— О Боже, мистер Кейн! — запинаясь, пробормотала она, когда снова обрела способность дышать. — Уж не снится ли мне это? Неужели… неужели вы пытаетесь меня соблазнить?!

— Ты ведь сама велела мне дать тебе все, что ты заслуживаешь, — пробормотал Джулиан. Низкий, звучный, чувственный голос его таил в себе невероятный соблазн, противиться которому было выше ее сил. — А такая красивая женщина заслуживает, чтобы ее соблазняли по меньшей мере три раза за ночь… а может, даже чаще.

Его искусные губы проложили цепочку поцелуев от угла ее рта до того места у основания шеи, где трогательно и часто бился пульс. Порция, закрыв глаза, прерывисто вздохнула. Ей даже во сне не могло присниться, что когда-нибудь она возблагодарит судьбу за встречу с вампиром, существом, которое привыкло бодрствовать по ночам.

Джулиан припал губами к ее горлу, и по всему его телу пробежала мучительная дрожь неутоленного желания. Невероятным усилием воли справившись с ним, Джулиан ласкал губами нежную раковинку ее уха. Мгновением позже его ладони обхватили ее грудь, и Порция, не ожидавшая от него подобной смелости, слабо ахнула и невольно выгнулась дугой на постели. В нетопленой комнате стоял лютый холод, однако от тела Джулиана веяло жаром, и вскоре она почувствовала, как все ее тело охватил ответный огонь.

Губы Джулиана коснулись ее груди, раздувая искорки пламени, пока они не превратились в бушующий костер. Прикусив один из сосков, он долго ласкал его языком, пока намокший шелк не прилип к телу, потом, отстранившись, тихонько подул на него. Порция застонала — до этой минуты она никогда не испытывала такой изысканной пытки. Но вместо того, чтобы умолять его остановиться, она зарылась руками в его волосы, притянув Джулиана к себе. Взяв в губы другой сосок, он посасывал его до тех пор, пока тот не превратился в тугой бутон. Порция, выгнувшись, едва не закричала от наслаждения.

Хриплый, протестующий стон вырвался из ее груди. Джулиан, встав на колени, осторожно раздвинул ее бедра. Она открыла глаза как раз в тот момент, когда его руки скомкали ее сорочку. Раздался негромкий треск. До этой минуты она как-то забывала о сверхъестественной силе его рук и лишь беспомощно моргнула, когда тонкая ткань разорвалась, как бумага, оставив ее обнаженной. Джулиан пожирал ее глазами, и Порция вдруг поймала себя на том, что чувствует себя совершенно беззащитной перед его взглядом.

Глядя на изящное тело Порции, по которому пробегали отблески пламени от горящих свечей, распростертое на постели, Джулиан едва не сошел с ума. Тогда, в склепе, увидев ее, он почти ослеп от голода и похоти — набросился на нее, словно обезумевший зверь. Впрочем, он тогда и вел себя как зверь, с горечью думал Джулиан, вспоминая, как в тот день навалился на нее, как задрал на ней юбку, изнемогая от желания поскорее вонзиться в это нежное, соблазнительное, юное тело, оказаться внутри ее, ощутить, как его клыки вопьются в ее беззащитное горло. С того самого дня он ни разу не видел ее обнаженной — только в своем распаленном воображении да еще в снах, которые неотступно преследовали его с тех пор.

Наяву Порция оказалась даже прекраснее, чем в самых его откровенных, горячечных снах. Шелковистая масса темных кудрей рассыпалась по подушке, обрамляя раскрасневшееся лицо, припухшие от поцелуев губы были соблазнительно полуоткрыты. Упругие груди с задорно торчащими сосками порозовели от его неистовых ласк. Взгляд Джулиана скользнул по телу девушки, задержался на узкой талии, чтобы потом спуститься вниз, к изящным бедрам и треугольнику курчавых волос внизу живота.

Почувствовав, что уже больше не в силах противостоять искушению, Джулиан вытянулся рядом с ней и, протянув руку, осторожно коснулся заветного местечка одним пальцем.

Порция задрожала всем телом. В этот момент она и в самом деле почувствовала себя кошечкой, его кошечкой, сладострастно извивающейся и мурлычущей от наслаждения, когда хозяин ласково чешет ее за ушком. Она зажмурилась — смотреть на то, как его длинные аристократические пальцы порхают по ее телу, словно по клавишам рояля, было свыше ее сил. Казалось, ее тело превратилось в чуткий инструмент, послушный рукам Джулиана. Прерывистые вздохи, стоны наслаждения, которые он извлекал из него, слились в мелодию страсти. Подняв ее к вершинам наслаждения, Джулиан отстранился. Не чувствуя больше его прикосновений, Порция с трудом открыла затуманенные глаза. Ей казалось, она умирает. Еще никогда до этого она не была так уверена в бренности собственного существования.

