Граф удивленно поднял брови. Исходя из всего, что он знал о женской физиологии, и если Элизабет не лгала, то Джоанна точно не была беременна в тот день, когда говорила ему об этом. Как-то все слишком просто и удачно для его жены подтверждалось.

— Спасибо, миссис Джонс. Вы можете идти. Попросите, чтобы мне приготовили ванну. И пошлите кого-нибудь за акушеркой и доктором Флинеганом.

— Зачем? — подала голос Джоанна, взглянув на мужа. Муж не удостоил ее ответом, лишь одарил коротким холодным взглядом.

— Идите.

— Да, милорд.

Элизабет вышла. Джоанна не стала повторять свой вопрос, она уже догадалась, зачем нужны акушерка и доктор.

Через десять минут раздался стук в дверь.

— Войдите, — пригласил граф. Вошел его камердинер.

— Ванна готова, милорд.

— Пойдемте, — обратился граф к жене. Ей очень хотелось задать тот же вопрос, «зачем?», но она сдержалась. Раздражать графа ей сейчас не хотелось, и зачем бы он ни звал ее, она вскоре это узнает. Что бы он ни задумал, она все сделает.

В доме графа была устроена отдельная ванная комната. Джоанна прошла туда вслед за мужем. Он указал ей на небольшой табурет:

— Садись, — после чего перестал обращать на нее внимание и быстро вымылся. Слуга подал ему халат, граф вылез из ванной. Даже в таком взъерошенном, совершенно неофициальном виде он оставался надменным и холодным, не смогла не отметить Джоанна.

— Пойдем, — вновь приказал он ей. Как послушная собачонка, вслед за ним она вошла в его гардеробную, где он снова приказал ей сесть. Кажется, он решил ни на секунду не оставлять ее одну. Интересно, почему?

Одевшись в свежую одежду, граф вновь приказал ей следовать за ним. Они вернулись в ее спальню.

— С этого часа ты не должна покидать свою комнату, кроме как по моему приказу, — звучно произнес он. Джоанна взглянула на него и кивнула. Несколько секунд он пристально смотрел на нее, потом — видимо, удовлетворенный тем, что увидел на ее лице, — вновь отвернулся к окну.

В таком молчании прошло полчаса. Джоанна очень хотела бы знать, какие мысли вертелись в голове графа. Возможно, некоторые из них касались ее будущего.

Затем вошла Элизабет и тихим голосом, каким говорят в доме, где недавно кто-то умер, объявила о приходе мистера Флинегана.

— Здравствуйте, милорд, миледи. Чем могу быть полезен?

Граф проследил, как закрылась дверь за горничной, потом сказал:

— Мне нужно, чтобы вы осмотрели мою жену и сказали, беременна ли она.

Джоанна закусила губу, но не посмела оспаривать такое решение мужа. Она сама напросилась.

— Милорд, — с осторожностью произнес врач, — чтобы диагностировать беременность на ранних сроках, мне придется совершить очень интимный осмотр. Возможно, вам стоит просто подождать и убедиться естественным образом.

Граф на мгновение сжал зубы.

— Нет, мне необходимо знать об этом сейчас. Кроме того, мне необходимо знать, была ли моя жена беременна три дня назад.

Брови мистера Флинегана в удивлении приподнялись.

— То есть, вы хотите знать, не было ли у миледи выкидыша за последние три дня?

— Да. Делайте все, что необходимо, — с этими словами граф опять повернулся к окну.

— Возможно, вам лучше выйти, ваше сиятельство? — предположил врач.

— Нет.

Флинеган тяжело вздохнул и неуверенно посмотрел на леди Гримстон.

Джоанну мало утешало, что граф остался не за тем, чтобы наслаждаться зрелищем неприличного осмотра. Несмотря на то, что он глядел в окно, краем глаза он мог наблюдать за ходом осмотра.

— Миледи, разденьтесь, пожалуйста, до нижнего белья, и лягте на кровать.

Джоанна понимала, что заслужила этот унизительный осмотр, и что взывать к милосердию графа в данном случае бесполезно.

Пока Джоанна раздевалась, доктор выглянул в коридор и попросил кого-то там принести теплой воды и мыло.

Когда Джоанна закончила раздеваться, доктор как раз вытирал тщательно вымытые руки.

Заметив вполне понятные колебания доктора, граф отрывисто приказал:

— Приступайте.

