Развлечение едва не стоило Егору попорченной физиономии. Зато адреналин в крови зашкаливал.

– Мне по статусу положено быть с помощником! – крикнул он, крепко ухватив Камиллу за локти и осторожно отстраняя. Осторожно, потому что у этих девиц вечно ломались ногти, каблуки, рвались чулочки и портился макияж. Мужику сломанный ноготь – как слону дробина. Для дамы это катастрофа вселенского масштаба. Или, например, порвал ты носок. И что? Купи другую пару и надень. Более того, мужской носок еще надо умудриться порвать. А у этих фей затяжка на чулке вела к кардинальному изменению всех планов, потому что следовало таскаться по магазинам в поисках подходящего цвета, фасона и производителя. Какой, спрашивается, фасон может быть у чулок? Оказалось – может. Пары лекций на данную тему Веселовскому вполне хватило, чтобы начать относиться к комку синтетики с должным уважением.

Женщины казались Егору инопланетянами, тем интереснее было их изучать.

Он был охотником. Женщина, добытая без азарта и трудностей, была для него как для рыбака мороженая треска в ближайшем супермаркете. Но треска, к сожалению, попадалась гораздо чаще, нежели достойная дичь. Девицы клевали на его статус, машину, деньги, респектабельный внешний вид, как голодная плотва на позавчерашний хлеб.

А Камилла интересовала Егора, забавляла, бодрила. В общем, на ближайшую пару месяцев жизнь обещала стать увлекательной.


Камилла видела Егора насквозь. Казанова, бабник, уверенный в себе на двести процентов, пожиратель женских надежд и крушитель девичьих сердец. Он хотел ее, как ребенок хочет игрушку. А где рано или поздно оказываются все любимые игрушки? Правильно – в ящике со старыми. Ни в какой ящик Камилла не собиралась попадать. Это не он будет ее завоевывать, это она приручит его. Пока Егор с удовольствием покорял неприступную секретаршу, она пустила корни в его жизнь.

Когда женщина собирается перевоспитать мужчину, она строит массу планов, просчитывает, продумывает мельчайшие детали, оттенки тона, мелкие сюрпризы и крупные пакости, а в результате это дикое животное, вроде бы научившееся покорно сидеть на тумбе и подавать голос по команде, вдруг берет и сбегает на волю. В общем, Камилла прекрасно представляла, что именно ей предстоит.

* * *

– Все дома сидишь? – Светлана Петровна недовольно хмурилась, разглядывая дочь.

– Сижу, – согласилась Вероника, возлежавшая на диване с книжкой и балдевшая в одиночестве.

– А надо сидеть в другом месте!

– На паперти, что ли? – хихикнула Ника. – Или с бабками во дворе?

– Это единственное, что приходит в твою неумную голову, – констатировала маменька, страдальчески вздохнув. – А зря. Мужиков у нас пока на дом не доставляют. Или ты решила, что у тебя уйма времени и вопросом замужества можно заняться позднее?

– Почему не доставляют? – усмехнулась дочь. – Запросто. Мальчики по вызову, например. Массаж, стриптиз и прочие услуги с доставкой на дом.

Эти разговоры ее утомляли. Разве можно вот так запросто куда-то пойти и приволочь в логово жениха? Это только древние люди были неразборчивы и тащили домой всякую дичь, от мамонтов до каких-нибудь там саблезубых грызунов. Что поймал, то – твое. Жених – не обед. Он на всю жизнь, а не на один раз, поэтому его надо встретить. Именно встретить, а не найти, как гриб какой-нибудь! Но Светлана Петровна пребывала уже в той стадии, когда будущий зять казался предметом слабоодушевленным и бесправным, потому спрашивать его и окучивать было некогда. Дочь перезрела, как колхозная тыква, и, того гляди, могла испортиться совсем. Но, как водится, тыква-то не в курсе, что она скоро станет некондицией, на то и нужны понимающие люди, чтобы вовремя сбыть. А Вероника категорически не соглашалась с тем, чтобы ее сбывали столь ускоренными темпами. Ей даже тридцати еще не было. Куда торопиться? То есть ей тоже надоело одиночество, но это не означает, что нельзя еще чуть-чуть подождать!

– А Юлька замуж, похоже, выходит! – выдвинула мама последний аргумент тоном оскорбленной невинности. Получалось, что родственники опять ее обскакали по всем позициям, а виновата в этом Вероника.


