Юлия Леонова - Тендер на любовь

Вероника приложила максимум усилий, чтобы выглядеть довольной и расслабленной. Кокетливо похлопав ресницами и сославшись на плохое знание языка, она попросила Никиту перевести ей меню и сделать заказ.

За обедом Ника часто улыбалась, используя малейший повод, чтобы обратиться к Никольскому. То просила налить ей вина, то помочь разделать лобстера, которого заказала специально. Никита внешне никак не отреагировал на столь разительную перемену в отношениях, но в душе готов был поклясться, что Вероника с ним заигрывает.

Когда-то он был от неё без ума в буквально смысле слова. Готов был исполнить малейшую прихоть, а нынче её попытки флиртовать с ним, лишь безумно раздражали, но как джентльмен, Никольский даже намёком не дал понять, что все её старания напрасны.

— Может быть, сходим в клуб вечером? – поинтересовалась Ника после обеда.

— Предпочитаю местный бар, - отозвался Никольский.

— Не будешь против, если я тебе компанию составлю? – Ника ухватила за плечо Никольского, споткнувшись на дорожке, ведущей к вилле.

— Ника, что изменилось? – остановился Никита, придерживая её за локоть, пока девушка поправляла ремешок сандалии.

— Ничего. Просто я здесь никого кроме тебя не знаю, - улыбнулась она.

— Я не против, - пожал плечами Никольский. – Точнее, мне всё равно, - пробормотал себе под нос Никита.

Выключенный вторые сутки телефон Валерии занимал Никольского куда больше, чем внезапно проснувшаяся симпатия к его персоне со стороны Вероники. Он проштудировал все интернет-издания на предмет интересующих его новостей, но они оказались на удивление скупы на подробности. Всё, что удалось выяснить, так это то, что местный авторитет Лёня Кутузов погиб при перестрелке на территории его усадьбы. О судьбе его дочери не сообщалось ничего и спросить было не у кого.

Когда-то Никольскому нравились раскованные сексуальные наряды Ники, это потом ради Сабурова она стала одеваться куда скромнее, поэтому вечером она решила пойти ва-банк. Её выбор пал на короткий белый сарафан на тонких бретелях, едва прикрывающий пятую точку. Внешний вид Вероники оценили многие постояльцы отеля мужского пола, проводившие вечер в баре, но только не Никита. Он её словно вообще не замечал. Никольский методично напивался, заливая одну рюмку текилы за другой, иногда закусывая выпитое ломтиком лайма.

Сидя за стойкой бара на высоком стуле рядом с Никитой, Ника чувствовала себя неуютно. Раньше она не стеснялась одеваться подобным образом, зная, что Никольский никому не позволит к ней прикоснуться даже пальцем, а нынче всё было иначе. Они больше не были парой, и Никита вёл себя соответственно, никак не демонстрируя окружающим свои права на неё.

Вероника уже успела пожалеть о своей затее и решила убраться восвояси, пока не нажила себе приключений на еле прикрытую сарафаном задницу.

— Я пойду, - шепнула она на ухо Никите и соскользнула со стула.

— Меня не жди, - буркнул Никольский, протягивая руку за очередной порцией текилы.

На выходе из бара её весьма бесцеремонно, схватив за руку, остановил рыжий долговязый англичанин. Заплетающимся языком он попытался объяснить насколько впечатлён встречей с такой очаровательной девушкой и как сильно желал бы продолжить знакомство желательно в горизонтальной плоскости.

Вероника беспомощно оглянулась. Воодушевлённый её растерянностью и молчанием, англичанин полез к ней с мокрыми слюнявыми поцелуями, попутно лапая за все выдающиеся места.

— Get your hands off my girl! (Убери руки от моей девушки!) – услышала Ника злой и совершенно трезвый голос Никольского.

Англичанин поспешно отступил, пробормотав извинения, поднятыми руками демонстрируя, что не собирается затевать конфликт.

— Пойдём, - тяжёлая рука Никиты легла на тонкую талию.

По дороге на виллу, Ника прильнула головой к плечу Никольского.

— Почему ты вмешался?

— Разве ты не за этим нацепила это подобие одежды? – усмехнулся Ник, придерживая её на ступеньках.

— Ник, я подумала, что мы могли бы начать сначала, - вздохнула Вероника.

