Когда из-за поворота на полном ходу появилась серебристая «Volvo» и, преодолевая крутой подъем, проскочила мимо бегущих к ней людей, у всех от неожиданности округлились глаза. Развернувшись и ничего не соображая, люди бросились назад.

Анна же, помня о том, что тормоза не работают, старалась заехать на вершину подъема так, чтобы скорость плавно погасла сама. Достигнув площадки, где поверхность была относительно ровной, она опустила стекло и прокричала кому-то, оказавшемуся поблизости:

— Тормоза не работают! Помогите удержать машину! Тут же в ход пошло все, что оказалось под руками, в том числе Анина сумка и ее выходные туфли, валявшиеся на площадке. Подбежавшие к машине люди, навалившись все вместе, наконец-то заставили ее остановиться, и лишь тогда, обратив внимание на водителя, изумленно замерли: за рулем сидела девушка.

— Я туфли потеряла, помогите найти, пожалуйста, — попросила она и медленно открыла дверцу.

Но едва Анна высунула ноги из салона, как заметила зияющие на мокрых колготках дыры и смущенно спрятала их обратно. Взглянув на обступивших машину мужчин, она подняла тонированное стекло и расплакалась.

Первым пришел в себя Дербенев. Он резко распахнул дверцу, выхватил Анну из машины, поднял на руки и, перепрыгивая через лужи, понесся в офис: еще не осознавая до конца, что произошло, он уже понял, что эта девушка спасла не только чьи-то жизни и машину. Возможно, она спасла престиж фирмы, его карьеру и репутацию.


Костя курил в коридоре, беседуя о работе с партнерами из Прибалтики, когда мимо них, что-то крича на ходу, пробежали люди. Повинуясь общему порыву, он рванул следом. Уже на бегу услышав, будто что-то случилось с машиной «Volvo», почувствовал неприятный холодок, но, обнаружив свой автомобиль целым и невредимым, облегченно вздохнул и вновь побежал за всеми.

Наблюдая за происходящим, он пытался понять, что же все-таки произошло. Споткнувшись о какую-то сумку, показавшуюся ему знакомой. Костя увидел, как машина, чуть не зацепив детей, скрылась за поворотом.

— Там что, пьяный за рулем? Детей чуть не посшибал! — возмущенно крикнул он бегущему рядом Дербеневу.

— Машина покатилась, кто-то пытается ее остановить. Там же перекресток дальше! — воскликнул тот и прибавил ходу.

Когда автомобиль неожиданно вновь вынырнул из-за поворота и пронесся мимо, они, слегка опешив, едва успели расступиться, молча повернулись и побежали обратно. Стекла у машины были тонированы, и никто не мог рассмотреть водителя. Но то, что этот человек действовал профессионально, было очевидно.

— Бросай что-нибудь под колеса, толкай ее, — прокричал Дербенев, навалившись на готовую вновь двинуться вниз машину. И Костя, повинуясь приказу, автоматически схватил лежавшую в луже сумку, бросил под заднее колесо и изо всех сил налег на багажник. Подбежавшие люди довершили дело.

Когда, переведя дух, он подошел с другой стороны и увидел того, кто был за рулем, то замер, пораженный. На водительском месте сидела Анна.

«Что она здесь делает? — мелькнула мысль. — Я ведь отправил ее в гостиницу часа полтора назад. Как она оказалась в машине? Она что, с ума сошла?»

Костя стоял на месте еще несколько минут. Ничего не соображая, в полном замешательстве, он наблюдал за тем, как Дербенев унес Анну на руках в офис, а водители, столпившись, стали колдовать над машиной. Проследив за неожиданно появившимся автомобилем с мигалками, он достал сигарету и тупо уставился на сумку под колесами. Прислушавшись к обрывкам разговоров, он смог постепенно вырисовать картину произошедшего.

Все казалось невероятным. За два прошедших дня события, связанные с Анной, наслаивались одно на другое. Внезапно его внимание привлекла знакомая сумка, которую водители, подложив под колеса колодки, отбросили в сторону. Костя автоматически поднял ее, отряхнул от снега и грязи и побрел в офис.

«Надо найти Анну», — подумал он, растерянно вертя в руках то, что раньше представляло собой изящную дамскую вещь.


Крылов сорвался на Кругловой около двух часов назад не столько из-за ситуации, случившейся утром, и даже не потому, что все пытались выяснить, кто же такая бойкая на язык девушка и откуда. Основной причиной было то, что, уже сидя за столом и раскрыв папку с бумагами, он понял: все, кто был ответственен за подготовку материалов для этой встречи, дело не закончили.

