– Что? – Гирш прищурился. – Противо…

– Противоположности! – с гордостью повторила я. Наконец, чувствую себя умнее Маркуса! – Они притягиваются. Ну, как плюс и минус, как добро и зло…

– Ох, я понял. Это похоже на закон физики. Слушай, Маргарет! – он ласково взял меня под руку. – Может, поговорим о тебе! Ты ничего не рассказывала о своей жизни. Давай знакомиться уже!

– Да что мне рассказывать? – прибеднялась я, махнув рукой. – Ничего интересного…

– Да брось! Все равно же у тебя были до меня, скажем, поклонники.

– Вы считаете себя моим поклонником, господин Гирш?

– Почему нет? Да, я твой поклонник. Я восхищаюсь тобой, твоей красотой, смелостью. Я ведь уже говорил тебе об этом…

– Не напоминайте о том фиаско на корпоративном вечере!

– Es war ein Zusammenbruch38! – расхохотался Маркус.

– Ладно. – насупилась я, подождав, пока он успокоится. – Была у меня одна история, но она плохо кончилась.

– Я вижу, ведь ты до сих пор одна. Не считая меня в настоящее время.

– А мы ведь не вместе. Вы с Аленой, а я с Питером.

– Я ведь с тобой сейчас. Значит, ты не одна. И Питера тут нет. Славный пес.

– Сейчас я с вами, а завтра вы будете с кем-то другим.

– Не будем о плохом. Сегодня я бы хотел, чтобы наш вечер был незабываемым.

– Он и так надолго впечатается в памяти, если вы об этом.

– Я бы хотел сделать тебя счастливой, но ты грустна…

– Я не знаю, все правильно, просто я привыкла к депрессии.

– Liebe ist die beste Medizin gegen Depressionen39…

– Вы сказали Liebe? – я уставилась на него, ухватив за рукав пиджака. Маркус остановился. – Я знаю это слово!

– Надеюсь, не из текстов той самой группы?

– ich Liebe dich.40

– Это ты сказала мне? – Маркус в изумлении приоткрыл рот.

Он ждал от меня именно этого признания. Ему нужна ласка. Он хочет, чтобы его любили. Почему? Я была уверена, что Гирш в том совершенно не обделен. В чем же дело?

– Нет. Я просто сказала, что знаю, как звучит признание в любви.

– Глупо получилось, правда? – Гирш опустил глаза. Понимала, о чем тот подумал. О своем предложении.

– Точно. – я скривилась и виновато спрятала руки за спину. – Самое верное слово глупо. Если б перевели мне ту фразу или спросили по-русски, я бы ответила вам сознательно и без игр в угадайки!

Маркус некоторое время молчал. Не знала, почему. А потом, подняв глаза, виновато закусил губу. Он и впрямь сожалеет, что поставил меня в столь незаурядное положение?

– Спрашивал. Когда мы ужинали в российском ресторане. Я тогда спросил, если бы позвал тебя замуж, что бы ты ответила…

Я так и хотела сейчас сесть на землю. Вот просто взять и опуститься на асфальт. Удивил… Нет, ошарашил просто!

– Я думала, вы шутите.

– Отличная тема для шуток, Маргарет! Мои чувства тоже шутка? – Маркус снова разозлился на меня. А затем ускорил шаг.

Он шел молча, немного впереди меня. Я же плелась следом, опустив голову и даже не пытаясь заговорить, чтобы не наломать лишних дров. Да чего уж там ломать-то осталось?!

В отеле Маркус даже заказал два отдельных номера, чтобы показать, что ему не хочется находиться рядом со мной. Теперь уже очередь изображать обиду эстафетой перешла ко мне. Я гордо вошла в комнату и захлопнула дверь перед его носом, даже не попрощавшись и не сказав ни слова о спокойной ночи. Гирш тоже не стал набиваться.

Так я провела ночь, злясь на него и на себя. Но больше на себя. В тех случаях, когда следовало удержать любой ценой, схватить и не отпускать, я бежала. Таков мой скверный характер: сначала говорю то, что первое придет в голову, а потом сижу одна. Но как я тогда могла довериться незнакомому человеку?

Порыскав в мини баре, я обнаружила маленькую бутылочку коньяка. Вот кто скрасит мои одинокие думки сегодня! Не раздумывая, откупорила ее и отпила едкий напиток из горлышка. Закусывать было нечем, но меня это не останавливало, и я снова и снова, морщась, делала один глоток за другим. Когда это занятие превратилось в пытку над собой и собственным желудком, я налила стакан воды, решив, что запивать коньяк водой можно. И даже нужно! Про то, что в холодильнике простаивала бутылка газировки, я вспомнила тогда, когда выпила большую половину коньяка. Налив бурлящий напиток, я, сделав глоток, тут же рухнула на пол возле кровати.

