— К сожалению, у вас нет выбора. Такую машину нельзя оставлять во дворе. Знаете, — предложила она недоверчиво посматривавшей на нее Саше, — вот вам мой паспорт. Взамен я беру документы на машину и ключи. Здесь метров пятьсот, я быстро вернусь.

И, не дожидаясь согласия, быстро исчезла за дверью. «Господи, что за ночь!» — подумала женщина, защелкивая за ней замок.

На всякий случай она открыла паспорт и прочитала: «Круглова Анна Николаевна». Затем рассмотрела фотографию: «Вроде похожа». Облегченно вздохнув, она спрятала паспорт под телефон и пошла в комнату к больному.


Анна вернулась минут через сорок. От переживаний у Саши разболелось сердце. Радовало одно: температура у Костеньки после укола стала спадать.

— Почему вы так долго? — недовольно встретила она на пороге Анну.

— Так получилось. Сначала свои вещи домой забросила, — принялась объяснять причину задержки Анна, — потом просилась в гараж, успели закрыть. Вот костюм, ключи и документы. А как Костя, Константин Петрович?

— Спасибо. Лучше, — кратко ответила женщина.

— Я тогда пойду. — Аня поняла, что войти ее больше не пригласят. — На всякий случай, вот вам мой номер телефона. Я рядом живу. Если что…

— Спасибо, — перебила ее Саша, взяв листок бумаги.

— До свидания.

— Спокойной ночи.

Оказавшись за дверью, Анна вздохнула. Ей очень хотелось взглянуть на прощание на Константина Петровича, но не удалось.

«Такую китайскую стену с первого раза не прошибешь», — улыбнувшись, подумала она о Саше и направилась домой.

— 7 —

Полдня Аня проспала. Катя, довольная, что мама наконец-то дома, несколько раз пыталась ее разбудить. Но та, покормив ее завтраком и поцеловав, снова падала на кровать. Стоило ей лишь немного расслабиться, как усталость обрушилась со всей силой.

Только к концу воскресенья Аня смогла окончательно проснуться. После напряжения, которому она подвергалась в течение всей недели, в голове царила полнейшая сумятица.

«Почему я не спросила у Крылова, что мне делать завтра?» — мысленно ругала она себя.

Наконец решившись, Анна набрала номер мобильного телефона Кости, который почти неделю назад дал ей Хвостов. Сработал автоответчик, любезно ставя ее в известность, что абонент недоступен.

Она не знала, что заботливая Саша предусмотрительно отключила телефон.


К девяти часам утра Анна подъехала к офису компании. После долгих расспросов ее впустили и отвели в кабинет Андрея Витальевича.

«Круглова, Круглова», — пытался он вспомнить. За прошедшую неделю, немного приболев, к счастью, не гриппом, Хвостов, мучаясь бездельем, аккуратно переписал свою толстую записную тетрадь. Слишком много там накопилось исправлений, а многое вообще было зачеркнуто. В новой тетради фамилии Круглова не значилось. Наконец, припомнив связанные с девушкой события, он вновь пожурил ее за звонок шефу и отправил домой в связи с тем, что шеф болен и указаний о ней не поступало Как только все выяснится, ей позвонят.

Почему-то Андрей Витальевич был твердо уверен, что никаких указаний и не поступит.


Расстроенная Анна заехала в магазин и, пересчитав остатки денег, сделала мелкие покупки. Затем, забрав из садика Катю вернулась домой. Делать ничего не хотелось.

Так прошло три дня. Никто ей не звонил, никто ее не разыскивал. В четверг к обеду она снова решила набрать номер Константина Петровича. «Если выздоровел, не может быть, чтобы не вспомнил», — подумала она.

— Да, — резко ответил такой знакомый мужской голос после того, как в трубке несколько секунд слышался увлеченный разговор. Дрогнувшей рукой Анна отключила телефон. Костя посмотрел на аппарат. «Кому надо — перезвонят», — решил он. Выбитый из обычного ритма болезнью, провалявшись несколько дней дома, он только сегодня вышел на работу, а дел накопилась тьма.

Все случившееся в Киеве покрылось завесой нереальности, как будто произошло не с ним. Реальным было только то, что его включили в число претендентов на проект, который требовал полной отдачи сил в ближайшие месяцы. А там кто знает, как все обернется. Во всяком случае, до окончательного подписания контракта еще далеко.