Флинеган достал из своей сумки какие-то инструменты и приступил к осмотру. Джоанна глядела в потолок, стараясь не думать о том, что происходит. Сознание ее вернулось к происходящему в комнате только тогда, когда доктор произнес:

— Нет, милорд, никаких признаков беременности или выкидыша. Если ваша жена и была беременна, то это было очень давно, не меньше трех недель назад.

«Слава Богу,» — несколько опустошенно подумала Джоанна, сдвигая ноги, в остальном же оставаясь неподвижной и изображая из себя бесчувственную куклу.

— Благодарю вас, мистер Флинеган. Вы можете идти.

Едва доктор вышел за дверь, Лиз объявила, что пришла миссис Рамси, акушерка.

— Милорд, но зачем… — начала Джоанна и осеклась под его вежливым, ничего не значащим взглядом. Тяжело вздохнула, откинулась на подушки и уставилась в потолок.

— Добрый день, милорд, — подобострастно поздоровалась миссис Рамси. Джоанна бросила на акушерку только мимолетный взгляд, но сразу невзлюбила эту… старуху. Миссис Рамси было лет сорок-сорок пять, не так уж и много, но назвать ее иначе как старухой было трудно. Хотя она и одета была прилично — добротно, если можно так сказать. Пожалуй, не хуже, чем любая аристократка, чрезмерно любящая оборки и ленты.

— Миссис Рамси, мне нужно, чтобы вы осмотрели мою жену и сказали, беременна ли она и была ли беременна три дня назад.

— Конечно, конечно, милорд.

Старуха подошла к кровати.

— Миледи, раздвиньте ноги.

Подумала и добавила:

— Пожалуйста.

Джоанна готова была стерпеть многое. Она даже думала, что осмотр, произведенный женщиной, будет куда как менее унизительным, чем осмотр мужчиной-доктором. Но сейчас, при виде этих беспринципных рук и жадных глаз, поняла, что была не права.

— Вы не могли бы вымыть руки, пожалуйста, миссис Рамси? — со всей вежливостью, на которую была сейчас способна, попросила Джоанна.

— Руки? — миссис Рамси удивленно подняла руки к лицу, не понимая, что с ними не так.

— Вот умывальник, миссис Рамси, — граф вежливо, но непререкаемо указал в сторону умывальника, куда Лиз уже успела принести свежую воду.

— Да, конечно, — пробурчала старуха и направилась к умывальнику. Джоанна отметила, что Флинеган мыл руки раз в десять дольше перед осмотром, но заставила себя удовлетвориться и этим.

— Итак, что тут у нас? — проговорила акушерка себе под нос, раздвигая ноги Джоанны и начиная осмотр. Старуха была абсолютно бесцеремонна, бормотала какие-то комментарии, шарила внутри Джоанны своими жесткими пальцами, царапая и причиняя боль. Металлические инструменты Флинегана по сравнению с этими пальцами были, — как думала теперь Джоанна, стараясь отвлечься от неприятных ощущений, — сделаны из пуха. И вот сейчас Джоанна поняла, что для Флинегана она была всего лишь пациентом, как и любой другой, а для миссис Рамси — женщиной из ненавистного высшего света, которую сейчас можно было втихую, совершенно безнаказанно унизить. К огромному облегчению Джоанны, старуха сказала все то же самое, что и доктор, но каким тоном!

— Милорд, ваша жена совершенно здорова, хотя и без всяких признаков беременности. Если она говорила вам про выкидыш, то, совершенно определенно, лгала. Думаю, она без проблем забеременеет, если не будет пренебрегать своими обязанностями.

Джоанна сдвинула ноги, чувствуя себя униженной, как никогда ранее. О, то есть, подобное она испытывала — лет этак пять назад. Она-то думала, что стала нечувствительной к подобным мелочам.

— Благодарю вас, миссис Рамси. И прошу вас обойтись без комментариев.

— Да, да, конечно, ваше сиятельство.

Граф мимолетно поморщился и протянул ей плату, но отдать не успел.

— Милорд…

Это сказала его жена. Граф удивленно посмотрел на нее. Он удивился и раньше, когда она просила акушерку помыть руки. За прошедшие часы он как-то успел привыкнуть к ее абсолютной покладистости.

Джоанна, оставаясь в постели, приняла вертикальное положение, прижимая одеяло к груди.

— Могу я попросить вас об одолжении? — очень твердым голосом, совершенно не похожим на ее предыдущие «милорд, но…» обратилась она к нему.

— О каком?

— Заплатите миссис Рамси в два раза меньше.

