– У меня линзы! Голубые!

– Хорошо, что не розовые.

– Ника, хватит продукты переводить! Посмотри, какой Олежек нарядный! – воскликнула Светлана Петровна.

– То есть все-таки пришел жениться, – старательно придуривалась Вероника. – Я против. Маменька, у меня уже наклевывается другой вариант для твоего юбилея.

– Да какой там вариант! – отмахнулась она, имея в виду Михаила. – Вечно тебя тянет не туда. Была бы умнее, огляделась бы и заметила свою судьбу рядом. Правда, Олег?

Мямликов, до которого наконец-то начал доходить скрытый смысл беседы, засобирался домой.

– Пойду я, пожалуй. – Он вежливо улыбнулся хозяевам и поставил свою чашку в раковину.

– Поздно уже. Оставайся у нас. – Светлана Петровна перегородила двери, гостеприимно растопырив руки.

– Да-да. – Ника выбросила бутылочку из-под йогурта в помойку и тоже улыбнулась. – Кровать у меня широкая. Ты нарядный. Все так удачно сложилось.

– Не ерничай! – прикрикнула маменька. – Хватит мальчика пугать.

У Мямликова бегали глазки, а по щекам и шее ползали нежно-розовые диатезные пятна.

– По-моему, мальчика ты пугаешь сама. Причем весьма успешно, – возразила Вероника. – Сейчас он тут как хлопнется в обморок, лишь бы со мной не спать. Вон аж ножки крестиком сложил, чтобы не покушались на святое! Я для него не женщина, а товарищ по партии. Поэтому твои намеки, мамуля, противоестественны!

– Нет-нет! – запротестовал Олег, прикидывая, как бы и подругу не обидеть, и маму не разочаровать, и все же увернуться от почетной должности жениха. – Ты очень даже… женщина.

– Ага. Все же у нас ночуешь! – угрожающе хлопнула в ладоши Ника.

– Я бы с радостью, – проблеял Олег, умоляюще подмигивая ей. – Но не могу сегодня. Давайте в другой раз!

– Как это – в другой? – развеселилась она. – Я, можно сказать, уже размечталась. Ты так красиво скакал во дворе. Прямо Отелло!

– А что произошло во дворе? – насторожилась Светлана Петровна.

– О! Олежек пытался отбить меня у кавалера. Бизнесмена, кстати, как ты и мечтала. С деньгами, манерами, воспитанием и изюминкой. Он нам даже поцеловаться как следует не дал. А меня в Париж, между прочим, приглашали…

– Да какой он бизнесмен! – возмутилась мама. – Врун! Какой Париж? Его зарплаты хватит только на такси до аэропорта и стакан чаю в зале ожидания. В крайнем случае, еще наскребет на убогий бутерброд с позавчерашней колбасой. Париж! Тьфу! А вот обратно ты его повезешь на свои! Надо же, не ожидала, что ты можешь поверить в такую чушь. Надо было тебе в детстве поменьше сказок читать. Спускайся на землю, принцесса.

– Мам, что ты придумываешь? Откуда ты взяла эту чушь? – нахмурилась Вероника. – Он нормальный парень…

– Вот тебе нормальный парень! – Королевским жестом маменька величественно ткнула в сторону покосившегося от переживаний Мямликова. – Пришел. Волнуется. Хочет понравиться. Олежек, иди в ванную комнату. Не волнуйся. Мы сейчас все решим.

– Иди-иди, Олежек, – усмехнулась Вероника, глядя на совершенно отчаявшегося Мямликова. Он постоянно подмигивал, и это походило на нервный тик. Вот так и получают психологические травмы в сознательном возрасте. – Сейчас мама меня к стулу прикрутит, и ты осуществишь все свои самые заветные мечты!

Самой заветной мечтой Мямликова в данный момент был сон на диване в родной квартире. Пусть бы даже там сидела его собственная мама и пила кровь, в очередной раз расписывая ужасы холостяцкой жизни и одинокой старости. Семейство Донецких его порядком утомило. Когда две женщины пикируются, самое страшное – быть буфером и причиной этой пикировки.

– Не слушай ее, – продолжила Светлана Петровна. – Он тебе не соперник. Это я подговорила нашего сотрудника познакомиться с ней. От нее же мужики разбегаются, как муравьи от керосина. Если бы я знала, что у тебя планы, я бы ни за что…

– Да нет у меня никаких планов, – умоляюще проныл Олег. Вот правильно мама говорила: учись отвечать «нет»! И кто теперь страдает от его мягкотелости? Он сам.

– Не стесняйся. – Светлана Петровна бодро ткнула его в плечо. – Я вообще уйду. У меня тут дело есть одно. Вернусь утром.

– Соглашайся, – шепнула Вероника, кокетливо закатив глазки и прикусив губу.