Домой он вернулся около одиннадцати. Не оправившись до конца от болезни, проведя на работе безумно напряженный день, он чувствовал себя разбитым.

Многого Костя так и не успел сделать и, собираясь спать, автоматически строил план на завтрашний день. В конце концов он заглянул в комнату спящего сына и, не зажигая света, свалился в постель. Уже засыпая, он с сожалением подумал, что упустил еще какую-то важную вещь.


Анна готовила ужин. За окном стало совсем темно. В новом кирпичном доме напротив в окнах зажигались огни. Но ей впервые не хотелось загадывать желание…

МОГЛО БЫ БЫТЬ…

Ты послан мне на горе иль на счастье?

Спасение мое или беда?

Мое достоинство или мое паденье

Под тяжестью безмерного греха?

Кто мне ответит, как же разобраться,

Кто даст совет, куда же мне идти:

Безумию навстречу, в воле страсти,

Или же прочь от счастия брести?

Смешалось все, я снова на распутье,

Повержен мыслей прежде ровный строй:

Ты мое горе, счастье… И неважно,

Чего там больше, если ты со мной…

— 1 —

Крылов подвез к детскому саду Олежку, махнул ему рукой и, проследив, как тот скрылся за входной дверью, хотел уже было уехать, но, бросив взгляд на заднее сиденье, заметил яркую детскую книжку. Утром сын спрашивал разрешения дать ее на время подружке.

Пришлось бежать вслед за Олегом. Он догнал его лишь в раздевалке и, сунув ему в руки забытую книгу, тут же вернулся обратно. Подходя к машине, Костя услышал, как пищит телефон, оставшийся в салоне, но ответить не успел, звонок прервался.

«Черт, — подумал он. — Скорее бы GSM подключили. Высветился бы номер, знал бы, кто разыскивает». Но будучи твердо убежденным, что если кому надо — перезвонит, тут же забыл о нем.


— Константин Петрович, вам звонили из Америки, — прямо с порога сообщила Алла Ивановна.

Как всегда, она приезжала в офис немного раньше остальных и с усталой улыбкой встречала сотрудников, всем своим видом давая понять, что работает уже невесть сколько времени. Правда, периодически она исчезала в течение дня неизвестно куда, но ей это прощалось, так как со своими обязанностями она справлялась неплохо, к тому же запросто и без отговорок могла работать сверхурочно, а если того требовала необходимость — и в выходной день. Работа для нее была своего рода увлекательной игрой. К тому же Алла Ивановна с удовольствием выполняла функции давно забытого профсоюза. Она помнила и знала о своих сослуживцах практически все: когда родился, женился и т. д.

— Кто? — спросил Крылов, направляясь к своему кабинету.

— Роберт Балайзер. Сказал, что перезвонит позже. Да, он еще спрашивал какую-то Анну.

Костя замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он хотел что-то спросить, но в кармане зазвонил телефон.

— Слушаю, — ответил он, открывая дверь кабинета. — А Николай, привет.

— Как ты? Отошел? Вера до сих пор в себя прийти не может, оттого что нам не сообщили о твоей болезни. Как доехали?

— Нормально, — не вдаваясь в подробности, ответил Костя. — Честно говоря, плохо помню.

— Ладно. Голос бодрый. Все равно не очень напрягайся, грипп — штука тяжелая. Я вот что хочу сказать. Только что с Балайзером разговаривал. Он никак не может Анну разыскать. Говорит, что домашний телефон не отвечает, твой мобильный тоже, а на работе почему-то о ней ничего не знают. Я, по правде говоря, не совсем понял, а потом сам обнаружил, что телефона Ани у нас тоже нет. Как-то в спешке с Верой упустили. Может, ты мне продиктуешь?

— Нет, не продиктую, — ответил Крылов. — У меня его нет. Надо у Хвостова спросить.

Во время разговора Костя сбросил дубленку на стул и, нажав на клавишу стоявшего на столе телефона, попытался вызвать Андрея Витальевича.

— Тогда переключи, пожалуйста, на нее, хочу от Веры привет передать.

— Ее здесь нет, — после паузы произнес Крылов.

— Не понял. Как нет? Заболела, что ли? — недоуменно переспросил Николай.

— Послушай, давай на эту тему после поговорим. Эти дни мне не до нее было. Сейчас все выясню, перезвоню.

— Ты побыстрее выясняй. Балайзер тебе снова будет звонить. А вообще как-то все странно…

— Слушай, Николай, давай потом. Узнаю — позвоню.