Юля была дочерью тети Жени. Дебелая девица, с гладким, щекастым лицом деревенской простушки и замашками непризнанного гения. Вероника иногда думала, что сестрица отлично спелась бы с Барабановой, поскольку обе с большим приветом. Правда, Юлька на ногах стояла тверже и к жизни была приспособлена лучше. Во всяком случае, крышу у нее не срывало, а общение в богемной тусовке не мешало ей трезво смотреть на окружающий мир. Юлия была разносторонней девушкой. Она писала стихи, рисовала, играла в каком-то театре с труднопроизносимым названием и неопределенным местонахождением, поскольку труппа кочевала с выступлениями по городу; кроме того, сестрица писала пьесы и увлекалась индийскими танцами и фильмами. И вот весь этот винегрет Веронике вечно приводили в пример.

– У Юлечки такой обширный круг общения, – мечтательно бубнила Светлана Петровна в минуты благостного расположения духа, предпринимая педагогические атаки в сторону дочери. – Она разносторонняя, интересная. Вот если бы ты занялась чем-нибудь таким, то давно бы уже устроила жизнь с приличным человеком.

До определенного момента можно было возражать, что вышеупомянутая Юлечка отчего-то так свою жизнь и не устроила, тоже бегая в холостых и одиноких. Наверное, не все хорошо в среде актеров и поэтов. Однажды Ника даже имела честь быть приглашенной на спектакль по Юлькиной пьесе. Более убогое мероприятие сложно было вообразить. В каком-то полуподвальном помещении, где малочисленные зрители сидели на лавках, компания представителей художественной самодеятельности абсолютно маргинального вида изображала нечто бессмысленно-философское. Светлана Петровна тогда получила массу удовольствия и пищи для обсуждений. Когда ей было удобно, она со смаком ударялась в воспоминания об этом диковатом действе, ругая родственницу на чем свет стоит. В общем, Юлька была в ее выступлениях разменной монетой и медалью о двух сторонах, и маменька с удовольствием поворачивала к Нике то одну, то другую сторону, сопровождая демонстрацию живописными и хлесткими высказываниями. Выбор стороны зависел от цели беседы.

Сегодня Юленьку снова приводили в пример.


– Может, никакой свадьбы и не будет, – утешила маму Вероника, сожалея, что пропал основной довод в пользу собственного одиночества. Теперь уже не сошлешься на разностороннюю сестрицу и не напомнишь, что, мол, у нее тоже никакого принца рядом нет.

Ничто не толкает на подвиги сильнее, чем удача ближнего. Соперничество у нас в крови, поэтому успех соседа в первую очередь вызывает желание непременно его переплюнуть.

Вероника заволновалась, что еще кто-то из окружающих ее девиц на выданье собрался под венец. А она – нет. И даже надежды на это пока не было. Это не повод бежать на поиски мужа. Но и росту самооценки чужая свадьба точно не поспособствует, особенно если у тебя даже и кавалера нет.

А кавалер у девушки должен быть обязательно. Он необходим, как сумочка! И его точно так же всегда можно поменять. Но девушка без сумочки – как лошадь без хвоста. Вроде копыта имеются, а общий вид не ахти. Вот и у женщины без мужика общий вид не ахти. Хоть что-то, но должно болтаться рядом, подавать руку, открывать двери, бормотать комплименты и изредка дарить цветы, напоминая даме о половой принадлежности.

– У тебя сейчас кто-нибудь есть? – спросила Светлана Петровна.

Вероника лишь неопределенно пожала плечами и отвела взгляд, словно маленькая девочка, втихаря слопавшая коробку конфет и теперь как бы невзначай заталкивающая следы преступления под диван. Но увернуться от маменьки, если она желала что-нибудь обсудить, было непросто.

– То есть никого, – скорбно поджала губы родительница и оглядела дочурку, как колхозник клячу, словно прикидывая: то ли откармливать ее, то ли продать и не мучиться. – И почему я не удивлена?

Вопрос был риторическим, но поднаторевшая в стычках с мамой Вероника сбила философский пафос, нарушив театральную паузу и выдав варианты ответов:

– Наверное, потому, что тебе, во-первых, не повезло с наследницей, во-вторых, я не в тебя уродилась, в-третьих, у меня нарушения в гороскопе, несовместимые с семейной жизнью.

– Зато языкастая ты в меня, – мрачно заметила Светлана Петровна и добавила: – Тебе не приходит в голову, что пора что-то менять. У матери, между прочим, юбилей скоро. Коллеги будут, родня припрется, будь она неладна, а рядом станет маячить перезревшая дочурка, засидевшаяся в девках. Как бородавка на носу! Как дыра на платье невесты! Ты сама хоть понимаешь, что это уже неприлично? Ладно мужа нет. Но когда еще и просто мужика никакого не имеется, это стыдно!

– Мам, ну не начинай! Есть много самодостаточных женщин, которые живут одни и не особо переживают. Ты, например!

