Все это притворство не доставляет ему удовольствия, но он считает ложь во спасение необходимой. Рауль не хочет спорить с больной принцессой Ямилой… ему нужна Жанна, чтобы доказать, будто девушка, предназначенная ему в невесты, его не любит.

Жанна смотрела на звезды, сияющие над пустыней. Их свет холоден, они никого никогда не согреют. Ей хотелось, чтобы Рауль снова закутал ее в плащ. Ей предстоит нелегкая задача — продемонстрировать, что он ей безразличен. Она никогда так не сомневалась в их затее, как здесь, на балконе арабской мечети.

Жанна никогда не знала любви и нежности. Она рано столкнулась с одиночеством, но здесь, на краю пустыни, она поняла, что такое любовь.

Но в Эль-Амаре она должна тщательно скрывать растущее в ее сердце чувство и притворяться снежной королевой. Дон Рауль ждет от нее холодности, которая должна убедить его бабушку в том, что она не годится ему в невесты!

Глава 7

Они должны были ехать в Эль-Амару в специальной машине для сафари, и лишь за несколько минут до отъезда Жанна узнала, что дорога займет два дня и что они проведут ночь в пустыне. Дона Рауля это, казалось, совершенно не беспокоило, у него были о том свои представления. Его возмутило, что его лже-невеста отправилась на ярмарку без паранджи, но о том, что они будут ночевать вдвоем в машине — и это поставит их в довольно-таки сложное положение, — он сказал достаточно небрежно.

Они будут одни, и когда он увидел в ее глазах беспокойство, то, подняв одну бровь, насмешливо улыбнулся:

— Взять с собой Хуссейна или вы поверите, что я в состоянии вести себя как приличный джентльмен?

— Вы не подходите под это определение, сеньор, за одним исключением.

— Можно поинтересоваться — каким?

— Нет. — Слегка покраснев, она отвернулась, чтобы поправить солнцезащитные очки. На доне Рауле была бледно-коричневая рубашка с открытым воротом и брюки такого же цвета. Походные ботинки делали его шаг бесшумным и пружинистым.

Он обошел машину, осмотрел мотор, проверил, достаточно ли в карбюраторе воды и в порядке ли запасное колесо. Машина была крепкой и приспособленной для поездки по пескам. Их багаж уже загрузили, в том числе небольшой запас провизии и пару спальных мешков. В бардачок Рауль положил револьвер. Жанна ничего не сказала по этому поводу, она понимала, что пустыня таит в себе немало опасностей. Ее населяют ядовитые змеи, дикие шакалы и коварные хищники, способные разорвать человека в клочья.

— Ну, вроде бы я все проверил. — Минуту он стоял молча, затем внимательно посмотрел на Жанну. — Точно не хотите, чтобы с нами поехал Хуссейн?

Не успев осознать значимость своего ответа, Жанна отрицательно покачала головой. Сердце у нее сжалось.

— Если этого не хотите вы, — опомнилась она.

— У него тут семья и маленькие дети. Я бы не хотел отрывать Хуссейна от них. Мы ведь проведем в пустыне всего одну ночь.

— Вы правы. В этом нет необходимости.

— Хорошо, — сухо сказал он. — Грешить мы не будем. Вы заметили, что тут два спальных мешка?

— Пожалуйста… — Слово это вырвалось у нее нечаянно, и она была рада, что темные очки скрывали ее глаза. Он мог увидеть в них скорее боль, чем шок. Потому что это больно — любить человека, которого влечет не твой шарм, а твоя наивность. Его забавляло, что она краснеет от любого дерзкого замечания. — Бедная сирота не привыкла к утонченной компании, сеньор. Извините меня за чопорность.

— Уже извинил, дорогая.

Он побежал за чем-то в дом, оставив ее рассматривать минареты, мечети и арки, живописно обрамленные пальмовыми деревьями. Город выбеленных солнцем стен, деревянных балконов, нависавших над узкими улочками. Город свежих спелых фруктов и тушеного мяса. Волнующий, похожий на мираж, — он промелькнет и исчезнет из ее жизни. Она навсегда запомнит звездное небо над головой, ветер, мешающий вдохнуть, пробуждение любви и осознание того, что она принесет ей беду, а не радость. Каждое мгновение, каждый взгляд, что она делит с доном Раулем, для нее и ад и рай одновременно. И тем не менее она не променяет это на возможность вновь стать безликой секретаршей при какой-нибудь новой Милдред. Во всяком случае, теперь она живет, а не прозябает.

Становилось все жарче. Когда дон Рауль вернулся, она встретила его спокойной улыбкой. Жанна не испытывала иллюзий, что пустыня покажется ей красивой. Она знала, что пески могут быть жестоки, особенно к новичкам.

