Но надежд дружного коллектива начальница не оправдала. Она молча ухватила Михаила за руку и потянула к двери. Так в фильмах ужасов громадные аллигаторы утаскивают на дно мутной реки свою жертву. Все произошло настолько стремительно, что Миша даже не успел начать сопротивляться. Да и как сопротивляться-то? Начальство все-таки…

– Что у вас с ней? – шепотом рявкнула Светлана Петровна, загнав добычу в закуток у лестницы и замахнувшись шоколадкой. Больше замахиваться было просто нечем.

Единственной целью Донецкой было раз и навсегда отпугнуть Мишу от любимой дочери. Она быстро просчитала все плюсы и минусы и в сложившихся обстоятельствах решила, что Олег, безусловно, более выгодная партия. И Михаил потерял свою ценность даже в качестве запасного варианта. Теперь проблема была только в Веронике, которая, похоже, в этого вруна влюбилась.


Цветастую обертку с аппетитными орешками Миша моментально узнал.

Ух ты, как все серьезно. Что получается – ему теперь и поухаживать не за кем нельзя? Да с какой стати она тут шипит? Доченька-то ее разлюбезная даже не пожелала смотреть в Мишину сторону! Какие обязательства?

Разумеется, вслух он ничего не сказал, благоразумно увильнув от прямого ответа.

– Ничего особенного, – осторожно отодвинулся Михаил. – В смысле, ничего серьезного!

– Ах, ничего серьезного! А зачем ты тогда девчонке мозги пудришь? – взвилась Светлана Петровна, даже не подозревавшая, как кардинально повлияла на их диалог какая-то шоколадка, мелькавшая перед носом вжатого в стену оппонента.

«Надо же, похоже, Галка не только все рассказала, но и приврала!» – изумился Михаил, решив упираться до победного конца.

– Ты же ее лапал! – Донецкая не выдержала и легонько пнула его по ноге. – И врал!

– Да ничего я и не лапал! – обалдел Миша, вспомнив, как трогал Галочкину ручку. – И не врал.

– Врал! Она мне все рассказала! – Светлана Петровна вспомнила про бизнесмена и снова пнула жертву.

«Это она про Мону Лизу?» – ужаснулся Михаил, ощущая себя сапером, перекусившим не тот провод. Все же с женщинами нужно быть осторожным. Даже в комплиментах.

Светлана Петровна продолжала висеть у него на лацканах, периодически требовательно потряхивая добычу.

– Ну, не врал, а просто хотел сказать девушке приятное. – Миша легонько подергался, проверяя цепкость начальственных пальцев. Да уж, геккон со своими присосками отдыхал, вырваться от Донецкой было невозможно.

– Да уж. Получилось у тебя! – рявкнула тихим шепотом Светлана Петровна и требовательно прищурилась: – Имей в виду: у моей дочери есть более приличная партия!

– Рад за нее, – искренне оживился Михаил.

– Вот именно. Сиди и радуйся. И не вздумай больше подбивать клинья к моей девочке, бизнесмен! – Последнее слово она выплюнула с непередаваемым презрением и наконец отступила.

Миша был счастлив. Надо же, одним ударом двух зайцев! И от ненормального семейства Донецких отделался, и проверил на Гале свои чары. Чары действовали. Значит, есть на что надеяться.

* * *

– Пупсик, почему ты все время работаешь? – обижалась Камилла, увиваясь вокруг мрачноватого Егора. – С тех пор как я уволилась, у тебя там какой-то вечный аврал. Нельзя столько пахать, когда дома тебя ждет красивая девушка! И кстати, хватит уже снимать мне эту халупу. Я хочу жить у тебя.

– Я обещал маме, что жить у меня будет только мать ее внуков, – простодушно ответил кавалер, налегая на ужин.

Обычно его простодушие в сочетании с подобной информацией действовало на девушек обескураживающе. Камилла не стала исключением.

Отчего-то все они рано или поздно начинали намыливаться замуж. Почему, спрашивается, нужно считать секс поводом для свадьбы? Естественное физиологическое действо, не имеющее ничего общего с дальнейшими жизненными планами. Женщина всего лишь доставляет ему удовольствие – своим обществом, адреналином, капризами и примирениями. Точно так же какие-то женщины готовят ему еду в ресторане – и это тоже удовольствие. Удовольствие – приятная услуга, по сути. Но ведь никто же не ждет, что он женится на поварихе из кафе, массажисте, водителе или парикмахерше! Так почему он должен отдавать руку и сердце кому-то из череды обслуживающих его женщин. Он пользуется ими, они – его кошельком. Бартер. Никто никому ничего не должен. С точки зрения Егора все вполне логично. Но девицы категорически не видели логики. Они были уверены, что должен! Обязан! Словно он лишал их невинности и теперь по диким законам средневековья обязан был сохранить честь семейства.