– А ты что, самодостаточная? – изумилась мама. – И не надо равнять себя со мной. Я, между прочим, родила ребенка. Мне есть что вспомнить!

– Можно подумать, ты сильно обрадуешься, если я тоже рожу ребенка без мужа, – усмехнулась Ника. – Вряд ли аргумент «есть что вспомнить» примирит тебя с действительностью.

– Я тебе что, рожать предлагаю? Я просто хочу, чтобы на мой юбилей ты пришла с мужчиной! С нормальным! Чтобы я могла похвалиться, похвастаться, погордиться!

– Мне нравится твоя позиция! То есть сама по себе я фигня какая-то, и чтобы мной гордиться, тебе просто необходим довесок в виде мужика рядом. И куда я его потом дену?

– Да какая разница, Вероника! Тебе трудно сделать маме приятное? Там же Женька со своим семейством будет! Юлька небось бизнесмена своего притащит – выпендриваться! А ты одна, представляешь? И гордиться я собираюсь не довеском, как ты изволила выразиться, а тем, что моя дочь счастлива. Это самое главное в жизни – найти свое счастье. Если его нет, то давай хотя бы создадим иллюзию!

– Ладно, – покорно кивнула Ника. – Только нет у меня никого, чтобы иллюзию создавать. И вообще, до твоего юбилея еще дожить надо. Почти три месяца!

– Вот спасибо, доченька! – возмутилась Светлана Петровна. – И не надейся. Я буду жить долго, и это не последний мой юбилей!

– Да я про себя, – испуганно пробормотала Вероника. – Чего ты сразу-то?

– Так вот, про тебя. – Мама пригвоздила ее взглядом и прикусила губу, что-то такое прикидывая.

Ника ощутила себя живой тушкой, которую сейчас приговорят к супу или к котлетам. Судя по лицу родительницы, готовилась какая-то многоходовая комбинация, целью которой являлось переплевывание родни по всем пунктам.

– Не пугай, – хихикнула Вероника. – Что ты там затеяла?

– Тобой тут один мужчина интересовался. – Светлана Петровна испытующе взглянула на дочь, ожидая реакции.

– Ух ты! Мной? Мужчина? Не может быть! Мам, ты чего от меня ждешь? Скажи сразу. Нашла кого-то и теперь хочешь подсунуть на юбилей. Нет проблем. Если я за это время никого приличного не найду, то пойду с твоим протеже и буду делать вид, будто у нас неземная любовь. Для усугубления радости могу еще и подушку под платье запихнуть.

– Не стоит усугублять! Я не понимаю, почему ты любое мое начинание воспринимаешь в штыки?

– Не любое, – возразила Ника. – Когда ты шторы в гостиной меняла, я вообще ни слова не сказала.

– Хватит! Вероника, ты невыносима! Ты боишься мужчин? Ты же ощетиниваешься, как дикобраз, стоит только попытаться тебя познакомить с кем-нибудь достойным.

– Муля, у нас разные вкусы. И соответственно разные представления о достойных мужчинах. Не надо мне их подкладывать, как магазинных цыплят к наседке. Свою судьбу я встречу сама.

– Да сколько можно?! Как ты ее встретишь, если ты практически нигде не бываешь? Ты ждешь, что жениха в окно забросят? Так у нас такой этаж, что только Карлсон мимо пролетит. Ты глянь в окно: где там твоя судьба?

Вероника послушно посмотрела и завизжала. Светлана Петровна вздрогнула и перекрестилась. За окном на веревках висел веселый чернявый парень с ведром и кисточкой. Он что-то напевал и ляпал кисточкой по стене.

– Тьфу ты! – выдохнула мама. – Что ты орешь? Нам же стены сегодня замазывают!

– Карлсон прилетел, – хихикнула Вероника. – Вот так, маманя, чего в жизни только не бывает! И даже мужик за окном – реальность.

Светлана Петровна решительно задернула шторы и повернулась к дочери:

– Не хочешь познакомиться с симпатичным инженером?

– Судя по тону, это не вопрос. Ты меня перед фактом ставишь, что я буду познакомлена насильно? Надеюсь, он не припрется сегодня совершенно случайно пить чай?

– С мужчинами надо пить вино, – назидательно сообщила маменька. – А чай пьют пенсионеры, закусывая баранками.

– Для закусывания баранками у них уже запас зубов не тот, – усмехнулась Ника. – Так кого ты собираешься мне притащить?

– Я пока вообще ничего не собираюсь. Я думаю. Тут есть плюсы и минусы. Но вдруг это твоя судьба? Тогда я, пожалуй, даже возражать не стану. Но в любом случае на юбилее он вполне сможет составить тебе пару. Пить побоится, вести себя будет как велено…