Юлия Динэра - Теряя надежду

Только подумать, я была влюблена в этого урода почти всю свою сознательную жизнь. Боже, я даже не могу назвать его по имени. Но мне придется, раз я хочу рассказать эту историю. Его зовут Андрей, сто восемьдесят пять сантиметров мышц, загорелой кожи, наглости и мерзости. С первого взгляда можно подумать, будто он милый, красивый, добрый, но он исчадие ада, поверьте мне, я это уж точно знаю. Я влюбилась в него в шестом классе, когда мы только переехали в этот город на юге России. Маленький, но красивый городок N, будем называть его так, население которого чуть превышает численность живых кур на птицефабрике. Родителей перевели сюда работать, и нас с Альбиной предки захватили с собой и отправили в местную школу, где я и встретила загорелого красавца. Тогда у него не было ста восьмидесяти пяти сантиметров мышц, но уже тогда он славился симпатичным личиком и ужасным характером, о котором я поначалу не догадывалась. Первый год он меня просто не замечал, потому что, во-первых кто посмотрит на такую уродину, как я, во-вторых, КТО ПОСМОТРИТ НА ТАКУЮ УРОДИНУ, КАК Я. О том, что я урод, я, кстати, тоже узнала от мистера «Я живу в солярии». Ну и в-третьих, он учился на два класса старше, и моя сестра Альбинка угодила прямо к нему в «сети». Да, они начали встречаться в десятом классе, а я тогда перешла в восьмой и началось самое интересное… Эта длинноногая скотина заметила меня. Но, естественно не потому что, я понравилась ему или что-то в этом роде, а потому что я была мелкой уродливой, везде сующий свой нос сестрой его девушки.

Однажды, Андрей закрыл меня в мужской раздевалке, где я проторчала до вечера, задыхаясь от запаха пота, пока родители с охраной не отыскали меня. Я не знаю, за что именно было это наказание. Может, за то, что я часто подслушивала его с Альбинкой разговоры, подсматривала за ними иногда и разносила нелепые сплетни, которые потом выходили за пределы нашего класса. Однажды, я сказала, что видела Андрея голым у себя дома, и что его член настолько маленький, что влез бы в замочную скважину. Всем было интересно слушать мои придуманные истории, особенно девчонкам. Одни смеялись, другие завидовали, что я могу быть так близка к мистеру «идеальность». Я была в восьмом классе, у меня были огромные очки и рюкзак размером с фургон, как я еще могла привлечь к себе внимание? И у меня, это хорошо получалось, только вот до хорошего это не доводило. Я никогда не сдавала Андрея ни родителям, ни учителям, просто не могла этого сделать, даже после того случая с раздевалкой. Мне казалось все это забавным, пока я не поняла, как реально бешу его. Сестра смеялась над нами, когда мы с ним спорили, сталкиваясь у нас дома, но она не знала всей истории. Во-первых, она не знала, что я была влюблена в Андрея, и Слава Богу, никогда не узнает. Во-вторых она не знала, как часто, я подслушивала их смазливые разговоры и при этом меня тянуло на рвоту, она не знала, как я радовалась их ссорам, и конечно же она не знала, что этот сукин не раз угрожал мне, оскорблял при всех моих одноклассниках, унижая меня этим, она не знала, какую боль он мне причинял, а я была всего лишь ребенком. Альбина считала нас забавными, говорила, что мы дурачимся, как брат и сестра, но она не знала суть истины: сестра не может быть влюблена в своего брата. Влюблена так, что от каждого его мерзкого слова в мой адрес, сводило желудок, и было ощущение, будто грудную клетку сдавливают тисками. Я всегда знала, что Альбине с внешностью повезло больше чем мне. Она получила мамину фигуру, ее длинные ноги, русые густые волосы, позже перекрашенные в блонд, и голубые глаза. Я же унаследовала целый букет ДНК отцовской природы. У меня его зеленые глаза, рыжие вьющиеся волосы, как у тетки Томы, и проблемы со зрением, как у деда. Признаться честно, я не заморачивалась по поводу своей внешности, меня вполне устраивала длинная копна волос, завязанная в хвост, на затылке, веснушки на носу и большущие очки, закрывающие почти пол лица. Когда, я начала слышать в свой адрес оскорбления, по поду своих очков, слишком тонких ног и чересчур рыжих волос, я обратила на себя внимание. В итоге моя «гордость», как называла мама мои волосы, в одно мгновение переросла в уродство. Я возненавидела свою внешность, я часами стояла у зеркала и плакала, осознавая, что не могу понравиться парню, которого люблю, и я никому не понравлюсь, потому что я — уродина. Все немного поменялось, когда я уехала из города N в город С, чтобы получить высшее образование, до чего дело так и не дошло. Целый год коту под хвост… Вместо ночной зубрешки — травка, вместо посещения лекций — похмелье. Сказать, что я вела себя неподобающе — ничего не сказать, поэтому меня и отчислили. Мама не рассчитывала, что из ее безобидного гадкого утенка выйдет наркоманка — проститутка. Как только утенка, которому доверяли, выпустили на волю и отправили в большой мир для получения знаний и опыта в сфере экономики, утенок начал набираться опыта в другой сфере, которой не похвастаешься родителям. Я и раньше была белой вороной, ну в моем случае рыжей вороной, а теперь я и вовсе изгой, родители боятся посмотреть мне в глаза, а когда смотрят, я вижу в их взгляде отчаяние и сожаление. Хорошо, что они не знают истиной причины моего отчисления. Я умоляла ректора не раскрывать этого, я бы умерла от позора, если бы предки узнали. Рассказала я только Альбинке, она долго смеялась. Сначала сестра даже не поверила, но когда поняла, что я не вру, она сильно рассмеялась и похлопала меня по плечу.