Никольский остановился, подцепил согнутым указательным пальцем её подбородок и, наклонившись, прикоснулся к губам невесомым поцелуем. Ника вскинула руки ему на шею, поднялась на носочки и прижалась всем телом, отвечая на поцелуй. Тело отозвалось дрожью предвкушения. Ника помнила, каково это заниматься любовью с Никольским. Никита был хорошим любовником, внимательным, заботливым, думающим не только о своём наслаждении.

— Я не против повторить с тобой все азы Камасутры, пока мы здесь, - выдохнул Никита ей в губы, - но после отпуска каждый из нас пойдёт своей дорогой.

Ника распахнула затуманенные вожделением глаза.

— Ну, и сволочь же ты, Никольский! – севшим голосом прошептала она.

— Я говорил, что ещё одного шанса не будет, - усмехнулся Ник, убирая руки с её талии.

— То есть, ты считаешь, что твоей вины в нашем разрыве нет? – злобно бросила Ника. – Я, между прочим, ребёнка из-за тебя потеряла! – Сорвалась она на крик.

Это был запрещённый приём, как ни крути. Взгляд Никольского потух, черты лица окаменели. Развернувшись, он быстро зашагал обратно к бару, бросив Нику на пороге виллы.

— Никита! – Вероника рванулась за ним. – Ну, прости меня! Прости! Мне тоже было очень больно! Не уходи, пожалуйста.

Ник остановился. Глядя на его напряжённые спину и плечи, обтянутые белой футболкой, Ника сделала несколько робких шагов, а потом сорвалась с места бегом, остановилась, впечатавшись в него лицом, стиснула тонкими пальцами напряжённые плечи.

— Пожалуйста, не бросай меня снова, - прошептала, касаясь его губами через тонкий трикотаж.

— Я тебя не бросал. Это было твоё решение, - Никольский отстранился, засунул руки в карманы джинс и зашагал дальше в направлении бара.

Ника несколько раз судорожно вздохнула, чтобы погасить подступающую истерику. Она была уверена, что стоит ей щёлкнуть пальцами, и Никольский вновь будет у её ног. Никита переменился, когда-то он был мягким и покладистым, лепи из него, что хочешь, а нынче в нём появилась какая-то непривычная ей жёсткость, или она просто не замечала её раньше. Обхватив себя руками за плечи, Вероника медленно побрела в сторону виллы.

Добравшись до апартаментов и воспользовавшись онлайн переводчиком в айфоне, Ника заказала в номер бутылку мартини. Дождавшись заказа и отдав положенные чаевые официанту, она прихватила с собой бокал и расположилась у бортика бассейна.

Казалось бы, здесь есть всё, чтобы почувствовать себя счастливой: горьковато-сладкий вермут, жаркая тропическая ночь, отдалённый шум океана, крики экзотических птиц, но вместо эйфории ощущалась лишь обида и опустошение. Какое же это всё-таки гадкое ощущение, когда тебя отвергли.

Ника налила полный бокал и пригубила напиток. Похоже, что её затея с треском провалилась. Не стоило так рьяно демонстрировать Никольскому свою неприязнь. Как мама говорила: лучше синица в руке, чем журавль в небе. Теперь похоже, что ни журавля, ни синицы.

Вернувшись в бар, Никита расположился на высоком стуле у стойки.

— The tequila?[5] Текилу? – поинтересовался бармен.

— Whiskey, double, no ice[6]. - отозвался Никольский.

«Я, между прочим, ребёнка из-за тебя потеряла», - слова били наотмашь, под дых. Память словно киноленту отмотала воспоминания. Никольский вновь ощутил, как печёт кожу в местах порезов и ожогов, адскую боль в вывернутых суставах. Кровь, тёплыми струйками вытекающую из ран и застывающую коркой на теле, боль в сломанных рёбрах, мешающую вздохнуть. В голове снова и снова звучал умоляющий, охрипший от криков голос Ники: «Никита, скажи им где эти проклятые деньги. Пусть всё закончится!» Когда он терял сознание, его обливали ледяной водой и продолжали измываться. Тогда он успел не раз пожалеть о том, что сделал, и с жизнью успел попрощаться и только крохотная надежда на то, что каким-то чудом удастся выпутаться, помогала держать язык за зубами.

Он помнил, как выстрелил в висок бритоголового. Вот уж о чём совершенно не жалел и повторил бы, если бы была такая возможность, хотя до сих пор мутило, когда вспоминал, пульсирующее тёмной влагой отверстие на виске амбала.

Спустя три часа бармен легонько потряс за плечо уснувшего на стойке клиента.

— We're closing. Can I help you get to your room?[7]  – спросил он.

