— Сальма, ты хочешь сказать, он чужд тебе?

— Нет, я имела в виду не это. Просто…

Хоген подошел к Сальме, переживая непонятное смущение. Ему так много хотелось сказать ей. Необычная красота девушки завораживала. Франк оказался близко, настолько близко, что чувствовал запах ее кожи.

Его глаза смотрели на нее, заставляя забыть обо всем. Одетый в хлопчатобумажные брюки, обтягивавшие его мускулистые ноги, в высокие ботинки для верховой езды и белую рубашку, Франк был желанен, как никогда прежде.

— Что просто?

— Не знаю, — проговорила она и отвернулась, намереваясь уйти.

Хоген схватил ее за руку, повернул лицом к себе.

Он увидел, как на глаза девушки наворачиваются слезы, подобные сверкающим алмазам. Бархатистая кожа Сальмы. Ее нежные губы. Страсть заглушила последние доводы рассудка. Он склонился к ней и коснулся ее губ.

Это легкое прикосновение поразило его, как молния, так, что Франк едва не задохнулся. Он заглянул в глаза девушки. В них были удивление и восторг. Он обнял Сальму и поцеловал снова. Она откликнулась на поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Ее ответный поцелуй был горячим, как огонь, и потряс Франка.

Сальма сама испугалась своего порыва. Ведь если она безразлична Франку, тогда зачем это все? Неожиданно она вырвалась из его объятий и убежала в дом. Он остался стоять неподвижно, ощущая в руках и сердце пустоту.

Девушка вбежала в комнату. Сердце ее колотилось. Она поняла, как трудно ей было устоять против своего желания. Если бы Франк сейчас вошел сюда и обнял ее, она отдалась бы ему. Однако Сальма понимала, что это может быть ошибкой. Она желала этого мужчину больше всего на свете, но только если он полюбит ее. Быть может, это лунная ночь, обострившая в нем чувства, но этого слишком мало было для девушки, которая желала получить все. Она отдаст ему всю себя, только когда будет уверена, что не пожалеет об этом.

Остаток ночи Сальма провела без сна. Теперь она сама хотела, чтобы отец поскорее приехал за ней. Она смогла бы поговорить с ним. Может быть, они вместе нашли бы решение проблемы, с которой она столкнулась и которой испугалась больше, чем какой-либо другой.

Но приехал за Сальмой не Мендрано, а Антонио.

Вся компания только что закончила завтракать. Жозеф объявил, что следующим утром уезжает в Барранквиллу, а оттуда — кораблем — во Францию.

— А что, если мы с Никола съездим на раскопки Луиса? Пора бы навестить Жоан, — предложила Флора.

— Ты действительно хочешь этого, дорогая? — с усмешкой спросил Никола.

— Вообще-то, мне здесь удобно и чудесно. Но мы совсем забыли малышку Жоан! — Флора капризно надула губки.

— Оставайтесь здесь и ждите меня, — сказал Франк. — Я поеду на плотину, вернусь, и если к тому времени вы не раздумаете, мы навестим наших друзей вместе.

— Сальма, — обратился Жозеф к девушке. В голосе его сквозила теплота. — Мне очень не хочется, но все-таки придется попрощаться с вами. Вы очаровательная девушка, и я надеюсь с вами снова встретиться когда-нибудь.

— Спасибо, — улыбнулась Сальма. — Я тоже надеюсь увидеться.

Франк уловил смутный намек на что-то. Ревность неприятно кольнула сердце. И как раз в эту минуту в дверях появился Антонио, угрюмый и расстроенный.

— Добро пожаловать, Антонио. Входи, присоединяйся к нам. У нас своего рода прощальная пирушка. Жозеф покидает нас. Он снова заскучал по Европе.

Франк поднялся из-за стола, широким жестом приглашая юношу.

— На раскопках много работы. Отец не мог отлучиться. Я приехал за сестрой.

— Похоже, ты торопился, Антонио, раз приехал сегодня утром, — сказала Сальма. — Я ждала тебя гораздо позже.

— Ты вообще не ждала меня, — хмуро заявил Антонио.

— Да. Я ждала отца.

Глаза Антонио мрачно сверкнули.

— Сальма, мы едем сейчас же. Собирайся, — бросил он сестре, а затем обратился к Франку. — Спасибо вам за гостеприимство, оказанное моей сестре и мне. Мы не можем оставаться дольше. На раскопках много работы, и там нужны мои руки.

— Так Луис нашел то, что искал? — спросил Хоген.

