Виктория Падалица - Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– У меня есть квартира, не в самом центре, но район не плохой. Если тебе нужно, то можешь жить там. – я предложила парню свое жилье в надежде, что останусь здесь, и он не прогонит меня.

– Сколько ты хочешь за аренду?

– Нисколько, только этот дом. – я развела руками.

– Так не пойдет, тебе нужны будут какие-то деньги, а наши дома не равны по стоимости! Давай, я буду тебе доплачивать немного, скажем, тысяч по пятнадцать в месяц? Иногда, может, и больше будет получаться, все зависит от заработка!

– Хорошо. Давай так. – я удрученно присела на кровать. – В той тумбочке ключи, адрес я напишу тебе.

– Вот же меня угораздило-то! – парень погладил себя по волосам, – С самим Маркусом Гиршем в реслинге столкнуться!

– А потом еще и куртки перепутать! – безучастно добавила я.

– Если честно, когда я увидел его документы, то пришел в ужас! Подумал, что меня посадят в тюрьму, а я ведь ничего не сделал, за что меня сажать? А немец оказался добр, и ничего не сказал за то, что я потратил всю его наличность. Но я отдам! – виновато кивнул он.

– Он сказал, что все деньги были на карточке.

– Значит, он не придал значения той скромной сумме, по его меркам, что лежала в потайном кармане. – он улыбнулся.

– У Гирша много денег, не беспокойся об этом. Спасибо за то, что ты дал нам шанс познать всю красоту природы.

– У тебя свадьба расстроилась.

– Неважно. – всхлипнула я, опустив руки на колени. – Все так, как и должно было случиться.

Летели месяцы, малыш в моём живот рос. Денег, которые мне присылал новый московский квартирант Владимир, вполне хватало на жизнь. Я жила в том самом доме, что и раньше, одна. Сторонилась соседей, особенно Нину, которая до сих пор «причитала» о моей нелегкой «судьбинушке», наверняка, позабыв о том, что свадьбы больше не намечалось. Да и «причитаний» для меня было вполне достаточно своих по ночам, когда меня никто не слышал. Мне хватало и своих слез, хоть и редких, чтобы не усугубить состояние малыша в утробе, но все же имевших место. Сама понимала, что меня постигла незавидная участь, но ничего не собиралась менять, а тем более, звонить Маркусу Гиршу.

Николай, который теперь посещал село реже, чем раньше, когда Маркус жил со мной, все равно приходил в гости и неустанно пилил за безрассудное одиночество. Он говорил всегда одни и те же избитые фразы, ни разу не меняя пластинку, о том, что ребенок должен расти с отцом, и что наши с ним разногласия не имеют под собой устойчивости, поскольку мнение женщины, конкретно, меня, не учитывалось при желании мужа покинуть место проживания. Недолго думая, я вежливо послала Николая куда подальше, и, не желая более слушать упреков со стороны некоторых, особо правильных жителей, решила уйти в себя.

Нина также частенько приходила в гости, считая своим долгом обогревать меня и лелеять, как собственного ребенка. На самом деле, как выяснилось позже, ей было не двадцать девять, а тридцать с небольшим, как она выражалась, хвостиком. Но я, подозревая, что ее покойному сыну было за двадцать, понимала, что этот самый хвостик близился, скорее, к сорока, чем к тридцати.

Ее дочь, Марина, не выдержав упрямых наставлений матери ввиду трудного переходного возраста уехала учиться в городок в окрестностях Петербурга.

Моим единственным постоянным собеседником была Валя, та самая девушка, которую я когда-то считала своей конкуренткой. Валя оказалась очень доброй, мне было ее даже жаль за излишнюю скромность, чем не отличались остальные жительницы села. Валя предлагала даже переехать к ее семье, чтобы мне было проще после того, как мой сын появится на свет. Да и ее мать с медицинским образованием. Поможет в случае чего. Но я отказывалась, аргументируя тем, что меня все вполне жить устраивает здесь.

***

Близился июль, седьмой месяц беременности. Несмотря на середину лета, я практически не ощущала жары, которая была более терпима, если сравнивать с Москвой. Обилие озер и леса давали возможность дышать, но и отмечались безусловные минусы, как огромное количество москитов и прочих козявок, то и дело норовящих влететь в открытую форточку и укусить меня.

Я протирала пыль в комнате, когда услышала стук в окно. Полагая, что пришла Валя с клубком пряжи, которую просила, чтобы успеть связать некоторую одежду для малютки, выглянула на улицу.