В руках у дона Рауля болтался небольшой кожаный мешочек.

— Это аптечка первой помощи, — пояснил он. — Я веду себя так, будто мы отправляемся на многодневное сафари, но пустыня любит преподносить сюрпризы. Все может случиться, не успеешь и глазом моргнуть. Я не пугаю вас, дорогая?

— Нисколько, — улыбнулась Жанна, хотя все в ней сжалось, когда испанец коснулся ее руки. — Я понимаю, что пустыня непредсказуема. Не хотела бы я в ней потеряться.

— Может случиться и это, — предупредил он, — если подует ветер сирокко или я заведу машину в одну из рытвин, которые таятся в песках, как жадные рты. Поэтому мы берем с собой воды больше, чем требуется для такого путешествия. Всего неделю тому назад в песках застряла супружеская пара. У них сломалась машина. Это были американцы, они захватили с собой запас кока-колы, а не питьевой воды. Жажду в пустыне не сравнишь ни с какой другой, ее утоляет лишь чистая вода. Можете себе представить страдания этих бедолаг? Когда их нашли бедуины, они были едва живы.

Жанна поежилась.

— Вы… вы не очень-то щадите мои чувства, сеньор.

— Да. Я не верю в тех, кто лелеет романтические представления о жизни. Опасности нужно встречать с открытыми глазами, и, если они не отпугнут, жизнь становится еще интереснее. — В его глазах неожиданно сверкнула улыбка. — Но я не хочу так уж сразу вас разочаровать. Когда зажигаются звезды, пустыня — самое прекрасное место на земле. А на рассвете, когда она пробуждается под лучами солнца, веришь в то, что именно пустыня — сад Аллаха, где первые мужчина и женщина влюбились друг в друга. Запомните, Жанна, если вы познали пустыню, ее странное очарование будет преследовать вас всю жизнь. Она будет манить вас обратно голосом сирены.

— Я женщина, — серьезно сообщила Жанна. — Каким голосом пустыня зовет женщину?

— Откуда мне знать? — В его глазах появился лукавый огонек. — Вы мне потом расскажете.

Жанну смутил появившийся в его голосе бархатный оттенок. Ей было трудно смотреть на его загорелую шею, открытую расстегнутым воротом рубашки, и она отвернулась к машине.

— Мы можем ехать, сеньор?

— Да, поехали. Вы все взяли?

Кивнув, она скользнула на переднее сиденье. Верх машины был из брезента, более или менее успешно защищающего от жары.

— Не забыли свой талисман?

Жанна взглянула на крошечный золотой полумесяц, который теперь висел вместе с золотой рыбкой на цепочке-браслете. Рауль купил ей эту вещицу, когда, выйдя из мечети, они проходили мимо старого торговца амулетами.

— Нет, не забыла. Кстати, кто из нас после этого суеверен, сеньор?

— Я сын испанца и мавританской принцессы, — пробормотал он. — Чего еще можно ждать от человека, все предки которого верили в судьбу?

— Значит, сеньор, вы считаете, что наши судьбы предопределены? И это неизбежно, как морские приливы, вызванные влиянием луны?

— А вы, дорогая, в это не верите? — Рауль вел машину по узкой улочке, колеса громыхали по древнему булыжнику, гудок каждые несколько ярдов напоминал пешеходам об опасности. — Ведь не случайно я встретил вас именно в тот момент, когда мне так нужно было решить проблему с невестой. Ваше сходство с Джойосой показалось сверхъестественным. На какой-то момент я подумал, что она снова ворвалась в мою Жизнь.

— А вы бы не хотели этого, сеньор?

Рауль ответил по-испански, и по тону произнесенного несложно было догадаться о его значении. Жанна в который раз с грустью подумала, что он неприязненно относится к ней из-за сходства с ветреной девушкой, которая убежала от него и от принцессы, не захотев жить в доме среди песков. Когда машина выехала за ворота стены, окружавшей Беникеш, Жанна почувствовала на себе взгляд спутника.

— Вам жаль, что мы уезжаем? — спросил он.

— Городу присущ определенный шарм, сеньор.

— Подождите немного, пока не увидите Эль-Амару… настоящая драгоценность. Принцесса постаралась на славу, чтобы сделать ее таковой, да и я не бездельничал. И мы — она и я — отнюдь не деспоты, хотя живем вдали от людей.

— У вас нет ни сестер, ни братьев?

— У меня есть кузены. Они живут с нами.

— А они встречались с Джойосой?

Рауль кивнул, и Жанна опять почувствовала беспокойство.

— Как бы мне хотелось приехать в Эль-Амару гостьей, а не самозванкой.

