Ольга Горовая - Тетрада Величко

— Нет, родной, не надо, — захрипела она, зная, что тогда не выдержит. Сжала руки сильнее, чтоб полные пригоршни его волос ощутить.

Они оба не справятся, сорвутся. А чем им это поможет? Ничего же не поменялось, судя по его словам. А иначе бы он ей не пустую квартиру предлагал, а в свою утащил бы, не спрашивая. Что она, плохо Кузьму знала, что ли? И никто бы его не остановил: ни муж, ни Карецкий, ни ее смена.

И то, что с его губ вот-вот сорваться прозвище готово, которое он ей дал давным-давно — кожей чувствовала. Никто ее так, кроме него, не называл никогда. И не стоит сейчас это воскрешать, обоим только хуже будет. Она и так через ночь просыпается от снов, в которых он ее зовет, а Кристина рядом с другим мужчиной лежит в кровати.

Кузьма потемнел лицом. Она знала, чего ему стоит сдерживаться. И все же он услышал и принял ее просьбу. Еще сильнее стиснул бедра Кристины. Но не до боли. Никогда бы ей физической боли не причинил, она это точно знала. И на долгое мгновение обнял, прижал ее всю к себе.

А потом резко поднялся, разрывая их контакт. Заставив Кристину ощутить щемящую, гложущую пустоту. Иногда ей казалось, что лучше бы Кузьма мог ее ударить. Может, тогда она бы избавилась от этой потребности в нем? Сумела бы как-то дальше жить без него?

Руки сжимали пустоту. Сиротой себя ощутила. Вновь. Обхватила саму себя за пояс руками и согнулась пополам. Волосы рассыпались, отрезая ее от внешнего мира. Точно длинные, неудобно с ними, ни формы, ни вида, с косой этой вечно ходит. Надо действительно подстричь…

О чем угодно думать, лишь бы овладеть этой болью, снова затолкать вглубь себя. Молча, ничего не говоря.

И Кузьма молчал, отошел к самому окну, чтоб от нее подальше, наверное.

— Сделай еще кофе, — попросила Кристина, прочистив горло.

Все еще хрипло вышло, но уже лучше.

— Я не шутил насчет отдыха, малыш. Тебе надо поехать и отоспаться. Расслабиться. Отпуск взять, в конце концов, — таким же напряженным голосом просипел Кузьма.

Но просьбу ее услышал, вернулся за чашками. Аккуратно забрал, чтобы ее лишний раз не коснуться. Сам и сполоснул…

Ей было просто плохо. Хотелось свернуться в клубочек. И Кристина поддалась этой потребности, сбросила тапки, подтянула ноги под себя, все еще держа руки так, словно ей дико холодно. Повернулась боком, уткнулась носом в диван. Ответить ей сейчас было нечего, все свои аргументы она Кузьме уже высказала. И в кабинете только работающая кофемашина нарушала тишину.

И тут в дверь коротко, отрывисто постучали, и буквально сразу, до того, как она успела бы разрешить или не разрешить входить, в кабинет ввалился Карецкий. Ну, конечно же! Кто еще!

— Кристя, слушай! Насчет Ромки и алкоголя, — начал Руслан так, словно они и не прекращали разговора.

Видно, удачно сходил в здравотдел. Сразу в глаза бросалось, что доволен. Излучал кипучую деятельность и энтузиазм. Руслан… Вечно с кучей идей и по сотрудникам, и по самой больнице. Небось, только вернулся, переоделся — и к ней, обсуждать это все.

Но в следующий момент Карецкий охватил взглядом всю обстановку в кабинете целиком. Замер, словно на стену наткнулся. А может, так и было — Кузьма повернулся от окна и посмотрел на Руса таким взглядом, что и заледенеть недолго.

— Ага… — не особо понятно заметил Рус и плотно закрыл дверь позади себя.

Кивнул в сторону Кузьмы. Тот ответил ему таким же кивком.

Поздоровались вроде.

Кристина только хмыкнула и опять уткнулась в спинку дивана.

— Меня кофе угостите? — поинтересовался Руслан нейтрально. — Николай Артемович, что привело вас к нам сегодня? Не захворали ли?

Он знал его настоящее имя. Но не рисковал. Они все не рисковали. Только ей да их матерям можно было обращаться к нему «Кузьма», но и они при посторонних себе этого не позволяли. Не должно было существовать никакой очевидной связи между уважаемым депутатом от крупной партии и тем человеком, которым в прошлом являлся Кузьма. Да и сейчас тоже.

— Там, в тумбочке, есть еще одна чашка, — заметила Кристина, ответив на первый вопрос Руса.

— Это недоразумение еще и с алкоголем проблемы имеет? — игнорируя сарказм, внимательно глянул на нее Кузьма, не оглашая пока причин своего приезда Карецкому.