— Ты правда сделала это? — Спросила сестра, широко раскрыв глаза. Я кивнула в ответ.

— Мама сказала, тебя выгнали за пропуски и распитие спиртных напитков на территории универа.

— И это тоже. — Сказала я.

— О, Господи. — Альбина рассмеялась, а потом продолжила: — Не могу поверить, что это ты… Нет, ты конечно всегда была взбалмошной девчонкой, но чтобы позволить себе заниматься сексом у препода на столе… Клянусь, я думала, ты будешь в девственницах лет до тридцати.

— Ауч..

— Прости, но просто это безумие. Тебе хоть понравилось? — Я была рада видеть улыбку своей сестренки, и не важно по какому поводу.

— Это было ужасно. — Ответила я, и мы обе рассмеялись.

— Слушай, — продолжила она взяв меня за руку. — Ты ведь это не серьезно с наркотиками? — Ее взгляд стал грустным, брови нахмурились.

— Это всего лишь трава, я не часто ее курю, просто, когда тяжелый день или нечего делать. — Я пожала плечами, и сестра сильнее сжала мою руку.

— Жень, прекрати это. Не только ради себя, ради родителей, посмотри на них, они измотаны, мало того, что я теперь инвалид, так еще и ты со своими зависимостями.

— У меня нет зависимостей. Все под контролем.

— Именно поэтому, твоя шкатулка из-под украшений набита травой?

— Ты, что рылась в моих вещах?

— Извини. Я хотела помочь тебе разобрать их, когда ты приехала. Мне надоело быть бесполезной… И… когда я увидела это..

— Я избавилась от этого, правда. — Ложь, я просто перепрятала подальше от посторонних глаз. Нельзя, чтобы мама или папа нашли траву.

— Я надеюсь.

— И ты не бесполезная. — Я пододвинулась ближе к Альбине и обняла ее.

Это был второй день после моего приезда, все было тихо, мы все почти не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, и я думаю, что была противна своим родителям.

Третий день в городе N

Все было как последние два дня моей жизни, с утра я выкурила косяк в расцветающем саду за домом, потом приняла быстрый душ, и вернулась на кухню допить свой кофе. Предки уже свалили, когда я вышла из душа. Оно и к лучшему, не хочу уже с утра видеть их томные взгляды, мол «Кого мы вырастили? И лучше бы тебе переломило позвоночник, чем твоей сестре». Не считая Альбинки и ее сиделки, я осталась в доме одна, по крайней мере, я так думала. Войдя на кухню, я увидела того, кого совсем не ожидала увидеть… Я знала, что они еще встречаются, не смотря на травму моей сестры, козлина не бросил ее. Значит, он будет ошиваться здесь, а я так надеялась, что к моему приезду эти двое уже разойдутся, как в море корабли… но мои желания и надежды, никогда не исполнялись и не оправдывались, пора привыкнуть.

— Ты.. — Заорала я. — Ты пьешь мой кофе?!

Парень сидел на высоком барном стуле у стола, стоящего в центре кухни, и попивал мой кофе, МОЙ, черт возьми кофе, на моем стуле, моей кухне, находящейся в моем доме. Выглядел этот изверг почти точно так же, каким я его и запомнила полтора года назад: высокий, загорелый, в меру накаченный и тошнотворно симпатичный. Единственное, это его волосы, они стали не много длиннее, сменил имидж, ублюдок, больше не стрижется слишком коротко, как скинхед, и мать его, выглядит он так еще привлекательней.

— И тебе привет. — Вяло произнес он.

В недоумении я подлетела к нему и выхватила из его рук чашку, которую он беззаботно крутил в руке. — Не трогай мои вещи. — Сквозь зубы прошипела я.

— Я тебя умоляю. — Он развел руками. — Таких чашек в шкафу около дюжины.

— Просто свали отсюда. — Решительно сказала я, приняв позу «руки в боки». В этот момент, я заметила, как Андрей слегка наклонил голову и осмотрел меня с ног до головы. И только тогда, я поняла, что на мне ничего нет, кроме коротенькой, но широкой футболки с надписью «Green Day». Мои огненно-рыжие волосы были замотаны в неопрятный пучок на макушке. В общем, выглядела я как дешевая шлюха с нечесаными волосами.

