Ксения Васильева - Теплый пепел надежд

— Максик, ты сердишься? — услышал он, когда стаскивал пропотевшую майку.

— Нет.

— Максик, ты зря на меня сердишься… Я тебе сейчас все расскажу, — продолжала Гуля, сев в постели и обхватив руками колени: так она всегда готовилась к длинным разговорам. — Может, я тоже хочу с тобой вдвоем жить. — Это была полуправда — да, она этого хотела, но не могла обижать тетю Тамару и дядю Валеру… Жить бы на одном этаже или в большой квартире, чтоб всем близко и не было бы этого ужасного душа с очередью. — Но дядя и тетя одни, без детей… Им скучно. А мы возьмем и уедем от них! Будто они к нам плохо относятся! Это неблагородно, Максик, — голосок у нее был тихий и заискивающий, и Макс, услышав это, решил ее еще наказать, хотя сам уже устал злиться.

— Никто не мешал им завести детей, мы, что ли, в этом виноваты? — грубо заявил он, лежа к Гуле спиной.

— Конечно, мы не виноваты, — ответила она, удивляясь, как Максик этого не понимает. — Ну, мало ли что… Мы же не знаем. И папа очень любил дядю Валеру и тетю Тамару…

Тут Макс взорвался, повернувшись к Гуле:

— Что ты заладила: любишь — не любишь… Как дурочка! К дяде Валере я хорошо отношусь, а она мне не нравится! Все! Отстань! Я спать хочу.

Но Гуля была настоящей маленькой женщиной и потому применила другую тактику для примирения, ни с того ни с сего сообщив:

— А я твою Сусанку видела.

Макс помолчал, но любопытство пересилило, и он спустя минуту недовольно буркнул, якобы сквозь сон:

— Ну и что?..

Гуля и тут схитрила, оказавшись на верном пути:

— Ничего. Просто видела. Откуда я знаю, понравится она тебе или нет… Я в девочках не понимаю…

Макс сразу же вспомнил, как Гуля защищала соседку-уродку, и ее мнение о Фаинке, поэтому поверил ей.

Ему ужасно хотелось увидеть Сусанну, которая была в зеленом наряде Весны. Он все время думал о ней и старался угадать ее, идя по улицам… Но ведь он не знает ее лица, а Гулька теперь знает…

Наверное, эта уродка ее навела, вдруг решил он, и ему расхотелось продолжать разговор, но любопытство все же возобладало.

— А ты ее узнаешь, если встретишь?.. — как бы нехотя спросил он.

Гуля поняла, что ее хитрый ход сработал, теперь надо с ним мириться. И она заулыбалась вовсю:

— Конечно, Максик, я ее узнаю! Я тебе сразу хотела сказать, но ты убежал. Давай я тебе ее покажу, а? Она в школу свою на консультации ходит.

Макс размышлял. Если он согласится, это будет означать, что он простил сестре предательство и помирился с ней, а этого так скоро делать нельзя. Она подумает, что ей все может сходить с рук. Юноша решил сначала провести с ней профилактическую беседу, а уж потом сказать, но небрежно так, с зевком, чтобы она, так уж и быть, показала Сусанку, которая, верно, гроша ломаного не стоит.

— Гуля, — начал он строго, — ты странно себя вела сегодня за обедом. Не хочешь со мной уходить в общежитие, твое дело. Но ты должна была со мной выйти, а не оставаться с ними за столом. Это, Гуленька, называется предательством. На этот раз я, так и быть, прощаю. Если ты еще раз подставишь меня, знай, у тебя брата нет. Поняла? Посмотрим, как ты будешь жить с тетей Тамарой! Она из тебя домработницу быстро сделает!

Гуле хотелось ему возразить, но она понимала: если уж Макс что-то вбил себе в голову, это навсегда. Будто бы смутившись, она помолчала, а потом пробормотала:

— Я не предавала никого, ты не так понял…

— Ладно, замнем, — снисходительно бросил Макс и, чуть помедлив, все так же безразлично попросил: — Так и быть, покажи вашу знаменитую Сусанку, что за птица.

Гуля подумала, не взять ли и Сонечку, может, удастся их с Максиком подружить?.. Нет, сначала ей самой надо с братом отношения наладить…

— Давай завтра… — ответила Гуля, вдруг захотевшая спать. Однако Макс жаждал видеть Сусанну!

Он растормошил сестру:

— Слушай, Гуль, а когда она ходит на консультации? У меня после обеда много свободного времени, я даже вчера махнул бабки заработать! Говори, я подъеду, ты ко мне в машину залезешь, и мы проследим.