— Я не уверен, что это все, что искал Луис, но он обнаружил многоуровневую гробницу.

Антонио рассказал о находке Перье.

— Поэтому, вы понимаете, я должен возвращаться, — заключил он.

— Конечно, — отозвался Франк.

— Мы можем отправляться, брат, — Сальма поднялась из-за стола.

Супруги Ломон молчали, а Жозеф не сводил с Сальмы глаз. Он видел, что за внешней покорностью девушки скрыты сильная воля и уверенность в себе. Как только за ними закрылась дверь, Жозеф заметил:

— По-моему, Антонио слишком разгневан на нее.

Франк нахмурился и ответил:

— То, что девушка отправилась одна в джунгли, — плохо. Но, в конце концов, она жива и здорова. Ему надо радоваться, а не злиться. Надеюсь, у нее не будет неприятностей.

— Будем надеяться, — ответил Жозеф. — Он злится, потому что любит ее. Нетрудно догадаться, верно?

Франк взглянул на Фармера, чтобы понять, был ли в вопросе именно тот смысл, что сквозил в голосе друга; По лицу Жозефа ничего нельзя было понять.

Весь день Франка был заполнен делами. Он было собрался на плотину, но сообщение Жозефа о скором отъезде остановило его. Франк решил проводить друга, а потом уж ехать в лагерь.

В самые неподходящие моменты он вдруг ловил себя на мысли, что вспоминает Сальму. Когда солнце пробивалось сквозь листву, он видел ее золотистую кожу. Глядя, как ветер качает лианы на террасе, он вспоминал ее волосы. Он досадовал на себя, не хотел признаться в том, что эта девушка волнует его. Образ ее снова возвращал его к мыслям и чувствам, пережитым ночью.

К вечеру он был совершенно измучился, за обедом — молчал. Поев, Франк извинился перед гостями и отправился спать.

— Увидимся утром, дружище, — сказал Франк на прощание, улыбнувшись Жозефу. — Ты не собираешься ехать слишком рано?

— Нет. Мне не надо уезжать с первыми лучами солнца. Я подожду, пока ты выползешь из постели. Я не тороплюсь.

— Всем доброй ночи, — сказал Франк и вышел.

— Что это с ним происходит? У него что-то случилось? В последние дни он сам не свой, — подметил Никола.

— Не думаю, что что-то страшное, — отозвался Жозеф. — У Франка слишком много работы. Он просто устал.

— А мне кажется, он озабочен вовсе не работой, а чем-то совсем, совсем другим, — многозначительно сказала Флора.

Жозеф взглянул на нее и подумал: похоже, маленькая Флора знает что-то такое, чего не знает он. Надо будет поговорить с ней в более подходящий момент.

— Мне тоже так кажется, — поддержал жену Никола.

— Я, пожалуй, выйду покурю, — сказал Жозеф. — Сказать по правде, я буду очень скучать по этому дому. Как всегда.

— Тогда, почему бы вам не остаться?

— О, наверное, через несколько лет я так и сделаю. Может, к тому времени Франк согласится продать мне участок земли где-нибудь неподалеку. Я бы с удовольствием стал его соседом на старости лет.

— Вас тянет сюда?

— Да, Флора. По натуре я — человек, чуждый цивилизации. Поэтому, когда мне все надоедает, я спешу сюда.

— Как насчет того, чтобы выпить в последний раз перед вашим отъездом, Жозеф? — спросил Никола.

— Бренди в конце вечера — это неплохо, — кивнул Фармер.

— А ты, дорогая?

— Присоединяюсь.

Напиток полился в бокалы. Флора ахнула и рассмеялась.

— Тост. За вас, Жозеф! За вашу удачу в Европе и за скорое возвращение!

— Аминь, — подхватил Фармер.

К одиннадцати часам следующего дня багаж Жозефа погрузили в лодку. Вместе с Франком они стояли на пристани и смотрели, как идут приготовления.

— Мне будет недоставать тебя, дружище, — с грустью сказал Хоген.

— А мне — тебя. Но я надеюсь, что время пролетит незаметно. Кто знает, может быть, я вернусь сюда и останусь насовсем.

— Насовсем?

— Плантатор из меня не получится. Может, я захочу уйти на покой и развести маленький, очень маленький сад.

— Жозеф, это было бы отлично! Ты мог бы жить у меня. Я всегда рад.

— Спасибо, Франк. Но однажды по твоему дому станет прохаживаться дама. Вряд ли я должен буду оставаться.

