Следующий, гораздо более толстый альбом был заполнен фотосвидетельствами студенческих лет Рины. Здесь Ангелина с умилением обнаружила их общие фотографии и снимки Рининого курса, так же тщательно подписанные, несмотря на большое количество присутствующих на них людей. Попадались и кадры, которых она раньше не видела. Ангелина с интересом всматривалась в знакомые лица и посмеиваясь над своеобразной модой начала девяностых. Вот уж, чего она с высоты прожитых лет не могла понять, так это того, в каких бредовых снах привиделись тогдашним деятелям от моды эти широченные плечи, дикие начёсы и кошмарный макияж. Вот смотришь журналы или фильмы пятидесятых-шестидесятых или даже семидесятых — и глаз радуется. Пусть не всё, но многое Ангелина с удовольствием примерила бы и носила. Но «прикид» конца восьмидесятых-начала девяностых — это ведь просто ужас ужасный и кошмар кошмарный. А они носили всё это и даже считали красивым. Это ж надо так коллективно заблуждаться! Просто помешательство какое-то...


Переворачивая страницы альбома и думая обо всём этом, Ангелина вдруг поймала себя на странном ощущении, что не замечает чего-то странного, непонятного. Вернее, замечает, но как-то вскользь, безотчётно. Она нахмурилась, вернулась на несколько страниц назад и стала внимательнее вглядываться в фотографии и подписи под ними. Ага... Вот. Есть.

Если рядом с большинством фотографий Рина аккуратно записала исчерпывающую информацию, то у некоторых записей или не было вовсе, или они были неполными. Вот здесь, например, место указано, а имён почему-то меньше, чем людей на фото. А тут ещё отсутствует и информация о месте съёмки. С чего бы это? Рина забыла? Маловероятно. Ну-ка, а скольких людей она не указывает? Ангелина принялась считать и через несколько минут, пересмотрев весь альбом, озадаченно замерла, пытаясь осмыслить увиденное.

Там, где подписи были неполными, всегда оказывался не указан один человек. Один и тот же человек. И Ангелина знала этого человека.

Давно, в студенческие годы, Рина встречалась с ним, и пару раз он участвовал в их посиделках. Как звали парня, Ангелина вспомнить не смогла, какое-то довольно редкое, нераспространённое имя. Марат? Тимур? Нет, не так… Что-то похожее, но не то… Зато она хорошо помнила, что Рина обожала его, буквально в рот смотрела. Это было видно даже на тех фотографиях, которые имелись в альбоме. Чувство такой силы сложно не заметить.

Парень и правда был симпатичным, с прекрасной фигурой, умным нервным лицом и насмешливым взглядом, и даже дурацкая мода тех лет его не слишком портила. Ангелина ещё раз внимательно просмотрела фотографии, на которых он был, пытаясь вспомнить, что ей известно о нём. Ей показалось, что он выглядел старше всех их, да и одевался получше. Видимо, какие-никакие деньги у него водились. Да, точно, Рина тогда взахлёб рассказывала, что у него есть собственный небольшой бизнес, который потихоньку развивается. Многие их девчонки тогда неприкрыто завидовали ей. А Ринка гордилась и даже хвасталась своим любимым.

Так почему же она не подписала его на фотографиях? Из-за прошлых обид или ещё по какой причине? И как долго они встречались, и что вышло из всего этого? Ангелина снова надолго задумалась. Но потом решила, что сначала всё же нужно закончить с делами, а уж после этого можно предаваться воспоминаниям.

Расставив на отдельной полке в хронологическом порядке фотоальбомы, она убрала в кладовку освободившиеся коробки и надумала пообедать. Подогрев еду и сварив кофе, Ангелина с ногами забралась на диван, стоявший у огромного окна, обложилась для удобства подушками, взяла томик Конан-Дойля и за едой стала перелистывать страницу за страницей. Когда-то родители её очень ругали за привычку читать во время еды. Но сейчас рядом никого не было, и она могла позволить себе расслабиться и получить удовольствие.

Почти все рассказы в книге были знакомы и прочитаны не по одному разу. Но, как оказалось, были и те, которые ей ещё не попадались. Вот, «Медные буки», например… Даже удивительно, но в её сборниках его почему-то не было. Ну, тогда с него и стоит начать.

Рассказ увлёк её сразу же. Но вскоре она отставила тарелку и недопитую чашку с кофе, подобралась, поза её перестала быть расслабленной, а глаза посерьёзнели. Ангелина с удивлением вгляделась в страницы, перевернула ещё несколько и задумалась: некоторые строки рассказа были выделены ярко-синим маркером. Значит, сделали это явно не так давно, когда они уже были в ходу. Да и не принято было раньше делать такого рода пометки в книгах. Простым карандашом — да, но не тем, что нельзя стереть. Значит, книгу недавно читали, да ещё и внимательно, выделяя для себя важные моменты. Ну-ка, что там заинтересовало Ринку или кого-то другого?..