Согласившись, Гуля моментально заснула, а Макс еще долго ворочался, представляя завтрашний день.

Наутро Гуля встала рано и, наскоро попив чаю (Тамара еще спала), позвонила Сонечке. Та сразу подошла к телефону. Гуля прошептала:

— Сонечка, встречаемся через десять минут во дворе. Конец связи…

Рассмеявшись, Соня ответила в тон:

— Йес, сэр. У меня в руках будет газета «МК». Доброе вам утречко, конец связи.

Они встретились во дворе у единственного раскидистого дерева. Гуля, захлебываясь, сообщила множество «секретных данных», рассказала Сонечке все, начиная с обеда и заканчивая просьбой брата показать Сусанку. Лишь немного замялась она, когда говорила о плане наблюдения за «объектом». По всем правилам в машине должна быть и Сонечка, но, зная отношение Макса к подружке, не могла ее позвать.

Поняв это, Сонечка, чтобы не ставить ни себя, ни Гулю в дурацкое положение, беззаботно сказала:

— Ну, вы поезжайте, а потом ты расскажешь. Только внимательно за всем следи, ладно?

Гуля обрадовалась, что подружка нисколько не обиделась на Макса, она, наверное, понимает, что он славный, только иногда бешеный. Хотя зря радовалась: в Сонечке все сильнее разгорался огонь ненависти. Этот парень ее за человека не считает! Отлично, она поступит так же. Она голову сломала, как ему еще отомстить, но пока ничего толкового не приходило на ум. Да и этот способ тоже сомнителен: Сусанка понравится Максу, они станут встречаться, а она…

Макс подъехал в назначенный срок. У школы они встали так, чтобы нельзя было ничего заподозрить.

Через минут пятнадцать юноша стал нервничать, и тут из дверей школы выплыла Сусанка. Не зная ее, он не обратил на девочку внимания, тем более что сегодня, в жаркий день, у Сусанки на голове было нечто невообразимое: она повязалась тоненькой косынкой назад, убрав под нее волосы, а сверху водрузила шляпку без дна.

И платье на ней не шло к фигуре: размахайка от груди, не длинное, но и не мини — ноги при такой длине не выигрывали. А на носу у нее сидели очки (она была близорука и всегда как бы кокетливо щурилась, чтобы пореже надевать очки).

Толкнув Макса локтем, Гуля прошептала:

— Вот твоя Сусанка!

Макс рванул машину с места — девочка быстро уходила, а он даже не разглядел ее! Проехав вперед, остановился. Сусанна двигалась прямо на них.

Она шла ленивой походкой, ставя ноги носками внутрь, как бы заплетая одну ногу за другую. На лице поигрывала высокомерная дежурная улыбочка человека, знающего себе цену: Сусанна слыла довольно известной личностью в округе — умная, отличница, победительница математических Олимпиад.

Девушка прошла совсем близко от машины, мельком глянув на нее и ничего, естественно, не заметив, и исчезла за углом.

Макс молчал. Он был потрясен тем, что девица, о которой он мечтал, представляя себе необыкновенную любовь, оказалась дурнушкой.

Он и не предполагал, что мог так обмануться. Значит, это она скрывалась под маской Весны?

Но тут новые мысли и надежды забродили в нем. Почему, собственно, все так уверены, что именно Сусанка была Весной? И рост не тот, и фигура крупнее…

Что-то не сходилось в облике Сусанки и Зеленой Весны! Нет, то была не она. Макс был почти уверен в этом.

Посмотрев на часы, он понял, что опаздывает на работу, и, бесцеремонно выкинув Гулю, умчался.

Гуля поняла, что он был не только разочарован, но просто потрясен. Она бросилась к Сонечке и в подробностях рассказала о «свидании». Результат порадовал Соню — так ему и надо! Пусть сам почувствует горечь разочарования, она-то хорошо знает этот вкус. Однако ей-то что до этого?

Гулю она предупредила, что брат может начать провоцировать ее, чтобы узнать, не посмеялись ли над ним; она должна держаться как партизан, и твердить, что ей Сусанна нравится. И еще. Соня здесь ни при чем.

— И вообще, — продолжала Сонечка, — лучше, если ты скажешь, что я тебе разонравилась и ты со мной почти не видишься. Он перестанет на меня злиться, а за тобой следить в три глаза.

Вернувшись домой, Гуля ушла к себе в комнату — не дай Бог сумасшедший Максик начнет с ней разборку прямо на кухне. После Сонечкиных разъяснений она была почти уверена, что дело миром не кончится.

Явился Макс. Тамара по привычке спросила, не голоден ли он.