Утром меня разбудил назойливый стук в дверь. Он звучал так, будто стучали по барабану.

– Маргарет! Открывай!

«Нет, это не барабан. Это голос Маркуса! Точно не хочу слушать этот голос с похмелья… Ужасный голос!» Я поежилась, и, держась за голову, попыталась встать с пола. Тело ныло, ноги от неудобного лежания затекли и не хотели слушаться.

– Открой дверь! – Маркус продолжал тарабанить.

– Иду, иду! – гундосила я, пытаясь уцепиться за покрывало, расстеленное на кровати. Кое-как я добралась до двери и повернула ручку.

– Oh, Mein Gott41! – воскликнул он, вытаращив на меня глаза. – Да ты на ногах не стоишь, Маргарет! – взорвался Маркус от негодования.

– Все в порядке! – я помахала рукой. – В полном. Просто я еще не проснулась.

– А, вот оно что! – Гирш, казалось, вот-вот самовозгорится. – От тебя крепко пахнет алкоголем!

– Вам показалось, я просто… – я по-дурацки ухмыльнулась. – перелила духи на себя!

– Спускайся в холл. Мы должны быть на месте через полчаса.

– Буду. Мне нужна минутка. – ответила я, как мне показалось, слишком официально и закрыла двери перед носом Маркуса.

На собрании директоров я мало что понимала. Какие-то люди что-то говорили, и говорили, и говорили… Они постоянно говорили! Их слова сливались в моем сознании, превращаясь в бурный несвязный поток.

Маркус Гирш активно обсуждал с ними вопросы, касающиеся строительства нового объекта, а я делала вид, что внимательно слежу за ходом диалога. Вскоре, когда он смолк, а коллеги дружно засобирались и быстренько удалились из кабинета, я оживленно посмотрела на Маркуса и спросила о том, куда они пошли.

– Я решил сделать перерыв. Подумал, что тебе нужно прийти в себя.

Я благодарствующим жестом кивнула и вышла в буфет. Присев за стойку, я какое-то время пыталась собрать в голове все мысли, разбежавшиеся кто куда.

Маркус присел рядом и подал мне картонный стакан с холодным напитком, закрытым пластиковой крышкой.

– Пей. – сказал он, тыча в меня той странной жижей. – Тебе это поможет.

Я послушно взяла стакан и сделала большой глоток.

– Фу! Что это за гадость?

– Пей, не спрашивай. Как чувствуешь себя?

– Чувствую себя полным ничтожеством.

– Бывает. – Гирш поправил полы пиджака и нервно покосился по сторонам. – Ничего. Тебе станет легче в скором времени. Собрание кончится, и мы можем заняться чем-нибудь более интересным.

– Почему-то я ни одной фразы не услышала на английском. – придирчиво заметила я.

– Потому что ты не принимаешь участия в обсуждении проблемы. В твоем случае лучше помолчать.

– Тогда зачем мне быть там, на этом собрании?

– Так надо. Есть предложения или пожелания, как бы ты хотела провести день? Может, нам стоит уехать на выходные в какой-нибудь круиз?

– Думаю, морские прогулки мне противопоказаны. Да и гулять не хочу. Я хочу просто спать. – протяжно лепетала я. – Лечь и ничего не делать…

– Что ты пила вчера?

– Коньяк.

– И много?

– Думаю, да. Я заметила полупустую бутылку под кроватью, когда собиралась утром.

– В одиночку выпить бутылку коньяка?

– При этом запивая его водой.

– Водой? – Маркус всплеснул руками. – Du verrückte Frau42! Ты совсем не думаешь о здоровье?

– А ты? – я покосилась на него. – Ты тоже не жалеешь себя, ой, то есть вы.

– Я живу так, как привык.

– Аа, не стоит пытаться вытащить людей из грязи, для некоторых это естественная среда обитания! Так, ни о чем я…

– Вижу, тебе стало легче, раз ты снова за свое! – Гирш сердито покачал головой. – Ладно. Тогда продолжим. Быстрее начнем – быстрее закончим.

Я решила еще немного посидеть в компании стакана жидкости, имеющей странный вкус. Совсем не хотелось идти на собрание, но выбора у меня не оставалось. Маркус сказал, что моя явка там очень важна, хоть я не понимала, зачем. Когда я вернулась в кабинет, на столе уже был развернут план проектировки здания. Маркус внимательно слушал собеседника, который важно и надменно объяснял что-то ему, наглядно тыкая пальцем в проект.

Маркус поднял глаза на меня, но потом тут же снова посмотрел на плакат.

– And we entrust this project to our colleague from Russia43. – Он посмотрел на меня беспристрастно и холодно. Сказал на английском. Как и обещал.