Акушерка с искренним удивлением и такой же искренней ненавистью взглянула в сторону леди, застыв с протянутой за заслуженной платой рукой. Она успела составить об отношениях в этой семье определенное мнение, и тон и слова Джоанны никак в это мнение не вписывались.

Граф не смог удержаться от ухмылки. Миссис Рамси ему тоже не понравилась. На глазах у изумленной акушерки он отсчитал ровно половину того, что протягивал ей раньше, и положил ей в ладонь.

— Благодарю вас за услуги, — вежливо сказал он. Старуха несколько раз открыла и закрыла рот, словно хотела что-то сказать, потом развернулась и разъяренной курицей вылетела за дверь.

Джоанна сдержанно улыбнулась, глядя ей вслед, не замечая задумчивого взгляда мужа, остановившегося на ней.

Способность Джоанны к решительным словам доказывала, по его мнению, что вся ее покорность ранее была сознательной — а вовсе не рабской почтительностью забитого, униженного существа.

Он вздохнул. Оставался еще один человек, с которым ему следовало поговорить. Хотя он и без того уже верил, что все эти разговоры о любовнике и беременности были только разговорами. Для проверки. Интересно, что Джоанна теперь думала о нем, после этой пощечины?

— Джоанна.

— Да, милорд? — улыбка пропала с ее губ, она обратила на него серьезный, выжидающий, почтительный взгляд.

— Я покину тебя на время. Помни, тебе запрещено покидать эту комнату, а также разговаривать с кем-либо, кроме меня.

Джоанна опустила взгляд и покусала губу, словно хотела и не решалась что-либо сказать.

— Как долго? — наконец спросила она.

— Пока я не решу иначе.

Он, конечно, вовсе не намеревался держать ее под замком год. Может день или два, но поскольку сам не знал точных сроков, то не стал обозначать их вслух.

— Да, милорд, — склонила она голову в знак согласия.

* * *

Граф Гримстон точно знал, где в это время искать своего «соперника». И он не ошибся. Хатклифф сидел в клубе Уайтс на улице Сент-Джеймс. Граф дождался, пока Хатклифф его увидит, кивнул и встал за спиной одного из игроков. Хатклифф на секунду задержал на нем взгляд, но обоим было понятно, что разговора не избежать. Он закончил партию, забрал выигрыш. Гримстон тем временем уже направлялся к выходу.

— Хатклифф, вам сегодня чертовски везет, — пожаловался один из игроков. — Фортуна должна поменяться рано или поздно. Дайте нам шанс отыграться.

— Извините, господа, я вспомнил, что у меня есть одно срочное дело.

— Наверняка связанное с одной прелестной дамой, — вдруг засмеялся Лесситер. Хатклифф удивленно повернулся в его сторону. Он даже не заметил, когда тот появился в зале. — Признайтесь, Хатклифф, кто она? До сих пор вы не проявляли интереса к дамам.

— Вы ее не знаете, — вежливо ответил виконт. — Доброй ночи, господа.

Когда Хатклифф вышел на улицу, граф Гримстон уже ждал его.

— Вы хотели поговорить со мной, Гримстон? Интересно, о чем? — спросил Хатклифф совершенно нейтральным, светским голосом.

— Вы знаете, о чем.

— Мне бы хотелось определенности.

В конце концов, граф мог захотеть поговорить и о последнем законопроекте, который обсуждали в Палате Лордов. Кажется, они голосовали по-разному. Хатклифф вовсе не хотел невольно подставлять Джоанну.

Подъехала карета графа.

— Прошу вас, будьте моим гостем, — он слегка склонил голову.

— С удовольствием, — не скрывая сарказма, ответил виконт. Они сели друг напротив друга, и карета тронулась. Некоторое время слышался только цокот копыт и стук колес по мостовой. Мужчины молчали, смотрели друг на друга. Граф выдерживал паузу намеренно, пытаясь заставить соперника заговорить первым, но тот был явно нечувствителен к подобной уловке, и просто рассматривал мужа своей «любовницы» в ответ. Граф был ненамного старше Хатклиффа, на четыре или пять лет, но чувствовал себя сейчас стариком.

— Я хочу знать, что вас связывает с моей женой.

— Она прелестная женщина, — уважительно ответил Хатклифф, умудрившись не сказать ничего существенного. Граф медленно улыбнулся.

— Да, это так. Что вас связывает? — повторил он, выделяя каждое слово.

Хатклифф несколько секунд помолчал, пытаясь понять, что, по мнению Джоанны и по мнению ее мужа, он должен сейчас говорить.

— Мы несколько раз танцевали вместе, несколько раз гуляли в парке. Больше ничего.