— Это вполне возможно. Еще не поздно все переиграть. — Жанна бросила на него недоуменный взгляд, но Рауль продолжал как ни в чем не бывало: — Вы можете так понравиться принцессе, что она забудет свои планы в отношении Джойосы. Вопрос-то еще не решен. Бабушка просто хочет увидеть меня с женщиной, на которой я бы мог жениться.

У Жанны отчаянно билось сердце.

— А как же донна Рэчел? Вы говорили о финансовой стороне дела: если вы нарушите планы принцессы и не женитесь на ее подопечной, то это осложнит жизнь сестры Джойосы.

— Так и было бы, вернись я домой один, без очаровательной молодой спутницы, которую можно представить в качестве невесты. Вы смягчите гнев моей бабушки, дорогая. Она может заинтересоваться вами… застенчивой английской девушкой с лицом ангела и невинными голубыми глазами. Вы станете для нее… ну, скажем так, новой игрушкой. Она начнет строить новые планы. А через месяц вы притворитесь, что вас это все утомило, что вы соскучились по Англии, и мы аннулируем наше соглашение. Никто не пострадает.

— Звучит разумно…

— И вполне отвечает вашим желаниям, не так ли? Вам тогда и лгать не придется.

— Я… мне ненавистен обман…

— Маленькая упрямица, — засмеялся он. — Значит, мы договорились: выдаем себя за влюбленных. Скажем, что я обратил на вас внимание, потому что вы похожи на Джойосу. Принцесса будет счастлива, Рэчел ничего не будет угрожать, а правдивой Жанне не придется притворяться.

— А вы? Как же вы, дон Рауль?

— А я буду просто развлекаться.

— Я не совсем понимаю…

— Ну, поцелуемся еще пару раз, — лукаво сказал он. — Проявим кое-какой интерес друг к другу, пока… пока вы не захотите вновь стать свободной.

— Это необходимо? — выдохнула она.

— Вас никто не заставляет испытывать от этого удовольствие, — сострил Рауль. — Но если мы остановимся на этом плане, а бабушка убедится, что вы мне нравитесь, вам придется время от времени переносить мои объятия. Вас очень пугает эта перспектива?

— Поцелуй в щечку я как-нибудь вытерплю.

Она бросила на него быстрый взгляд, но его лицо оказалось непроницаемым. Жанна со вздохом отвернулась к стеклу. Теперь они ехали по дороге, проходившей через пустыню. Пески были желто-коричневыми, словно шкура гигантского льва. Дорогу, расплавленную солнцем, покрывали ухабы и рытвины. Жанна ушла в воспоминания детства, когда солнца ей не хватало так же, как не хватало любви и заботы. А сейчас она с восторгом чувствовала, как доброе тепло светила согревает каждую ее клеточку. Солнцу явно понравилась ее золотая цепочка, и оно охотно играло с ней, отбрасывая блики. А когда Жанна украдкой, чтобы не заметил Рауль, пошевелила рукой, громадный изумруд тоже ожил и весело засверкал.

Она вновь посмотрела ему в лицо. Сердце ее в очередной раз подпрыгнуло — красавец дьявол! Если ей суждено любить одного мужчину всю жизнь, то это будет он, он и никто другой! Непредсказуемый, насмешливый, потешающийся над ее наивностью. Самый потрясающий мужчина на свете. Ей нравились его глаза, тепло его кожи, которое она сейчас чувствовала особенно остро и уже не старалась отодвинуться подальше.

Иногда Жанна начинала сомневаться. Может, ей просто приятна его внешность? Но больше всего ее радовало, что она нужна ему. Она должна делать все, чтобы он остался доволен.

— Вы давно это задумали? — Слова нечаянно сорвались с губ. — Понимаете, я всегда сомневалась, что сумею выдать себя за другую девушку. Вы с самого начала решили представить меня как Жанну Смит?

— Конечно, — согласился он, нимало не смутившись.

— А зачем тогда притворялись?

— Я хотел проверить, насколько сильно вы хотите изменить свою унылую жизнь. Вы вызвали у меня любопытство. Так одиноки, так невинны, так несчастны, что я заподозрил, что вы только прикидываетесь бедной овечкой.

— Очень жестоко с вашей стороны так думать!

— Мужчины вообще довольно-таки жестоки, моя дорогая, особенно когда это касается тех, кто привлекает их внимание. Я мог бы попросить какую-нибудь искательницу приключений выдать себя за подопечную моей бабушки, но только девушка искренняя и добрая могла так противиться этой идее. Авантюристка бы подпрыгнула от радости при этой возможности. Она бы уверенно играла свою роль. Вы же перепугались и согласились на мое предложение, только рассорившись с мадам Нойс.