Ангелина снова открыла историю в начале и ещё раз прочла, теперь уже до самого конца, внимательно следя за сюжетом. После этого она отложила книгу и, уставившись в окно, залитое дождём, оторопело пробормотала:

- Та-а-ак… И как это прикажете понимать?..

Глава двадцать первая. Юность

Задумавшись после сделанного открытия, Ангелина вертела в руках томик Конан-Дойля. Она нервничала и то и дело открывала и закрывала книгу. Взгляд её упал на обложку, глаза машинально пробежали по тиснёным буквам. Артур Конан Дойль. Артур… Ну, конечно! Вспомнила! Парня из прошлого Рины звали Артуром! Влюблённой Ринке его имя ещё страшно нравилось.

- Как Артур Доуэль, и звучит так аристократично. - любила повторять она.

- Ага. А ещё ведь есть король Артур, Артур Шопенгауэр, Артюр Рембо… и много всяких других известных Артуров. Целая толпа. - смеялась Ангелина и неизменно получала в ответ преувеличенно свирепый взгляд.

Отлично. Начало положено. Имя она вспомнила. Непонятно, правда, что ей это даст. Разве что просто чувство удовлетворения. Ведь мало кому нравится, когда слово вертится на языке, а ухватить его, вспомнить не можешь. Вот и Ангелине не нравилось. Поэтому вспомнив имя Рининого давнишнего любимого, она почувствовала себя гораздо бодрее, несмотря на то, что увидела в рассказе Конан Дойля.

Из сегодняшних находок именно эта казалась слишком пугающей и встревожила её настолько, что стало страшно. Поэтому Ангелина малодушно решила воспользоваться методом Скарлетт, подумать об этом если не завтра, то хотя бы чуть позже, когда соберётся с силами. А их она собралась черпать в фотоальбомах и, достав с полки уже отправленный туда студенческий альбом Рины, села к столу и погрузилась в воспоминания.

Так… Ну, теперь-то, когда имя всплыло в голове (спасибо сэру Конан Дойлю) должно пойти быстрее. Но прошло много лет, и вспоминать было нелегко, правда, фотографии помогали. Потихоньку, со скрипом, но всё же прошлое отдавало одно воспоминание за другим.


Парень этот появился в жизни Рины примерно на третьем-четвёртом курсе. Поначалу она просто рассказывала о нём, для описания выбирая прилагательные почти в исключительно превосходной степени. Ангелине было забавно и радостно смотреть на влюблённую подругу и слушать её охи-ахи. Сама она ничего подобного пока не испытывала.

Однажды они вместе вышли на крыльцо института после пар, и вдруг Рина радостно вскрикнула и буквально слетела вниз и повисла на шее у парня, которого Ангелина не сразу заметила в толпе курильщиков, высыпавших на улицу и смоливших так интенсивно, что в воздухе стоял густой сизый дым.

Ринин любимый снисходительно улыбнулся её радости и поверх кудрявой головы подмигнул с улыбкой смотревшей на них Ангелине. Та поздоровалась и отвернулась к кому-то из однокурсниц, не желая выглядеть любопытной Варварой. Но Рина тут же позвала её:

- Линка, иди сюда!

Пришлось идти.

- Артур, это Линка, моя подруга. Линка, это Артур. - Уточнять роль парня в своей жизни Рина не стала.

- Очень приятно, - они ответили почти хором и засмеялись. Но смех этот был разным: весёлым у Ангелины и насмешливым у Артура. Он внимательно и довольно демонстративно осмотрел подругу своей девушки с ног до головы и ухмыльнулся. Та тут же вынесла неутешительный вердикт: хам или выпендрёжник. Ну, или два в одном. Жаль, но дружбы не выйдет. Она бросила быстрый взгляд на Рину, однако та вела себя как ни в чём не бывало и щебетала что-то незначащее, повиснув на руке у своего любимого. Уф-ф, не заметила. Ну, и отлично. Ещё не хватало, чтобы из-за какого-то индюка надутого они рассорились.

- Рин, ты прости, мне нужно ехать.

- Как? Уже? А я хотела вас с Артуром в кафе затащить.

- Увы, не смогу, - Ангелина старалась смотреть только на Рину, но краем глаза всё равно видела оценивающий взгляд Артура, и ей было неприятно. Обычно она приятельствовала со всеми кавалерами своих подруг, в том числе с многочисленными предшественниками Артура. Но этот тип ей решительно не нравился.