«Ужас. Катастрофа», – подумал Мямликов, под конвоем Свеланы Петровны протопав в ванную комнату. Он так и сидел там, пока не хлопнула входная дверь. Донецкая-старшая ушла.

– Эй, узник совести! – забарабанила в двери Ника. – Вылезай! Враги оставили деревню. Не бойся, я на твою невинность не претендую. Пусть твоей первой женщиной станет достойнейшая!

– У меня уже была первая женщина, – оскорбился Олег, тревожно выглядывая в щель между дверью и косяком.

– Да что ты? – охнула Вероника и расхохоталась. – Тогда тебе тем более нечего бояться. Ну а теперь делись, зачем приходил? Да хватит тебе там филейную часть прятать. Нужен ты мне. Договаривались же: дружба, и все. Ты меня как мужчина тоже не интересуешь.

– Почему?

– И это человек, который аж в ванной комнате от меня заперся! – охнула Донецкая. – Хватит губы надувать. Выходи, а то, правда, заночуешь. И имей в виду: я тебя провожать не собираюсь.

– Просто хотел спросить, как я выгляжу, – проворчал Олег, снова оккупировав кухонный табурет.

Вероника молча хлопала глазами, переваривая сообщение.

– Ты хочешь сказать, что притащился на ночь глядя и испортил мне весь интим для этого? Ты отлично выглядишь, Мямликов! Это все?

– Ты сейчас необъективна и неоткровенна. Я серьезно. Помнишь, Лариска нам вещала, что надо быть ярче, привлекательнее, и все получится. Так вот она оказалась права. Как бы дико это ни звучало. Я это понял по дороге к тебе. Но тут просто хотел закрепить результат. Ты заметила, что я стал привлекательнее?

Вероника внимательно оглядела друга детства и неуверенно пожала плечами:

– Да вроде ты и был не особо страшный. Ладно, ладно, не надо грудь колесом делать. Тебе идет и прическа, и линзы. Можно было купить бесцветные, а то обман получается. Вроде подкладывания в лифчик пуш-апов.

– Чего? – опешил Мямликов. – Я ничего не подкладывал.

– Это я фигурально выразилась. Не надо обманывать девушек. А то вдруг для твоей избранницы будет принципиально важно, чтобы у тебя на самом деле были голубые глаза? Может, у нее бзик такой и она с детства мечтает о ребенке именно с голубыми глазами?

– Я не ребенок…

– Ты-то нет. Но ты же ей состругаешь Буратинку, правда? – ободряюще улыбнулась Ника и вздохнула. Олег сегодня был совсем плох, шуток не понимал и вел себя как редкостный тупица.

– Думаешь, заменить линзы? – Он с сожалением вздохнул.

– Да ладно, расслабься. Я сама в шоке. Не ожидала, что теория Барабановой жизнеспособна. Представляешь, я сегодня выглядела не просто ярко, а как участница бразильского карнавала в якутском селении. Имела бешеный успех, хотя самой на себя в зеркало смотреть было противно. Я даже думаю, что, не размалюйся я так, Егор бы меня не заметил.

– Егор – это тот мордатый? – уточнил Мямликов и смущенно добавил: – В смысле, симпатичный.

– Да, мордатый. Олежка, я вообще мордатых и упитанных люблю. Если к старости тебе надоест искать идеальную тетку и ты решишь заняться окучиванием меня, то откормись.

– Учту. А у тебя с этим… Егором… серьезно?

– Хотелось бы думать, что да. Но боюсь загадывать. Потому что с мужчинами у меня обычно серьезно, а у них со мной – нет. Надоело обжигаться. Пока я не обольщаюсь.

– Ладно, я пошел, – поднялся Олег и неуверенно двинулся к выходу. У него возникло странное ощущение, что между ними осталась какая-то недосказанность.

– Ты же не надеешься, что я стану уговаривать тебя остаться? – хихикнула Ника. – Если мама утром застукает тебя в моей опочивальне, то от свадьбы не отвертишься.

– Да, – ожил Мямликов и заторопился. – Не хотелось бы.

– Хам. Иди осторожно. И пошли мне эсэмэску, что добрался. Я буду волноваться.

– Ага. Пока…

Он шел по ночному проспекту, вдыхая влажные и сладкие летние запахи. Шел и думал. Странно, но единственной женщиной, которой он был небезразличен, кроме мамы, конечно, долгие годы оставалась Донецкая. Правда, несколько лет назад Олег вдруг размечтался, что нашел свою единственную. Теперь о своей наивности и доверчивости вспоминал с содроганием. Возможно, именно из-за Алины он до сих пор подсознательно боялся женщин. А чего от них ждать хорошего, если лучшие из лучших с завидным постоянством и мастерством умудрялись портить мужчинам судьбы, карьеры и нервы?


С Алиной он познакомился на вечеринке у приятеля. Вернее, это она с ним познакомилась. Сам Олег ни за что на свете не рискнул бы подкатиться к такой потрясающей девице. Высокая, крепкая, загорелая блондинка с идеальными чертами лица и сногсшибательными формами.