– Ты поедешь на фестиваль сена? – Инна помахала мне рукой. – Ну или, может, тебя фестиваль забав заинтересует?

– Какой еще фестиваль сена? И тем более забав! Никуда я не поеду, куда мне с таким животом шевелиться? А ты собиралась в центр?

– Тебе нужно что-нибудь?

– Да. – я достала из ящика столешницы крупную купюру. – Купи мне маслин черных, в банке. Только, чтобы косточка была!

– Удивительно, – улыбнулась Инна, посмотрев на мой живот.

– Хочется давно, а заменить нечем, – виновато пояснила я. – Банок двадцать, не меньше. – заключила, недолго подумав.

– А не станет тебе плохо от них?

– Не думаю. Но на случай чего, у меня есть таблетки от расстройства желудка.

– Не мешало бы уже говорить с акушером, у которого ты будешь рожать. Может, позволишь мне заняться этим вопросом?

– Не стоит. Пусть все будет, как будет. Как приспичит, так и найду врача. У Вали мама акушер!

– Дело в том, что роды уже осенью, а тебя могут не довезти до больницы, или врач не проедет по бездорожью, если пойдут дожди…

– Ну как-то тут рожали ведь до меня!? – возмутилась я. – Вот и я справлюсь!

– Как знаешь. Ты подумала? – снова спросила она.

– Да. – я всегда отвечала Инне, что не буду с ней жить, и мое решение навсегда остаться друзьями, останется неизменным. – Мне и тут хорошо.

– Что ж… – Инна опустила глаза. – осенью уезжаю в Петербург. Буду искать свое счастье там. Что тут ловить? Годы-то идут!

– Так скоро? – удивилась я, откинув мысль, что Инна станет крестной малышу. – Что думаешь делать там?

– Не знаю пока, найду работу, жилье, а там видно будет. Ладно. – Инна отошла от окна. – Жди, я вернусь к вечеру.

– А деньги? – крикнула я вслед.

– Оставь, они тебе нужнее!

***

Спустя неделю в поселок прибыло несколько молодых людей. Узнав от Нины, что дочь председателя вышла замуж за коренного москвича, я пошла к нему, чтобы поздравить с таким важным событием всю его семью.

– А ты все одна? – спросил меня председатель.

– Да. – коряво улыбаясь, ответила я.

– Приходи к четырем часам к нам, будем пировать.

– Что же мне подарить? – я развела руками. – У меня только деньги!

– Какие у тебя деньги? – усмехнулся председатель. – Это тебе нужны деньги. Скоро рожать?

– Через два месяца.

– Да уж… – он щелкнул языком, окинув меня внимательным взглядом. – Если хочешь, заходи, поможешь моей жене с приготовлениями!

– А молодые уже здесь?

– Да, плескаются в озере с самого утра! – отвечал он, присвистывая. – А мы, старики, организовывай им тут все! Бессовестные!

Когда все было готово, и председатель, ринувшись к пляжу, вернулся оттуда с мокрыми молодоженами в купальных костюмах, все село уселось за длинный стол, ломившийся от угощений. Здесь были представлены и традиционные кушанья, и заморские, как я их называла, поскольку в окрестностях нельзя было купить, к примеру, ту же курицу-гриль или суши. Стол был настолько длинным, а число гостей давно перевалило за пятьдесят человек, поэтому председатель не прогадал, устроив пир во дворе своего немаленького имения. Кроме того, погода вполне позволяла, да и виноградник, раскинувшийся щедро по всему периметру двора, прятал сельчан от солнечных лучей. Но не спасал от белых паучков, спускавшихся по паутине в тарелки!

– Кушай, кушай! – Нина все время отвлекала меня от тоскливых мыслей и подкладывала закуски в не успевающую пустеть тарелку.

За время пребывания в селе я потолстела, причем сильно, но Нина говорила, что теперь я стала похожа на человека, поскольку раньше, кроме костей, обтянутых кожей, ничего во мне не было.

Поскольку магазины косметики располагались слишком далеко от села, я перестала окрашивать волосы, укрепляя их лишь народными средствами, отчего те за почти полгода отросли и стали в два раза длиннее. Теперь я была светлая и с выдающимися формами, а кроме того, еще и пузатая.

Я окинула тоскливым взглядом счастливых молодоженов. Когда-то и мое счастье могло было быть, если бы не воля случая.

– Кто там едет? – председатель Палыч встал из-за стола и направился к калитке.