– Мне? – я указала на себя.

– Мне, как и любому другому из нас, будет крайне сложно следить за объектом. Потому, что объект строится в России. Теперь это ваша забота, госпожа Селезнева! – пояснил Маркус, а затем обратился к остальным. – Die Besprechung beendet ist. Alles frei sein.44

***

– Я хочу уехать домой. Здесь не мой мир. Я не смогу. Прости. – сказала я, дождавшись, когда все члены собрания покинули кабинет.

– Ты… – Маркус взял мою руку, глядя мне в глаза взглядом, полным грусти. – Что ж, не буду настаивать. Полагаю, это твой ответ на мой вопрос. Довольно четкий. Билет на самолет я куплю завтра, сегодня ты должна прийти в себя. Не могу отпустить тебя в таком состоянии.

– Я не стану разубеждать вас в обратном. Пусть будет так.

***

– Да. – произнес он непростительно грубо. – «Так будет лучше». – Прощай, Маргарет! – промолвил Маркус, закрывая за мной дверь салона авто. Я, сдерживая слезы, помахала рукой Урсуле и Александру, который, похоже, тоже был грустен.

Я уезжала все дальше и дальше от Маркуса и его дома, ворота закрылись, и он вошел в дом.

Я обернулась назад, чтобы не показывать свое кислое лицо водителю, наблюдая за тем, как отдаляюсь все быстрее от своего счастья. А может, и не своего. Мне нравился Маркус Гирш, но я не представляла себя в роли его жены. Не понимала, как смогла бы жить с ним в особняке и иметь сугубо «немецкие» цели в жизни. Да я со скуки вздернусь! Лучше и вовсе не пытаться!

Незаметно для себя села в самолет. Не замечая и того, что нахожусь уже в России, я вызвала такси и поехала домой. Квартира была пустой и безрадостной. Я совсем забыла, что оставила Питера у Алены. Бросив чемодан в прихожей, я вышла из квартиры.

– Так быстро вернулась? – Алена обняла меня и пригласила в дом. – Что с тобой? Ты, что, плакала? Я тоже плакала, когда уезжала из Германии. Трудно пришлось?

– Очень. – утирая опухшие глаза, я осмотрелась по сторонам. – Где Питер?

– Он во дворе, ловит бабочек. Останешься на ужин? Успеешь еще насладиться тишиной и одиночеством. Рассказывай, что там было?

– Ничего особенного. Мне поручили руководить каким-то новым проектом…

Алена оборвала меня и расплылась в улыбке.

– Да это же здорово! Ты слышала, какие премии и гонорары положены в таком случае?

– Неважно. – сухо бросила я. – Я увольняюсь. Не спрашивай. Я просто не хочу об этом говорить.

– Что же это… – она всплеснула руками. – Приехала и молчит! Маркус тебя обидел чем-то?

– Он? Нет. Я просто не подхожу для этой работы. Найду себе что-нибудь попроще.

– Значит, Гирш тебе это сказал прямо в лицо! Узнаю его характер, он тот еще… – Алена фыркнула. – Ну что ж… Раз уж мне никто ничего не говорит… Кстати, ты сказала ему про Богдана?

– Нет. Не сказала. Не было возможности.

– И хорошо. – Алена набрала номер Маркуса. – Маркус! Привет!

У меня внутри все сжалось. Я боялась, что правда раскроется именно сейчас, и я не успею скрыться с глаз Алены и не избегу атомного взрыва ее бурных эмоций. Я направилась к двери.

– Маркус! Марго собралась увольняться! Как это ничего не произошло? – впервые Алена говорила по-русски при мне с Маркусом. – Да! Она сейчас уходит! Назови причину. Босс требует! – она повернулась ко мне.

– Личные обстоятельства. – ответила я не раздумывая.

– Он говорит, чтобы ты взяла трубку. – Алена подала мне телефон.

– Я не стану этого делать, все подробно будет описано в заявлении завтра. Я немедля пришлю его по факсу, как только доберусь до рабочего телефона.

– Она сказала, что в заявлении все напишет. Да. Когда ты приедешь? Завтра? – Алена расплылась в улыбке. – Потому что я скучаю по тебе и мне важно, когда ты приедешь! Я приготовлю твою любимую утку! До завтра! – она положила телефон на тумбочку в коридоре. – Он приедет. Спасибо тебе, Марго! Ты ускорила его приезд! Если бы не ты, то я ждала бы Маркуса неизвестно сколько еще! – она обняла меня, уткнувшись носом в плечо. – Ты и впрямь решила уволиться?

– Да. Это мое самое последнее слово.

– Ты зла на Маркуса. Что он сделал?

– Он… – я не знала, как описать Алене сложившуюся проблему. – он подшутил надо мной. Зло подшутил.