Юлия Леонова - Тендер на любовь

— Я подумаю, - вздохнул Кутузов. – Позвоню, когда решу, - отпустил он Сабурова царственным взмахом руки.

«Думай быстрее, старая сволочь!» - хотелось сказать Сабурову, но Руслан, сохраняя абсолютно невозмутимое выражение лица, вежливо попрощался. Он очень надеялся, что алчность возьмёт верх над осторожностью, и Кутузов заглотит наживку. Он не случайно оговорился о том, что в случае согласия Леонид Аркадьевич получит больше, чем уже имеет сейчас.

Выехав из владений криминального авторитета, Сабуров посмотрел на часы. Работы у него всегда хватало, часто он допоздна засиживался в офисе, но сегодня после утреннего инцидента с Вероникой возвращаться туда уже не хотелось, впрочем, домой тоже не тянуло. В последнее время обстановка в доме стала напоминать зону боевых действий.

Наверное, все женщины во время беременности становятся капризными и плаксивыми. Видимо, Анна не исключение. В последнее время они часто ссорились, в основном по пустякам, но случались и громкие скандалы, как тот, когда Руслан отказал ей в просьбе купить машину, но не потому, что пожалел денег, а потому что не хотел, чтобы она одна ездила по городу. А ещё он запретил ей ехать на раскопки в Монголию вместе с группой выпускников с её факультета, опять же руководствуясь соображениями безопасности и заботой о её здоровье. Однако в его адрес всё чаще звучали такие нелестные эпитеты, как сатрап, тиран и феодал недобитый.

Анна обижалась на него, и чтобы досадить перебралась в другую спальню, и теперь дверь в её комнату по ночам была заперта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Замок в двери не представлял хоть какой-то мало-мальски серьёзной преграды, выломать его было плёвым делом для Сабурова, но он из принципа этого не делал. Никогда не добивался внимания и близости с женщиной силой и не собирался этого делать с собственной женой.  Да и становиться персонажем глупого водевиля на потеху публике не хотелось.

Сабуров сбросил скорость, перестроился в крайний правый ряд и всё-таки поехал к дому. Охрана открыла ворота, впуская машину во двор. Руслан проехал сразу в гараж и уже оттуда по внутренней лестнице поднялся в дом.

К четырём часам дня было уже не так жарко, но солнышко всё ещё припекало довольно ощутимо. Из-за приоткрытой стеклянной двери слышался смех, крики и звонкие удары по мячу. Бесшумно ступая, Сабуров толкнул двери и вышел на террасу. Его беременная жена в компании мажоров из окрестных коттеджей играла в волейбол на песке. Из одежды на ней было только ярко-красное бикини, которое совсем не оставляло пространства для воображения. Разумеется, на таком сроке было сложно даже заподозрить, что девушка, резвой козочкой скачущая по песку в положении, но о чём она думала?

Почувствовав, как медленно, но неукротимо в крови вскипает ярость, Руслан шагнул на песок. Компания, что резвилась на пляже его заметила и притихла.

— Ну, что встал, подавай! – крикнула Анна одному из них, долговязому брюнету, застывшему с мячом в руках.

— Я сейчас кому-то подам! - прорычал Сабуров ей на ухо, оказавшись у неё за спиной.

От неожиданности Анна подпрыгнула.

— У тебя мозги на солнце расплавились? – злобно поинтересовался Руслан. – Ты что творишь?

— Беременность – не болезнь, - прошипела в ответ Анна. – И врач сказал мне больше двигаться.

— Пляжная вечеринка окончена! – громко возвестил Сабуров. – Можете расходиться.

Парни и девчонки потянулись прочь с частного пляжа.

— Ты что себе позволяешь?! – глаза Анны сверкали бешенством. – Ты меня ещё запри в четырёх стенах, я и так уже шагу не могу ступить, чтобы за мной твой цепной пёс не таскался!

— Надо будет, запру! – пригрозил Руслан.

Закрыв лицо руками, Аня опустилась на песок у его ног. Худенькие плечи вздрогнули. Сабуров присел рядом.

— Я очень беспокоюсь о тебе, - вздохнул он, положив руку на чуть обгоревшее на солнце плечо.

— Ты не обо мне беспокоишься, а о своём ребёнке. Вдруг с ним, что случится, - всхлипнула Анна. – А я не хочу детей, - зарыдала в голос она. - Боже, как я его не хочу! Это всё ты виноват! Ты мне его сделал! А я не хочу!

Сабуров опешил. Черты лица окаменели.