Он прилетел из командировки в воскресенье вечером. Утром на следующий день, не найдя половины сотрудников на рабочем месте, он на всякий случай забрал со стола Виктора папку с надписью «отчет» и дискету.

А когда Костя уже уехал из офиса, позвонил Дербенев и напомнил, что Балайзер совершенно неожиданно попросил прибыть всех с необходимой документацией, хотя, как правило, эти отчеты отсылались гораздо позже.

Сейчас же, пробежав глазами по страницам, он понял, что не хватало многих цифр. Даже если он позвонит в офис и ему пришлют по факсу или по e-mail недостающие материалы, готового отчета не будет. Костя знал, что Балайзер очень внимательно изучает и сопоставляет все изложенное в таких итоговых документах. Не приехать или не привезти все требуемое на такую встречу было равнозначно полному провалу. При этом ставилось под сомнение как дальнейшее представительство интересов концерна, так и все связанное с этим бизнесом. Балайзер не был бы Балайзером, если бы не любил четкости и порядка во всем.

Поостыв во время докладов выступающих, он понял, что переборщил. Возможно, поступил несправедливо. И если Анна Николаевна действительно заслужила взыскание, то не такое жесткое. Теперь же он почувствовал облегчение, поскольку появилась возможность исправить ситуацию: из ряда вон выходящее происшествие вносило свои коррективы.

Столкнувшись в дверях с Дербеневым, который вернулся для объяснений с милицией. Костя узнал, где Круглова, и направился искать нужную комнату.


В секретариате стоял галдеж: люди возбужденно обсуждали произошедшее и забрасывали вопросами Анну, сидевшую в углу на диване с чашкой кофе. Кто-то заботливо укрыл ноги пледом.

Девушки, с которыми она познакомилась утром, помогли ей привести себя в порядок, убрали с лица потеки от расплывшейся туши, у кого-то в столе отыскались лежавшие на всякий случай новые колготки, кто-то накапал валерьянки, словом, все с большим воодушевлением принимали участие в оказании всяческой поддержки той, кто уже дважды стала героиней дня.

Анне же, после того как согрелась и немного успокоилась, хотелось только одного — спать. Она давно знала о таком защитном свойстве своего организма, но уснуть здесь не представлялось возможным, а ехать в гостиницу не было сил. Казалось, она не в состоянии просто сдвинуться с места.

Аня не сразу заметила вошедшего в комнату Константина Петровича. Откинув голову на подголовник дивана и отрешенно слушая чьи-то комментарии, она остановила взгляд сначала на знакомой сумке, о которой до сих пор не вспомнила, и лишь затем на Крылове.

— Там — документы, — произнесла как-то она равнодушно. — Если паспорт «накрылся», останусь на Украине.

— Оставайся, тебя все равно уволили. А мы с радостью на работу возьмем, — пошутила одна из девушек.

— Как — уволили? — воскликнул кто-то, не знавший утренней истории. — За что?

— Анна Николаевна, — негромко, но твердо произнес Крылов. — Я отвезу вас в гостиницу. Вам надо отдохнуть.

В комнате сразу замолчали. Народ, четко знавший субординацию и правила поведения, понимал, что, как бы там ни было, Константин Петрович все еще остается ее начальником. Анна благодарно взглянула на Крылова.

— Девочки, спасибо за все. Я поеду.

Пока она собирала вещи и разглядывала содержимое смятой сумки, Костя стоял в коридоре у окна и курил. Вниз по лестнице спустилась группа людей, возглавляемая Балайзером, и направилась к нему.

— О, мистер Крылов! Эта девушка, Анна, кажется, приехала с вами? — спросил Роберт.

— Да, она работает у меня. Правда, совсем недавно.

— Русские женщины — удивительные! Как у вас говорят, — он нахмурил лоб и, припомнив нужные слова, добавил: — В огонь войдет, коня на скаку остановит. Не думаю, что кто-либо из присутствующих смог бы так быстро найти единственно верное решение. Это поступок, характеризующий человека.

И, подумав, спросил:

— Вы знаете сколько ей лет?

— Около тридцати, — после недолгой паузы ответил Костя, прикинув в уме окончание института, возраст ребенка и сопоставив все то немногое, что он слышал от Анны.