Уставился прямо-таки, но чашку дополнительную достал и, сняв первые две, включил кофемашину на следующий цикл. Словно он тут хозяин.

Хотя — так и было, по сути. Взял одну из полных уже чашек и принес ей. И все еще пристально вглядывается, ожидая ответа. Кристина выразительно глянула через плечо на Руслана, чтоб он понял, как она «благодарна», и забрала кофе. Карецкий только скривился, признав оплошность.

— Закрыли тему, — отрезала она, не собираясь это сейчас обсуждать.

— Я все равно узнаю, — пожал плечами Кузьма, отпив из своей чашки.

Сел вновь на свой стул, который теперь оказался посреди кабинета, хоть и все еще напротив нее.

Карецкий в это время пошел за своей порцией напитка, видимо, решив держаться от Кристины подальше. На всякий случай.

— Решили свои проблемы в здравотделе, Руслан Альбертович? — поинтересовался Кузьма, очевидно, поняв, что Кристина и правда не собирается обсуждать тягу мужа к алкоголю.

А заодно и продемонстрировал всю степень осведомленности в их проблемах.

— Решили, — не особо приветливо, но ровно откликнулся Руслан.

По-хозяйски, не спрашивая, залез в ее тумбочку за сахаром и щедро сыпанул себе две ложки. Кристина криво улыбнулась на эти их попытки «пометить» территорию.

— Надо было мне позвонить, уладили бы все на уровне повыше, чтоб больше вас не дергали. Да и подумали бы вы, все-таки, насчет моего предложения, — уже к ним обоим обратился Кузьма. — Зачем вам этот постоянный гемор? Оформим все на частную клинику и все…

— Там гемора будет не меньше, вашим языком говоря, Николай Артемович, — с сарказмом ответил Руслан, и с явным удовольствием отпил из своей чашки. — А проверок и придирок еще больше.

Не упустил случая намекнуть на все тайное.

— Это мне будет не так и сложно решить, — отмахнулся Кузьма.

Ага, только Рус полностью утратит даже мнимый контроль над ситуацией, и вряд ли сейчас готов согласиться на подобное.

Кристина отпила еще кофе, поглядывая то на одного, то на другого. Такая нелепая и дикая ситуация, по сути. А ведь они все — даже друзья, похоже. И до последнего будут стоять друг за друга, несмотря на все сложности. Как началось с того проклятого дня, или ночи, точнее, когда Кристина, еще студентка, притащила Руслана к ним в квартиру, осмотреть наложенные ею швы раненому Кузьме, так и тянется по сей день. Иногда она очень жалела, что привела друга. Никто, конечно, не знает, как оно все сложилось бы… Нет в реальной жизни сослагательного наклонения. Может, и хуже во сто крат. А может, и нет. Теперь не узнать. Оставалось жить так, как жили.

Кузьма же, допив свою порцию напитка в пару глотков, поднялся.

— Я забираю ее. Кристине домой надо. Она измотана. И спит на ходу. Не знаю, чем ты думаешь, позволяя ей работать в таком ритме, но точно не головой, — застегнув пиджак, решительно заявил он.

— Кузьма! — возмутилась Кристина, недовольная тем, что о ней в третьем лице говорить начали.

— У нее смена сейчас, — вроде и признавая правоту Кузьмы, но и не собираясь уступать, решительно выдвинул подбородок вперед Руслан.

— А мне — по хр***, - спокойно, и даже с иронией ответил Кузьма. — Сам отрабатывай, раз допустил такое. Ей надо выспаться нормально.

— Можно подумать, ей дома дадут отоспаться, — хмыкнул Руслан, по-видимому, не собираясь сдавать позиции. — Тут хоть нервы мотать не будут…

— Значит, я ее отвезу туда, где ей никто мешать не станет, — все тем же ровным голосом, но с таким напором, что невольно хотелось податься назад, ответил Кузьма.

Рус сжал челюсти.

— Так, все. Брейк, — Кристина устало подняла руку. — Я тут, вообще-то. И вполне могу сама за себя решить.

Они оба повернулись в ее сторону и так похоже глянули, словно синхронно подумали, что ничего подобного она не может априори….И это ее взбесило. Один раз они так уже решили за нее, когда Кристина ни слухом ни духом ни о чем не знала. Хватит с нее их понимания блага для ее жизни.

— Я останусь здесь, — резко поднявшись с дивана, Кристина напряженно выпрямилась. И плевать, что обоим в росте уступает. — У себя в кабинете лягу сейчас, — выставила в сторону Кузьмы руку, не позволяя ему спорить.

Ладонь замерла в сантиметре от его груди. Он сжал губы. Собирался что-то говорить, но уступил.

— Лягу здесь и высплюсь, — еще раз повторила Кристина. — У нас сегодня плановых операций нет. Обход уже провели. Если что-то будет, Рус — подстрахуешь меня на консультациях, назначишь на другое время. Если экстренно — тогда буди. А к трем уже Анатолий на смену приедет, и я уйду. Все довольны? — распорядилась Кристина, будто она здесь главный врач.