— Была бы ты парнем, я бы тебя ударил. — Парировал он, пристально глядя в мои глаза.

— Была бы я парнем, я бы уже вышвырнула тебя отсюда.

— Ладно. — Он лениво встал со стула и обошел меня. — Меня ждет твоя сестра… И, приведи себя в порядок, выглядишь, как дворовая шавка.

В прошлом, меня бы заставило это содрогнуться, я бы изнывала от душевной боли, это должно было бы быть, как удар под дых, но нет, сейчас мне плевать, все что я чувствую, это злость, но я держу ее в себе и просто говорю ему след: — Да пошел ты. — Сухо, легко, беззаботно. Мне наплевать, что он сказал. Его мнение ничто, особенно, тогда, когда я чувствую, что выгляжу привлекательно. На мне больше нет уродливых очков, вообще никаких очков, сейчас, я использую линзы. Мои, теперь уже крашенные рыжие волосы, достигают поясницы, и я ничуть не стесняюсь веснушек на своем носу. Думаю, год, проведенный в универе, научил меня не только, как закручивать косяк или переливать пиво из банки в коробку из-под сока, но и научил меня быть привлекательной, быть собой, и гордиться тем, что у меня есть. Поступив в универ, через какое-то время, я поняла, что нравлюсь парням. Я заменила очки на линзы, выкрасила волосы в более яркий цвет, купила джинсы на размерчик поменьше и, тогда, на меня стали обращать внимание. Мой первый парень был старше меня на год, он играл за сборную по футболу, от нашего универа. Признаться, он был привлекательным, но трахался, как жирная потная свинья и постоянно спрашивал, кончила ли я… Через неделю я его бросила, меня начало воротить от него, уже после первого раза, как его член коснулся моей вагины. Вторым был мой одногруппник, я называю его «Невидимкой», он напомнил мне меня в школьные годы, этакий ботан в очках больше головы, может, поэтому я ему и дала, изгои тоже должны трахаться. Ну и третьим, моим последним на данный момент парнем был препод по экономике, с соседнего потока. Это был отвратительный и в то же время лучший секс в моей жизни, кстати, после которого меня и отчислили. Нас спалили в самый разгар страстей, это было… смешно. Я знала, что меня выгонят, может быть этого я и добивалась… Меня отчислили с правом на восстановление, через год, поэтому я не особо то и парюсь. По болтаюсь годик здесь, побуду с сестрой, с предками, которые даже смотреть на меня не могут, попробую найти работу, чтобы не сидеть без дела и не транжирить бабки у родителей.

Расчесав волосы, я переоделась в джинсы и тонкий свитер без горла, я поднялась на второй этаж, в комнату сестры. Этот был там, но я сделала вид, будто не вижу его.

— Принести тебе, что-нибудь? — Спросила я у Альбины. — Знаешь, мама велела, чтобы я проконтролировала, чтобы ты съела творог, но я же знаю, как ты ненавидишь это дерьмо собачье, поэтому сегодня мы можем его выбросить. — Я подмигнула сестренке, и она улыбнулась мне, а дьявол, сидевший рядом, косился на меня исподлобья.

— Ты пренебрегаешь здоровьем своей сестры, принеси ей творог, раз уж приперлась. — Проворчал Андрей и я окинула его злобным взглядом. Да, ублюдок, я лучше размажу этот творог по твоей наглой физиономии.

— Прекрати. — Альбина положила свою руку на руку демона в человечьем обличии, и он вроде как расслабился. — Ты знаешь, что мои ноги не начнут ходить, если я съем даже ведро творога. — Продолжила сестра и печально улыбнулась. Она хочет казаться веселой и жизнерадостной, но я знаю, что ей грустно, она не смирилась, никто бы с этим не смирился, но она держится. Еще пол года назад моя старшая сестра жила полноценной, счастливой жизнью обычной двадцатиоднолетней девушки, а потом все рухнуло, когда ее тачка улетела в овраг и Альбину придавило металлом машины, как маленького птенчика. Я узнала об аварии, уже после того, как меня отчислили, я не собиралась возвращаться, пыталась устроиться на работу, а потом позвонила мама и рассказала о несчастье, которое произошло пол года назад. ПОЛ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ГОДА, я трахалась, пила пиво, курила траву и не знала, что моя единственная сестренка лежала при смерти в больнице, и теперь она не может ходить. Я долго думала о том, какая я дерьмовая сестра, но потом осознала, что дерьмовые у нас родители, которые видите ли, хотели сохранить нормальную жизнь, хоть одному ребенку, но я и здесь облажалась в плане нормальности, поэтому меня вернули обратно домой. Иногда я думаю, что в той машине должна была быть я, и уверена, что мама с папой тоже так думают, хоть и не говорят этого.