Первое, что бросилось ей в глаза, было склонившееся к ней лицо Джулиана.

Девушка слабо ахнула.

Джулиану не было нужды смотреться в зеркало — он и без того знал, что он там увидит. Оскаленные клыки, налитые кровью глаза… маска жуткого монстра. Джулиан даже не пытался спрятать от нее лицо. Пусть увидит его таким, как он есть, решил он — кровожадное чудовище, снедаемое лютым голодом, утолить который может только она.

Он ожидал, что девушка, вскрикнув от ужаса, попытается оттолкнуть его. Но вместо этого неожиданно прочел в ее лице сострадание.

— Ты проголодался? — чуть слышно прошептала она.

По губам Джулиана скользнула ленивая усмешка.

— Проголодался? Да, можно сказать и так. В общем, ты права… мне действительно нужно подкрепиться.

Прежде чем она успела ответить, он вдруг быстрым движением скользнул вниз.

Губы Джулиана двинулись тем же путем, что и его руки — касаясь тех же самых мест на ее теле, и по спине девушки пробежала восхитительная дрожь. Она еще успела заметить, как он сдерживается, стараясь не поранить ее клыками, и выгнулась дугой, едва сдержав стон наслаждения. Острый кончик его языка перенес ее в какое-то темное и опасное подобие Эдема, где они оба могли вкусить запретный плод, не опасаясь быть изгнанными из рая. Джулиан стал для нее всем: ангелом и одновременно змием-искусителем, величайшим соблазном — и единственной надеждой на вечное спасение. Что-то подсказывало ей, что он не отступит, пока она не сдастся, согласившись по доброй воле отдать ему себя… принадлежать ему навеки, душой и телом.

Запустив руки ему в волосы, Порция чуть слышно стонала. Волны наслаждения одна за другой прокатывались по ее телу, заставляя ее содрогаться. Дождавшись, когда она забилась на постели, оглашая воздух хриплыми криками, Джулиан сделал неуловимо быстрое движение рукой, отыскав самое чувствительное место, и из груди Порции вырвался пронзительный вопль. Ей показалось, она сейчас умрет.

Прошло немало времени, прежде чем она смогла снова открыть глаза. Джулиан склонился к ней, ощупывая пристальным взглядом ее лицо.

— Знаешь, ты перепугала меня до смерти, — прошептал он. — В какой-то момент мне даже показалось, что ты сейчас снова потеряешь сознание.

Чувствуя, как ее тело все еще слабо содрогается, Порция улыбнулась неуверенной и смущенной улыбкой.

— Что ты… я бы скорее умерла, чем согласилась пропустить хотя бы миг этого, — дрожащим голосом призналась она. — Уж не знаю, что за колдовство ты использовал и что ты делал со мной, но упасть в обморок… ни за что на свете!

По губам Джулиана скользнула дьявольская ухмылка.

— Это что… вызов? — прошептал он, вскинув одну бровь.

— Ну, если хочешь. Потому что я ведь все равно не смогу тебе помешать, верно? Да и вряд ли захочу, — без тени смущения призналась она.

— Вот и хорошо, — невозмутимо кивнув, Джулиан откатился в сторону и принялся расстегивать панталоны. Порция округлила глаза — ей показалось, тонкая ткань панталон натянулась до такой степени, что вот-вот лопнет.

Внезапно перепугавшись почти до обморока, девушка схватила его за руки. Все ее мужество вдруг разом испарилось.

— Наверное, немного поздновато для того, чтобы демонстрировать девичью стыдливость, но… не мог бы ты задуть свечи? — смущенно пробормотала она, старательно пряча глаза.

Глаза Джулиана потемнели. Жгучее желание внезапно сменилось сожалением. Вздохнув, он поднес ее руку к губам, нежно поцеловав один за другим дрожащие пальчики.

— Ради тебя, любовь моя, я бы согласился даже погасить луну — не то что какие-то свечи!

Она не успела ответить. Соскользнув с постели, Джулиан шагнул к канделябру. Прежде чем задуть свечи, он бросил на нее последний взгляд, и девушка, перехватив его, почти пожалела о своей опрометчивой просьбе. Пока он одну за другой гасил свечи, она не сводила с него глаз, уливаясь неуловимой грацией его движений, любовалась выпуклыми мышцами груди, плоским животом, длинными мускулистыми ногами. Во рту у нее внезапно пересохло от желания. Ярко вспыхнула и погасла последняя свеча, и ночь приняла их в свои объятия. К удивлению Порции, обступившая ее темнота вдруг придала ей мужества. И когда Джулиан вновь оказался рядом с ней, именно она первая потянулась к застежке его панталон.

Проворные пальцы девушки, расстегнув одну за другой пуговицы, запутались в плотной ткани. Потом что-то подалось, панталоны поползли вниз, и руки Порции скользнули по его обнаженному телу. Джулиан чуть заметно задрожал. Ей не нужно было видеть его, чтобы почувствовать, как он вдруг напрягся. Она нащупала в темноте его восставшее копье, в который раз удивившись его величине.