— Я знаю только одну женщину, которая, не задумываясь, поступила бы так же, — произнес Роберт. Он опять вспомнил о дочери. В марте ей исполнится тридцать.

В этот момент из секретариата вышла Анна.

— Are you OK?[1] — участливо спросил Роберт.

— Yes. Thank you,[2] — автоматически ответила девушка.

— Are you going to the party this evening?[3]

— No… I dont know,[4] — Анна непонимающе взглянула на Костю. Она первый раз слышала о приеме.

— I think Mr. Derbenev will invite you personally,[5] — Балайзер не успел закончить фразу, как подоспевший Николай включился в разговор:

— I do that just now,[6] — и, обернувшись к Анне, произнес: — Мы ждем вас вечером, к семи часам. И, уже обращаясь к Косте, добавил:

— Константин Петрович, я пришлю за вами и Анной Николаевной машину.

— Спасибо, мы доберемся сами, — растерянно отреагировал Костя.

— Большое спасибо, но я не смогу, — немного подумав, как можно мягче отвергла приглашение Анна. — Я не готова к такого рода встречам.

— Вы не можете отказаться, — Дербенев выразительно посмотрел на Крылова, и тот произнес:

— Анна Николаевна обязательно приедет.

— Буду рад увидеть вас вечером, — удовлетворенно произнес Балайзер напоследок.


— В чем причина? Почему вы не хотите принять приглашение? — спросил Дербенев, когда они остались втроем.

Анна замялась.

— Я не взяла с собой соответствующей одежды. И к тому же… Я испортила туфли, — добавила она смущенно.

— Так, все понятно. Костя, ты едешь с нами на завод, а я все организую.

«Скорее всего, Марья Петровна, — быстро раздумывал он, кому поручить это дело. — Нет, пожалуй, она здесь нужнее. Лучше Дарья Александрова из отдела рекламы».

— Зайдем ко мне, я отдам распоряжение, — произнес Николай, увлекая за собой Анну и Крылова.

По пути Дербенев вызвал одного из водителей и Дашу, с которой Анна успела познакомиться утром. В кабинет они зашли практически следом.

— Андрей, повезешь девушек, куда скажут. Когда закончат свои дела, Анну Николаевну — в гостиницу, Дарью — на дачу, а сам — ко мне. Ты еще будешь нужен. Будь на связи.

Дав знак Дарье с Костей задержаться, Дербенев, после того как остальные вышли, сказал:

— Даша, оденьте, пожалуйста, девушку по высшему разряду. Вы в этом разбираетесь лучше. — Польщенная Даша зарделась. — Она сделала для всех нас большое дело. Сам Балайзер хочет ее видеть. Счета принесете мне. И никому ни слова. Да, еще парикмахерская и все ваши женские прибамбасы. Решайте сами, что нужно.

Вы за нее отвечаете. Все.

— Николай, не стоит, — попытался отказаться от его услуг Костя, когда за Дашей закрылась дверь. — В конце концов, она приехала со мной. Сам все оплачу…

— Слушай, да за одно то, что она сегодня сделала, я ей не этими тряпками обязан. Я ее на лучший курорт отправлю! Понимаешь, что мы бы сейчас не на открытие завода собирались. Там дети были…

— Но ведь машина не твоя, твоей вины нет.

— А какая разница… Сам знаешь, сколько таких, кто ждет, где оступишься. В общем… Слушай, она у тебя давно работает? Давай я ее к себе заберу, а?

— А жена как же? — улыбнулся Крылов.

— Ты что, Верку не знаешь! Расскажу, так сама ее в гости пригласит, — Дербенев усмехнулся и серьезно продолжил: — Она же юрист. Лучше нас с тобой понимает, чем бы все закончилось. Так что с ней я могу о твоей Анне поговорить.

Мужчины замолчали.

— А вообще, считай, что она у тебя — козырная карта, — снова заговорил Николай, улыбнувшись. — Вон как Балайзеру по душе пришлась. А как она утром про мастурбацию? Класс!

— Это вам всем класс. А я готов был сквозь землю провалиться, — Костя покачал головой и тоже улыбнулся. — Она, конечно, забавная девушка, умеет находить выход из разных ситуаций. Правда, не знаю пока, как она в работе. Я ведь перед самым отъездом ее взял: эпидемия гриппа, все заболели. Послужной список у нее вроде неплохой, но ты же знаешь — это не показатель. Вот сегодня ночью будет работать, посмотрим.

Дербенев лукаво улыбнулся:

— И над чем вы будете работать сегодня ночью?