- Ну-у-у… - Рина капризно надула губы, но Ангелина чмокнула её в щёку, равнодушно кивнула Артуру и пошла в сторону метро.

На следующее утро подруга прожужжала ей все уши о том, как весело они провели время, и жалела, что Ангелины не было с ними. Та рассказы слушала, старательно делала вид, что и сама тоже жалеет, но для себя решила по возможности не пересекаться с парнем. Он ей категорически не понравился.

Так у них и повелось: влюблённая Рина пела дифирамбы и слагала мадригалы и оды, как её бесконечные рассказы называла про себя Ангелина, а она слушала, кивала и старалась не комментировать. Хотя было что. Очень скоро многочисленные истории об Артуре стали её откровенно беспокоить. Парень явно имел авантюрный склад характера и постоянно генерировал огромное количество идей, большинство из которых были откровенно противозаконными. К сожалению, генерированием дело не ограничивалось, он регулярно пытался претворить свои планы в жизнь, вовлекая в свои дела Рину, и это пугало Ангелину.

Поначалу Ангелина пыталась открыть глаза потерявшей голову подруге. Но вскоре поняла, что из этого может выйти только одно: они рассорятся. Рина Артура слепо обожала, ничего плохого или хотя бы справедливого про него слышать не желала, да и происходящее в стране не способствовало торжеству здравого смысла.

Ангелина образца девяносто девятого года порылась в памяти и поняла: Артур появился в жизни Рины в конце восемьдесят девятого года. Время было непростое. То, что они поначалу принимали за ветер перемен, кружило головы и гораздо более взрослым, опытным и, что называется, морально устойчивым людям. А уж им, студентам, и подавно. Казалось, что настала долгожданная свобода. Но многие поняли это как вседозволенность. И понеслось.


Ангелина хорошо помнила, как сначала медленно, а потом всё с нарастающей скоростью, словно огромный снежный ком, летящий с горы, начала разваливаться страна её детства. Потом говорили, что всё началось задолго до конца восьмидесятых. Но тогда Ангелина была ещё подростком или даже ребёнком и ничего пугающего не замечала. Поэтому для неё и стал таким потрясением крах всего того, во что она верила.

Правда, поначалу и её накрыло ликованием и пьянящим ощущением, что впереди только счастье. Мир расцвечивался яркими красками незнакомых или недоступных раньше вещей и развлечений. Казалось, вот оно, дождались. Всё теперь иначе, по-другому, не так, как раньше. А они были юными и чувствовали себя оседлавшими волну, сносящую старую жизнь. И никто из них тогда не понял, что вместе с плохим, эта огромная неуправляемая волна сносит и хорошее, светлое и доброе. Ах, кабы знать...

Жизнь стала вдруг совсем другой, непривычной. Из появившихся коммерческих ларьков, в которых торговали всем подряд, вплоть до чёрно-белых ксерокопий портретов сериальной рабыни Изауры, неслась громкая музыка, модные исполнители перекрикивали друг друга, и в этой какофонии задуматься, прислушаться к себе было трудно. Да и не хотелось задумываться, а хотелось жить легко и беспечно.

Сейчас, в девяносто девятом, Ангелине казалось, что тогда, десять лет назад, всё специально делалось так, чтобы их люди не смогли вовремя остановиться и подумать над тем, что происходит. Их слепили яркими вещами, глушили громкой музыкой, кружили им головы тем, что раньше было недоступно. И в этой сумасшедшей карусели они потеряли себя и страну. Думать об этом Ангелине всегда было грустно.

Тогда Ринка нашла себя быстрее других. У неё была явная коммерческая жилка, а её Артур и вовсе был как рыба в воде: быстро уловил, откуда дует ветер, и принялся зарабатывать деньги без оглядки на Уголовный кодекс. Рина во всём ему помогала.

Несмотря на все старания Ангелины пореже видеться с малоприятным парнем, пару раз они всё же пересекались в общих компаниях. И она с тревогой наблюдала за их отношениями с Риной. Подруга по-прежнему была явно без ума от Артура, и её сумасшедшая влюблённость в него не проходила. А вот его отношение к ней Ангелину тревожило. Нет, Рина, видимо, нравилась парню. Но это было и неудивительно: симпатичная от природы она ещё и одевалась гораздо лучше других и на фоне их общей бедности, которая пришла вслед за появившимся изобилием, выглядела просто райской птицей. Артуру явно льстили преданность и слепое обожание такой яркой девушки. Но он относился к ней пренебрежительно, свысока. Ангелине было больно видеть это, и она всё ждала, что её горячая подруга очнётся и поставит наглеца на место. Но Рина словно ничего не замечала. Артура она боготворила.