно было свалить быка. Сначала в чашку, а потом в бутылку, когда поняла, что никто другой из нее пить не будет. Я не хотела убивать всех сразу.

— Значит, амбар Гордонов в любой момент может скончаться. — Кончик шпаги снова подобрался опасно близко, и он отвел оружие в сторону дулом пистолета.

— Боюсь, что разбил бутылку о стену амбара в порыве недовольства.

— Дорогой, какой у вас горячий нрав. Вы должны научиться сдерживаться.

— Неужели? — несмотря на легкомысленную перепалку, Софи видела, что его ноздри раздуваются, а челюсть напряжена.

— Вы и моего отца этой отравой опоили?

Они снова стали ходить кругами. Улыбка удовлетворения придала зловещую красоту лицу Келлин: — Как послушный мальчик, он выпил всё, до капли.

— Вы обманом завладели его доверием, — В глазах графа запылала ледяная ярость. Он пистолетом указал на платье, в которое была одета женщина.

— Вы хранили одежду в Эджкомбе. Вы были любовниками с моим отцом? И вы убили своего любовника, Келлин?

— Любовника? — снова раздался горький, печальный смех. — Никогда. Франклин не переставал оплакивать ледяное совершенство — вашу мать. И жаловался на отсутствие любимого сына.

Софи затаила дыхание, увидев перемену в любимом. Его рот раскрылся в испуге, а глаза почернели от муки, плечи опустились. В ужасе Софи смотрела, как пистолет дернулся в его руке.

Ее плечи также горели от усилий, которые она прилагала, сражаясь с течением. Пальцы сводила судорога. Она опасалась, что вскоре проиграет сражение с морем.

Но она не хотела проиграть еще одно сражение, пока еще могла дышать.

— Чад, не слушай ее, — закричала она.

— Она полубезумна. Она считает себя переродившейся Мэг Китинг. И, как и Мэг, и она без колебаний убьет тебя. И меня. Ты слышишь, Чад? Помнишь легенды, ужасные злодеяния, совершенные Мэг, — и пойми, что Келлин не колеблясь, сделает то же самое.

Софи!

Оказавшись к ней спиной из-за бешеного танца с Келлин, он мельком видел ее бледное лицо и дрожащие руки. Чаду очень хотелось добраться до нее, отнести в безопасное место, но он знал, что в ту же секунду, как он отвернется от злодейки, та исполнит своё обещание и пронзит его насквозь.

И что потом будет с Софи?

Он мог бы закончить противостояние, нажав на курок. Боже милостивый, пристрелить Келлин? Убить женщину? Даже сейчас, зная, что она убила его отца и бесчисленное множество других людей, он думал о том, что могло довести ее до такой крайности. Несмотря на все свидетельства, он всё же хотел верить, что в женщине осталось не только зло, что в ней всё еще есть та добросердечная Келлин, которую он встретил в «Штормовой чайке».

И тут он снова увидел Элли Роуз, и на него нахлынуло понимание.

Зло убивает ее. Убивает ее душу. Ты должен ей помочь.

Вот такую задачу ему поручило маленькое привидение — способ исправить свои прегрешения. Жизнь Келлин не должна оборваться, пока не проснется то, что осталось от ее души. Только тогда, может быть, он сможет избавить ее от вечных мук.

— Ты не Мэг Китинг, — сказал он.

— Ты — Келлин Куиси, и у тебя когда-то была дочь, ныне покойная.

С ее лица сползла усмешка. Без предупреждения он наклонилась вперед и ударила рапирой, — он понял, что это не та, что он нашел в туннеле, а пропавшая шпага из гостиной. Принадлежавшая Мэг. Софи была права: Келлин сошла с ума.

Благодаря быстрой реакции, он отпрыгнул, но кончик рапиры распорол рубашку и оставил рубец на нижнем ребре. Шпага разодрала кожу, на рубашке показалась кровь.

Позади него закричала Софи. Он хотел успокоить ее, но не осмеливался отвести глаз от Келлин. Вероятно, она всё-таки заслужила смерть без отпущения грехов. Придя в ярость, он вскинул подбородок, выставил пистолет и шагнул к ней. На таком расстоянии пуля попадет прямо в сердце.

Она ничуточки не испугалась: — Давайте, стреляйте. Если сможете.

«Мама».

Келлин затаила дыхание. Повернула голову в одну, в другую сторону. Возле входа в пещеру стояла неясная фигура ребенка, еще бледнее и даже менее четкая, чем в часовне. Она уже была лишь бестелесным духом.