К его удивлению, Камилла не стала устраивать сцен. Пожав точеными плечиками, она лишь согласно кивнула, словно обдумав сказанное:

– Наверное, это правильно.

Егор даже жевать перестал. Как, она не будет топать ногами и орать, что с детства мечтала стать матерью его детей? Что хочет стать хранительницей очага в его многокомнатной квартире, а также особнячке за городом? Да все они путают очаг с кошельком! Это давным-давно знает любой половозрелый мужчина. Камилла не навязывалась. А он уже собирался ее заменить. Может, что-нибудь почувствовала?

Но долго размышлять над душевными терзаниями своих пассий Егор не любил. У каждого свои проблемы.


Услышав, что мать будущих детей Егора и она – это, оказывается, разные люди, Камилла изумилась. Столько времени потрачено зря. Столько усилий впустую. А ведь она не просто завоевывала Егора, она его любила! И как тут не вспомнить поговорку про волка, которого сколько ни корми, а он все равно в лес смотрит…

Ну, ничего. Еще не вечер.


Утром, когда Егор уехал на работу, Камилла позвонила Саше.

Развод никак не повлиял на их отношения. Более того, между бывшими супругами возникло подобие дружбы, едва они оба поняли, что созданы не друг для друга, и перестали изводить себя и партнера придирками. Правда, Камилле дружить было проще, поскольку она ушла, а не от нее ушли. Она чувствовала себя морально более устойчиво, в то время как Саша болтался в эмоциональном вакууме, скатываясь в депрессию. И с женой было плохо, и без жены оказалось не лучше. Он даже стал подозревать, что ошибся, так легко разорвав семейные узы. Если бы Камилла вернулась к нему хотя бы на пару вечеров, прибрала в квартире, приготовила что-то вкусное или даже невкусное, да пусть бы просто пощебетала в этом опустевшем склепе, ему, наверное, стало бы легче.

– Если тебе нужно, чтобы кто-то щебетал, купи канарейку, – отреагировала она на Сашину идею. – В наше время тотального дефицита приличных мужиков ты не самый худший экземпляр. Скажу больше: к тебе должна стоять пусть небольшая, но очередь из претенденток на вечерний щебет. Женщины нынче не особо высоко себя ценят, поэтому соглашаются на вакансию домработницы за еду и постель. А ты еще порядочный, честный и симпатичный. Демпингуй! Рынок невест у твоих ног. Не сиди сиднем, ищи что-нибудь приличное.

– Тебе легко давать советы. Если я такой замечательный, то что же ты к своему кошельку олигархическому сбежала? – ворчал Саша.

Ее снисходительного тона оказалось вполне достаточно для того, чтобы понять – все он сделал правильно. И если бы Камилла вернулась не на пару дней, а на неделю, он бы снова взвыл и стал сам подыскивать ей очередного олигарха. Быть мужем красивой женщины – непосильная задача для простого кандидата наук. Это напоминает попытку скромного бюджетника купить какой-нибудь дорогущий «Порше», попользоваться какое-то время, замирая от восторга и счастья, а потом осознать, что у него нет средств на содержание шедевра буржуазного машиностроения.

– Я не говорила, что ты замечательный. Но ты вполне мог бы составить счастье какой-нибудь приятной девушке. У меня, кстати, есть одна незамужняя подруга. С высшим образованием и нетребовательная.

– Ты меня пристроить решила? – обиделся Саша. – И что означает «нетребовательная»? Звучит оскорбительно.

– Ты стал слишком впечатлительным, – посетовала бывшая супруга, усмехнувшись. – Это от одиночества. Или от старости. Да, я хочу тебя пристроить. Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Спасибо! – воскликнул бывший муж. – Я сейчас почувствовал себя описавшимся щенком.

– Не за что, – промолвила Камилла. – Так вот, у меня есть на примете очень хорошая девочка.

– Да-да, я уже усвоил. Это которая нетребовательная. Вероятно, идеал для такого недоразумения, как я. При ней можно ковыряться в носу, есть руками, ходить в разных носках и не отдавать ей зарплату, потому что она страшная, как моя жизнь.

– Не психуй. – Камилла кротко вздохнула. – Она очень даже приятная. Я с ней на выставке познакомилась. Она то ли художница, то ли писательница. В общем, из мира искусства. Утонченная и возвышенная, а не какое-то там убожество, которое ты нафантазировал.