Юноша взглянул на нее так, будто она предложила цианистый калий, и ушел в комнату.

Скорее бы он отсюда выметался, подумала она.

А Макс вполголоса терзал Гулю. Как и предполагала Сонечка, он, обдумав все, пришел к выводу, что хитрая уродливая соседка, и во всем ей подчиняющаяся дура-сестрица решили над ним посмеяться.

Он так и сказал Гуле.

— Ты долго будешь издеваться над моей лучшей подругой?! — завизжала сестра.

— Лучшая подруга?! — тоже заорал Макс. — Да такие под забором валяются, никто их не берет! Только ты, дура!

— А ты влюбился в Сусанку, а теперь злишься, что она оказалась страшная! Страшнее даже твоей уродины Фаинки!

У Макса от злости сжалось сердце. Что она себе позволяет?! Она чего хочет?

— Ты у меня сейчас схлопочешь, — зловеще предупредил он.

— Бей, дурак! Чего ты еще можешь! А Зеленой Весной была Сонечка, съел? — это Гуля выкрикнула уже от полной безысходности, понимая, что брат ее сейчас ударит, и желая первой побольнее его уязвить.

Макс оторопел от такого неожиданного финта. Ему показалось, что это чистая правда.

— Убирайся отсюда! Я за себя не отвечаю! — вдруг завопил он.

Гуля вскочила с тахты и бросилась на кухню, где дрожащая Тамара решала, бежать к ним или срочно звонить Валерке…

Она слышала эти дикие крики и кое-что поняла.

Гуля бросилась к ней:

— Он меня хочет избить, убить! Он дурак, сумасшедший! Тетечка Тамарочка, спасите меня!

Из комнаты выскочил посеревший Макс:

— Да уймись ты! Не стану я тебя бить! Очень надо руки о тебя марать. И вы не бойтесь! Я ухожу и больше сюда, в этот поганый дом, не вернусь! — прокричав это, он вылетел из квартиры, громыхнув дверью.

Сонечка была дома. Конечно, она не могла слышать, что происходит в квартире напротив, но от дикого стука двери, казалось, содрогнулся весь дом… Ого, подумала она, видно, «наш Максик» разъярился как бык на корриде.

Капитолина вышла из комнаты, где теперь обычно сидела, и, робко глянув на Сонечку, спросила:

— Что же это такое? Чуть дом не развалился…

Сонечка безразлично двинула плечиком, мол, откуда я знаю?

Капитолина хотела было уйти к себе, но соседская солидарность взяла верх.

— Может, позвонить? Что там у них… — И добавила через мгновение: — Парень этот, из Грозного, бешеный какой-то, не поздоровается никогда, несется по лестнице как угорелый.

Сонечка снова пожала плечиком, но подумала, что поход мамы к соседям был бы нелишним.

Капитолина, материнским сердцем учуяв, что дочка не против, пошла к соседям.

Тамара никак не могла успокоить Гулю, а Валерку не хотелось срывать с места. Сама же она была на грани истерики — вдруг этот тип вернется? Что она с ним сможет сделать?

Когда позвонили в дверь и в «глазок» Тамара увидела соседку, то страшно обрадовалась: хоть Капитолина и не защитник, но все же свидетель…

Капитолина прошла на кухню и увидела зареванную Гулю.

Тамара, не чинясь, рассказала соседке историю их отношений с Максом, умолчав о причине нынешней ссоры ребят. С ее слов создавался образ разнузданного хама, злыдня, невоспитанного, самовлюбленного типа, не желающего ни с кем считаться.

— Притом, — заметила Тамара, — что родители были святые люди, врачи-бессребреники… Откуда такой выродок?

Тут Гуля, которая уже успокоилась, встряла в разговор:

— Тетя Тамара, вы не знаете Макса, он очень хороший. Просто у него такая натура. Мама говорила, с ним надо ласково и тихо, я сама виновата, вопила как бешеная. Это из-за Сони…

Тамара сделала Гуле большие глаза, как когда-то Валерке, когда он зарывался в обществе.

Валерка замолкал, однако Гуля этого не знала и потому, удивившись теткиной мимике, продолжила:

— Он все время ее ругает, но я все равно с ней буду дружить…

Ушла Капитолина из квартиры соседей подавленная. Она была разбита и почти уничтожена морально: значит, дело в Соне… Чуяла сердцем: с дочкой что-то нехорошее творится.

Все вроде бы рассосалось. Макс жил в общежитии, один в комнате, и это его вполне устраивало. Даже очереди в душ и туалет не такие уж и большие. И комната вполне приличная.