— Ты желаешь рискнуть по крупному, Софи? Сможешь ли ты любить повесу? Любить его так, как он любит тебя, полностью и без сомнений?

Она рассмеялась, а по щеке покатилась слеза:

— Боюсь, что я уже довольно давно люблю повесу. Потому, что, видишь ли, для меня он всегда оставался героем.

Он звонко поцеловал ее. Потом он радостно посмотрел на окно.

— Ты слышишь, папа? Этот ангел считает меня героем.

И его улыбка пропала. Там, где у эркера стоял лорд Уайклифф, теперь было лишь обычное окно, в стекле которого отражалось небо. Мебель и книги пропали, а комната опустела.

Не отпуская Софи, Чад шагнул вперед, потом остановился.

— Отец?

Софи крепко прижалась к нему.

— Всё в порядке. Он знает, что всё теперь будет хорошо. Как и малышка Элли Роуз, теперь он может обрести покой. И они должны благодарить тебя за это.

С рычанием, испугавшим ее, он схватил ее и прижал к своей груди, потом застыл.

Девушка отступила:

— Твое плечо…

— Ничего.

— Оно снова кровоточит.

Он посмотрел на струйку крови на рубашке и поморщился.

— Да, боюсь, что придется его еще раз перевязать. И ухаживать за ним нужно будет всю жизнь. Что ты на это скажешь?

— Тебе повезло, — чувствуя, как ее сердце переполняют чувства, он пару раз закусила губу.

— Так уж получилось, что я могу посвятить тебе всю свою жизнь.

Он снова, на сей раз осторожно, обнял ее. И пока его поцелуи зажигали что-то внутри нее, она знала совершенно точно: что бы ни таило будущее, он всегда будет любить ее, всегда будет защищать и поддерживать ее.

Герой на меньшее не способен.