— Малышка Роузи, — Натаниэль стоял у скалы, не сводя глаз с призрака. Его лицо выражало безмерную нежность.

— Милая малышка Роузи.

Келлин, казалось, застыла на месте, глаза ее ничего не выражали. Она склонила голову на бок, словно прислушиваясь.

— Элли Роуз, ты нужна матери, — Чад затаил дыхание, казалось, этот момент никогда не кончится. Маленький призрак застыл в нерешительности. Потом выплыл на открытое место. При свете дня черты ее лица были видны — впалые глаза, рассеченный лоб, развевающиеся волосы и порванная одежда.

Почувствовав острую боль, Чад понял, что больше не считает этого призрака отталкивающим. Он видел ее теперь такой, какой она была: маленькой девочкой, сильно пострадавшей и совершенно безобидной.

— О, Боже! — С воды раздался изумленный возглас Софи. И граф понял, что и она тоже видит ребенка.

Не обращая внимания на Келлин, он посмотрел на лодку. Глаза девушки стали огромными от страха. Ее костяшки побелели от того, что она удерживала весло против течения.

— Я иду, Софи, — закричал он.

— Я знаю, я тебя жду. Но сначала сделай, что должен.

Ее слова наполнили его верой. Ее смелость и храбрость наполнили его уверенностью в том, что он победит. Он любил Софи, и появление Элли Роуз, вероятно, доказывало, что бесконечная любовь помогала призраку сражаться.

Он заговорил с Келлин:

— Твоя дочь намерена спасти от зла, вызванного твоими действиями. Ты слышала, как она тебя позвала. Ты ее видишь?

— Моя дочь умерла. Тут не на что смотреть.

— Ты уверена? Я ее вижу. Взгляни на Натаниэля — он тоже ее видит. И Софи видит. Только ты закрылась от нее. Снаружи она покрыта шрамами и пугает. Но для меня она прекрасна, тогда как ты превратилась в темное, сморщенное чудовище.

Келлин рассмеялась, но перестала, когда сияние, представляющее собой сущность Элли Роуз, дотронулось до нее. Женщина отпрянула. Опустила рапиру.

Чад пошел к ней, но остановился, когда она снова подняла шпагу.

— Келли, Элли Роуз здесь, — говорил он.

— Она отчаянно желает помочь тебе. Ее любовь к тебе не позволяет ей почить с миром, и ее время заканчивается. Ты должна ее услышать. Увидеть и поверить в нее. Снова стать ее матерью.

— Не будь глупцом, — презрительно ответила Келлин.

— Тут только воздух.

— Если посмотришь сердцем, то увидишь свою дочь. Ты этого не хочешь? Еще раз увидеть Элли Роуз? Я могу только представить, как сильно ты ее любила. Как ты горевала. Ее любовь к тебе пересекла все границы. Не смотря на то, что ты сотворила, она тебя всё еще любит.

— Как трогательно. Ну, я…

«Мама?» — Элли Роуз протянула прозрачную руку. Ее тонкие пальцы прошли через алую юбку матери, как будто ткань стала облаком. Женщина вздрогнула, как будто кто-то схватил ее за плечи и встряхнул. Она вскрикнула.

«Мама, я так по тебе скучала,» — шептало привидение.

— Ты ее слышишь, Келлин? — опустив пистолет, Чад подошел ближе.

Она подняла рапиру к его груди. Дерзко сжала губы:

— Ничего я не слышу.

— А я думаю, что слышишь. Я вижу боль в твоих глазах.

«Мама, я хочу тебе кое-что передать. Ты должна слушать внимательно».

Келлин снова вздохнула и рассекла рапирой воздух и фигуру Элли Роуз.

Чад отскочил назад, расплескав воду. Келлин панически орудовала рапирой: — Тут ничего… ничего…

Элли Роуз просто оставалась на месте, не обращая внимания на клинок.

— Есть, Келлин, — сказал Чад.

— Есть любовь твоего ребенка, а также твоя потребность быть ее матерью.

С воем, появившимся словно из самого темного склепа, Келлин занесла рапиру над головой и напала на него. Чад увернулся, но кончик клинка задел его плечо, разрезав кожу и вонзившись в плоть. Адская боль охватила его руку, грудь и бок. Он стоял по колено в воде, и эту жуткая боль заставила пальцы разжаться. Пистолет упал в воду. Он с ужасом понял, что его единственное оружие исчезло под водой.