— Сам, - буркнул Никольский, протягивая кредитку, чтобы расплатится.

Штормило, как выразился бы закадычный друг Маркелов. Однако, включенный автопилот работал исправно, и Никита выбрал верное направление по выходу из питейного заведения. Но, видимо, в какой-то момент навигация дала сбой, и вместо того, чтобы пройти в свою спальню, Никольский ввалился в комнату к Веронике.

Девушка спала, накрывшись шёлковой простынёй. Свалившись кулем на широкую кровать, Никита её разбудил. Ника села на постели. Первым порывом было вытолкать незваного гостя взашей, но немного поразмыслив, она принялась снимать с Никольского одежду. Пускай утром докажет, что между ними ничего не было.

Позднее утро встретило Никиту страшной головной. Ему и раньше случалось перебрать, но не до положения риз, как нынче ночью. В мозгах сплошной туман, после того, как забрал кредитку у бармена, в памяти не отложилось ничего. Рядом ощущалось чьё-то присутствие и не просто ощущалось. Никольский открыл глаза. Благо плотные шторы оказались задёрнуты, и в комнате царил приятный глазу полумрак. Светловолосая голова Вероники лежала на его плече, её рука покоилась у него на груди, а стройная длинная нога оказалась закинута на его бёдра. Никита приподнял простыню, и со свистом выдохнул. Ни на нём, ни на Веронике ничего не было.

— Твою ж мать! – шёпотом выругался Никольский.

Судя по всему, находился он в комнате Вероники, а, стало быть, и инициатором тоже был он. Ника что-то сонно промурлыкала ему на ухо. Её рука прошлась по широкой груди, плоскому животу и скользнула ниже, обхватив мужское достоинство, которое довольно живо отозвалось на умелое и ласковое прикосновение девичьих пальчиков.

— Ника, не сейчас, - простонал Никита.

— Голова болит? – сочувственно осведомилась девушка, приподнимаясь на постели. Шёлковая простынь соскользнула, открыв взгляду полную упругую грудь. – Сейчас аспирин найду.

Вероника встала с кровати, прошлась по комнате, ничуть не стесняясь собственной наготы и вернулась с таблеткой шипучки в стакане с водой.

Никольский сел на постели, сжав ладонями ухающие виски. Рука сама потянулась за стаканом с лекарством.

— Сейчас полегче будет, - тонкие пальчики Вероники запутались в золотистой шевелюре Никольского, массируя кожу головы.

Ласковые прикосновения успокаивали.

— Ника, я не знаю, как так вышло… - пробормотал Никита.

— Я помню всё, что ты говорил, - ровным голосом отозвалась Вероника. – Прошлая ночь тебя ни к чему не обязывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Никольский стиснул зубы. Одно дело было сказать, а другое…

— Мы не предохранялись? – выдавил он.

— Нет. Ты очень спешил, - усмехнулась Вероника.

— Чёрт! Я в душ. После поговорим, - буркнул Никита, поднимаясь с кровати.

Никаких угрызений совести Вероника не испытывала. Никита принадлежит только ей. Так было и так будет всегда. У каждой девушки должен быть запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств в жизни. Зная натуру Никольского, о дальнейшем можно не беспокоиться.

Настроение стремительно улучшалось. Хотелось порхать по комнате. Накинув на обнажённое тело тонкую батистовую тунику, Ника раздвинула шторы, впуская в комнату яркий свет тропического солнца.

— Я страшно голодная, - улыбнулась она хмурому Никите, вышедшему из ванной. – Столько калорий ночью потратила. Позавтракаем?

— Скорее уже пообедаем, - бросил задумчивый взгляд на часы Никольский.

Слова о том, что он не помнит ничего из того, что было ночью между ними, вертелись на языке, но вслух так и не были произнесены. Дурацкая ситуация. Как можно переспать с девушкой, а наутро ничего не помнить? Словно ластиком стёрли из головы всё, что было после того, как он покинул бар.

По пути к ресторану, Ника что-то щебетала о том, как ей нравится отдых на острове, в каком восторге она от местной кухни, всем своим видом и поведением демонстрируя прекрасное настроение.

— Ник, - взяла она под руку Никольского, - не парься, мы же договорились. Никто никому и ничем не обязан.

— А если последствия будут? – не удержался Никольский.

— Ты про беременность? – Ника сделала вид, что задумалась. – Ну, так-то дни вроде безопасные, но… впрочем, я девочка взрослая, сама разберусь, - улыбнулась она.