— Ну, хорошо. Буду ждать, — ничего не поняв, согласился Дербенев.

Костя отключил телефон и задумался: «Так, не прошло. От того, что произошло, просто так за делами не спрячешься. Куда Хвостов-то подевался?»

Красная сигнальная лампочка продолжала пульсировать, пока наконец не ответила Алла Ивановна одновременно с вошедшим в кабинет Виктором.

— Константин Петрович, Андрей Витальевич с утра в поликлинике, на процедурах.

— После работы, что ли, нельзя? — нахмурился Костя, начиная нервничать. — Алла Ивановна, девушка на днях не заходила, Анна?

— Приходила в понедельник какая-то девушка. Хвостов с ней беседовал. Больше ничего не знаю, — секретарше будто передалось по телефонному проводу настроение шефа, и она тоже заволновалась.

Алла Ивановна всегда старалась быть в курсе событий, а роль девушки, неожиданно с утра всеми разыскиваемой, была ей непонятна

— Как появится Хвостов, сразу ко мне, — Костя отключил связью.

— Слушай, я тоже еще вчера хотел об этой Анне спросить, — Виктор, внимательно слушавший разговор с секретаршей, посмотрел на Костю. — Мы с ней так много общались на прошлой неделе, что захотел увидеть воочию. Она вообще-то у нас работает?

— У нас, не у нас — не знаю, — Крылов начинал злиться оттого, что попал в глупую ситуацию.

Неожиданно он вспомнил, что в машине, в одном из отделений, должен был остаться листок, на котором он писал адрес и телефон Кругловой перед отъездом.

Костя выглянул в окно — машины уже не было. Как и было договорено, с утра он отдал ключи и документы водителю, который успел отогнать ее на мойку.

— Алла, сообщите, пожалуйста, Малинину на пейджер, чтобы немедленно перезвонил в офис. Сразу соедините со мной, — вновь включил он громкую связь. — Где Хвостов?

— Должен быть с минуты на минуту.

— Ты объясни ситуацию. Что случилось-то? Отчего такой шухер? — Виктор непонимающе уставился на шефа.

Впрочем, шефом Костю он называл достаточно условно. Семь лет назад они начинали вместе. Но роли и тогда, и сейчас у них были разные. Если Костя был генератором идей, первенство которого никем не оспаривалось, то Виктор Хорин был соратником и самым доверенным лицом. Своего рода правой рукой.

— Да забыл я про нее, — в сердцах ответил Крылов. — С температурой приехал, болел. Вчера сам знаешь какой день был. А ее с утра Балайзер разыскивает. Уже и Дербеневу в Киев звонил. Не знаешь, случайно, что ей Хвостов в понедельник сказал?

— Нет, не знаю. Я решил, может, ты специально дал ей отдохнуть? О том, что кто-то был с тобой в Киеве, знали пару человек. Андрей Витальевич и Алла болели с прошлого вторника. Им неизвестно, какую роль она играла в поездке и чем занималась, — прояснил картину Хорин и тут же поинтересовался: — А ты? Что же ты телефончик не взял? Или не понравилась? Ну, там, на кофе не звала, когда вернулись?

— Виктор, я вообще плохо помню, как добрался до Минска. И потом, не я ее привез, а она меня. Всю дорогу вела машину. Да еще температуру сбивала.

— И ты доверил ей свою машину? Круто! — заинтригованно воскликнул Виктор. — В таком случае, какой ты неблагодарный!

— Сам себе многого не могу объяснить, — продолжал Костя. — Столько всего произошло за прошлую неделю! Будто фильм смотрел. Я там даже с Селиванами встретился…

— А они как там оказались? — Виктор насторожился.

— Миша по делам приезжал. Случайно у Дербенева узнали, что я тоже в Киеве. Разыскали через него.

— И что дальше? — поинтересовался Хорин, внимательно наблюдая за реакцией Кости.

Семейная драма Крыловых протекала у него на глазах. В отличие от многих, самому Виктору, несмотря на занятость в бизнесе, удалось сохранить семью, которая с годами, вопреки обстоятельствам, становилась все крепче. И он отдавал себе отчет в том, чья это заслуга. Просто у него была замечательная жена, которая, освободив его от быта, растила троих детей, младшей из которых недавно исполнилось два года, при этом умудрялась прекрасно выглядеть и подрабатывать в свое удовольствие дизайнером по интерьерам в одной из строительных фирм.