Выглядело так, словно не доволен ни один из них. Руслан, похоже, как и Кузьма, считал, что ей стоило бы уйти, просто согласиться не мог в голос. Да и без анестезиолога не останется же, а не дай Бог операция? Что-то срочное…

Кузьма же просто выразительно глянул на Кристину, без слов дав понять, что он думает о ее «плане». Перевел взгляд на конверт, так и оставшийся лежать на диване. С намеком, чтобы она не забыла. Забирать его он явно не собирался.

— И крепко же ты заснешь после такого количества кофе? — уже вслух хмыкнул он. Но спорить не стал. — Ладно, раз так — я поехал. Наберете. И если еще раз утвердишь такой ее график, — повернулся Кузьма к Руслану, — голыми руками придушу. Ясно?

Не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета, напоследок просто посмотрев на нее.

Кристина прикусила щеку изнутри. Не было бы Руса, еще хоть раз коснулась бы его…

Устало закрыла глаза и вернулась на свое теплое место на диване, сунув конверт в карман халата. Рус или не заметил, или не придал этому значения.

— Мне не нравится это признавать, но он прав, — проворчал Карецкий, усевшись в ее кресло. — Ты себя доводишь до края, Кристя. Никому от этого лучше не станет. Тебе — особенно.

— Ага, давай, читай мне морали. Сам ни разу не трудоголик, — хмыкнула она, растянувшись на диване. — Лучше достань из шкафа подушку и плед, я уже не встану.

Руслан покачал головой, но на просьбу отреагировал, поднялся и пошел к ее шкафу.

— Что он хотел, Кристя? — поинтересовался Руслан, подсовывая ей под голову подушку.

Приятно все-таки, когда за тобой ухаживают. Она в самом деле устала так, что сейчас и руку не смогла бы поднять. Как Кузьма из кабинета вышел — из нее словно бы стержень выдернули. Вообще сил нет.

Зря он опасался, что она не уснет из-за кофе, уже глаза слипаются.

— Профосмотр пройти, — ответила сонно, кутаясь в плед, которым Руслан аккуратно ее накрыл.

Про то, что Кузьма раскусил ее внутреннее состояние, Кристина говорить не хотела. Как и про «подарок».

— Ладно, спи. Потом поговорим обо всем, и о Романе тоже.

Руслан, наверное, заметил ее состояние и больше никаких разговоров не заводил. Нежно провел по ее волосам, словно убирал рассыпавшиеся по подушке пряди, и повыше подтянул плед. Наклонился, чмокнул в макушку, наверное, воспользовавшись тем, что она сонная и не будет огрызаться. Хотя Кристина и сморщила нос в гримасе.

— Рус!

— Я закрою дверь снаружи, чтоб тебя не дергали. Проснешься — звони, выпущу, — тихо хмыкнув, прошептал Руслан и вышел, закрыв дверь.

Но Кристина уже почти этого не слышала.

Восемнадцать лет назад

Май радовал погодой: не жарко, но приятно тепло. И все просто насыщено запахом весны. Трава такая зеленая, что аж глаз режет, и листья на деревьях еще пылью не притрусило. А этот аромат в воздухе — свободы и раздолья!

Кузьма с детства любил май, как явное свидетельство скорого окончания школы. Близящейся «свободы». И сейчас май — не подвел его. Дембель. Два года не был дома толком. И вот, наконец-то, возвращался. Аж не верилось, блин!

Потому, наверное, воздух казался еще слаще и внутри непривычная благодать ощущалась, которой столько месяцев не чувствовал. Ненавидел систему и тупые, ничем необоснованные «правила». Всегда бунтовал против глупых, по его мнению, требований и порядков. Но в армии, конечно, пришлось воспитывать силу воли и характер. Там бунтарство себе дороже. Проще зубы сжать и присмотреться, подстроиться и извлечь для себя выгоду по-тихому, чем раз за разом нарываться. Тупостью Кузьма никогда не отличался.

Но сейчас не об этом думалось — домой хотелось так, что аж зубы сводило. И чем ближе подъезжал, как ни странно, тем больше трясло от нетерпения. Соскучился по своим нереально. Слов не знал, как рассказать об этом. Кристя бы точно сто вариантов придумала, а у него — ни одного приличного, который можно было бы при матери или малой вслух произносить. Толком ни разу за эти два года не виделись: несколько раз мать приезжала к нему — проведать, раз даже малую с собой взяла, каникулы в школе были. Да один раз он в увольнительную домой приезжал еще в прошлом году: все в суматохе, торопливо, пока дорога туда-сюда, дома и суток не пробыл. Да и денег у них всех, по-честному, не горы, особо не поразъезжаешь.