— Аборт, ещё не поздно сделать, - Руслан поднялся отряхнул светлые брюки, и не оглядываясь, пошёл к дому.

— Забери её с пляжа, обгорит, - бросил он Калинину, поднимаясь наверх в свою комнату.

Кирилл тяжело вздохнул и отправился выполнять поручение шефа. Хотелось сказать, что он не нянька, но промолчал. Как и промолчал о том, что утром Анна стащила у него ключи от Хаммера и уехала. Вернулась спустя три часа с пустыми руками, хотя сказала, что ходила по магазинам.

Стоя в спальне, Сабуров хмуро наблюдал, как Калинин сначала пытался договориться с его женой, а потом просто плюнул, закинул на плечо и понёс в дом.

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! – услышал Руслан истеричный крик из гостиной.

Топот босых ног по лестнице возвестил о том, что супруга поднялась на второй этаж. Он ожидал, что она пойдёт к себе в комнату, но Анна решила выяснить отношения. Дверь в спальню Сабурова с грохотом ударилась о стену.

Руслан даже не обернулся, стоя спиной к двери и глядя в окно. Аня упёрлась взглядом в широкую спину мужа, обтянутую тонким полотном белой рубашки.

— Ещё не всё сказала? – безжизненно обронил Сабуров.

Не давали покоя слова, которые она кричала ему в лицо на пляже. В голове не укладывалось, как такое возможно. Она никогда не говорила, что любит его, но ему казалось, что его чувства взаимны. Оказалось, что ошибался.

— Я не кукла, Руслан, я не твоя вещь, у меня тоже есть чувства и желания. Ты знаешь, сколько я ждала эту поездку в экспедицию? Это же всего-то пара месяцев. За это время с твоим драгоценным ребёнком уж точно ничего бы не случилось.

— Ребёнок тебе не нужен. Я правильно понял? – обернулся Сабуров.

— Я не готова к этому. Я как-то иначе представляла свою жизнь.

— Позволь полюбопытствовать, а как ты её себе представляла? Тусовки по ночным клубам? Вечеринки, модные показы?

— Нет. Я думала, что смогу заниматься любимым делом, путешествовать, я думала, что передо мной весь мир откроется, а теперь что? Орущий младенец, бессонные ночи и грязные памперсы? Руслан, мы ничегошеньки не знаем друг о друге. Всё, что у нас есть – это постель. Мы - не семья.

Аня заметила, как дёрнулся кадык на шее мужа, как будто проглотил колючий ком.

— Ты правильно заметила, мы – не семья, - грустно усмехнулся Сабуров. – Я тебя отпущу. Родишь ребёнка и можешь идти на все четыре стороны. Можешь ехать в свою чёртову Монголию, да хоть в Тимбуку.

— Вот так всё просто? Да? Если бы ты хоть иногда был рядом, если бы мы встречались не только в постели по ночам, может быть у нас и получилось бы что-нибудь!

— Я уже говорил, что большой бизнес требует много времени, сил и внимания, - начала заводиться Руслан.

— Да, да. И поэтому в этом твоём мире есть место всем, кроме меня. Ты даже свою бывшую любовницу к себе на работу взял. А может она и не бывшая? А что? Очень удобно. Бесполезно говорить с тобой, всё равно, что с каменным истуканом, - Анна повернулась, собираясь уйти.

— Если ты и дальше будешь запирать дверь по ночам, то я не только на работу любовницу устрою, - пообещал Сабуров.

— Это всё, что тебе нужно от меня? – остановилась на пороге Анна.

Заведя руки за спину, она развязала завязки, удерживающие верх купальника. Сбросив его на пол, вызывающим взглядом уставилась в глаза супругу.

— Ну, подходи, бери. У нас контракт на сколько подписан? На год? Можешь ещё целых одиннадцать месяцев пользоваться.

Сабуров побледнел:

— Я лучше проститутку сниму, - процедил Руслан. – Прикройся.

Протиснувшись мимо жены, Сабуров прошёл к лестнице и спустился быстрым шагом. Аня подобрала с пола лифчик и прошлёпала к себе в комнату. Натянув футболку и шорты, спустилась в кухню. Её не покидало ощущение, что она только что поставила жирный крест на своих отношениях с мужем. В морозилке лежала упаковка мороженного, которое в последнее время она поглощала в неимоверных количествах. Пока она перекладывала сладкое лакомство в стеклянную креманку, от дома отъехала машина. Аня схватилась за телефон и набрала номер мужа, но Руслан сбросил вызов.