— Неудивительно, что в первый раз было больно. Ни за что бы не поверила, если бы такое уже не случилось однажды.

Джулиан устало уронил голову ей на плечо.

— Тебе было больно, потому что я вел себя как дикарь, впервые в жизни увидевший женщину. Наверное, я был не в своем уме. Иначе постарался бы сделать так, чтобы это стало более… сносным, что ли. Чтобы тебе было легче вытерпеть это…

Рука Порции нежно скользнула по его лицу, и с губ Джулиана слетел вздох.

— Может, покажешь мне, что ты имеешь в виду? — беззвучно шепнула она.

Дважды просить не пришлось. Прежде чем Порция успела что-то сказать, Джулиан быстрым движением сорвал с себя панталоны, а мгновением позже они, обнаженные, уже лежали в объятиях друг друга.

— Джулиан?

— Ммм?.. — промурлыкал он, щекоча ее соски кончиком языка, пока они не превратились в тугие горошины.

— Знаешь, прежде чем мы продолжим, я хотела тебе кое в чем признаться. Надеюсь, ты не будешь шокирован…

— Вот как? Интересно! Мне казалось, что только я способен шокировать кого-то своими признаниями, — ухмыльнулся Джулиан.

Порция села, подтянув колени к груди. Даже в темноте она чувствовала, как ее лицо пылает от смущения. Джулиан, почувствовав ее неуверенность, тоже сел и ласково отбросил с ее лица прядь волос.

— В чем дело, Ясноглазка? Твое лицо горит, как маков цвет.

Порция тяжело вздохнула, проклиная свою недогадливость… Как она могла забыть, что вампиры видят в темноте, как кошки?!

— Это из-за того, что случилось в склепе, — запинаясь, пробормотала она.

Джулиан окаменел, разом вдруг словно обратившись в статую. Ей внезапно показалось, что он даже не дышит. Впрочем, наверное, так и было. Прошло немало времени, прежде чем он решился заговорить.

— Если ты чувствуешь, что не в состоянии забыть о том, что я тогда сделал с тобой, поверь, я пойму. И не стану заставлять тебя. Уж не такое я чудовище, ей-богу! — По губам его скользнула горькая усмешка.

— Я не собираюсь лгать тебе, Джулиан. Тогда… ты действительно причинил мне боль. Но дело не только в боли. То… — Она запнулась. — То, что ты делал со мной… руками… и губами. Знаешь… мне казалось, я умру от наслаждения. — Порция какое-то время молчала. — Так вот… тогда, в склепе, было точно так же. Я имею в виду, когда ты укусил меня… Когда… — Она подняла к нему лицо, понимая, что глупо прятать от него глаза, учитывая острое, как у волка, зрение вампиров и их способность видеть в темноте. — Я перепугалась до безумия… боялась, что ты можешь убить меня. Но… знаешь, на какой-то миг мне это вдруг стало безразлично.

Джулиан молчал так долго, что Порции снова стало страшно.

— Ты не поверишь, но я собираюсь сделать тебе еще более шокирующее признание, — внезапно объявил он.

Порция зажмурилась. Страх стиснул горло тугой петлей, перед глазами все поплыло.

— Я люблю тебя, Порция Кэбот. — Обхватив ее лицо ладонями, он прижался губами к ее губам, поцеловав ее с такой ошеломляющей нежностью, что у нее на мгновение захватило дух. — И не важно, вампир я или смертный — клянусь, что буду вечно любить тебя.

Она раскрыла Джулиану объятия. Опрокинув ее на постель, он пригвоздил ее тело к кровати — в точности так же, как шесть лет назад, на холодном каменном полу склепа. У нее внезапно возникло ощущение, что они и не покидали его… что между ними никогда не вставала ни одна женщина — словно бы и не было тех долгих одиноких ночей, которые она провела вдали от него.

Чувствуя тяжесть его мускулистого тела, Порция невольно затрепетала. Ее вдруг охватило предвкушение чего-то неведомого и вместе с тем упоительного. Она почти не сомневалась, что Джулиан набросится на нее — как тогда, в склепе. Но вместо этого он принялся ласкать ее так терпеливо и бережно, будто бы у него в запасе была целая вечность, чтобы подготовить ее к тому, что он собирался с ней сделать. И снова по всему ее телу волнами разбежалась дрожь наслаждения. Не прошло и нескольких минут, как она вновь стонала, выкрикивая его имя пересохшими от желания губами и умоляя его о пощаде. Палец Джулиана, осторожно раздвинув тугие завитки волос в самом низу ее живота, коснулся тугого бутона, и Порция вскрикнула — ей показалось, что все ее тело охвачено огнем.