– Да уж, судя по тому, что ты озвучила, это какой-то проходной персонаж, с которым ты общалась от силы пять минут. И тебе не страшно отдавать меня неизвестно в чьи руки?

– Ничего. Ты мальчик самостоятельный. Если что – сбежишь. И хватит капризничать. Ты сам только что предлагал мне приехать в гости и похозяйничать, потому что тебе тоскливо и одиноко. Вот отличный вариант, чтобы не тосковать.

– Вообще-то я хотел, чтобы приехала именно ты. Я тебя знаю и не боюсь впускать в квартиру. Но я уже передумал. Я даже забыл, как ты умеешь настаивать на своем. Видимо, от знакомства с твоей протеже мне уже не отвертеться?

– Именно так. Не хочу, чтобы ты спился от одиночества…

– Да я и не собирался вроде…

– Шурик, не перебивай! Я бы хотела быть уверенной, что ты попал в надежные руки.

– Тебе заняться нечем? – вздохнул Саша. Ему резко расхотелось получить какие-то надежные руки в лице неизвестной художницы-писательницы, которую потом неизвестно как выгонять из жилища. Вряд ли у этого чуда природы есть запасной олигарх, к которому она уйдет сама и безболезненно.

– Нечем. Я теперь не работаю. Егор хочет, чтобы я занималась только собой.

О, каким тоном она это сказала! Протелепатировала бывшему мужу, что нынешний кавалер умеет любить, холить, лелеять сокровище, которое ему досталось. Он умеет не только зарабатывать деньги, но и правильно тратить их на вышеупомянутое сокровище. А также в состоянии создать любимой женщине все условия и вообще – оценить, какое счастье ему привалило. Дескать, вот, Александр, слушай и учись!

– Ну, так и занимайся собой, а не мной. – Саша предпринял последнюю попытку отбиться от навязываемого знакомства.

– Ты боишься! – торжествующе заявила Камилла. – Шурик, нельзя быть таким закомплексованным!

– Я? – Он аж задохнулся от возмущения. – Я не боюсь! И я не закомплексованный!

– Вот и отлично. Жди, сегодня она тебе позвонит. – И Камилла положила трубку. Чувство вины перед мужем потихоньку рассасывалось.

* * *

Светлана Петровна с подозрением разглядывала наряжающуюся дочь.

– Ты куда собралась? – Маменька предусмотрительно заткнула телом коридор, ведущий к выходу, поэтому ускользнуть без ответа Веронике не удалось.

В том, что родительница вернулась к любимому плану – заполучить в зятья Мямликова, – Ника уже не сомневалась. Она легкомысленно пожала плечами и без зазрения совести соврала:

– С Лариской пойду по злачным местам, богему ихнюю пугать.

– Не ихнюю, а их, – машинально поправила Светлана Петровна, все еще недоверчиво разглядывая Никину мини-юбку. – И этим ты вряд ли кого напугаешь. Смотри не приведи мне какого-нибудь вольного художника без таланта или талантливого гения без уха. Я сегодня хочу Олега на ужин пригласить.

– Тогда я в поход с ночевкой, – усмехнулась непочтительная дочь и попыталась подлезть под мамин локоть.

Маневр не удался.

– Я сказала, чтобы к ужину была дома!

– Непременно. Проголодаюсь и вернусь, – кротко потупившись, пообещала Вероника, сообразив, что надо позвонить Мямликову и предупредить о готовящейся акции. Пусть придумает какое-нибудь неотложное дело.

– Врешь, – заявила Светлана Петровна и вздохнула. – Дубина. Я же добра тебе желаю. Неужели не понимаешь, что такой мальчик, как Олежек, – просто идеальный вариант в наши тяжелые, голодные времена.

– В голодные времена лучше заводить кого-нибудь более мясистого, на всякий случай, – усмехнулась Вероника. – И вообще, тебе лучше его усыновить, потому что даже не мечтай, что мы с Мямликовым поженимся. Это будет почти инцест!

– Почему? – вздрогнула мама.

– Потому! И хватит его пугать. Скоро Олег из-за тебя перестанет вообще здесь появляться!

– Разумеется! Ты же тут расчищаешь место для своего нового идеала, да? Чтобы я ничего больше не слышала про этого липового бизнесмена!

– Мам, ну почему липового? Он нормальный…

– Ага! – крикнула Светлана Петровна и даже подпрыгнула от распиравшего ее торжества. – Я так и знала! Ты с ним идешь!

– Нет, с Лариской, – уперлась Вероника, решив до конца стоять на своем.