Анна, как одержимая раз за разом набирала номер мужа, но каждый раз он сбрасывал вызов. Наконец, в динамике вместо коротких гудков раздалось «абонент не доступен или находится вне зоны действия сети». «Прекрасно!» - фыркнула она. – «Он ещё и телефон отключил!»

Забытое мороженное таяло на столе, стекая по стеклянным стенкам креманки прямо на стол. Поставив локти на стол и закрыв лицо ладонями, Анна тихо глотала слёзы.

Будущее виделось совершенно беспросветным. Разве это преступление мечтать о чём-то, кроме сопливых младенцев? Дети. О них она ещё не думала. Нет, конечно, иногда представляла себя, что у неё будут дети, но не сейчас, не так скоро. Да и все её представления о материнстве сводились к какой-то идеалистической картинке из социальной рекламы, где улыбающаяся мама, провожает в школу милых и приятных детишек.

Осознание того, что дети – это не милая картинка семейного счастья, а неустанные заботы, детские капризы и болезни, бессонные ночи и полное самопожертвование пришло после чтения различных статей и мамских форумов, посвящённых этой тематике. Ознакомившись со всеми прелестями материнства такими, как грудное вскармливание, отрыжка у младенцев, колики, растяжки после беременности, посредством интернета Анна не испытывала ничего, кроме чувства гадкой брезгливости. Сдуру ещё и посмотрела фильм о том, как ребёнок появляется на свет. А уж мысль о том, что всё это ей предстоит пережить самостоятельно, и Руслана, как всегда не будет рядом, ввергла просто в пучину отчаяния.

И во всё этом, по мнению, Анны виноват только он. Разве не должен он был позаботится о контрацепции?

Оторвав ладони от зарёванного лица, Аня умылась холодной водой прямо на кухне. Прошла в прихожую, сбросила домашние тапочки и натянула кроссовки.

— Анна Андреевна, - голос Калинина был холоднее айсберга, - вам запрещено покидать территорию дома.

— Я к брату, на соседнюю улицу, - шмыгнула носом Анна.

— Я вас отвезу, - вздохнул Кирилл.

Анна отметила, что Кирилл опять вернулся к прежней манере общения на «вы». Впрочем, начальник охраны Сабурова и не скрывал, что не одобряет её поведения, к тому же утром, она его здорово подставила.

Зачем вообще прочитала это сообщение от Егора? Зачем он ей написал, что скучает? Нужно было удалить не читая, а его номер занести в чёрный список, но не смогла удержаться. Как дура помчалась по первому зову. Зачем? Зачем вообще нужно было с ним встречаться? Поговорить? Ну, поговорили. Легче стало? Не стало. Всё от одиночества, от скуки хочется уже выть и на стену лезть. Дипломная работа дописана, в экспедицию Руслан не отпустил, от телевизора тошнит, читать не хочется. Целыми днями валяться на террасе под тентом, да тут, у кого угодно крыша протечёт.

Сабуров вечно на работе, а ещё и Вероника рядом с ним в двух шагах. Как только подумаешь о том, что он с ней делал, какие самые интимные моменты жизни делил, так от ревности аж скулы сводит, в груди тяжким чёрным колючим комом ворочается такая злоба, что как собака готова кидаться на любого, кто хоть слово поперёк скажет или посмотрит косо.

Аня забралась на заднее сидение внедорожника и забилась в угол. Поездка заняла меньше десяти минут. Кирилл остановил машину у ворот, открыл дверь и подал руку, чтобы помочь спуститься с высокой подножки. «В общем-то он не плохой парень», - вздохнула Анна. – «Носится, как с писанной торбой, оберегает, словно вазу хрустальную».

— Я позвоню, - Аня ждала, что он уедет.

— Я здесь подожду, - отозвался Калинин, забираясь обратно в салон автомобиля.

Прошагав к калитке, Анна достала из кармана шорт связку ключей и открыла замок. Во дворе стояла сонная тишина знойного летнего вечера. Мерно гудели пчёлы над цветочной клумбой, в некошеном газоне стрекотали кузнечики. Всё вокруг дышало покоем, напоминая о днях беззаботного детства.

Да, матери они с Никитой лишились рано, и отец старался, как мог компенсировать эту потерю. Маленькая Анна никогда и ни в чём не знала отказа, няньки и гувернантки слова не смели поперёк сказать, потому что знали, что в одночасье могут лишиться работы. Только Марья Ильинична иногда позволяла себе одёрнуть маленькую принцессу, да и то, когда проделки и шалости уже переходили всякие границы. Впрочем, совсем безбашенной оторвой Анна не была даже в подростковом возрасте.