Мямликов давно решил, что у него будет либо идеальная девушка, либо никакая. Женщина – тайна, сказка. В ней не должно быть изъянов и недостатков. Вот друг, такой, как Вероника, может быть любым. Он имеет право встречать гостей с огурцами на физиономии, грызть ногти и ходить в растянутой футболке. Потому что друг – это друг, даже если он женщина. А жена – совсем другое. Божество, которому следует поклоняться, носить на руках и пользоваться его благосклонностью. Оно выше земных мелочей и бытовой суеты.

Вероника пыталась осадить размечтавшегося приятеля, намекая, что невозможно быть феей, если надо готовить, убирать и воспитывать какое-нибудь сопливое мямликовское подобие. Тут уж не до шелковистых кудрей, укладки и маникюра. Но Олег, насмотревшийся глянцевого фотошопа, лишь снисходительно усмехался. А что еще может говорить женщина, далекая от совершенства?

Алина была бесподобна. Королева, требовавшая внимания и заботы. Олег не верил свалившемуся на него счастью. Причем счастье свалилось на него в буквальном смысле слова, прямо с вечеринки переехав к нему вместе с парой чемоданов.

Он исступленно угождал ей во всем: взял на себя хозяйственные обязанности, заваливал подарками, читал стихи – в общем, изо всех сил старался соответствовать. Алина, в свою очередь, оберегала трепетного кавалера от закулисья женской красоты. Она снимала косметику поздно ночью, когда Олег засыпал, и красилась рано утром, когда он досматривал последние сны. Всякие пилинги, маски, выщипывания и прочие экзекуции Аля проводила за плотно закрытыми дверями ванной комнаты, в связи с чем хозяин туда попадал чуть ли не по расписанию.

Вероника злилась и считала их отношения искусственными. Алина ей не понравилась. Кстати, Полине Михайловне, Мямликовой-старшей новая пассия сына тоже не приглянулась. Но протестовать открыто мама сначала не решалась.

– Слушай, Олег, это ненормально! Ладно, ты моешь, стираешь, убираешь за нее! Но ты же не будешь ребенка за нее рожать! Так нельзя всю жизнь протянуть. Надо отдыхать, а вы оба как на параде! – бушевала Ника. – Дома люди расслабляются, а вы? Будто на сцену выходите и пыжитесь, пыжитесь. Ладно, ей-то понятно, зачем это надо…

– Не нужно голословных обвинений! – вспыхивал Олег, страшно оскорбляясь за любимую женщину. – С такой внешностью Аля могла бы рассчитывать на олигарха, а выбрала меня! Если тебе завидно, то завидуй молча!

– Бестолочь. Да ты у нее перевалочный пункт в ожидании олигарха. Перекантоваться, чемоданчики с барахлом придержать. Еда есть, за квартиру платить не надо, подарки преподносят. Ты, между прочим, уже два раза у меня в долг брал! Это ненормально! Мне не жаль денег. Мне жаль тебя. Мямликов, тебя засасывает в какой-то ужасный водоворот, а ты еще и гребешь, чтобы быстрее добраться до центра и благополучно утонуть.

Самое обидное, что Вероника оказалась права. Причем правота ее вскрывалась по нарастающей.

Сначала Алина забыла закрыть двери в ванную комнату, и Олег застал ее за бритьем ног. Когда он поделился этим шокирующим открытием с Вероникой, та смеялась как ненормальная:

– Она не брила, а эпилировала! Дурень! Ты ненормальный перфекционист! Да, у женщин растут волосы во всех местах! И только у покойниц нет надобности выщипывать брови и прочие места. У некоторых даже усы растут!

Вскоре он обнаружил накладные ресницы. Они лежали в миленькой коробочке, которую Алина забыла убрать в комод. Даже найдя отстегнутую грудь, Мямликов, наверное, не ужаснулся бы сильнее. Он долго вглядывался в любимое лицо в поисках подвоха. Но там все было в порядке. Однако факт оставался фактом: накладные ресницы у его наяды тоже имелись.

Далее стали выясняться мелочи, которые для Олега всякий раз становились откровением. И в конце концов не выдержали оба.

Ему надоело изображать домохозяйку и захотелось, чтобы приехала мама, все убрала и сварила нормальный суп. А Алине расхотелось вставать чуть свет и наводить красоту. Допущенная до хозяйства Полина Михайловна громогласно высказывалась по любому поводу, что и поспособствовало расставанию Олега с Алиной. Удивительно, но он даже был рад. Загрузив ее чемоданы, которых теперь стало три, в громадный внедорожник, Олег вздохнул с облегчением. Ему было почти все равно, кто этот лысоватый мужичок с шофером, который галантно суетился вокруг томно вздыхающей Али.