Мы все подошли к забору, удивленно наблюдая за происходящим. У моста, который теперь был прочным и стойким остановилась длинная фура. Водитель вышел из фуры и что-то крикнул назад. Приглядевшись, я заметила целую колонну автомобилей, водители которых подошли к мосту и что-то теперь рьяно обсуждали.

Председатель направился к ним. Мы все ждали и волновались, не решаясь проронить ни слова. Он, о чем-то поговорив с водителем, повернулся к нам и махнул рукой.

– Наверное, не проедут через мост! – сообразил Сергей и поспешил к председателю.

Все мужчины, а следом за ними и женщины, двинулись в сторону моста. Водитель открыл прицеп, и нашему взору открылись ящики, которыми была забита машина от пола до потолка.

– Это что? – удивилась Нина.

– Материальная помощь! – пояснил председатель. – От старого друга!

Последующие машины были также загружены провизией, одеждой, медикаментами и прочей утварью. Каково же было удивление сельчан, когда, вслед за неповоротливыми фурами, к мосту двинулись трактора зеленого цвета, с черно-красными колесами, снятые с тягачей там же, на опушке, по другую сторону моста. Далее следовали машины со строительными материалами и хозяйственными товарами.

– Откуда это все? – спросила я одного из грузчиков.

Он ничего не ответил, только пожал плечами.

– Гирш? – смекнув, откуда могло прийти в наше село такое «несметное богатство», я произнесла фамилию Маркуса, нарочно сделав это с акцентом, поскольку парень, как мне показалось, вообще не говорил по-русски.

Грузчик, услышав знакомое слово на немецком, тут же принялся что-то мне бегло говорить на своём. Я так давно не слышала ничего на иностранном языке, что забыла, как он и звучит.

– Я Маргарет! – предположила, что он обязательно спросит мое имя.

– О! Маргарет! – грузчик развернулся и зашагал от меня быстрым темпом.

Я не понимала причины столь внезапного поведения, но, немного постояв и поглядев на автомобили, повернулась и пошла в сторону села.

– Маргарет! – крикнул вслед грузчик. Он тащил за спиной огромный короб, заднюю часть которого толкали другие работники.

– Что это? – удивилась я.

– Во ист дас Хаус?⁵⁰ Хаус! – он жестикулировал руками, изображая крышу дома.

– Ах, мой дом. – смекнула я и показала пальцем в сторону села. – Туда!

Когда все «подарки» были разгружены, я поблагодарила грузчиков любезным «данке» и предложила выпить чаю. Грузчики отказались, что-то пояснив, из чего я поняла, что им этого делать на работе не положено.

К вечеру, как только все продукты успели разместить и попрятать, мы всем селом снова уселись за столы, но, по-видимому, окончить ужин нам не было суждено. Нас снова ждал еще один нежданный сюрприз.

– Это налет? – спросил Николай, заметив в небе вертолет.

– Не успели отблагодарить Маркуса, как он тут как тут! – восклицал председатель.

Я подняла глаза в небо, не надеясь больше услышать этот любимый сердцу шум, и его имя, произнесенное кем-то еще, кроме меня. Голос пилота что-то произнес на немецком. Вертолет шел на посадку.

– Он ищет место, куда сесть. – задумчиво произнес Николай. – Не похоже на Маркуса. Тот бы рухнул прямо на крышу.

– Если бы она не была столь покатая! – хихикнула я, нетерпеливо теребя пальцами ткань сарафана.

– Для него нет ничего невозможного! – Палыч посмотрел на меня. Его глаза сверкали. – Маркус горы свернет!

– Это ваших рук дело, да? – догадавшись, что Николай все же позвонил Маркусу и рассказал о моей беременной тайне, я тряхнула рукав рубашки егеря, которую он надевал по особым случаям.

– Я звонил туда, в Германию, но со мной говорил кто-то другой. Поначалу я не понимал, что несет этот Александр, а потом, как только сообразил, что он наш земляк, тут же все прояснилось! Только вот с Маркусом не удалось поговорить. Шурик сказал, что тот улетел в Карелию.

– Сюда? – удивилась я. – Маркус давно здесь?

– Похоже, что так! – отвечал Николай. – Но я звонил ему месяца с два назад. Больше не звонил, потому что куда-то задевал номер телефона.

– Вот как. Значит, и Гирш посетит праздник. – убаюкивающе заключила я.

– Он не знает о свадьбе. Я не смог его предупредить.

– Тогда разве то, что привезли водители, не в честь подарка на свадьбу?