Лицо Франка сразу потемнело. Похоже, все держат это в голове. Он чувствовал себя неуютно, потому что, несмотря на отчаянные попытки, не мог выкинуть из головы образ Сальмы.

— Возможно. Но я еще не скоро закончу обустройство этого места. И потом, ты же знаешь, двери моего дома всегда открыты для тебя. В твой следующий приезд мы поговорим об этом.

Они пожали друг другу руки. Фармер сел в каноэ. Франк, стоя на пристани, смотрел, как он отчаливал от берега и поплыл вниз по реке. Скоро лодка скрылась из виду. Франку вдруг стало очень грустно. Ему действительно будет недоставать общества Жозефа.

Путь до Барранквйллы вниз по течению занял всего три часа. Река сама несла лодку, к тому же не надо было останавливаться на ночлег. Всю дорогу Жозеф был занят тем, что строил планы на будущее.

Прибыв в Барранквиллу, он направился в отель, который всегда посещал, и снял номер. Затем отправился перекусить. О багаже не стоило беспокоиться — все было упаковано. Через шесть часов корабль уходил в Европу.

Вернувшись в номер, Жозеф немного почитал, выкурил сигару и уже собрался вздремнуть, как кто-то постучал. Он был крайне удивлен, когда, открыв дверь, увидел стоявшего на пороге человека.

— Это вы?..

Тот улыбнулся, протянул руку и назвал свое имя.


Глава 14


Луис поднял над головой лампу. Зал, в котором они находились, превосходил размерами предыдущий. Пол был выстлан все той же гладкой плиткой, но мозаичная картина была иной.

Жоан осталась стоять в одном конце зала со своей лампой, а Луис направился в другой.

— Посмотри вверх, на потолок, — эхом разнесся голос Жоан.

Луис поднял голову и увидел, что по всему периметру потолка тянется разноцветная кайма.

Рисунок ее был почти не поврежден и изображал жизнь воинов. Каждый из них держал в руках копье и священный кубок. Одежда воинов была красного цвета, а оружие и кубки — черного.

Плотно завернутые останки древних воинов лежали в низких нишах, устроенных в глубине стены.

— Посмотри на орнамент.

— Каждый из этих людей был по-своему важной личностью, — заметила Жоан.

— Судя по мастерству исполнения, это значительная находка, — сказал Луис.

— Смотри, у них разные лица. Я допускаю в них портретное сходство с погребенными здесь. Потребуются месяцы, чтобы идентифицировать это немыслимое количество артефактов.

— А ты заметила, как они используют изумруды?

— Да, заметила.

— Они вставляют их вместо глаз Их здесь слишком много.

Жоан нахмурилась.

— А при чем тут изумруды? Мы нашли богатство, которое ни с чем не сравнимо. Луис, изумруды имеют денежную ценность, но взгляни на эту превосходную работу — маски, орнамент. Археологическая ценность превышает любую другую.

Перье улыбнулся. Ему так хотелось услышать именно эти слова. Реакция девушки казалась искренней. Если бы она была здесь ради изумрудов, то наверняка проявила бы иной интерес, увидев такое богатство.

— Мы делаем успехи, — сказал Луис, желая переменить тему.

— Теперь надо позаботиться о божествах в комнате над нами. Они могут помочь нам определить время захоронения.

Жоан оглянулась и позвала взволнованным голосом:

— Луис!

— Что? Ты увидела что-нибудь необычное?

— Нет. Я просто пересчитала свертки с останками. — Жоан подняла на него глаза. — Их ровно тринадцать.

Луис огляделся вокруг, потом посмотрел на девушку.

— Тринадцать, — подтвердил он. — Что ж, по-видимому, совпадений быть не может. Число тринадцать имеет здесь особое значение. Нам не следует идти дальше, пока мы не разберемся с этим.

— Как же мы это сделаем?

— У меня в доме есть книги, исследовательские труды. После обеда мы можем сходить туда и посмотреть их. Я давно хотел показать тебе свой дом.

— Может быть, с помощью книг найдем ответ на вопрос, кто похоронен здесь?

Перье указал на один из углов зала.

— Там, похоже, лестница. И можно смело утверждать, что здесь есть еще один уровень.

Он направился в угол, на который указывал. Жоан поспешила за ним.

— Ты слышишь что-нибудь?

— Похоже на звук воды. Бурлящего потока. Это осложняет дело.

— Давай спустимся и посмотрим.

— Нет. Мы не имеем представления, что там. К тому же нужно больше света. Наших ламп не хватает даже в этом зале. А если нижний окажется больших размеров?